ГЛАВА 6. ЧЕТЫРЕ КЛЮЧЕВЫХ ФАКТОРА. Построение базы для восстановления
НЕТ ХУДШЕГО ГОРЯ, ЧЕМ ВАШЕ
Какое горе хуже всего? Что для вдовы тяжелее — если ее муж вдруг умер от разрыва сердца или если его сгубил рак? Что хуже -- пережить смерть мужа или получить развод? Разве смерть ребенка — нехудшая из потерь? Все в мире относительно. Одно-единственное горе хуже всего на свете, и это — ваше горе!
Как-то зимой одновременно случились две гибели, отразившиеся на моей жизни. Одно — несчастный случай в шахте, где погибло несколько человек. Мне позвонила сестра, она знала кое-кого из погибших. Второе трагическое событие — наша 15-летняя кошка уснула навеки.
Вы догадываетесь, из-за какого события я проплакал все глаза? Правильно — из-за кошки!
Нельзя даже сравнивать гибель людей и конец старой калеки-кошки. Но Саманта была моя кошка. Я ее любил. Она была частью нашей жизни. Ее утрата не была официальным событием, о котором я мог бы прочесть в газете, сказать: "Да, жалко", — и перейти к спортивным новостям. Она была моя. От ее потери меня охватило горе.
Жена повезла кошку к ветеринару, чтобы он сделал свое подлое дело. Я остался дома. Я не мог войти в кабинет ветеринара и там расплакаться. Все знают, что большие мальчики не плачут, священники — тем более. Так что я предоставил это жене! Я немного подержал Саманту, почесал ей подбородочек, как она любила, и отнес в машину к Джун.
Когда она уехала, я разрыдался, повторяя:
"Верните мне мою киску! Я не хочу, чтобы она умерла!"
Это была моя утрата, и в тот момент не было для меня горше события в целом мире. Я не хотел слышать, что, мол, она зато больше не страдает, что она и так прожила — гораздо дольше, чем живут кошки.
Я был не объективен; потеря Саманты в этот момент значила для меня больше, чем смерть шахтеров, чем утрата родителей несколько лет назад, чем голодающие в странах третьего мира. Таково горе. Ему не поможешь словами: "Что за ребячество, это всего лишь кошка!"
Я знавал времена куда более глубокого горя. Соседская девочка, с которой мы вместе росли, в 19 лет покончила с собой, умерли мои родители, я держал за руки умирающих друзей, крестил мертворожденных младенцев, помогал принимать решение об отсоединении систем жизнеобеспечения, утешал родителей, потерявших детей.
Все эти переживания были болезненны. Но в тот миг, когда у меня умерла кошка, в целом мире не было для меня худшего горя.
Подумайте о себе. Возможно, вы продали старый дом и купили новый. Вы с нетерпением ждали отъезда, а потом стояли в опустевшем доме, откуда вынесли последнюю коробку, и вас переполняли грусть и чувство потери. Как сказал один человек, "как будто ты развелся со своим домом". В данный миг для вас это самое большое горе, потому что это ваше горе.
Смерть даже самых старых членов семьи ранит нас, потому что это наша потеря.
Отцу раввина Эрла Гролмана было за 90, он много лет был болен и прикован к инвалидному креслу. Когда он умер, друг сказал Эрлу: "Он прожил большую хорошую жизнь. Разве ты не рад, что он отмучился?" Не скрывая злости, Эрл ответил: "Как ты не понимаешь, у меня умер папа!"
За горе не надо извиняться. Почаще напоминайте 'себе, что нет худшей утраты, чем ваша.
Признайте, что ваша потеря заслуживает сожаления. Что бы у вас ни случилось, на пути к восстановлению вы должны претерпеть чувства печали и злости. Если вы хотите выйти из горя лучшим человеком, чем были прежде, не задумывайтесь о том, что вы должны бы чувствовать.
Филис пришла к нам в группу поддержки, когда потеряла в чудовищной катастрофе, повлекшей за собой большое число жертв, дочь, зятя и троих внуков, а через год умер от рака ее муж. В отличие от нее, Сьюзен ходила к нам потому, что в помощи нуждался .ее овдовевший отец, и она его сопровождала. Через год он умер, Сьюзен пришла одна. Как-то она сказала: "Я чувствую вину, что так горюю. Что моя утрата в сравнении с утратами Филис?"
Такое отношение закрывало ей доступ к восстановлению в горе. Важно было объяснить ей, что ее горе так же реально, как у Филис.
Потеря человека, дома или вещи ранит. Нормальным откликом на это должно быть горе. Если вы не признаете свою утрату, не работаете над тем, чтобы сквозь нее 'пройти, мелкие потери начинают нагромождаться. Они подобны счетам, которые придется оплатить рано или поздно.
Пока вы говорите себе, что нельзя так переживать, пока вы притворяетесь, что вам это безразлично, утрата остается с вами. Восстановление начнется тогда, когда вы скажете себе, что какие бы трагедии ни свершались в мире, в данный момент самое большое горе — ваше.
Не надо извиняться перед друзьями, семьей или Богом, что вы горюете. Если вас понимают — хорошо, не понимают — очень жаль.
Выйти из горя можно, только пройдя его. Начать путь надо с признания, что ваша потеря заслуживает сожаления, даже если это старая кошка.
