Глава четвертая. Проблема неосознаваемых форм психики и высшей нервной деятельности в свете современной теории биологического регулирования и психологической теории установки

I. Проблема сознания


...

§47 Единство предмета наук о мозге и различия между аспектами их подходов

Созданное марксистско-ленинской философией учение об общественно-исторической природе сознания подчеркнуло таким образом крайне сложный генез сознания, его зави­симость от факторов как физиологического, так и социаль­ного порядка. Тем самым в центр теории сознания была поставлена проблема влияний, оказываемых на проявле­ния сознания процессами качественно разнородного типа. А эта проблема потребовала более детального раскрытия отношений, существующих между высшей нервной дея­тельностью (физиологические и физико-химические про­цессы, происходящие в мозгу) и ее психическими проявле­ниями. Первая изучается в понятиях физиологии, вто­рые — в понятиях психологии Мы напомним в этой связи одно общее положение, важное для последующего анализа.

Физиологическое и психологическое являются двумя сторонами единой мозговой деятельности, где идеальное, по словам В. И. Ленина, выступает как свойство мате­риального, «ощущение признается одним из свойств дви­жущейся материи» [49, стр. 35]. Поэтому на вопрос, изу­чают ли физиология высшей нервной деятельности и пси­хология один и тот же «предмет», одни и те же явления и процессы, ответить можно, отвлекаясь от аспектов со­циально-психологического и гносеологического, очевидно, только положительно. И. П. Павлов, как известно, много­кратно подчеркивал, что в его понимании высшая нервная деятельность это одновременно — проявление психическо­го, что условный рефлекс это феномен, одновременно фи­зиологический и психологический и т. д. Но если мы спро­сим, изучают ли эту единую реальность психология и фи­зиология высшей нервной деятельности при помощи од­них и тех же категорий как процесс, включенный в одну и ту же систему связей и отношений, то ответ может быть, столь же очевидно, только отрицательным. Психология изучает содержание отражательной деятельности мозга, а физиология высшей нервной деятельности — нервные механизмы этой же деятельности мозга. Такое понимание подчеркивает, с одной стороны, философскую неправомер­ность механистического сведения психологического к фи­зиологическому, с другой — не менее глубокую ошибоч­ность отрицания единства предмета обеих наук и рассмот­рения психологии как дисциплины, посторонней учению о мозге.

Мы останавливаемся на этом вопросе потому, что его философски адекватная трактовка имеет существенное значение для правильной постановки и проблемы «бессоз­нательного». Сознание и «бессознательное» при их диа­лектико-материалистическом понимании, — это лишь осо­бые формы проявления наиболее сложных видов мозговой активности. Но если мы рассматриваем «бессознатель­ное» с позиций учения о высшей нервной деятельности, то подходим к нему в ином плане, чем тогда, когда иссле­дуем его как феномен психологический А отсюда выте­кает необходимость отличать при более строгом употреб­лении понятий неосознаваемые формы психических явле­ний от неосознаваемых форм высшей нервной деятель­ности, о чем мы еще будем подробно говорить в даль­нейшем.

Напомнив на предыдущих страницах основные, исход­ные для нас методологические положения, посмотрим те- перь, как ставится вопрос о сознании при разных к нему подходах за рубежом.