Часть I. In getting cultured.*
Новый Эдем.
Ибо медиа подобны воде. Они проводят социальное электричество. Они — та форма, что повсюду разносит свое содержание. Для многих из нас это очень пугающее допущение, вскрывающее первопричины нашей нынешней культурной паранойи, духовной неудовлетворенности и всемирной сумятицы.
Многих людей медиа-пространство страшит. Безудержному распространению медиа-технологий традиционно противилось так называемое "левое крыло" — сторонники защиты окружающей среды и участники движения "Новый век". Многие активисты этих группировок до сих пор не желают или не могут признать, что инфосфера дает возможность проводить по-настоящему массовые контркультурные кампании. Многие сторонники защиты окружающей среды отказываются проводить различие между "грязными" технологиями (использованием угольного топлива, автомобилестроением, производством бумаги) и технологиями "чистыми" (телевидением, компьютерами) и цепляются за устаревшую луддитскую теорию, согласно которой любая технология противоестественна и разрушает экосистему нашей планеты.
Возможно, самый отчаянный призыв к борьбе против СМИ исходит от участников движения "Новый век", до сих пор связывающих СМИ с потребительской идеологией, которую те столь часто пропагандировали в прошлом. Проявляя странное культурное самоуничижение, лидеры "Нового века" рассматривают все американское — и особенно нашу медиа-иконографию — как нечто фальшивое и сфабрикованное.
Социолог и признанный лектор "Нового Века" Уильям Ирвин Томпсон (ему около пятидесяти лет) наиболее известен благодаря своей книге "Как Америка подменяет природу", в которой он предостерегает: развитие медиа-пространства — "противоестественный" процесс. Он даже намекает, что появление в Америке сетей СМИ можно интерпретировать как "коллективизацию, в мифологическом смысле равнозначную воплощению демона Ахримана". Иными словами, медиа-машина — царство Сатаны и предвестие Апокалипсиса.
В чем Томпсон прав, так это в том, что Америке, а возможно, и всей западной культуре, свойственен страх перед природой. Наши основные библейские мифы говорят о нашем изначальном и достойном сожаления отделении от Бога, противоположного пола и природы как таковой. Будучи изгнаны из "единства" Эдема, мы построили взамен мир двойственности и морали. Мы традиционно связывали все женское, хаотическое и природное со злом. Изначальная образность, разработанная фирмами пиара и распространенная СМИ, соответствовала дуалистическим понятиям "хорошего и дурного", "добра и зла". Поэтому неудивительно, что развитие инфосферы, которая упраздняет эти дуалистические понятия и параллельно пропагандирует хаос, было названо "злом".
Далее: раньше развитие технологии всегда усиливало нашу изоляцию от природной стихии, которую мы, изгнанники, стремились подчинить себе. Новая технология связывает всех нас с природой и друг с другом. Будучи необратимо хаотической системой, инфосфера вновь вводит естественный (бес)порядок взамен прежней иерархической структуры. Конечно же, люди воспринимают это как пришествие Сатаны!
Мы можем изолироваться от микробов, выдыхаемых другими людьми, но — если мы все еще смотрим ТВ или читаем газеты — не от мемов, которых другие конструируют и запускают в инфосферу. Все мы плаваем в одном океане данных.
То, что технология наших дней пропагандирует природные модели поведения, вместо того чтобы защищать нас от них, — это, возможно, самый пугающий, но в то же время самый важный аспект медиа-революции. Искусственные различия между людьми, классами и даже религиями уничтожаются, так как тот "особый статус", без которого раньше человек не мог получить доступ к информации, теряет свое значение.
"Электронная связь уничтожает цивилизацию грамотных людей, — заявил Томпсон, впервые услышав об основной посылке этой книги. — Ваше поколение не читает книг!" Однако в конце концов он признал, что "есть некоторые положительные моменты в том, что нас вынуждают взаимодействовать друг с другом. Больше нет того, что называется "личным пространством". Идея книжной культуры — по существу, понятие, выдвинутое средним классом; это — джентльмен, уединенно размышляющий в своем заставленном книгами кабинете. Это очень элитистское представление".
И вправду. Причем именно это представление разрушается медиа-пространством, в котором нет места для дискриминации. СМИ "сжимают" мир, делая самые удаленные регионы реальностью наших гостиных. Томпсон соглашается, что бежать некуда: "В нашей культуре мы постоянно подвергаемся вторжению и видим трагедии (например, события в Боснии) в тот же момент, когда они происходят. Газеты и телевидение равно создают ощущение, что вся наша планета — общественное пространство. Поэтому моральное бегство становится почти невозможным".
И, будучи вовсе не склонными к бегству, американцы просят Добавки.
Кажется, что расширению инфосферы по-настоящему сопротивляются лишь фундаменталистские нации и группировки. В конце концов фундаменталисты охраняют свою культурную или религиозную обособленность. Инфосфера же стремится превратить земной шар в единое целое. Чем больше СМИ вмешиваются в жизнь нации или даже отдельного культа, тем труднее руководителям нации или культа удерживать свои концептуальные границы. Вот почему Аятолла Хомейни приказал убить Салмана Рушди, автора "Сатанинских стихов"26. Фундаменталистское государство не может выжить в информационном океане. По иронии судьбы (если верить сведениям Нью-йоркского журнала "Семь дней"), вся история, случившаяся с Рушди, была результатом чрезвычайно успешного (с позволения сказать) медиа-вируса. Как намекает журнал, литагент Рушди, озабоченный низкой раскупаемостью книги, собственноручно выслал Аятолле один экземпляр, надеясь вызвать хоть какую-нибудь реакцию.
26 Салман Рушди — писатель, опубликовавший в конце 1980-х роман "Сатанинские стихи", в котором высказал идею, что содержание Корана было продиктовано пророку Мухаммеду Сатаной. Иранский лидер Аятолла Хомейни выпустил фетву (указ), в которой призывал правоверных мусульман предать смерти Рушди за богохульство. Рушди получил политическое убежище в Англии и до сих пор живет под охраной, поскольку фетва не отменена. — Прим. ред.
