ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ЗВЕРИНАЯ ЖЕСТОКОСТЬ
III. ПРЕСТУПЛЕНИЯ НЕНАВИСТИ
ИЛЛЮСТРАЦИЯ:
«Ну, что же, давайте начнем с начала. Перед нами умная и жестокая женщина. Она знает о банкротстве своего мужа. Ей надоел престарелый супруг, за которого она вышла замуж только из-за денег. Она уговаривает его застраховать жизнь на огромную сумму и начинает искать способ осуществить свою цель… Ей на помощь приходит случай — странная история, рассказанная молодым человеком. На следующий день, когда, по ее расчетам, мсье капитан в море, она гуляет с мужем по саду. «Что за странную историю рассказал Блэк прошлой ночью, — замечает она, — Разве может человек застрелиться таким образом? Покажи мне, как это может быть». И бедный глупец показывает ей. Он берет коней ружья в рот. Она наклоняется, кладет палец на курок и смеется. «А теперь, сэр, — дерзко говорит она, — что если я нажму на курок?»… А затем, а затем, Хастингс, она нажимает!»
АГАТА КРИСТИ. Трагедия в усадьбе Мэрсдон
-------------------------------------------
Существует такой жутковатый афоризм: «Если есть брак, значит есть и мотив преступления».
Я не предлагаю вывешивать подобный текст у парадных подъездов Дворцов бракосочетаний, но и напрочь забывать о нем тоже не следует, потому что в брак вступают два совершенно чужих друг другу человека, со своими характерами, наклонностями, шлейфом происхождения, воспитания, а, возможно, и прошлых жизней, кто знает. А любовь, вернее, сексуальная тяга друг к другу вовсе не исключает ситуаций, подобных той, что описана и Агатой Кристи, и многими другими авторами, которых трудно обвинить в женоненавистничестве.
А сколько таких ситуаций происходит в реальной жизни — лучше не подсчитывать, так как это прямой путь к женофобии.
КСТАТИ:
«Если каждому из нас воочию показать те ужасные страдания и муки, которым во всякое время подвержена наша жизнь, то нас объял бы трепет…»
Жизнь очень (если не слишком) часто напоминает яростное сражение, линия фронта которого пролегает подчас через самые, казалось бы, неприспособленные для боевых действий сферы, и семья в этом плане вовсе не является зоной вечного мира.
ФАКТЫ:
«Харьковский Листок» № 1279 12 декабря 1903 года.
ЖЕНЩИНА — УБИЙЦА
Пристав 5-го участка г. Сивилов и надзиратель Вышетравский предъявили торговцам Благовещенского базара окровавленную корзину на предмет указания лица, которое бы покупало у них эту корзину. От торговца Г. Н. Букина, торгующего против Благовещенской церкви, они получили заявление, что корзина эта куплена у него 9 декабря двумя неизвестными женщинами. Одна из них была в шляпе, другая в платке. Разговаривая между собой, младшая называла старшую мамой. Женщина постарше спросила Букина; «Выдержит ли корзина тяжесть трех-четырех пудов?» Тот ответил: «Не только три-четыре пуда, а и вас». Спрашивавшая была очень плотная на вид и высокого роста. Поэтому торговец, улыбаясь, так и возразил ей. Лица обеих женщин он заприметил хорошо.
Между тем стало известно, что харьковский мещанин Андрей Яковлевич Бурыкин, проживавший с сожительницей своей Анной Ивановной Коневцовой по Грековской улице, в доме № 16, не имевший определенных занятий и часто пьянствующий, около двух месяцев тому назад бесследно исчез.
Явилось невольное подозрение, не он ли сделался жертвой этого преступления.
Полицеймейстер г. Бессонов командировал туда, в дом № 16 по Грековской улице, помощника пристава Волкова и околоточного надзирателя Дементьева. Как оказалось, Коневцова перебралась на другую квартиру в д. № 4 по Васильевскому въезду. Дворник старой квартиры немедленно был отправлен в сопровождении надзир. Барановича в трупный покой для опознания, как предполагалось, трупа пропавшего Бурыкина. Дворник не признал в предъявленном трупе Бурыкина. Между тем Волков и Дементьев, пригласив с собой торговца Букина, отправились в д. № 4 по Васильевскому въезду. Там действительно оказались проживающими Анна Коневцова с дочерью Федорой. Последние признаны Букиным за тех именно женщин, которые купили у него 9-го декабря корзину за 1 р. 15 коп. Это обстоятельство послужило поводом к задержанию их. Коневцовы были немедленно препровождены в управление, где допрашивались лично г. полицеймейстером. Старшая, Анна Коневцова, при допросе была очень бледна, заметно волновалась. Дочь ее была в более спокойном состоянии. Анна Коневцова вначале утверждала, что торговец Букин обознался, и корзину покупали не они, но после продолжительных увещаний сознаться, что могло бы послужить смягчающим вину обстоятельством, Анна Коневцова, наконец, чистосердечно созналась г. Бессонову в убийстве своего сожителя Бурыкина.
По ее словам, сошлась она с Бурыкиным лет 7 тому назад. Жили они скверно. Он постоянно пьянствовал, являлся домом в нетрезвом виде, ссорился и дрался с ней часто, но она, будучи довольно здоровой женщиной и при том вспыльчивой, никогда не спускала обид. Бурыкин определенных занятий не имел, занимался будто бы кражами, за что отбывал в тюрьме несколько раз наказание. Месяца два тому назад он пришел к ней на квартиру вечером, был при этом пьян. Она гнала его, говорила, что пьяных терпеть не может, но Бурыкину удалось все же испросить позволения переночевать в ее квартире. Дочери дома не было. Уложились спать они в одной комнате. Лампа была потушена. По прошествии минут 10 она слышит сначала осторожные шаги, а затем звук, обычный при разрезании ножом веревки. Коневцова его окликнула: «Ты чего, пьяница, блукаешь здесь и не даешь мне спать!» Он отвечал: «Пить хочется на похмелье, ищу воды». «Ты хорошо ведь знаешь, где стоит вода, — сказала она, — ступай и напейся!» После этого в комнате наступила тишина… Коневцова, начавшая было дремать, вдруг почувствовала, что рука ее и шея обматываются довольно туго веревкой. Коневцова, обладая физической силой, в один миг освободила себя от петли и поймала в темноте Бурыкина, который собирался ее удушить. Страшная злоба охватила Коневцову, которая на свой счет кормила и одевала его 7 лет. «Это что же, такая благодарность мне за мои к тебе благодеяния?» — закричала она и добавила при этом крепкое словцо по адресу Бурыкина. После непродолжительной в темноте борьбы Коневцовой удалось несколько раз туго обмотать веревкой вокруг шеи Бурыкина, которого она при этом свалила на пол. Тот, падая, случайно наткнулся лицом на какой-то острый предмет, и глаз у него оказался совершенно вышибленным, а переносица разбитой..
Зажегши лампу, Коневцова сначала зачем-то привязала задушенного к ножке кровати. Затем, убедившись, что он мертв, отвязав его, но не освобождая из петли, втащила его в пустой сундук, заперла его на ключ, а сундук поставила под кровать.
Таким образом, труп оставался у нее на квартире по Грековской улице в доме № 16 около месяца. Коневцова долго обдумывала, куда бы его деть, стала выжидать появления снега, чтобы хорошо запрятать труп сожителя, а снега, как назло, все нет и нет. Перебралась Коневцова на другую квартиру по Васильевскому въезду, забрав с собой и сундук с трупом. Она поставила его в сарай и все ждала случая.
Временами она раскаивалась в убийстве сожителя, и она часто по ночам заходила в сарай, садилась на сундук и плакала…
Наконец, 9-го декабря она с дочерью отправилась на Благовещенский базар, где купила у торговца Букина плетеную корзину-коляску. Вечером того же дня уложила труп в мешок, куда положила и приготовленное для погребения платье, а также 10 руб. денег, потащила его в корзине через реку в Гончаровский переулок, где, заметив, что калитка дома № 5 была растворена, бросила мешок с трупом в угол двора, а корзину забросила в соседний двор.
На следующий день она вместе с дочерью и была задержана чинами полиции.
Коневцова положительно утверждает, что дочь ее в задушении Бурыкина вовсе не участвовала, и, будто бы, ничего об этом до сей поры не знала. Насколько справедливо это и все вообще заявленное, выяснится по окончательном расследовании этого далеко не заурядного дела.
Анна и Федора Коневцовы заключены под стражу и переданы в распоряжение судебного следователя 3-го участка гор. Харькова, которым производится по настоящему делу следствие».
***
(Из материалов Московского губернского суда. 1927 г.)
* А., 46 лет, крестьянка.
Обвиняется в подстрекательстве и соучастии в убийстве мужа.
В плане наследственности можно отметить туберкулез по материнской линии и заболевания сердечно-сосудистой системы — по отцовской.
А. была пятым ребенком в семье. Росла веселой, живой, шаловливой.
В девятилетием возрасте она лишилась отца, а еще через два года — матери. По ее словам, кончины родителей не вызвали у нее глубоких душевных переживаний: «Глупа, должно быть, была, даже не плакала».
А. перешла на воспитание к старшему брату, который к тому времени был уже женат.
Девочка была послушной, терпеливой и работящей. В школу ее не отдавали, видимо, предпочитая использовать в качестве даровой домашней работницы.
В 17 лет начались менструации, временами неправильные.
Когда ей исполнилось 20 лет, А. выдали замуж за пожилого крестьянина из соседнего села. Замуж ей идти не хотелось, она долго плакала, но перечить брату и снохе не посмела.
Семейная жизнь сложилась неудачно. Материальный недостаток усугублялся еще и тем, что муж фактически содержал всю свою близкую родню — хронических алкоголиков, которые постоянно придирались к А. по любым поводам.
Муж также сильно пил и забросил хозяйство.
У А. было 11 беременностей. Две из них закончились выкидышами из-за побоев мужа. Дети рождались хилыми и болезненными. Шестеро из них умерли потому, что ей нечем было их кормить: «Попищат, попищат, да и помрут». В живых осталось трое сыновей: старшему (к моменту криминального акта) было 17 лет, второму — 13 и младшему — 11 лет.
А. часто убегала к родным и жаловалась на постылую жизнь. После мобилизации мужа жить стало гораздо легче. А. работала, завела корову, даже посылала мужу регулярные посылки в армию. Возвратившись, муж продал корову и купил лошадь, которая вскоре издохла.
Семья подошла к грани полного обнищания. Возобновились скандалы. Муж пропивал домашние вещи. Кроме того, он проявлял крайнюю сексуальную невоздержанность, требовал половых сношений даже в присутствии детей.
И вот тогда А. приходит в голову мысль об убийстве мужа. Она обсуждает этот вопрос с детьми. Те ее горячо поддерживают: «Без него нам будет хорошо жить, как прежде».
12 февраля 1923 года муж в присутствии детей повалил А. на кровать и грубо овладел ею, после чего начал жестоко избивать. Старший сын схватил топор и ударил отца обухом в висок.
Когда тот упал на пол, он нанес ему еще несколько ударов.
Ночью А. вместе с сыном утопила труп в реке.
Соседям она сказала, что муж уехал в Москву.
При аресте мать и сын сознались в убийстве. А. держится спокойно, даже несколько отрешенно. Психических отклонений не наблюдается.
***
* Е., 45 лет. Из крестьян.
В Москве живет 22-й год, неграмотная. До последнего времени работала уборщицей.
Обвиняется в убийстве мужа Отец — алкоголик, умер в 35 лет. Мать — мягкая, добрая, уравновешенная женщина.
Е. в детстве росла послушной, аккуратной девочкой. Охотно помогала матери по хозяйству.
В 16 лет Е. была насильно выдана за 45-летнего вдовца. Прожила с ним 7 лет, без устали работая и воспитывая его малолетнюю дочь от первой жены. Муж обращался с Е. грубо, часто бил ее, и когда он умер, она вздохнула с облегчением.
Забрав с собой падчерицу, Е. переехала в Москву.
Здесь она вскоре вновь вышла замуж, но брак официально не оформляла.
Была она крайне бережливой, почти скупой. Только один раз позволила себе роскошь пойти в зверинец, да и то потом долго корила себя за расточительность. Очень религиозна.
Мужу не изменяла, была женщиной «уважительного» характера. Чрезвычайно склонна к приобретательству, всячески заботилась о создании домашнего уюта. Вино употребляет с 25 лет, но очень редко, как правило, не более двух раз в месяц, в дни получения зарплаты.
Выглядит значительно старше своих лет, сильно истощена.
В последнее время жила в двух небольших комнатах с мужем и падчерицей.
Муж сильно пил. В пьяном виде бывал агрессивен. Часто пропивал семейные деньги. Е., конечно, страдала из-за этого, но скандалов не устраивала. Эта семья вообще жила довольно замкнуто, по крайней мере, до тех пор, пока до Е. не дошли слухи о том, что ее муж «балуется» с падчерицей. Поначалу она не верила, считая эти слухи беспочвенными, но потом, присмотревшись, убедилась в их справедливости.
И тогда разразился ужасный скандал, который открыл нескончаемый ряд последующих конфликтов.
8 августа 1926 года муж утром ушел на работу (Он служил сторожем на Брянском вокзале).
Е. ввиду того, что было воскресенье, была дома. Она выпила у соседок немного вина, прилегла в своей комнате и уснула.
Пришел пьяный муж, полез рукой под подушку, где Е. прятала деньги, взял восемь рублей и ушел. Через некоторое время он вернулся и попытался положить на место два рубля, которые он не успел пропить.
Е. проснулась, вскочила с постели и начала шарить по карманам мужа в поисках денег, но их там не оказалось, и ее рука наткнулась на складной нож. Она вынула нож из его кармана и спросила: «Меня, что ли, зарезать хочешь?»
Муж резко ответил: «У одного мужа двух жен не бывает, два черта в одном болоте не плещутся!»
Е., обезумев от гнева, открыла нож и всадила его в грудь мужа. Тот стал медленно оседать на пол. Е., вынув клинок из раны, увидела на нем кровь и дико закричала. О том, что именно ощущала в тот момент, помнит плохо. Говорит, что убивать мужа не собиралась. Психически нормальна.»
Ненависть, толкнувшая этих женщин на преступление, может быть расценена как ненависть отчаяния, как в той или иной мере адекватная реакция на угрожающие внешние раздражители.
Но зачастую женская ненависть происходит из такой специфической реакции на отнюдь не угрожающие раздражители: «Ах так?!.. Ну-ну…» И вот это зловещее «ну-ну», порожденное препятствием, вставшим на пути нетерпеливого желания или просто вздорной прихоти, влечет за собой самые тяжкие последствия.
Многим в том или ином контексте известно имя древнегерманской королевы Брунгильды, независимой и гордой богатырши, которая обязательным условием своего замужества поставила то, что претендент на ее руку и сердце должен побороть ее, что было, учитывая ее силу, почти невозможным предприятием.
Но эта деталь образа Брунгильды (столь любимой феминистками) является всего лишь беглым штрихом старинной легенды, где роль Брунгильды гораздо более многопланова и гораздо менее привлекательна…
…Рассказывают, что когда-то, очень давно, на далеком севере жило довольно воинственное племя, вождь которого назывался Нибелунгом, что означает «Сын тумана» или «Сын преисподней». Он владел несметными сокровищами, которые охранялись страшным гномом Альберихом.
Однажды на землях этого племени появился молодой германский рыцарь Зигфрид, который блуждал по свету в поисках подвигов и славы.
Вызвав на честный бой Нибелунга, он победил и его, и помогавшего ему коварного гнома Альбериха, у которого он отнял его шапку-невидимку.
Восхищенные мужеством Зигфрида, нибелунги присягнули на верность ему и с той поры стали верными слугами доблестного воина.
Зигфрид был неуязвим благодаря тому, что однажды, убив дракона, выкупался в его крови, и она покрыла его тело невидимым панцирем, который мог противостоять и мечу, и копью, и стреле.
Однако в то время, когда Зигфрид купался в крови дракона, на него упал липовый листок и прилип к спине между лопатками. Рыцарь не заметил этого или не придал должного значения, но так или иначе этот небольшой участок его тела остался уязвимым, как пята Ахилла.
Наслышавшись о необычайной красоте и добродетели сестры короля Бургундии, Гунтера, наш герой с небольшим отрядом своих воинов отправляется в Бургундию, чтобы просить руки прекрасной Кримгильды.
Рыцарская слава Зигфрида далеко обогнала его, и он был принят при дворе короля Бургундии со всеми подобающими герою почестями. В то время там было много отважных рыцарей, и прежде всего — Гаген из Тронеге, советник короля и его первый министр. Он и предложил устроить турнир, чтобы испытать доблесть Зигфрида. Как принято в любой легенде, Зигфрид с легкостью побеждает всех своих соперников, и зловещего Гагена в том числе.
Но самой блистательной и желанной из его побед была восхищенная улыбка красавицы Кримгильды, которая во время турнира успела оценить по достоинству и красоту, и храбрость, и благородство молодого рыцаря.
Тут бы и свадьбу сыграть, да, как водится, возникает одно препятствие…
Король Гунтер, не отличавшийся ни силой, ни храбростью, ни твердостью духа, вбил себе в голову почти неосуществимую идею: жениться на королеве Изерланда, Брунгильде, девушке редкой красоты и физической силы, которая поклялась, что выйдет замуж только за того, кто сумеет победить ее в рукопашном бою, в метании камней и прыжках через препятствия.
И король Гунтер, понимая, что его шансы завоевать красавицу- богатырку почти ничтожны, ставит Зигфриду условие: если тот посодействует его сватовству, то он отдаст за него свою сестру.
Зигфрид, влюбленный в Кримгильду, принимает это условие, не задумавшись о том, что соглашается на неблагородное дело: во-первых, участвовать в нечестной игре, а во-вторых, помогать слабому духом человеку, что ничего, кроме беды, не повлечет за собой…
И вот сели они на корабли, отправились в Изерланд и прибыли ко двору королевы Брунгильды.
На следующий день состоялся турнир.
Едва ли Гунтер смог бы одержать победу над Брунгильдой, если бы Зигфрид, надев свою шапку-невидимку, не помог ему. И была побеждена непобедимая красавица, и вскоре в городе Вормсе состоялось венчание двух пар: Брунгильды с Гунтером и Кримгильды с Зигфридом.
Кримгильда сияла от счастья, а Брунгильда была чернее тучи. Ах, если бы на месте ее супруга был не этот надутый индюк, а благородный красавец Зигфрид…
И во время свадебного пира она заявляет Гунтеру, что испытательный турнир и победа в нем были условием венчания, но не супружеских ласк, и если он намерен получить их, то пусть приготовится одержать над ней еще одну победу.
И снова Гунтер просит помощи Зигфрида, и снова беспечный и упоенный своим счастьем рыцарь соглашается помочь ему пойти против законов Природы.
Когда Гунтер и Брунгильда вошли в спальню, Зигфрид, надев свою шапку-невидимку, проскользнул туда следом за ними.
Гунтер шагнул было к новобрачной, но она с презрительной улыбкой проговорила, отстраняя его:
— Я же предупредила тебя. Побори меня, если сможешь!
Тогда Гунтер задул светильник, и в кромешной тьме началась борьба, которой, наверное, ни до, ни после ее не видела ни одна в мире спальня.
Но боролась Брунгильда не с Гунтером, а с невидимым Зигфридом, который обхватил молодую женщину сильными руками, поднял над головой и швырнул на брачное ложе.
Но Брунгильда продолжала отчаянно сопротивляться. И тут Зигфрид крепко, как тисками, зажал ее руки, а Гунтер, изловчившись, лишил ее столь непреклонно охраняемой девственности, и гордая Брунгильда обмякла и покорилась мужу, как усмиренная норовистая кобылица.
После этого Зигфрид ушел, прихватив с собой в качестве трофея пояс Брунгильды.
И жила Брунгильда как самая обыкновенная женщина долгих девять лет, пока не встретились снова две супружеские пары и пока после случайной размолвки Кримгильда не бросила ей в лицо:
— Ты сомневаешься в доблести моего мужа?! А кто, как не он, победил тебя в твою брачную ночь? Это Зигфрид заставил тебя подчиниться Гунтеру!
— Ты лжешь, Кримгильда!
— Нет, — ответила жена Зигфрида, — я говорю правду, и завтра утром ты убедишься в этом!
Брунгильда ночью не сомкнула глаз, гадая, чем же может Кримгильда доказать правоту своих слов..
Утром, надев праздничные одежды, она отправилась в собор. На ступенях у входа они встретились…
— Я полагаю, что имею право войти в храм первой, — надменно проговорила Кримгильда, — как сестра короля и как жена того, кто не только одержал ряд великих побед на полях сражений, но и завоевал королю его собственную жену. Вчера ты не хотела поверить мне, что Зигфрид победил тебя в твою брачную ночь, так вот тебе доказательство! Узнаешь этот пояс?
И Кримгильда, откинув край своей мантии, показала Брунгильде ее пояс, похищенный Зигфридом в брачную ночь.
И тогда Брунгильда негромко произнесла:
— Ах, так?! Ну-ну…
И вскоре копье убийцы вонзилось между лопатками Зигфрида. как раз в то место, которое когда-то не было омыто кровью дракона.
Эта, да и множество других историй подтверждают, насколько опасными последствиями чревато это женское «ну-ну»…
ФАКТЫ:
* 1927 год. Утром 4 апреля на перрон небольшой станции Уваровка выходит из поезда молодая, строго одетая женщина. Она направляется в местный отдел народного образования, где просит сообщить адрес учительницы К., сказав, что разыскивает гимназическую подругу.
Далее она идет по указанному адресу, входит в квартиру учительницы К. и убивает ее тремя выстрелами из револьвера.
Подруга убитой, которая была непосредственной свидетельницей преступления, потом расскажет следователю, что когда они с К. пили чай, неожиданно вошла какая-то неизвестная ей женщина, вынула из сумочки револьвер и открыла огонь. Вначале револьвер дал осечку, затем последовали три выстрела.
Когда она спросила эту женщину, что та собирается делать с ней, та, усмехнувшись, ответила: «Не беспокойтесь. Это дело семейное и вас не касается».
Потом эта женщина вышла во двор и спросила игравшего там мальчика лет десяти: «Как тебя зовут?» Услышав ответ, она выстрелила в него, но промахнулась.
Когда начали сбегаться люди, она, видимо, опасаясь самосуда, громко закричала: «Милиция! Милиция!»
Через несколько минут преступницу арестовали. Ею оказалась Мария Т., учительница.
Как выяснилось, в детстве долгое время болела золотухой. Росла упрямой и драчливой девочкой, с которой никто не хотел дружить. Учеба давалась ей с трудом. Братья нередко подтрунивали над ней, на что она отвечала крайне злобными проявлениями, швыряла в них все, Что попадало под руку. Однажды младшему брату поранила руку ножом.
Менструации начались с 17 лет, безболезненные, но неправильные, длительностью в 5–7 дней, с обильным выделением крови. Пользовалась успехом у юношей, но ни к кому не испытывала привязанности.
Окончив школу, начала учительствовать. Работала без удовольствия, только лишь потому, что ничего другого делать не умела.
Со своим будущим мужем познакомилась случайно. Потом, так же случайно, встретила его на одной из вечеринок, но, по ее словам, «близкого знакомства не завязала».
В день 8-й годовщины Октября знакомые пригласили ее на праздничный вечер. Там были и ее будущий муж, и его жена. К., с которой он незадолго до этого развелся и теперь выплачивал алименты на содержание сына.
К., увидев, что ее бывший супруг ухаживает за Марией Т., ударила ее палкой по голове и вцепилась в волосы.
После этого инцидента знакомые сразу же увели Марию домой, а на следующее утро ее будущий муж пришел к ее матери и попросил руки Марии.
Мария вначале не дала определенного ответа. Она подала в суд на свою обидчицу. В ходе судебного заседания К. всячески оскорбляла ее и «грозила уничтожить». Наказание, которому суд подверг К., показалось Марии слишком мягким, и она написала жалобу, которая, однако, не была удовлетворена.
Через некоторое время Мария дала согласие на брак, и муж перебрался к ней «на постоянное проживание».
Очень скоро между супругами начали возникать ссоры, как правило, беспричинные. Мария, бывало, после таких ссор по нескольку дней не разговаривала с мужем. Он упрекал ее в том, что она «злая» и что с ней «абсолютно невозможно ужиться». Агрессивность ее стала возрастать, и во время одной из ссор она так сильно ударила мужа по спине ухватом, что его рукоять обломилась.
Сексуальные отношения также оставляли желать лучшего. Мария проявляла полное равнодушие к супругу, который в связи с этим называл ее не иначе как «селедкой».
Через три месяца после свадьбы супруги переехали в Свияжск, Казанской губернии. Перемена места, однако не способствовала улучшению их отношений. Взаимная отчужденность все возрастала.
Когда муж уходил на работу, Мария целыми днями то лежала в постели, то, обуреваемая внезапной жаждой деятельности, занималась перестановкой мебели.
Часто вспоминала К. и ее побои, упрекала мужа в том, что он жил с «такой ужасной женщиной», да еще и «имел от нее ребенка».
В январе 1927 года она родила. После родов выписала к себе младшую сестру. К родным, и особенно к матери, проявляла живой интерес, скучала по ней. Была очень взволнована письмом, в котором мать сообщала о своей болезни.
Решив навестить мать, Мария оставляет ребенка на попечение сестры и уезжает в Борисов, наскоро попрощавшись с мужем.
Как известно, до Борисова она не доехала, выйдя на станции Уваровка и совершив убийство К.
В виде комментария можно отметить, что Мария — натура изначально агрессивная. Злобность и раздражительность органично сочетаются в ней с повышенной ранимостью и мнительностью, проявляющимися в форме истерии.
Ее депрессия и комплекс неполноценности в немалой степени обусловлены фригидностью. По крайней мере, можно со всей уверенностью утверждать, что сексуальная жизнь с мужем у нее не сложилась.
Мотив ее преступления — не ревность и не месть за причиненные когда-то обиды, как кажется на первый взгляд, а уничтожение олицетворения семейного счастья, которым, в воспаленном воображении Марии, когда-то безмятежно наслаждался ее муж и которое совершенно недоступно ей. Вот почему, убив мать, она покушалась на жизнь ее десятилетнего сына.
Если это преступление можно считать бунтом фригидности, то следующее — бунтом повышенной, но сдерживаемой внешними обстоятельствами сексуальности.
* Татьяна Л., 16 лет. 1923 г.
Обвиняется в убийстве матери.
Наследственность по отцовской линии — конституциональная депрессия, неустойчивость ориентировок, мнительность, подозрительность, покушение на самоубийство; по материнской — флегматичность, заторможенность реакций, некоторая дебильность. Татьяна родилась в Санкт-Петербурге, в семье бухгалтера. Роды были чрезвычайно тяжелыми.
Говорить Татьяна начала в положенный срок, но большим запасом слов не обладала.
В раннем возрасте перенесла корь, коклюш, дифтерит и ветряную оспу. Когда ей было три года, она упала со стола — перелом ключицы. Некоторое время после падения у Татьяны наблюдалась слабая ориентация в пространстве и пониженная общая реактивность.
Росла живой, подвижной девочкой, любила животных, однако особой любознательностью не отличалась.
В гимназию поступает в возрасте 8 лет. Обучается музыке. Обнаруживает неплохие музыкальные способности и тонкий слух.
В 1917 году оставляет учебу.
Семья испытывает материальные лишения. В 1921 году Татьяна вместе с отцом и матерью переезжает в Москву.
Обстановка в семье напряженная. Родители часто ссорятся, воспитанием дочери не занимаются. Вскоре отец уходит из семьи. Татьяна остается жить с матерью. Отношения между ними оставляют желать лучшего. При встрече с бывшим мужем мать Татьяны жалуется на ее несдержанность, грубость, своеволие.
По свидетельству соседей, Татьяна чисто уходила из дома, возвращалась довольно поздно, ее видели в обществе молодых людей с весьма фривольными манерами.
Татьяна характеризовалась как очень кокетливая девушка, живо интересующаяся вопросами половых отношений. Она много читала, в основном, книги типа «Декамерон» Боккаччо или «Сад пыток» Мирбо.
Не скрывала своего раздражения по отношению к матери, говорила, что у той «злые, крысиные глаза». Мать, в свою очередь, жаловалась на бездушие и развращенность дочери, заявляла, что «она еще выкинет такое, от чего все придут в ужас».
Татьяна начала посещать один дом, где постоянно устраивались пьяные оргии, возвращалась домой очень поздно, иногда под утро. Кроме того, мать упрекала ее за «развратные отношения» с неким Г., жившим в том же доме, что и они.
За день до преступления между матерью и дочерью разразился скандал в присутствии соседей.
Через сутки, 7 мая 1923 года, Татьяна легла в свою кровать, положив рядом с собой топор. Было около полуночи. Мать также легла в своей комнате и вскоре уснула.
Татьяна долго смотрелась в ручное зеркало, затем встала, взяла с полки «Преступление и наказание» Ф. Достоевского, нашла эпизод убийства старухи Раскольниковым, внимательно прочла его, затем поставила книгу на полку, взяла топор и вошла в комнату матери.
Она долго смотрела на спящую, затем вернулась к себе и принесла несколько толстых подшивок журнала «Нива», которые сложила стопкой у кровати матери. (Как Татьяна показала на допросе, это было сделано для большего удобства нанесения удара).
Затем она накрыла лицо матери кофточкой, взобралась на сложенные журналы и нанесла спящей удар обухом топора по голове. Мать застонала. Татьяна, опасаясь, что та увидит ее, поспешила нанести еще несколько ударов, причем, один из них — острием топора. Что было дальше — не помнит.
Судебно-медицинская экспертиза установила нанесение не менее восьми ударов топором.
По словам Г., соседа убитой, Татьяна затем вбежала в его комнату и проговорив: «Она хрипит!», опустилась на пол. Вскоре, однако, она овладела собой и дальнейшие события воспринимала совершенно спокойно.
Свой поступок объясняет тем, что «мать мешала жить», а иного способа избавиться от ее нареканий Татьяна не видела. О совершенном преступлении говорит спокойно, будто бы о самом обычном деле.
Со своими сокамерницами держалась довольно холодно и отчужденно.
По ночам мастурбировала.
Психика признана нормальной.
И еще одно преступление, совершенное в 20-е годы, поразительно типичное для определенной категории женских характеров.
* Зинаида Н., 21 год. 1927 г.
Обвинялась в том, что совместно со своей подругой задушила старуху, у которой они снимали квартиру.
Труп старухи девушки спрятали в погреб, где он пролежат около полутора недель. Затем они расчленили его и, рассовав по отдельным мешкам, утопили в пруду.
Это преступление, совершенное в 1924 году, было раскрыто лишь в 1927 году, да и то, как раздраженно заявила арестованная, только лишь благодаря болтливости «дуры-подруги».
К моменту ареста она была на четвертом месяце беременности. Отец — алкоголик, страдал белой горячкой. Был очень вспыльчив, агрессивен, часто избивал мать.
Мать — тихая, забитая женщина. Умерла от сыпного тифа.
В школе Зинаида училась хорошо, но особого прилежания не проявляла. Подруг не имела. Любимые занятия — рисование и игра в куклы (до 12 лет).
В 12 лет лишилась родителей. Эту утрату восприняла совершенно спокойно («Ну, померли и померли…»). До 17 лет жила с сестрой, училась вязать чулки. Менструации начались с 17 лет. В это же время нашла себе место няньки в богатом доме.
С 19 лет занимается проституцией. Много курит. Пьет. Любит сытно поесть, хорошо одеваться, посещать кино и рестораны.
Не представляет, как можно отдаваться мужчине бесплатно. За ночь берет пять рублей. Половая близость иногда доставляет ей большое удовольствие, но не настолько, чтобы из-за нее «терять голову». Склонна к праздному образу жизни. Скрытна, замкнута, злопамятна. Жизнь воспринимает только через призму денег и удовольствий.
На теле — татуировка, выполненная мужем сестры, ранее отбывавшим уголовное наказание.
До осени 1924 года не имела определенного местожительства. Осенью 1924 года встретила на базаре старуху К., с которой ранее была знакома. Стала жаловаться ей на свою неприкаянную жизнь, в ответ на что старуха предложила жить у нее, благо там уже живет одна девушка.
Зинаида поселилась у К. вместе со своей будущей сообщницей Клавдией Б. Квартирной платы хозяйка с них не брала. Взамен ее девушки должны были убирать в доме и ухаживать за кроликами. Эту работу они выполняли не очень охотно и добросовестно, что вызывало нарекания старухи. Она еще часто ворчала по поводу их слишком поздних возвращений с прогулок. Это было вызвано родом их деятельности, как спокойно объяснила Зинаида, потому что обе девушки профессионально занимались проституцией. Конфликты со старухой все учащались. Как-то она отсутствовала довольно продолжительное время, и подруги, не имея ключа от дома, вынуждены были дожидаться ее возвращения на улице в течение четырех часов. Это переполнило чашу их терпения, и девушки занялись подробной разработкой плана убийства своей квартирной хозяйки. Этот план они обсуждали в течение трех дней.
На четвертый день, поздно вечером, они, дождавшись, пока старуха уснет, вошли в ее спальню. Клавдия навалилась на нижнюю часть тела жертвы, а Зинаида двумя руками изо всех сил сдавила ей горло.
Убедившись, что старуха мертва, убийцы начали лихорадочно шарить по ящикам в поисках денег, но безуспешно.
Затем они спрятали тело убитой в погреб, где оно лежало до тех пор, пока «не начало вонять».
После расчленения и утопления трупа в пруду девушки еще три месяца жили по прежнему адресу, продолжая заниматься проституцией.
Зинаида затем переехала в Калугу, а Клавдия осталась жить в том же доме.
О своем преступлении Зинаида говорит спокойно, как о самом заурядном деле. Мотивом его называет корысть и раздражение против старухи, которое не оставило ее и после ареста. Она искренне возмущена тем, что «из-за какой-то паршивой старухи» теперь придется «даром время терять».
К своей беременности абсолютно безразлична. О будущем ребенке говорит: «А черт его знает, от кого он. Вот еще, есть о чем заботиться!»
Психических отклонений не обнаружено.
Следует отметить, что у подобных женщин отсутствует завышенная самооценка, столь характерная для представительниц других категорий преступниц. Они не мнят себя принцессами крови, трезво оценивают свою никчемность и даже в какой-то степени бравируют ею. В ответ на упреки и увещевания они, как правило, заявляют: «Да, я ничтожество, тварь. Ну и что? Все равно красиво жить не запретишь».
И они уверенно берут свое, вернее, то, что считают своим в этой жизни. А своим они считают очень многое и берут его, зачастую снося ужасные унижения, которые их отнюдь не унижают, решительно сметая при этом все преграды на пути к «красивой» жизни.
Проституцией эта женщина занялась не вследствие неблагоприятного стечения обстоятельств, толкающих определенную часть девушек на панель, а исключительно по холодному расчету. Эго не Настя из знаменитой пьесы М. Горького "На дне», где проститутка пребывает в сладостных грезах о неких Гастонах и Раулях, пылающих к ней романтической страстью. Это и не трогательная Кабирия из киношедевра Феллини, строящая планы относительно скромной и тихой семейной жизни. Ей вообще чужды какие бы то ни было привязанности. Она даже не представляет, «как можно отдаваться мужчине бесплатно». И это отнюдь не бравада, а стойкая жизненная позиция.
И эти качества — не следствие обстоятельств или порочного воспитания, нет, в данном случае перед нами — ярко выраженный тип врожденной преступницы.
КСТАТИ:
«Всевозможные наказания не в состоянии воспрепятствовать этим женщинам нагромождать одни преступления на другие и их испорченный ум гораздо находчивее в изобретении новых преступлений, чем суд в придумывании новых наказаний».
Так что оставим столь приятный слуху многих родителей постулат о том, что преступниками не рождаются.
Рождаются, и если не все, то очень многие.
--------------------------------------------------
