Глава четвертая. Проблема неосознаваемых форм психики и высшей нервной деятельности в свете современной теории биологического регулирования и психологической теории установки
I. Проблема сознания
§53 Постановка проблемы сознания в работах Fessard
Fessard справедливо рассматривается как один из ведущих теоретиков в разработке концепции сознания, элек- трофизиологические основы которой были заложены Jasper, Moruzzi, Gastaut и др., нейрофизиологические — Magoun и его учениками, клинические — Penfield. В докладах на Лорентинском симпозиуме 1953 г. [117], на Московском коллоквиуме по вопросам электрофизиологии высшей нервной деятельности 1958 г. [98] и на конференции Массачузетского технологического института 1959 г., посвященной вопросам связи в сенсорных системах [243], он пытался тщательно анализировать вопрос о физиологических предпосылках сознания, сделав при этом несколько интересных общих выводов.
Fessard подчеркивает, что подавляющее большинство исследователей не сомневается, что важнейшей предпосылкой сознания является способность к интеграции опыта. Fessard не дает при этом определения понятия «интеграция».
Однако достаточно ясно, что, употребляя этот термин, он имеет в виду способность к дифференцировке, сопоставлению и обобщению элементов опыта, приобретаемого индивидуально. В то же время, говорит он, именно интегрирующая деятельность является основной формой активности высших уровней центральной нервной системы. Мозг выступает как орган, специфической функцией которого является как генерация фугально распространяющихся возбуждений, так и интеграция непрерывно в него поступающих импульсных потоков, использование этих церебропетальных сигналов для организации пространственно-временных функциональных нервных структур, имеющих рабочее значение. Эта связь интегрирующей деятельности с сознанием, с одной стороны, и с динамикой сигнализирующих импульсных потоков, с другой, заставляет поставить вопрос, какой же нервный субстрат наилучшим образом приспособлен для осуществления подобной деятельности? Получив ответ на этот вопрос, мы сможем, как полагает Fessard, судить и о том, какой нервный субстрат следует рассматривать как преимущественно связанный с деятельностью сознания.
Fessard предвидит возможную принципиальную критику идеи локализации сознания типа той, которую развивает Müller. Однако он отводит ее, указывая, что мы вправе выделять в мозгу зоны, в которых разыгрываются процессы, определяющие «существенные особенности» сознания, хотя эти процессы, конечно, не исчерпывают всех условий, которые необходимы для реализации сознания. В споре Müller с Weinschenk о правомерности локализации сознания, Fessard как бы становится, таким образом, на сторону Weinschenk. Затем он ставит основной вопрос: с каким субстратом следует связывать сознание? Общее представление о локализации сознания в мозгу как в едином «целом» он отвергает как непродуктивное и недооценивающее новейшие данные о неодинаковом значении для работы мозга повреждения различных его проводящих систем. Fessard имеет в виду известные опыты Sperry, Lashley, Evarts и других, показавшие парадоксально малый эффект в некоторых случаях повреждений интракортикальных нервных путей и мозолистого тела и, напротив, разрушительные последствия даже незначительных по объему повреждений вертикальных мозговых трасс26.
26 Fessard вовсе не останавливается, к сожалению, на исследованиях, которые были проведены у нас с целью анализа вопроса о роли «вертикальных» и «горизонтальных» мозговых систем А. Б. Коганом, О. С. Адриановым, Н. Н. Дзидзишвили и др. и которые привели к иному, чем преобладающее на Западе, толкованию этой запутанной проблемы.
Значительно более вероятны, по мнению Fessard, две другие возможности: связи сознания с процессами, локализованными либо преимущественно в корковых структурах, либо в ретикулярной формации мозгового ствола и в диэнцефальной области.
Весьма показательно, что Fessard пытается более осторожно подойти к оценке роли подкорковых образований, как субстрата сознания, чем это делают некоторые авторы, упрощенно излагающие теорию «центрэнцефалической системы» Penfield27. Fessard считает, что сведения, которыми мы располагаем об эффектах рассечения интракортикальных путей, еще недостаточны, чтобы считать исключенной возможность осуществления сложных форм интеграции на основе именно этих путей. С другой стороны, он подчеркивает возможность взаимодействия между разными участками коры через подкорковые структуры и сетчатое вещество. Допуская последнюю схему, говорит Fessard, мы должны, однако учитывать крайне малую вероятность того, что иеспецифические таламические и стволовые формации выступают в роли только простых реле, только индифферентных каналов импульсной связи. Гораздо более вероятно представление, по которому эти формации активно участвуют в переработке передаваемых импульсных потоков, а тем самым, следовательно, включаются в регулирование этих потоков.
27 Существование в литературе тенденции к несколько упрощенному (или по крайней мере к несколько устаревшему) изложению представлений Penfield об особенностях локализации высших мозговых функций становится очевидным, если рассмотреть, как понимает в настоящее время основную идею теории центрэнцефалической системы сам ее автор. В докладе на Римском симпозиуме по проблеме сознания 1964 r. Penfield высказался по этому поводу совершенно недвусмысленно, подчеркнув, что центрэнцефалическая система - это только средство коммуникации, координации интеграции, соединяющее диэнцефальную, прозэнцефальную и мезэнцефальную области в функциональное единство. Думать же, что это раздел мозrа, в котором локализовано сознание, значит, по мнению Penfield, «звать назад к Descartes». После I Международного конгpecca неврологических наук (Брюссель, 1957 r.) Penfield определял существо разработанных им локализационных представлений сходным образом неоднократно. Трудно не заметить, насколько такое понимание отличается от традиционно приписываемого этому автору.
Подобное регулирование может иметь разные формы. Оно может исчерпываться влияниями чисто тонического порядка, которые оказывают на кору образования верхней части мозгового ствола, неспецифические таламические структуры и гипоталамическая область. В таком случае можно говорить об участии подкорковых структур в определении функционального состояния коры, но нельзя говорить о подлинном включении этих структур в интегративную деятельность коры. Возможна, однако, и другая интерпретация. Это второе толкование стало, по мнению
Fessard, вероятным после того, как во многих исследованиях была показана сложность кортикальных влияний на клетки сетчатого вещества и тенденция к конвергированию импульсов, генерируемых в разных областях коры на этих клетках.
Весьма показательно, что учитывая всю важность феномена конвергенции кортикофугальных импульсов в стволе и делая на основе этого феномена далеко идущие выводы об участии ретикулярной формации в процессах нервной интеграции, Fessard не считает, что тем самым отвергается мысль о связи сознания с корой [117, стр. 213— 214]. Поскольку зона конвергенции связана с корой системой двусторонних (кортикофугальных и кортикопетальных) путей, постольку, по Fessard, всегда остается возможность, что главным эффектом деятельности всей этой сложной проводящей структуры, оказываются все- таки лишь тонические воздействия на кору. Двусторонняя направленность корково-подкорковых связей внушает к тому же мысль о важном значении функциональной взаимосвязи различных мозговых уровней, поэтому Fessard (как и Penfield в более поздних работах) склоняется к представлению, по которому в «субстрат сознания» входят одновременно как корковые, так и «центрэнцефалические» мозговые формации.
Если сопоставим теперь тючки зрения Fessard и Weinschenk, то увидим, что при всем их различии в принципиальном отношении они во многом сходны: для обеих сознание выступает как чисто физиологический феномен, обе допускают возможность локализации сознания в определенных мозговых структурах и для обеих не существен вопрос о зависимости сознания от факторов социального порядка и о необходимости разграничения между понятиями «сознание» и «психика». Хотя Weinschenk решает вопрос о локализации сознания лишь в общих чертах, только отрицая связь сознания с корой, а у Fessard мы видим более осторожную трактовку, чисто биологический подход к проблеме никем из них не преодолевается и все односторонности толкования, вытекающие из принципиальной ограниченности подобного подхода, ни одним из них не устраняются. Вместе с тем представление о физиологических механизмах активности сознания дается Fessard в значительно более разработанной форме. Именно эту эволюцию мы имели в виду, когда говорили о своеобразном заострении представлений, которое можно проследить в рамках каждого из обоих преобладающих за рубежом антагонистических подходов к проблеме сознания28 .
28 Большинство упоминавшихся выше работ Fessard предшествовало по времени работам Weinschenk. Сопоставляя эти исследования, мы имеем в виду, следовательно, не хронологическую связь между ними, а лишь логическое отношение между трактовками, которые нашли в них свое типическое выражение.