ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЗВЕРИНАЯ АЛЧНОСТЬ
I. КРЫСЫ В КОВЧЕГЕ. (Воровки, мародерки, мошенницы, шпионки.)
II. ЖИВОЙ ТОВАР
ПРОСТИТУЦИЯ В РЫЦАРСКИЕ ВРЕМЕНА
Это были времена безраздельного господства христианской веры, насаждавшей аскетизм и саму идею умерщвления плоти каленым пыточным железом и огнем костров инквизиции.
Духовным отцом подобной политики в отношении радостей плоти является апостол Павел, объявивший свои воззрения единственно верным толкованием учения Христа, по крайней мере в аспекте межполовой морали.
АРГУМЕНТЫ:
«Разве вы не знаете, что мы будем судить ангелов, не тем ли более дела житейские?
Разве вы не знаете, что тела ваши суть члены Христовы? Итак, отниму ли члены у Христа, чтобы сделать их членами блудницы? Да не будет!
Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело с нею? ибо сказано: «два будут одна плоть».
Бегайте блуда; всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела.
…А о чем вы писали ко мне, то хорошо человеку не касаться женщины».
Этот безапелляционный тон переняли последователи апостола Павла и от слов перешли к действиям. Они, правда, не судили ангелов, как грозился апологет противоестественности, но зато смертных они судили по всей строгости своих церковных догм и законов.
Это абсолютистское мракобесие не могло не оказать самого разрушительного влияния на массовое сознание.
АРГУМЕНТЫ:
«Христианские средние века породили, как народное движение, как последствие массового внушения, глубоко затрагивающие и современную европейскую культуру садо-мазохистские явления: женоненавистническую ведьмоманию и веру в ведьм, сатанизм, религиозный флагеллянтизм и аскетический культ женщины, доставив тем самым проституции новые питающие ее источники и сферы применения.
…Характерная черта безумной веры в колдовство, ведьм и сатану заключается в центральной роли в ней женщины и в тесной связи этих явлений с проституцией.
…Религиозный флагеллянтизм всецело покоится на христианской идее о греховности плоти, которую до известной степени нужно изгонять побоями.
Развитие флагелляции в систему, начавшееся в XI веке, связано с именем бенедиктинского пастора Пьера Дамиани, отца и учителя флагеллянтов, который впервые ввел так называемую «покаянную дисциплину». Благодаря францисканцам и доминиканцам, она вскоре нашла доступ к народу. Людей охватила истинная эпидемия бешеного бичевания, и оставалось сделать еще один только шаг, чтобы перейти от частных бичеваний к публичным и общим, к процессиям бичующих себя братьев.
Другое удивительное явление средних веков — культ женщины, сыгравший большую и несомненную роль в развитии и распространении мазохизма среди мужчин, особенно в высших классах общества, — имеет религиозное происхождение. Он является последствием тех крайних средневековых взглядов на женщину, которые заставляли видеть в ней либо воплощение первородного греха, греховной половой похоти, либо идеализировать ее как образ незапятнанной девственницы, Христовой невесты. Средневековая женщина никогда не является мудрой супругой или матерью семейства, она либо святая, либо проститутка, небо или ад, Мария или дева сатаны.
Такой взгляд на женщину привел в средние века, с одной стороны, к культу Марии, а с другой — к тесно связанному с ним романтическому культу женщины.
Далее, если рассматривать светское поклонение женщине в средние века, то бросается в глаза сходство с нашими современными мазохистами. Происхождение рыцарского поклонения женщине, согласно новейшим исследованиям, не только в культе Марии и в «божествен ной любви», но и вообще объясняется тем чувством сладкого блаженства и эротического томления, которое в XI–XII веках появлялось у духовных лиц в отношениях с женщинами. Это мечтательное религиозное чувство перешло затем в светские круги и впервые обнаружилось в любовных песнях провансальских трубадуров. Они систематически развили поклонение женщине и строго расчленили «культ любви» на четыре ступени: робкого, просящего, услышанного и действительного возлюбленного. Отсюда видно, что «услышанию» предшествовал строгий период испытания, который и составляет центральный пункт культа женщины по отношению к даме сердца. Мазохистский характер рыцарской любви обнаруживается частью в относительно безобидных актах, например, в ношении рубашки возлюбленной или в собирании ее волос (даже с лобка), в прислуживании любимой даме, когда она ложилась в постель и раздевалась, или же в так называемой «пробной ночи» воздержания во время совместного сна с ней, или, наконец, в типичном мученичестве, когда влюбленные рыцари по приказанию своих повелительниц давали вырывать себе ногти или бегали в честь их на четвереньках, переодетые волками, воя по-волчьи. В Провансе существовал целый цех таких рабов женщин. Их целью было «показать высокие страдания любви посредством еще более высокого постоянства в терпении». Они налагали на себя величайшие мучения и истязания, чтобы удовлетворить своих повелительниц, некоторые даже замучивали себя до смерти,
Понятно, что такой мазохистский культ женщины не ограничивался кругом рыцарей. Несомненно, что многие рабы любви в конце концов искали удовлетворения, в котором им отказывали благородные повелительницы, у проституток и в борделях».
Нереализованная сексуальная энергия, подобно перегретому пару в котле, искала выход. Некоторые в этих, целях довольствовались дворовыми девками в своих поместьях и феодальным правом первой ночи, когда господин на совершенно законных основаниях мог лишить невинности любую из новобрачных, проживающих в его владениях. Однако этот жалкий подневольный секс едва ли мог в полной мере соответствовать запросам бунта против мертвящей атмосферы насаждаемой церковной властью аскетизма.
Определенного рода отдушиной служили крестовые походы, когда рыцарь, защелкнув на бедрах чопорной и постылой жены железный пояс целомудрия (дающий возможность отправлять естественные надобности, но исключавший половое сношение), садился на коня и отправлялся за тридевять земель во. славу Христову, ну, а там уж… Там изощренно насиловали женщин во взятых с бою городах, там устраивали дикие оргии в захваченных гаремах арабских шейхов, там навязанный христианским укладом мазохизм неизбежно превращался в свою родственную противоположность — садизм.
Но заканчивался поход, возвращался рыцарь в свой замок, и снова наступал для него период озабоченного поиска телесного жизнеутверждения…
И вновь вспоминаются слова Ницше: «Христианство поднесло Эроту чашу с ядом: — но он не умер, а только выродился в порок».
Вот тогда и сложилась ситуация, когда единственными хранительницами полузабытого, полуотравленного, оскорбленного и униженного искусства Эрота остались только профессиональные блудницы, проститутки.
Средневековую церковь можно с полным правом обвинять в мракобесии, в жестокости, в догматизме и даже тоталитаризме, но в одном ей нельзя отказать — в хорошо просчитанной логике.
Сжигая на кострах прелюбодеев, она тем не менее довольно благосклонно относилась к проституции, вполне логично усматривая в ней тот аварийный клапан, который предохраняет перегретый котел от взрыва.
Проститутки считались какими-то полулюдьми, поэтому сношения с ними не классифицировались как прелюбодеяние. Таким образом церковь была мощным катализатором роста и развития проституции.
КСТАТИ:
«Священник-аскет для нас должен иметь значение предназначенного спасителя, пастыря и защитника больной паствы: только таким образом для нас понятна его громадная историческая миссия.
…Он борется умно, твердо и незаметно с анархией и с постоянно начинающимся саморазложением внутри стада, в котором постоянно накопляется и накопляется Ressentiment — это самое опаснейшее из всех взрывчатых веществ. Разрядить это взрывчатое вещество так, чтобы оно не взорвало и стада и пастуха, — в этом его настоящее искусство и его высшая полезность; если бы нужно было охватить ценность жреческого существования кратчайшею формулою, то пришлось бы прямо сказать: священник изменяет направление жажды мести (Ressentiment)».
Церковь благословила проституцию как могучее средство изменения «направления жажды мести», и она в полной мере воспользовалась открывшимися перед ней возможностями.
Средние века характеризуются бурным ростом борделей.
Даже совсем небольшие по численности населения европейские города непременно имели один, а то и несколько борделей с постоянной занятостью персонала. В больших городах, таких как Париж, Страсбург, Гамбург, Неаполь, — существовали целые бор- дельные улицы и кварталы.
Публичные дома — в подавляющем своем большинстве — находились в ведении городских властей, и управляли ими городские служащие или арендаторы, — представившие свидетельства своей благонамеренности. Частные бордели были крайне редки, и к ним относились так же предубежденно и сурово, как к вольным проституткам, используя малейший предлог для прекращения их деятельности.
Бордельные проститутки таким образом были частью городского имущества и источником весьма значительной статьи дохода, поэтому каждый город проявлял определенную заботу об этих курицах, несущих золотые яйца, но и строго следил за тем, чтобы их половые органы использовались строго по этому назначению, то есть бескорыстно любовные связи проституток запрещались, а в случае их выявления виновные преследовались по всей строгости закона.
ФАКТЫ:
В Аугсбурге, в 1344 году, был инцидент с некоей Гретой, которая позволила себе неформальную связь с одним молодым человеком. За это преступление против экономического благоденствия славного города Аугсбурга Грета была изгнана сроком на 10 лет без права приближаться к городским стенам ближе, чем на 5 миль. В противном случае городские власти в своем приговоре пообещали выколоть ей глаза.
Существовал специальный бордельный устав, строго регламентировавший взаимоотношения управляющего борделем с его обитательницами, а также права, обязанности проституток и нормы их поведения вне стен борделя.
Так., в большинстве городов Европы властями были разработаны специальные предписания относительно одежды проституток — некоего подобия униформы, отличающей жрицу любви от честной женщины.
Например, в Германии и Англии проститутки обязаны были носить платья с большим разрезом, почти до верхней части бедра, и особого рода головной убор.
Кроме того, каждый город устанавливал для проституток особый отличительный знак или характерную деталь костюма, без которой они не имели права появляться на улице.
Так, в Аугсбурге такой деталью была вуаль с зеленой полосой, шириной в два пальца, в Вене — желтый шарф на плече, шириной в ладонь, в Страсбурге — черная с белым шляпа, в Безансоне — красный бант на рукаве, а в Болонье — капор с погремушками. За соблюдением этих и других предписаний строго следила полиция нравов, и к нарушительницам применялись самые суровые средства воздействия. Как правило, это были позорящие или телесные наказания; в отдельных случаях — даже смертная казнь.
К позорящим наказаниям относились: выставление у позорного столба, поездка по улицам города в специальной повозке, которую чернь забрасывала комьями грязи, или поездка верхом на осле лицом к хвосту и т. п.
Телесные наказания заключались в бичевании, клеймении, отрезании носа либо ушей, либо отрубание конечностей, а в особо тяжких случаях — повешение или сожжение на костре.
Но как известно, суровость наказания никогда не была достаточно надежным средством искоренения преступности, и поэтому, несмотря на все запреты, пытки и казни, существовала и нелегальная проституция в трактирах, банях, в цирюльнях, на мельницах и вообще в любых местах, пригодных для подобных целей, а мест таких можно было найти в избытке в любом средневековом городе.
Да что говорить, если в эпоху жесточайших репрессий инквизиции существовали тайные секты, которые провозглашали принципы религиозной проституции, естественно, преследуемые церковью, и при этом постоянно пополняли свои ряды, видимо, не очень-то заботясь о конспирации.
АРГУМЕНТЫ:
«Николанты проповедовали отсутствие всякого стыда в половых отправлениях и учили, что все страсти, даже самые грубые и низкие, полезны и святы. Они вместе с так называемыми гностиками, слились в несколько союзов, называвшихся фибионитами, стратиотиками, левитами и барборитами, в основу учения которых легли их взгляды.
Карпократ основал секту, которая учила, что стыд должен быть приносим в жертву Богу. Сын его, Епифан, развил учение своего отца, установив общность жен, по которой ни одна из них не должна была отказать в своих ласках кому бы то ни было из мужчин, если он потребует их на основании своего естественного права.
Секта адамитов была основана неким Продонусом, который был сторонником учения карпократов и ввел публичное отправление половых потребностей днем, говоря, что то, что хорошо ночью в темноте, не может считаться дурным при дневном свете.
Пикардистами назывались последователи Пикарда, главы другой эротической секты. Когда кто-нибудь из них желал обзавестись подругой, он являлся с ней к главе секты и говорил: «Мой дух воспламенен ею», на что последний обыкновенно отвечал словами Библии: «Идите, плодитесь и размножайтесь».
Пикардисты, во время преследований их, укрылись в Богемии у гусситов, но последние истребили их всех до одного, не пощадив даже их жен, которые были почти все беременные и которые в темнице упорно отказывались от одежд и разрешались от бремени, смеясь и распевая непристойные песни».
В Средние века время от времени предпринимались попытки искоренить проституцию как таковую, но эти попытки — не более чем исторические курьезы.
Людовик IX остался в памяти потомков очень добродетельным, но и столь же наивным монархом. В 1254 году он, придя в благородное негодование от всеобщего падения нравов, весьма опрометчиво поступил, сочинив закон, который предписывал немедленное изгнание из Франции всех распутных женщин. Его канцлер, ознакомившись с текстом нового закона, растерянно пробормотал:
— Ваше величество, видимо, намерено оставить Францию еще и без женщин!
Король удивленно взглянул на канцлера, затем, когда до него дошел смысл услышанного, взял у того из рук свое сочинение и, подойдя к камину, швырнул пергамент в огонь.
Но это был лишь 1254-й год, который в сравнении с эпохой Возрождения мог бы с полным правом называться эпохой Целомудрия.
Все познается в сравнении.
