ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЗВЕРИНАЯ ЖЕСТОКОСТЬ
II. ПРЕСТУПЛЕНИЯ ЛЮБВИ
ИЛЛЮСТРАЦИЯ:
«Мне припоминается крайне трагический эпизод, в котором женщина, несмотря на весь ужас совершенного ею преступления, выказала несомненное присутствие духа и мужество, достойные лучшего применения.
Приняв твердое решение избавиться во что бы то ни стало от своего мужа, она постепенно отравляла его медленным ядом и была схвачена с поличным благодаря лишь случайно вскрытому письму.
Одна из почтовых чиновниц, со свойственным женщинам любопытством, частенько занималась распечатыванием проходившей через ее руки корреспонденции. Прочитав однажды письмо, в котором любовник госпожи N уведомлял ее о присылке яда. чиновница поспешила передать письмо одному из друзей обманутого мужа. В тот же вечер госпожа была арестована и тотчас созналась во всем.
Процесс этот наделал много шума в Париже. Развязка этой драмы была ужасна.
После ареста госпожи N ее любовник, который оказался не только сообщником, но и подлинным виновником этого преступления, покончил с собой в Испании, когда его пришли арестовывать местные власти.
Сама же отравительница приняла яд на следующий день после оглашения приговора, по которому она была осуждена на 20 лет каторжных работ.
Будучи в тюрьме, госпожа N вела свои записки. Эта исповедь преступницы, в которой звучал крайне искренний тон, представляет собой в высшей степени интересный документ, свидетельствующий о борьбе, которую эта несчастная женщина должна была вынести между чувством любви к детям и пламенной страстью к своему любовнику. Благодаря какому-то странному психологическому процессу, эта интеллигентная, литературно образованная особа (о последнем свидетельствуют ее записки) решилась убить своего мужа, чтобы только не расставаться с детьми!
В ее записках я нашел, между прочим, следующую фразу: «Меня нисколько не смущают преступления против закона, но я глубоко возмущаюсь при мысли о преступлении против человеческой природы».
Эта женщина любила своего мужа и обожала своих детей. Казалось, все должно было обещать ей счастливую семейную жизнь; но вот на жизненном пути появляется человек, который одним взглядом перевернул все ее существование: она жила этой страстью, слушала только его и по первому его слову решилась пойти на преступление…
Когда все было кончено, когда ее осудили и муж отказался простить ее на суде, она вернулась в тюрьму и написала следующие строки: «Жизнь окончена. Простая логика говорит мне, что пора умереть, и как можно скорее…» И она исполнила свое намерение с каким-то свирепым мужеством. Еще во время следствия она сказала своему защитнику: «Я покончу с собой. Надо избавить моих детей от такой матери». В носовом платке у нее был зашит стрихнин, который она приняла, оторвав угол платка и проглотив его вместе с ядом. Скрывая от окружающих ужасные страдания, она попросила стакан воды, не будучи в силах проглотить всего яда. Последние ее слова были: «Я умираю, я счастлива. Прощайте».
ГОРОН. Любовь в Париже. Записки начальника полиции
--------------------------------------------
Страсть и холодно продуманное преступление, логика и экзальтация, предусмотрительность и в то же время абсолютное нежелание учесть возможные последствия… И при этом легкая и жестокая игра жизнью ни в чем не повинного человека…
В следующем эпизоде, который произошел в 1925 году, также присутствуют муж, жена и… мышьяк. Мотив, правда, весьма экзотичен, но тем более интересен для характеристики женщины- фурии.
ФАКТЫ:
(Из материалов Московского губернского суда. 1926 г.)
Екатерина Т. 21 год. Из крестьян.
В Москве живет один год.
Обвиняется в убийстве мужа посредством отравления мышьяком. До трех лет от роду Екатерина Т. жила у бабки, до 11 лет — у родителей, с 11 до 20 лет — у матери отчима.
Семья была зажиточной. Отец не пил, не кутил, любил трудиться и, в не меньшей степени, лечиться от различных нервных болезней. Мать — истеричка, страдала припадками.
В раннем детстве у Екатерины наблюдались частые головокружения и ночное недержание мочи.
Росла она живой, шаловливой, физически выносливой.
Со взрослыми держала себя отчужденно и застенчиво. Училась плохо. Ее в школе называли «дубоватой». В куклы играла до 18 лет.
В юности вела себя очень скромно и замкнуто. Осуждала тех, кто «сам себя упускает».
На двадцатом году жизни уехала в Москву учиться портняжному делу.
Через месяц после приезда в столицу вышла замуж за рабочего, имевшего до нее три неудачных супружества.
С мужем жила хорошо, только сексуальные отношения не доставляли ей никакого удовольствия.
Вскоре забеременела. Беременность переносила тяжело. Муж гиперсексуален, постоянно требовал половой близости. Екатерина начала уходить из дому. Часто посещала каток, где любовалась катающимися парами.
Через некоторое время муж заболел гриппом. При этом возросли его половые притязания. Он начал настойчиво предлагать сексуальные сношения в извращенной форме, которую Екатерина описывать отказывается. Приставания мужа вызывали у нее стойкое отторжение.
Она вдруг вспомнила разговор с мужем о том, что в доме завелись крысы, и нужно купить в аптеке мышьяк, чтобы их травить. До этого Екатерина не подозревала о существовании этого яда.
Этот разговор вспомнился после очередного сексуального акта с мужем.
Екатерина купила в аптеке мышьяк и, смешав его с микстурой, дала выпить больному.
На следующий день он скончался в больнице.
Вскрытие показало отравление мышьяком.
Екатерина долго не признавалась в содеянном, затем, на одном из допросов подробно обо всем рассказала.
Сожаления о своем поступке не проявляет.
Психически нормальна.
КСТАТИ:
«Наблюдается некоторая доля сексуального вытеснения, выходящая за пределы нормы, повышение сопротивлений по отношению к сексуальному влечению, известных нам как стыд, отвращение, мораль и как бы инстинктивное бегство от интеллектуальных занятий сексуальной проблемой, имеющее в ярко выраженных случаях следствием полное незнакомство с сексуальным вплоть до достижения половой зрелости».
Как видим, в женском варианте эта особенность может привести и к трагическим последствиям.
Героиня следующего эпизода была в середине XX века не менее известна, чем во второй половине XIX века Маделейн Смит.
Звали ее Мари Беснар.
Арестована она была 21 июля 1949 года, затем началось следствие, которое завершилось судебным процессом 20 февраля 1952 года. Но дело оказалось настолько запутанным, что рассматривалось на повторном процессе 15 марта 1954 года, а завершающий судебный процесс состоялся лишь 17 ноября 1961 года.
В день ареста Мари Беснар было 53 года. По описаниям, она «ниже среднего роста, с рано постаревшим лицом, покрытым несколько провинциальной косметикой, с бегающими глазами, спрятанными за круглыми стеклами очков, с тонкими губами…»
Она была землевладелицей и крупным рантье в провинциальном городе Лудене.
Поводом к ее аресту послужило то, что жена начальника местной почты сообщила одному из своих знакомых, будто скончавшийся в октябре 1947 года муж Мари, Леон Беснар, сообщил перед смертью ей, мадам Пинту, что его отравила жена.
Слова мадам Пинту вскоре были переданы начальнику уголовной полиции города Пуатье, и на основании их было заведено уголовное дело, которое оказалось таким долгим, запутанным и знаменитым.
Вначале следствие осложнилось тем, что мадам Пинту — его отправная точка — отказалась от своих показаний. Но нашлось немало людей, высказавших вполне аргументированные подозрения относительно насильственного характера смерти мужа Мари Беснар.
В частности, упоминался двадцатилетний немецкий военнопленный по фамилии Диц, которого не без некоторых оснований считали любовником Мари. Вспоминали, как покойный Леон Беснар как-то сказал, что он в своем доме не хозяин, а слуга своего батрака. Кроме того, до появления этого молодого немца жители Луде- на были буквально завалены потоком писем похабно-эротического содержания, а затем, когда немец поселился в усадьбе Беснаров, этот поток анонимных писем мгновенно иссяк.
Последующая экспертиза сличила часть этих писем с образцами почерка Мари Беснар и однозначно признала ее авторство, которое само по себе свидетельствовало о сексуальной истерии. Поэтому версия о связи Мари с военнопленным и мотиве устранения старого мужа была вполне оправданной, тем более что после смерти Леона Беснара его вдова и немец предприняли ряд длительных путешествий, а когда Диц в мае 1948 года уехал в Германию, Мари постоянно поддерживала с ним связь и в конце концов добилась того, что он в начале 1949 года вернулся в Луден.
Дело Мари Беснар вели следственный судья Пьер Роже, которому тогда едва исполнилось двадцать пять лет, и инспекторы Сюрте (полиции безопасности): Ноке, Шомье и Норман. Эти молодые люди развили достаточно бурную деятельность, которая демонстрирует весь набор явных признаков типичного преступления любви, с его непременным треугольником.
Инспектору Ноке удалось убедить мадам Пинту раскрыть свой замолчавший на время рот. Между прочим, причина ее молчания также работала на обвинение: мадам Пинту, оказывается, отказалась от своих первоначальных показаний потому, что была запугана неким Локсиданом, парижским частным детективом, нанятым для этой цели никем иным как Мари Беснар.
Гарантировав безопасность мадам Пинту, инспектор Ноке услышал из ее уст следующее:
«Когда Мари вышла, чтобы проводить врачей, которых она вызвала к больному, он мне сказал: «Ох, что это они мне дали?» Я спросила: «Кто — они? Немец?» Леон покачал головой. «Нет, — сказал он, — Мари… Мы собирались есть суп. Я увидел на дне своей тарелки какую-то жидкость… Мари налила туда же суп… Я съел, и у меня туг же началась рвота».
Было решено извлечь из могилы труп Леона Беснара и провести его исследование на предмет наличия в нем яда. Экспертиза показала, что в теле покойного было не менее 39 миллиграммов мышьяка на килограмм веса тела, что доказывало факт отравления.
Теперь уже были все основания для ареста Мари Беснар и ее молодого протеже, что и было сделано 21 июля 1949 года.
Немец категорически отрицал любовную связь со своей хозяйкой, но когда его отпустили под расписку, он тут же исчез в неизвестном направлении, что опять-таки свидетельствовало в пользу обвинения.
Разумеется, Дица можно было бы разыскать и избавить отложной скромности, что вкупе с остальными результатами расследования завершилось бы ничем не примечательным процессом и отправкой Мари Беснар если не на гильотину, то, по крайней мере, за решетку на довольно длительный срок, и не суждено было бы этому делу войти в историю криминалистики и судопроизводства.
Но дело Мари Беснар ожидала совершенно иная судьба.
Детективный азарт следственного судьи Роже и его помощников завел их в дебри побочных линий этого дела, которых оказалось неожиданно много:
1. В январе 1949 года умерла мать Мари, восьмидесятилетняя старуха, проживавшая в доме Беснаров. Инспектор Ноке выяснил, что покойная постоянно ругалась с дочерью по поводу ее связи с молодым немцем и была категорически против его возвращения в их дом из Германии. Следовательно, решил Ноке, у Мари были все основания избавиться от этого препятствия на пути ее бешеной страсти.
Тело старухи эксгумировали и подвергли токсикологическому анализу. Результат — смертельная доза мышьяка.
2. Эксгумирован первый муж Мари, умерший в 1927 году.
Обнаружено целых 60 миллиграммов мышьяка на килограмм веса тела, то есть почти вдвое больше смертельной дозы.
3. Двоюродная бабушка Леона Беснара, написавшая завещание в пользу Мари и сестры Леона — Люси Беснар. Умерла 22 августа 1938 года. При анализе останков обнаружено 35 миллиграммов мышьяка на килограмм тела.
4. Родная бабушка Леона Беснара, которую они с Мари посетили в канун ее кончины. Труп был эксгумирован. Мышьяка там оказалось меньше смертельной дозы, но все-таки…
5. Отец Мари Беснар, умерший 15 мая 1940 года, вследствие чего Мари унаследовала его усадьбу.
Результаты экспертизы — 30 миллиграммов мышьяка.
6. Свекор Мари Беснар — Марселей Беснар, умерший 19 ноября 1940 года, в результате чего Беснары унаследовали 227 734 франка.
38 миллиграммов мышьяка.
7. Свекровь Мари, умершая 16 января 1941 года от воспаления легких.
60 миллиграммов мышьяка в теле.
8. Люси, сестра Леона Беснара. Повесилась 27 марта 1941 года в возрасте сорока пяти лет. На килограмм веса тела — 30 миллиграммов мышьяка. Была совладелицей усадьбы-
9. Сосед Беснаров, шестидесятипятилетний кондитер Туссен Ривэ, скончался 14 июля 1939 года с диагнозом «чахотка». Его жена — Бланш Ривэ — обратилась к Беснарам за помощью в управлении ее небольшим состоянием. В итоге она переехала к Беснарам, и в обмен на весьма скромную пожизненную ренту передала им в собственность свой дом. Пожизненность ренты, в особенности предоставляемой одним частным лицом другому, редко способствует долголетию последнего.
27 декабря 1941 года Бланш Ривэ умирает от туберкулеза.
В останках и Туссена, и Бланш Ривэ обнаружено по 18 миллиграммов мышьяка на килограмм веса тела.
10. Две пожилые кузины Леона — Полина и Виржиния Лаллерон — проживали в доме Беснаров. Имели значительную наличность.
Полина умерла 1 июля 1941 года, а Виржиния — через восемь дней. В теле Полины экспертиза нашла 48, а в теле Виржинии — от 24 до 30 миллиграммов мышьяка на килограмм веса.
Это было уже похлеще банальной коллизии с устранением мужа ради беспрепятственного секса с молодым любовником.
Расследование длилось около двух лет.
Мари Беснар держалась с поражающим хладнокровием, была заносчива и груба со следователями.
Попутно она обвинялась в незаконном получении ренты путем подделки документов.
Дело Мари Беснар приняло такой размах, что оказалось в центре внимания не только мировой прессы, но и представителей различных направлений и школ судебной медицины, химии, радиологии и даже ядерной физики, не говоря уже о том, что в ходе этого дела скрещивали копья ведущие юристы Европы.
В итоге после трех разбирательств — в 1952-м, в 1954-м и в 1961-м годах суд за недостаточностью улик снял с Мари Беснар обвинение в отравлении двенадцати человек.
Так закончилась эта нашумевшая история.
КСТАТИ:
«Душа, чувствующая себя любимой, но не любящая, обнажает свои подонки: все низменное в ней — всплывает».
Недаром же говорят, что женская любовь — как уголь: когда горит — греет, когда остывает — пачкает.
-------------------------------------------------
