Глава 9. Наши истории как индивидуальный миф

¹⁸⁶ Стефен Данн (род. 1939) — американский поэт, автор 14 поэтических сборников, лауреат Пулитцеровской премии в области поэзии. — Примеч. пер.

¹⁸⁷ Перевод Дж. Холлиса и В. Мершавки.

Невидимый мир управляет видимым миром, и это одна из причин, по которой человеку так трудно достичь полного или даже частичного осознания. Жизнь каждого человека служит воплощением не одной, а многих историй. История, которая известна нашему сознанию (или мы думаем, что она известна) редко является полной историей, которая разворачивается в процессе нашей жизни.

Наши истории уходят глубоко, очень глубоко, в архетипическую область, в наши гены, в родовую историю, в родительские истоки, которые отчасти известны, отчасти вытеснены, а также в мифологию, которую мы проживаем ежедневно, — то есть в наши комплексы. Каждый комплекс — это фрактал¹⁸⁸ общего взгляда на мир и вместе с тем — ряд соматических и аффективных реакций.

¹⁸⁸ Фрактал — математический объект с дробной размерностью, обладает свойством рекурсивности: каждая ее часть является уменьшенной копией целого. — Примеч. пер.

Например, когда активизируется любой комплекс, человек отыгрывает старую историю отвергнутого ребенка, папочкиной любимицы, мамочкиной надежды, обиженного брата или сестры. Когда мы оказываемся во власти комплекса, мы всегда находимся в прошлом, в том месте, откуда мы произошли, в переплетениях систем ценностей¹⁸⁹, которые очень плохо осознаем, если осознаем их вообще.

¹⁸⁹ Зачастую в результате такого переплетения происходит образование системы ценностей и жизненных целей — как переплетаются нити, составляющие ткань.

Будучи юнгианским аналитиком, я ежедневно занимаюсь наблюдением, как бы «внешним считыванием» того, что говорят и о чем умалчивают, что говорит тело и о чем свидетельствует поведенческий паттерн, на что указывают образы сновидений — и так далее. Это удивительная и очень трудная работа, которая требует особой отрешенности, окутана покровами тайных мистерий прошлого и часто вызывает ужас и удивление.

Поэтому мне, как и любому другому аналитику, приходилось убеждаться в том, что по большей части наши истории живут через нас, чем мы создаем их. Они живут своей жизнью и настолько самостоятельны, что не зависят от Эго. Чтобы действительно осознать, что в нас действуют наши гены, семейные мифы и кластеры психической энергии, нужно смиренно это признать. Против своей воли мы узнаем, что есть осознанные и бессознательные истории, которые воплощаются ежедневно, как и архетипические истории человеческого рода, незначительными, но уникальными представителями которого мы являемся. Спросить «В чем заключается ваша история?» — значит обязательно иметь в виду, в чем заключаются ваши истории, ибо мы не воплощаем в себе какое-то одно повествование. Нас заставляет смириться именно признание того, что с возрастом и развитием сознания в результате множества повторений мы, скованные рамками жизненных ограничений, обладаем гораздо меньшей автономией, чем рассчитывали. В конечном счете, основной результат долговременного анализа — это не разрешение дилеммы, ибо жизнь — это не проблема, а постепенное раскрытие таинства. Радостное открытие состоит в том, что, как только мы узнаем, что являемся частью более масштабного таинства, жизнь становится для нас гораздо интереснее. Это подлинный переход Эго от имперской фантазии на свое собственное, уникальное место. Мы становимся зачарованными зрителями великой драмы, в которой играем свою роль и где нам постоянно напоминают о постепенном воплощении¹⁹⁰, которое происходит даже в самые спокойные моменты жизни.

¹⁹⁰ Невидимый мир всегда проникает в видимый мир и становится воплощенным, то есть принимает конкретную материальную форму. Бессознательное и духовная сфера всегда оказываются воплощенными в какой-то конкретной форме.

Открытие, благодаря которому наша история будет для нас интересной, — капля надежды в море непрекращающихся страданий, но именно оно оказывается самым важным для нашего временного пребывания на этой земле. Без ярких деталей узор нашей мозаики не будет складываться. Узнать истории, которые живут через нас, — значит восстановить ту возможность удивляться, которой мы обладали в детстве.