Глава четвертая. Проблема неосознаваемых форм психики и высшей нервной деятельности в свете современной теории биологического регулирования и психологической теории установки
I. Проблема сознания
§47 Единство предмета наук о мозге и различия между аспектами их подходов
Созданное марксистско-ленинской философией учение об общественно-исторической природе сознания подчеркнуло таким образом крайне сложный генез сознания, его зависимость от факторов как физиологического, так и социального порядка. Тем самым в центр теории сознания была поставлена проблема влияний, оказываемых на проявления сознания процессами качественно разнородного типа. А эта проблема потребовала более детального раскрытия отношений, существующих между высшей нервной деятельностью (физиологические и физико-химические процессы, происходящие в мозгу) и ее психическими проявлениями. Первая изучается в понятиях физиологии, вторые — в понятиях психологии Мы напомним в этой связи одно общее положение, важное для последующего анализа.
Физиологическое и психологическое являются двумя сторонами единой мозговой деятельности, где идеальное, по словам В. И. Ленина, выступает как свойство материального, «ощущение признается одним из свойств движущейся материи» [49, стр. 35]. Поэтому на вопрос, изучают ли физиология высшей нервной деятельности и психология один и тот же «предмет», одни и те же явления и процессы, ответить можно, отвлекаясь от аспектов социально-психологического и гносеологического, очевидно, только положительно. И. П. Павлов, как известно, многократно подчеркивал, что в его понимании высшая нервная деятельность это одновременно — проявление психического, что условный рефлекс это феномен, одновременно физиологический и психологический и т. д. Но если мы спросим, изучают ли эту единую реальность психология и физиология высшей нервной деятельности при помощи одних и тех же категорий как процесс, включенный в одну и ту же систему связей и отношений, то ответ может быть, столь же очевидно, только отрицательным. Психология изучает содержание отражательной деятельности мозга, а физиология высшей нервной деятельности — нервные механизмы этой же деятельности мозга. Такое понимание подчеркивает, с одной стороны, философскую неправомерность механистического сведения психологического к физиологическому, с другой — не менее глубокую ошибочность отрицания единства предмета обеих наук и рассмотрения психологии как дисциплины, посторонней учению о мозге.
Мы останавливаемся на этом вопросе потому, что его философски адекватная трактовка имеет существенное значение для правильной постановки и проблемы «бессознательного». Сознание и «бессознательное» при их диалектико-материалистическом понимании, — это лишь особые формы проявления наиболее сложных видов мозговой активности. Но если мы рассматриваем «бессознательное» с позиций учения о высшей нервной деятельности, то подходим к нему в ином плане, чем тогда, когда исследуем его как феномен психологический А отсюда вытекает необходимость отличать при более строгом употреблении понятий неосознаваемые формы психических явлений от неосознаваемых форм высшей нервной деятельности, о чем мы еще будем подробно говорить в дальнейшем.
Напомнив на предыдущих страницах основные, исходные для нас методологические положения, посмотрим те- перь, как ставится вопрос о сознании при разных к нему подходах за рубежом.
