Часть первая. Попытки понять тревогу

Глава пятая

Салливан: тревога как боязнь неодобрения

Самая убедительная теория, связывающая тревогу с межличностными отношениями, принадлежит, безусловно, Гарри Стаку Салливану. По его определению, психиатрия — это «изучение биологии межличностных взаимоотношений». Идеи Салливана чрезвычайно важны для понимания проблемы тревоги, хотя он и не создал законченной теории.

В основе представлений Салливана о тревоге лежит его теория личности как межличностного феномена. По его мнению, личность развивается в процессе взаимоотношений младенца со значимыми другими, которые его окружают. Даже биологическое начало новой жизни — в форме оплодотворенной яйцеклетки в утробе — представляет собой неразрывную связь клетки с ее окружением. После рождения младенец вступает в тесные взаимоотношения с матерью (или с тем, кто замещает собой мать), что является и прототипом, и реальным началом всех отношений со значимыми другими, в которых и формируется личность человека.

Салливан подразделяет все виды деятельности организма на две категории. К первым относятся все виды деятельности, направленные на получение удовлетворения, например, еда, питье или сон. Удовлетворение тесно связано с телесным аспектом человека. Ко второй категории относятся все виды деятельности, направленные на достижение безопасности, и они в большей мере «присущи человеческой культуре, чем человеческому телу»³²⁶.

³²⁶ Из Harry Stack Sullivan, Conceptions of modern psychiatry (Washington, D.C., 1947).

В этом стремлении к безопасности центральную роль играет, разумеется, ощущение своей дееспособности или силы. «Мотивация силы», под которой Салливан подразумевает тенденцию организма расширять свои способности и стремиться к достижениям, в какой-то степени является врожденным качеством³²⁷. Она «дана» человеческому организму просто в силу того, что он организм. Деятельность, направленная на достижение безопасности, «обычно более важна для человека, чем импульсы, порождаемые ощущением голода или жажды» или чем сексуальность, как добавит он позже, перейдя к описанию зрелого организма³²⁸. Биологические — в узком значении слова — потребности следует рассматривать как «стремление организма не просто поддержать свое равновесие и свое стабильное положение в окружающей среде, но расширить границы, установить контакт и вступить во взаимодействие с окружающей средой, которая постепенно должна становиться все шире и шире»³²⁹. Рост личности и ее свойства во многом определяются тем, как эта «мотивация силы» и порождаемое ею стремление к достижению безопасности реализуется в межличностных отношениях.

³²⁷ Следует четко отличать «мотивацию силы» (power motive) от «влечения к власти» (power drive). Второе представляет собой невротический феномен, который может появляться при фрустрации нормального стремления к достижению. Представления Салливана о стремлении организма к достижению и раскрытию своих способностей параллельны концепции самоактуализации Гольдштейна. Для Гольдштейна больший интерес представляет биологическая сторона этого вопроса, в то время как Салливан настойчиво подчеркивает, что это стремление имеет смысл лишь в контексте межличностных взаимоотношений.

³²⁸ Sullivan, стр. 14.

³²⁹ Patrick Mullahy, A theory of interpersonal relations and the evolution of personality в книге Sullivan, op. cit., стр. 122 (обзор идей Салливана).

Младенец является относительно бессильным существом. Сначала важным средством межличностных взаимоотношений становится его плач, затем он учится использовать язык и символы, эти мощные инструменты культуры, с помощью которых человек работает над достижением безопасности во взаимоотношениях с другими. Но процесс вхождения младенца в культуру начинается задолго до появления у него речи или конкретных эмоциональных реакций, это происходит с помощью эмпатии, «эмоционального «заражения» и единства», которое развивается между младенцем и значимым другим, как правило, матерью. В этой межличностной среде — преимущественно под влиянием потребности организма в безопасности и самовыражении — появляется тревога.

Тревога, как считает Салливан, возникает в межличностном мире младенца из боязни неодобрения со стороны значимого другого. Ребенок начинает переживать тревогу с помощью эмпатии, ощущая неодобрение матери задолго до того, как в нем появляется способность осознавать. Нет сомнения, что неодобрение матери оказывает огромное влияние на младенца. Оно ставит под угрозу взаимоотношения между ребенком и миром людей. Эти взаимоотношения для младенца критически важны, от них зависит не только удовлетворение физических нужд, но и ощущение безопасности³³⁰. Поэтому тревога воспринимается как тотальное, «космическое» чувство.

³³⁰ Возможно, термин «неодобрение» слишком слабо передает всю мощь этой угрозы или всю силу дискомфорта, который испытывает младенец, ощущая тревогу неодобрения. Разумеется, «неодобрение» не сводится к упрекам или критическим замечаниям родителей: их, как известно, ребенок способен ассимилировать, если чувствует безопасность во взаимоотношениях с матерью.

Одобрению матери сопутствует награда, а неодобрению — наказание. Но еще важнее тот факт, что неодобрение влечет за собой неповторимый дискомфорт тревоги. Система одобрения и награды или неодобрения и дискомфорта (тревоги) является важнейшим орудием аккультурации и обучения, причем на протяжении всей жизни человека. Салливан характеризует роль матери в этой системе такими словами: «Я говорил о функциональном взаимодействии младенца и ребенка со значимым другим, с матерью. Она является источником удовлетворения, агентом аккультурации, а также источником тревоги и неуверенности при формировании социальных навыков, на которых основывается развитие системы Я»³³¹.

³³¹ Op. cit. стр. 34.

Тревога ограничивает действия младенца, заставляя выбирать лишь те действия, которые вызывают одобрение значимых других. Салливан высказывает следующую чрезвычайно важную мысль: Я формируется на основе потребности ребенка управлять теми переживаниями, которые порождают тревогу. Я образуется из необходимости разделять все виды деятельности на две категории: на те, что вызывают одобрение, и те, что вызывают неодобрение. «Динамизм Я основывается на этих переживаниях одобрения и неодобрения, награды и наказания!»³³² Я возникает как «динамическая сила, которая поддерживает чувство безопасности»³³³. Эта идея вызывает изумление: Я формируется для того, чтобы защитить нас от тревоги. Я — это динамический процесс, с помощью которого организм вбирает в себя переживания, влекущие за собой одобрение и награду, и учится исключать все то, что ведет к неодобрению и тревоге. Ограничения, установленные в первые годы жизни, сохраняются и поддерживаются в течение многих лет, поскольку «мы переживаем тревогу каждый раз, когда пытаемся перешагнуть установленные границы»³³⁴.

³³² Ibid., стр. 20.

³³³ Ibid., стр. 46.

³³⁴ Ibid., стр. 22.

Надо особенно подчеркнуть одно важное следствие, вытекающее из приведенных выше слов, а именно то, что эти ограничения, заданные с помощью тревоги, касаются не только подавления определенных действий, они ограничивают также и рамки осознания. Те стремления, которые могут пробудить тревогу, исключаются из сознания или, как говорил Салливан, подвергаются диссоциации. Салливан пишет:

Эти идеи помогают объяснить некоторые распространенные феномены, связанные с тревогой. Сужение сознания в состоянии тревоги — это феномен, с которым каждый человек знаком по личному опыту и который часто встречается в клинической работе. Салливан дает новое истолкование классическому положению психоанализа о том, что тревога влечет за собой работу вытеснения. Он по-новому объясняет, почему тревога сужает процесс осознания; согласно интерпретации Салливана, причиной этого является динамика межличностных отношений, особенно отношений между матерью и ребенком, и фундаментальная потребность организма поддерживать свою безопасность. Если говорить о связи тревоги с формированием симптомов, то легко заметить одну закономерность: когда организм неспособен подвергнуть диссоциации сильные переживания или импульсы, порождающие тревогу, — как это бывает при невротических состояниях, — возникают замещающие и навязчивые симптомы. Они представляют собой жесткие средства для проведения границ осознания. Отсюда следует, что диссоциированные стремления и переживания останутся вне сознания до тех пор, пока человек не будет в состоянии перенести связанную с ними тревогу.

Важно также, что Салливан указывает на взаимосвязь между эмоциональным здоровьем и тревогой. Его представления об этом можно сформулировать так: Тревога ограничивает рост и сужает границы осознания, уменьшая сферу полноценной жизни. Эмоциональное здоровье прямо пропорционально степени осознания. Поэтому с помощью прояснения тревоги можно расширить границы осознания и дать большее пространство для развития Я. Это и есть достижение эмоционального здоровья.