Глава 10. Воссоздание таинства в бесплодное время

²¹¹ Федерико Гарсиа Лорка (1898-1936) — испанский поэт и драматург, известный также как музыкант и художник-график. Центральная фигура «поколения 27-го года», один из самых ярких и значительных деятелей испанской культуры XX века. Убит в начале Гражданской войны в Испании. — Примеч. пер.

²¹² Дэвид Герберт Лоуренс (1885-1930) — английский писатель, один из самых известных писателей начала XX столетия. Знаменитый благодаря своим психологическим романам, он также писал эссе, стихи, пьесы, записки о своих путешествиях и рассказы. — Примеч. пер.

²¹³ В оригинале: / am thought. — Примеч. пер.

²¹⁴ Жан Николя Артюр Рембо (1854-1891) — французский поэт, один из основоположников символизма. — Примеч. пер.

²¹⁵ Теренс Дэвид Джон Пратчетт (род. 1948) — популярный английский писатель. Больше известен как Терри Пратчетт. Наибольшей популярностью пользуется его цикл сатирического фэнтези о Плоском мире. — Примеч. пер.

²¹⁶ Генрик Ибсен (1828-1906) — норвежский драматург. — Примеч. пер.

В архивах человечества нет очень древних документов, поэтому мы не помним то время, когда люди имели прямую связь с богами.

Сегодня я следил за освобождением девяти шахтеров из завалов шахты в Пенсильвании. После того, как они пробыли несколько дней в воде, на глубине 240 футов²¹⁷ от поверхности земли, их спасение было поразительным, ошеломляющим и, конечно, чудесным. Их не оставили товарищи, их семьи рыдали и молились одновременно, и расчеты, куда нужно подать воздух, чтобы он вытеснил откачиваемую воду, и дать им хотя бы немного тепла, были научными, но вместе с тем все происходило наудачу. Вечером многие собирались по молельным домам, чтобы поблагодарить своего Бога за освобождение. Я бы присоединился к ним, если бы там был. Пусть это была прихоть богов, а в других случаях многие погибли бы. Важно, что эти остались живы; на тот момент этого было достаточно.

²¹⁷ 240 футов приблизительно равно 73 м. — Примеч. ред.

Я согласен с Овидием, который в своих «Метаморфозах» написал: «Праведных боги хранят: почитающий — сам почитаем»²¹⁸. Здесь нет никакого зла, это просто воздействие тех сил, которые мы называем богами. Как великие колебания природных сил, которые существуют до сих пор, они нас сохранили, чтобы мы умерли другой смертью в другое время. В этом маленьком городке сегодня вечером отмечали оберегающую веру в Бога.

²¹⁸ Metamorphoses, p. 198. (Рус. перевод: Овидий. Метаморфозы / Пер. с лат. СВ. Шервинского. М.: Художественная литература, 1977. Кн. 8: 725.)

Однако для большинства из нас боги исчезли, оставив после себя бесплодный мир. Некоторые из них стоически приспособились, умудрившись сохранить себя в целости во время своего отсутствия. Поэт Стефен Данн дает наставления своему панегиристу:

²¹⁹ "A Postmodern Guide", in Different Hours, p. 120f. Перевод Дж. Холлиса и В. Мершавки.

Переход из града небесного на грешную землю длился века. Сверкающий центр Западного мира уже исчез, когда Данн описал свое последнее великое видение метафизической гармонии, моральной причины и следствия и кульминации в фантазии о спасении. Но пышная роза, которая служила ему блаженным божественным видением, сменилась машиной, а затем — Интернетом и разными другими энергиями, которые будут продолжать сверкать в темноте. Вольфганг Кёппен²²⁰ так описывает этот переход:

²²⁰ Вольфганг Артур Рейнгольд Кёппен (1906-1996) — один из самых известных немецких писателей послевоенного периода. — Примеч. пер.

Когда попутчик главного героя сказал, что если бы он так же смотрел на мир, как он, то скоро покончил бы с собой, но тот ответил, что он не хочет торопиться к своему концу, каким бы он ни был. Если бы ему должна была открыться истина, он хотел бы ее увидеть, даже если бы испугался, что не сможет ее выдержать. «Наряду с миром, с жизнью существует еще что-то, чего мы не видим. Но вот что это?»²²² О том, что доступно нашему видению, мы знаем. Половина мира живет, купаясь в материальном изобилии, а другая половина — за чертой бедности. Половина мира находится в некой зависимости — от власти, пищи, богатства — от того, что дает им надежду на изменения. Однако правительства и корпорации давно лишились прав на народное доверие. Нет ни одной компании, увещеваниям которой можно полностью доверять, нет правительства, которое не было бы пропитано лицемерием.

²²² Ibid., p. 166.

Может быть, так было всегда, но обещания материализма и прогресса в достижении мира, спасения, душевного покоя и, главным образом, смысла явно увенчались неудачей. Если бы всего этого удалось достичь, свидетельства тому мы видели бы вокруг нас; вместо этого мы видим психопатологию и страдания души. Мы превратили в богов прогресс, материализм и другие идеологии, тогда как сами боги, как отметил Юнг, стали болезнями.

И чем же мы стали? Согласно Т.С. Элиоту²²³, мы стали полыми людьми:

²²³ Томас Стернз Элиот (1888-1965) — американо-английский поэт, драматург и литературный критик, представитель модернизма в поэзии. — Примеч. пер.

²²⁴ "The Hollow Men", in The Complete Poems and Plays: 1909-1950, p. 56. (Рус. перевод: Элиот Т.С. Полые люди. СПб.: Кристалл, 2000.)

Согласно содержанию романа Роберта Музиля²²⁵ «Человек без свойств» (Der Mann ohne Eigenshaften), написанного в 1930 г., мы потеряли свою душу и свою индивидуальность. Спросим себя: что же представляет собой человек без свойств?

²²⁵ Роберт Музиль (1880-1942) — австрийский писатель, драматург и эссеист. — Примеч. пер.

²²⁶ The Man Without Qualities, p. 70. (Рус. перевод: Музиль Р. Человек без свойств / Пер. с нем. С. Апта. М.: Ладомир, 1994.)

В данном контексте я бы перевел слово Eigenschaften²²⁷ скорее как «характеристики», ибо человек без характеристик — это, в конечном счете, человек без характера. Отличительная черта нашего времени заключается в том, чтобы оставаться между -как отметил Хайдеггер, — между богами, которые исчезли, и богами, которые еще не появились, между Поццо и Лаки, которые ждут Годота²²⁸, между эйхмановской «банальностью зла» (по выражению Ханны Арендт²²⁹) и мироощущением поэта Карла Денниса, который обращается к вопросу существования своего собственного рая или ада:

²²⁷ Eigenschaften (нем.) — свойства, характеристики. — Примеч. ред.

²²⁸ Поццо, Лаки и Годот — персонажи самой известной и самой спорной драмы Сэмюэля Беккета "Waiting for Godot" («Ожидание Годота»), в которой ждут Годота, который никогда не приходит. — Примеч. пер.

²²⁹ Ханна Арендт (1906-1975) — известный немецко-американский философ и историк. — Примеч. пер.

²³⁰ "Eternal Life", lines 8-12, in Practical Gods. Перевод Дж. Холлиса и В. Мершавки.

Закончу, пожалуй, стенанием израильского поэта и прозаика Амоса Оза ²³¹ :

²³¹ Амос Оз (род. 1939, настоящее имя Амос Клоснер) — израильский писатель и журналист. Он также является профессором литературы в Негевском университете им. Бен-Гуриона в Беэр-Шеве.- Примеч. пер.

²³² "Little Boy Don't Believe", in The Same Sea, p. 140. Стихотворение Амоса Оза глубоко метафорично. Его суть заключается в том, что многое в жизни застывает и остается неизменным. Даже изменчивое море только изменило цвет: из ярко-синего стало серым. Мальчик вырастет, во что-то веря или не нет, по существу это не имеет никакого значения.

Глубинная психология появилась более века тому назад, и ее появление было далеко не случайным. Понятие «психоанализ», которое впервые было использовано в статье, вышедшей в 1896 году, указывало на его главную цель — сдерживание напряжения противоположностей в течение великого между: между разными стадиями человеческой жизни, между прежними, подразумеваемыми соглашениями с Вселенной — и более новыми и более сложными представлениями, между духовными заповедями, питавшими наших предков, и образами, которые стали доступными нам сейчас. Мы утратили ощущение видения Овидия, согласно которому связь с невидимым миром существовала везде и всюду, а природа была живым свидетельством деяний богов. Мы отошли от признания гностического Евангелия, в котором говорится, что Царствие распространяется на всю землю, и при этом мы его не видим ²³³. Мы забыли о выводе, к которому пришел Марк Аврелий:

²³³ «…Царствие Отца распространяется по земле, и люди не видят его», Евангелие от Фомы: 117. — Примеч. пер.

У нас нет таких возможностей получить непосредственное переживание, как это было в эпоху античности. Следует помнить, что значит слово «боги» для нас, живущих в эпоху постмодернизма. Ричард Тарнас²³⁵ выражает это кратко и емко: «Считается, что реальность наполнена и структурирована присутствием мощных нуминозных сил, которые воплощаются как мифические божества» ²³⁶.

²³⁵ Ричард Тарнас (род. 1950) — культуролог и профессор философии и психологии Калифорнийского Института интегральных исследований в Сан-Франциско. — Примеч. пер.

²³⁶ Prometheus the Awakener, p. 4.

Таким образом, боги порождаются нашим почтительным отношением к тем мощным энергиям, которые пронизывают мир. Однако мы пришли к осознанию не только внешних, но и внутренних аспектов нашей самости как «первобытных психических форм, которые структурируют и стимулируют поведение и переживание человека… как проявление коллективного бессознательного, присутствующее у каждого человека»²³⁷.

²³⁷ Ibid.

В таком случае, если мы говорим о богах, значит мы признаем существующую между нами дистанцию, ибо мы превратили их в существительные. Но вспомнив о том, что они являются не существительными и не объектами, а глаголами и процессами, мы сделаем шаг по направлению к воссозданию таинства. Дилемма современного человека как раз и заключается именно в том, чтобы совершить этот шаг, который Уильям Блейк²³⁸ назвал «обновленной невинностью» (reorganized innocence).

²³⁸ Уильям Блейк (1757-1827) — англииский поэт, художник, мистик и визионер. — Примеч. пер.

Такая невинность во многом была характерной чертой первобытного состояния людей, которые испытывали религиозное переживание. В состоянии трепета они обратились к метафоре, ибо то, что действительно является трансцендентным, не может содержаться в общих понятиях, относящихся к мышлению и чувственному восприятию. Очевидно, такие метафоры имеют следующую тенденцию: когда они переносятся на переживание другого содержания, они застывают, становятся артефактами сознания и уже не воплощают эмпирические образы.

Трудности в передаче изначального откровения приводят к догматизму, возникновению ритуалов и закреплению их в культовой практике.

Опыт [религиозного переживания] обрастает догмами, которые пытаются его объяснить, защитить и передать другим. Очевидно, что сама по себе догма не содержит никакого таинства, хотя в ней может очень искренне говориться об изначальном переживании этого таинства. Главным мотивом ритуалов является воссоздание и, будем надеяться, возвращение к жизни изначального переживания мистической сопричастности, participation mystique, сопутствующей феноменологическому переживанию. Спустя какое-то время, в результате многочисленных повторений, ритуал может постепенно застыть и омертветь, утратив способность к воссоединению его участника с изначальным аффектом. То же самое можно сказать о культовой практике²³⁹, которая, с одной стороны, отличает одни группы населения от других, а с другой — со временем может стать властной и подавляющей.

²³⁹ Под культовой практикой подразумевается внешние факторы и характеристики, отличающие одну референтную группу населения (национальную, этническую, религиозную) от другой, например: система правосудия, этика, особенности повседневной жизни, религиозные обычаи и т.д.

Вследствие снижения аффективной связи с изначальным образом такой религиозный опыт обрастает различными институтами, с целью сохранить то сокровище, которое одухотворяло наших предков.

Как нам всем известно, со временем власть начинает больше угнетать, чем служить внешним выражением изначального опыта, деспотично навязывая свои ценности всему обществу. И со временем эти институты начинают жить своей собственной жизнью, а сохранение их тлеющей святости постепенно становится их собственным raison d'etre²⁴⁰. Все боги скрылись под землю только затем, чтобы появиться где-то еще.

²⁴⁰ Raison d'etre (фр.) — разумное основание, смысл бытия. — Примеч. пер.

Если мы будем относиться к богам как к фактам, а не как к метафорам, мы уйдем в споры о достоверности фактов вместо постижения их смысла. Фундаменталист привязывает свои верования к фактам и тем самым ограничивает духовную жизненную силу, отказывается обсуждать преследующие его насущные вопросы, выстраивая ригидные защиты. С другой стороны, атеист отстаивает то, что и так ясно, путается под воздействием внешних институциональных форм и упускает возможность смотреть глубже, которая всегда возникает при столкновении со смыслом божественности.

Когда общественные институты превалируют над личным переживанием, их подавляющее воздействие будет проявляться в виде депрессии и оцепенения, которые предшествуют погромам и крестовым походам. Именно этот смысл составляет содержание критики Кьеркегора и Ницше в XIX веке, а также так называемой «смерти Бога», о которой говорили теологи в XX веке. И те и другие отмечали, что imago Dei — образ Бога — застыл и перестал вызывать трепет у сопричастных ему людей. Со временем собственный импульс и своекорыстие институтов могут даже помешать людям испытывать первичное религиозное переживание, ибо оно могло бы нести угрозу их стабильности и социальным представлениям, которые они охраняют.

Юнг сказал, что боги стали болезнями. Их имена, которые когда-то были лучезарными, превратились во внешние оболочки. Как я уже отмечал, самый древний религиозный грех заключается в поклонении этой скорлупе, которую покинула энергия. Он называется идолопоклонством, и в наше время возродилось множество лжебогов. Посмотрим на современный пантеон: безграничный Прогресс, увесистый Материализм, героическое Здоровье, нормативный Нарциссизм, омерзительный Национализм, рассуждающий Сциентизм и многие другие. Никто из них не спасает, не создает близость, никто из них не имеет силы, и все мы прекрасно это знаем.

Тогда ничуть не удивительно, что психодинамическая психология появилась в последнее десятилетие XIX века, ибо она позволяла приблизиться к разверзшейся пропасти, которая открылась человеческой душе. Прежние установления не могли предложить огромному числу людей ничего такого, что затрагивало бы их душу, а новая научная парадигма хоть и дала огромный толчок продвижению в материальной сфере, но ничуть не удовлетворила духовный голод.

До тех пор, пока мы будем отрицать бога, то есть отвергать, переключать, обуздывать и угнетать энергию, которая одухотворяет Вселенную и движет нашими душами, мы будем страдать душевными болезнями. Пропасть между тем, что требует от нас культура, и тем, что хотят от нас боги, станет именоваться словом невроз, имеющим научное звучание, хотя он никак не связан с нарушениями нервной системы. Это раздвоение, которое можно увидеть на архаичной картине Эдема, — раздвоение между тем, чтобы съесть плод с дерева жизни или с дерева познания, мучительное переживание конфликта между программой инстинкта и программой разума. Вытеснение одухотворяющей энергии богов будет называться депрессией. Жажда трансцендентной вовлеченности будет вызывать пищевые расстройства, зависимости, навязчивые состояния и парафилии.

Психология bookap

Страдания неудовлетворенной души будут находить свое проявление в социопатии, нарциссических расстройствах, шизоидном расщеплении и очень, очень глубоком одиночестве. Боги, которые не получают признания, будут порождать чудовищ. Общественные институты, которые стремятся подчинить себе силы природы, рано или поздно ожидает расплата от самой природы; как ни прискорбно, это показали скандалы, вызванные уголовными процессами над священниками, обвиняемыми в педофилии и совершении сексуального насилия над своими прихожанами. Пожалуй, ничем не лучше их коллеги-психотерапевты, вооруженные мощным этическими и юридическими нормами; в результате ряда исследований оказывается, что ни много ни мало десять процентов психотерапевтов демонстрируют неуместное отыгрывание по отношению к своим клиентам.

Не стоит смеяться над богами нашей природы; они возьмут свое либо вынудив нас признать их, либо отомстив нам, появившись в виде психосоматических расстройств, депрессии или бессознательного отыгрывания. Опять же, вспомним, что божество -это персонификация духовной энергии. Забывать о том, что за образом скрывается эта энергия, — значит вести себя бессознательно. И из-за незаметного порока нашей сущности постепенно разворачивается трагедия.