Глава пятая. Роль неосознаваемых форм высшей нервной деятельности в регулировании психофизиологической активности организма и поведения человека
§97 «Бессознательное» и симультанная иерархия действий
Теория, по которой неосознаваемые установки выполняют на определенных этапах формирования деятельности регулирующие функции, вынуждает расширить смысл, вкладываемый по традиции в понятие «автоматизации» действий. В свете этой теории поведение, состоящее из совокупности отдельных актов, определенным образом соотнесенных между собой во времени, должно иметь очень сложное в психологическом отношении строение, обусловливаемое неоднотипностью отношения этих элементарных актов к сознанию.
Простыми экспериментами нетрудно показать, что почти всегда в деятельности следует различать: а) компоненты, осознаваемые относительно ясно и относящиеся при нетормозимом развертывании действия преимущественно к фазам его начала и конца, и б) компоненты, опосредующие связь этих фаз, степень осознания которых бывает, как правило, снижена, но которые отнюдь не теряют из-за этого характера специфически направленной и очень высоко иногда организованной активности.
Если бы взаимосвязь элементарных актов поведения, из которых складывается таким образом деятельность, имела только сукцессивный характер (т. е. если бы эти акты представляли собой временную систему, в которой каждый последующий компонент начинал формироваться только после того, как завершался компонент предыдущий) или, иначе говоря, если бы не существовало сложнейшей симультанной иерархии действий (при которой один поведенческий акт входит как составляющий элемент в функциональную структуру другого одновременно развертывающегося более сложного акта), то поведение в целом представляло бы, вероятно, очень своеобразную и легкую для описания картину последовательного чередования то более, то менее ясно осознаваемых форм активности. Поскольку же в действительности имеет место именно вариант симультанной иерархии69, вся закономерность зависимости осознания от фактора помех значительно осложняется. И эта сложность еще более возрастает вследствие характерного описанного А. Н. Леонтьевым феномена «смещения мотива на цель» (потери элементарным актом поведения характера самостоятельного действия при его вхождении в систему более сложной деятельности).
69 Шофер за рулем, мастер у станка, спортсмен на тренировке, врач у постели больного выполняют множество элементарных двигательных «операций» (мы используем в данном случае терминологию А. Н. Леонтьева), которые почти всегда входят в структуре одновременно формируемого более сложного «действия». А последнее неизбежно выступает как составной элемент определенной одновременно реализуемой формы «деятельности», отражающей более глубокие мотивы, личностные установки, планы субъекта.
Однако, несмотря на всю динамичность и трудно прослеживаемое переплетение подобных отношений, удается, обычно, подметить в реальной деятельности эту примечательную разнородность ее строения — неоднотипность отдельных фаз ее развертывания по параметру осознания — и довольно четко выделять в ней интервалы, для которых характерно периодически возникающее снижение осознаваемости реализуемых действий.
При таком понимании становится очевидным, что нам вовсе нет необходимости обращаться к «автоматизированным навыкам» в их классическом понимании, чтобы обнаружить интимное вплетение «бессознательного» в ткань произвольного действия. Мы встречаемся с этим вплетением буквально на каждом шагу, поскольку неосознаваемая вместе с тем строго целенаправленная деятельность неизбежна включена в функциональную структуру любого глобального осознаваемого поведенческого акта. Если бы неосознаваемость каких-то фаз или элементов действия была достаточна как признак, указывающий на принадлежность соответствующего акта к разряду «автоматизмов», то даже наиболее сложные формы произвольной, целенаправленной деятельности не избежали бы такого понижения своего «ранга».
Все это подчеркивает неадекватность традиционного понятия «автоматизации» действия и искусственность характерного для старой психологии резкого противопоставления этого понятия понятию произвольной активности. Даже как метафора понятие «автоматизация» оказывается непригодным в свете современных представлений о функциональной организации действий. Одновременно прослеженный выше ход мысли позволяет наметить очень своеобразные задачи, которые возникают перед теорией функциональной структуры деятельности, основанной на представлении о неизбежной включенности в любое из глобально осознаваемых действий множества его неосознаваемых компонентов.
