Часть V. Классная доска в джунглях
17. Как возродить детский лагерь
Заповедники жизни для детей
Примером возможностей, предоставляемых заповедником для внешкольного образования, может служить остров Вашингтон Бэйнбридж, где Дебби Брейнард со своим мужем Полом Брейнардом, бывшим владельцем крупной компании по программному обеспечению «Алдус», купили около 100 га земли и открыли на ней некоммерческий центр изучения окружающей среды. Seattle Post-Intelligencer написала о нем: «52 млн долларов и 102 гектара экспозиции, которая представляет собой остров из книги о путешествиях Тома Сойера с технологией космических станций и безмятежностью нетронутой природы». Дебби Брейнард назвала это место «волшебным центром обучения», прежде всего для тех, у кого низкие доходы, — для городской молодежи. Это место, где молодые люди вместе с учителями могут остаться на несколько дней и «обучаться естественным наукам, математике, живописи, литературе, техническим дисциплинам и культуре, а также познавать взаимосвязь всех этих предметов», сообщает Post-Intelligencer. Молодежное общежитие под названием «Гнездышко» построено из тесаных вручную бревен с применением энергосберегающих технологий; здесь есть также «грязевая комната». В каменные камины вделаны подаренные музеем окаменелости. Но большую часть времени учащиеся проводят на природе. Этот образовательный центр был назван «самым инновационным в мире центром изучения окружающей среды». И хотя не в каждом обществе найдутся такие энтузиасты, как Дебби и Пол Брейнард, быстрое распространение более простых вариантов заповедников, основанных на принципе близости ребенка к природе, практически достижимо: ведь построить классы из кирпича и цемента тоже стоит денег не меньших, если не больших.
Будущее образования, считает Кэнди Вандерхоф, вне классных комнат. Я шел вслед за ней по прохладному лесу, спускался вниз по склону небольшого оврага и смотрел на устроившихся поодиночке то здесь, то там учеников, которые слушали и записывали. Вандерхоф — архитектор, ее увлечение — дома туземцев. Она задалась целью составить иллюстрированный фотографиями каталог жилищ острова Южного Моря, пока они не исчезли с лица земли. Несколько лет назад она отправилась в Тихуану в Мексике, чтобы помочь получившему международное признание художнику Джеймсу Хаббелу сделать школу из земли, камня и черепицы. В 2001 году Хаббел посоветовал ей стать руководителем программы для подростков в экологическом заповеднике Крестбридж, расположенном на участке площадью более 1000 га в горной местности неподалеку от Эль Кэйона в Калифорнии — в тех же лесах, где я побывал с мальчиками.
Крестбридж представляет собой новый вид парка: отчасти это дневной кемпинг, отчасти природный заповедник. Заказники такого типа создаются по всей стране как образцы, на которые стоит равняться.
Здесь объединили силы три организации-партнера: средняя школа Гранит Хиллз, организация по созданию заповедников под названием Бэк Каунтри Лэнд Траст и компания Хаббела. Во время моего визита Хаббел и его сын Дрю планировали сделать в самом начале тропы «природные ворота выбора, миновав которые, можно сойти с одного пути и встать на путь иной», как объяснил это Джеймс. Конструкция будет «приемлемая», заметил Вандерхоф, из разлагаемой микроорганизмами многократно использованной пластмассы.
Позднее мы прошли через дубовую рощу и присоединились к студентам, расположившимся под такими огромными дубами, что, казалось, росли они еще в те времена, когда Льюис и Кларк строили свои владения. Ребята сидели на гранитных глыбах, где видны были проделанные когда-то в камне индейцами кумейаа желудеобразные углубления в ладонь длиной. Группа слушала Лари Банегаса, создателя сайта kumeyaay.com об истории его народа. Выросший в расположенной поблизости резервации Барона Банегас учит тому, что он называет «традиционным знанием». Он объясняет детям, что кумейаа «не были кочевниками; часть года они жили в горах, а часть — не побережье», и утверждать, что они были пассивны и природа играла с ними, как хотела, было бы ошибочно. Они выжигали чапарель, чтобы освободить место под выращивание растений, пригодных для еды и медицинских целей. Используя осадочные речные породы, строили запруды, чтобы поднять уровень воды и увлажнить почву для водяного кресса, дикого сельдерея и салата-латука. Такие земледельческие работы противоречат мифу об Эдеме, согласно которому индейцы должны были жить среди дикой, нетронутой природы. То, что говорит Банегас, скорее соответствует противоположной теории о жителях Западного полушария до прихода Колумба: считается, что земля здесь была довольно заселенной, и люди были более развитыми, чем мы привыкли полагать.
Интересно, какие знания студенты вынесут отсюда относительно роли человека в природе? Решат ли они, что люди всегда вмешивались в естественный ход вещей, меняя природу по своему усмотрению, чтобы ее сохранить и благодаря этому выжить самим? Ведь именно вопрос об охране окружающей среды в будущем является одним из важнейших для науки.
Немного позже, вечером того же дня, я упомянул об этом в разговоре с Вандерхоф. По вполне понятным правилам, принятым в заповедниках повсеместно, в экологическом заповеднике Крестбридж ни одному ребенку не разрешается построить дом-дерево или крепость, хотя многие из нас, включая специалистов по охране окружающей среды, впервые поняли, что такое природа, когда соорудили свой первый лесной форт. Что же сейчас происходит, если дети не могут унаследовать увлечение отцов, последнее напоминание о котором зарастает травой?
Какое-то время Вандерхоф раздумывала над этим, затем пошла к машине и вернулась с книгой о способах выживания индейцев Калифорнии. Она указала на рисунок хижины, служившей укрытием индейцам кумейаа. Оно было окружено ивами и покрыто камышом и травой. «Вот! — сказала она, улыбаясь. — Вот что ребята здесь могут построить. Разве не здорово?»
Что ж, пусть будет так.
Как мы видим, взросление сегодняшних молодых людей Америки идет на третьем рубеже. Этот рубеж еще не принял окончательной формы, но главные его характеристики мы уже знаем. Среди них и отстраненность от источников питания, и фактическое исчезновение фермерской семьи, и конец биологического абсолюта, и новые амбивалентные отношения между людьми и животными, и сужение открытого пространства в пригородной зоне и т. д. и т. п.
И в эту эпоху столь бурных изменений разве мы не можем способствовать возникновению иного рубежа, опережающего время?
