Часть I. Характерология.
Глава 8. Органический характер.
1. Сущность характера.
Органический в данном случае совсем не значит естественный, гармоничный. В клинической характерологии под органичностью имеют в виду поражение мозга. Когда "удар" по мозгу происходит еще в утробе матери (патология беременности, алкоголизм родителей и т. д.) или в раннем детстве до трех лет, то результатом может явиться аномалия развития, которая и называется органическим характером (психопатия, акцентуация). Нередко особенности органического характера передаются по наследству. В наше время органиков (так я буду называть людей данного характера) становится все больше, потому что, во-первых, в их семьях рождается довольно много детей, и, во-вторых, увеличивающееся неблагоприятное экологическое воздействие оказывает пагубное влияние на мозг.
Согласно П. Б. Ганнушкину, психопатии имеют врожденный характер, но на примере органической психопатии и акцентуации мы видим, что они могут быть приобретены в раннем детстве. Данную точку зрения активно и убедительно отстаивала Г. Е. Сухарева, ссылаясь при этом на работы и воззрения многих выдающихся психиатров /25, с. 310-312/. В современной отечественной психиатрии принята точка зрения Г. Е. Сухаревой.
Приведу клиническую зарисовку органической женщины 29 лет, с которой мне приходилось близко сталкиваться в течение многих лет, назовем ее Оля. На ее примере мы разберем данный характер. Я опишу ее такой, какой она мне запомнилась.
Она, как ураган, врывается в комнату без стука и разрешения, горя нетерпением сообщить очередную сплетню, которую только что услышала. Она ничего не может удержать в себе — если хочешь, чтобы все о чем-нибудь узнали, расскажи Оле. Живет вся внешним: событиями, покупками, бытом, впитывая в себя весь "житейский мусор" и черпая из него и опыт, и уроки, и назидания. Бесконечно общительна, наедине с собой ей невыносимо скучно. Ей нужен собеседник, который своими рассказами наполняет ее жизнь смыслом и интересом.
Она шумлива, грубовата, а порой и груба, неуемно любопытна, бесцеремонна: напролом лезет туда, куда ее не звали, если что-то возбудило ее любопытство. Завистлива самой примитивной "черной" завистью — у кого-то есть, а у меня нет. Тщеславна в доходящем до комизма желании "быть не хуже других". Учит своих толстеньких буйных дочек танцам, музыке, английскому языку, рисованию — всему тому, чему учат своих детей ее знакомые.
Любит шумно и весело, с выпивкой и танцами отмечать праздники и дни рождения. Стол при этом обилен, хотя вообще-то она скуповата. Может быть то мелочной до сутяжничества, то необыкновенно доброй и щедрой.
Мужа не уважает и не любит, изменяет ему и в то же время держится за него, потому что — трезвый, практичный, деньги зарабатывает и ее любит, что весьма тешит ее самодовольство. Сама чрезвычайно практична, вся в жизни, и в то же время часто попадает впросак из-за какой-то глупости, из-за того, что ее "несет" не туда. Настроению Оли присуща "эйфоринка": трезвая, порой она ведет себя, как будто бы чуть выпила. Тут и смех без особой причины, и легкая эмоциональная невменяемость, и неспособность критически оценивать свои поступки и высказывания. Если же она действительно выпьет, то эйфорическая некритичность резко усиливается. Иногда отмечаются кратковременные дисфорические состояния.
Любит читать романы про любовь и смотреть сериалы. Если фильм ей нравится, то уходит в него вся, как ребенок; даже рот чуть приоткрыт и сердится, если в это время ее отвлекают.
Голос грубоватый, смех очень громкий, срывающийся на визг. Движения размашистые, небрежные. Дома годами ходит в одном и том же халате, непричесанная — зачем для мужа стараться, и такая люба. Если же куда-то идет, то тщательно наряжается, делает прическу, ярко красится. Толстая, бесформенная, сутуловатая, тяжеловесная, хоть и суетливая. Яркая, в том числе и от обильной косметики. Лицо диспластично: широкие скулы, глаза навыкате, крупные, пухлые, выпяченные наружу губы, плосковатый нос.
Духовными проблемами не интересуется. Самого понятия "духовная жизнь" для нее не существует. То свысока, то с уважением относится к интеллигентным людям. Поведение ее часто настолько гротескно (жесты, голос, горящие глаза и размашистые движения), что она напоминает персонаж из мультфильма.
Какой характер у этой женщины? В ней есть и циклоидное, и истерическое, и эпилептоидное, в зависимости от ситуации и настроения. И в то же время ее циклоидность — без истинной синтонности, истеричность — без холодной позы, эпилептоидность — без стойкой дисфорической авторитарности. Таким образом, мы видим в ее характере буйную "мешанину" или, говоря словами М. Е. Бурно, "мозаику характерологических радикалов в их огрубленности" /45, с. 59-62/. Речь идет не о различных напластованиях на цельном ядре характера, само ядро ее характера состоит из частей разных характерологических ядер (радикалов) — в этом суть мозаики. В ней нет характерологической цельности: в разные моменты она как бы разный человек. Люди думают о ней то лучше, то хуже, чем она есть.
Оля ярка силой и буйной смехотворностью своих реакций, то есть внешне, но не самобытностью личности, то есть внутренне. Можно говорить о грубоватости ее психики, а еще точнее, огрубелости. Грубоватость свойственна астенику во время раздражения, многим подросткам в отношениях с родителями. В слове "огрубелость" больше статичности, природной натуры человека. Эта врожденная или рано приобретенная огрубелость души является неотъемлемой характеристикой данного характера. Проявляться она может в разной степени.
Когда речь идет о грубых формах ее проявления, то говорят о дегенерации (вырождении). Эта тема поднималась еще в прошлом веке Б. Морелем, которого поддержали Маньян и Лонгрен. Их группа дегенератов была крайне широкой, включая олигофренов, органиков, больных шизофренией и людей иных клинических типов, общими свойствами которых являлась неуравновешенность с нередкой безнравственностью, пьянством, преступлениями, душевной тупостью. Дегенеративных органиков описал П. Б. Ганнушкин под рубриками "Антисоциальные психопаты" и "Конституционально-глупые" /4, с. 44-48/.
Дегенерация может быть выраженной, которую невозможно не заметить без духовного ужаса, а может быть очень мягкой, когда о ней можно говорить лишь условно. У Оли она проявляется примитивностью, неспособностью получать глубокое удовольствие от серьезных произведений культуры. В ней, как и в любом органике, отсутствует духовная тонкость. Наличие истинной духовной тонкости исключает диагноз органического характера. Для характеристики самых мягких случаев органической акцентуации слово "огрубелость" само грубовато, может быть, точнее подходит слово — опрощенность. Однако и в этих случаях росток человеческой индивидуальности не расцветает во всей своей нежности и оттенках. В случаях выраженной огрубелости души человек способен получать от жизни лишь примитивно-животное удовольствие. Все остальное вызывает скуку.
Также для Оли характерна такая нередкая у органиков черта, как мещанство. Оно часто принимает формы своеобразного благонравия, консервативной конформности: чтобы внешне все было шаблонно, "как у людей". Невольно вспоминается рассуждение, приведенное Л. Чуковской в книге "Записки об Анне Ахматовой": "Мещанство — тот слой населения, который лишен преемственной духовной культуры. Для них нет прошлого, нет традиции, нет истории, и уж конечно нет будущего. Они — сегодня. В культуре они ничего не продолжают, ничего не подхватывают и ни в какую сторону не идут. У мещанина и языка нет, у него в запасе слов триста, не более; да и не основных, русских, а сиюминутных, сегодняшних...".
Оле также свойственен типичный для органиков мещанский снобизм: на высокое, романтическое они смотрят сверху, опошляя его до нелепости и чудачества. Но отсутствие серьезных духовных поисков и мучений не свидетельствует о дебильности этих людей. У них достаточно развито абстрактное мышление, они понимают переносный смысл пословиц, их IQ (коэффициент интеллектуальности) не свидетельствует о слабоумии (хотя редко бывает высоким). Некоторые из них, благодаря хорошей памяти, способны окончить школу, институт, сделать карьеру, в том числе самую блестящую, вплоть до политических лидеров и профессорской кафедры. Однако и в этих областях они не проявляют духовной тонкости. Порой органик любит пофилософствовать, но все это как краснобай, без глубокой личностной прочувствованности собственных словоизлияний.
В широком смысле органический характер можно назвать типом простолюдина. Такая учительница или преподавательница вуза, несмотря на свою внешнюю ученость, оставляет впечатление "теток с авоськами".
Вспомним внешность Оли. У органиков часто наблюдается грубая диспластика. Возникает ощущение, что природа создавала их топором и рубанком, оставив в стороне скальпель и микроскоп. Эта телесная грубоватость соответствует душевной. Обычно имеется "букет" телесных аномалий, подробно описанный Х.-Б. Г. Ходосом /96/. В этот "букет" входят разнообразные аномалии черепа, позвоночника, кожного покрова, роста, всевозможные уродства и т. д. Порой в этой диспластике проглядывает нечто первобытное (сходство с неандертальцем), или бандитское (массивная нижняя челюсть, крепкий "тупой" затылок), или добродушное (нос, как картошка, лопоухость). Типичную органическую диспластику мы видим в фильме "Собачье сердце" у главного персонажа — Шарикова. Вообще, диспластический "тип Шарикова" распространен среди органиков, склонных к криминалу.
Характернейшей чертой Оли является возбужденность с двигательной расторможенностью, слабость самоконтроля, неуравновешенность. Все это настолько типично для органиков, что Г. Е. Сухарева, учитывая именно эти особенности, выделила два типа органических психопатов: бестормозные и возбудимые (эксплозивные). Порой у конкретного органика встречается сочетание черт обоих типов. Когда мозговое заболевание приводит к грубому распаду и дефекту личности, Сухарева предпочитала ставить диагноз психопатоподобного состояния, а не органической психопатии, так как в случае психопатии мы имеем дело с относительно сохранной личностью. Бывают и инертные, тормозимые органики, но все это часто лишь до определенного момента: уж если "понесет" такого человека, то "понесет" по-настоящему.
Эйфоричность настроения или благодушие отмечается у Оли и весьма типично для подобных случаев. Так же, как было отмечено Г. Е. Сухаревой, могут наблюдаться и дисфорические состояния, в которых кроме страха, злобы и тоски важную роль играет физиологический дискомфорт. Она пишет: "Один 12-летний подросток так описывает начало дисфории: "Сначала в животе что-то сожмется, потом к сердцу подойдет и душит, потом в голову ударит, и тут все плохое вспоминается: кто ругал, кто побил и такая злость берет, что убил бы их всех..."" /25, с. 321-322/. Она же отмечала у эксплозивных (взрывчатых) органиков усиление примитивных эмоций и инстинктов, расторможенность влечений. Пищевое, сексуальное влечения отличаются напряженностью, может встречаться наклонность к сексуальным извращениям. Вспоминаю 7-летнего органического мальчика, который просился голеньким лечь к матери в постель, при этом у него отмечалась эрекция. Сексуально расторможенные органические девочки-подростки крайне неразборчивы в половых контактах. У тяжелых психопатов бывает снижен инстинкт самосохранения, пробуждается тяга к бродяжничеству.
С эйфоричностью отчасти связана некритичность органиков в общении, жизни вообще, как это видно в случае с Олей. Органик часто без понимания, что другому человеку это может быть неприятно, сокращает психологическую дистанцию. Не может тонко оценить ситуацию, понять, каков он в глазах других людей. Он бывает назойлив, бестактен, не замечает своей грубоватости, самодовольного менторства. Может искренне сердиться, хотя сам во многом не прав. Когда люди тонко подшучивают над ним, он этого ясно не замечает.
Если органик эмоционально разойдется, то логическая дискуссия с ним практически невозможна, в таких состояниях он похож на олигофрена. Подобного малоумия нет в циклоидной или истерической эмоциональной захлестнутости. Порой в жизни, при всей своей практичности, он полагается на ничем не обоснованное "авось".
В хвастовстве и бахвальстве органиков также нередко видна некритичность. Они лгут без тонкой артистичности, и их легко уличить в обмане. Сами могут верить своей лжи, но заставить поверить в нее окружающих им удается гораздо реже, чем истерикам, циклоидам. Нередко к их бахвальству приложимо крыловское выражение: "Мы пахали". Органическое благодушие, то есть бессодержательное, самодовольно-приподнятое настроение с ощущением, что все идет хорошо, хотя в реальности это не так, ведет к некритичной беспечности, защищает органика от стойких горестных переживаний как за себя, так и за своих близких.
Мышление органиков часто аффективно-неряшливо. Нередко они все "сваливают в кучу". Стройности, красоты мышления здесь не отмечается практически никогда. Мерцает аффект, и соответственно пляшет мышление. Порой они и сами по благодушию, "наплевизму" не стараются свести концы с концами в своих рассуждениях. Бывает, что начнут рассуждать об абстрактных понятиях, а потом увязнут в конкретике. Часто с неряшливостью, неаккуратностью мышления соединяется его вязкость. В таких случаях окружающие стонут от нудных пересказов органиком какого-либо фильма, так как он "душит" их подробностями. Нередко у органика отмечается склонность к образованию сверхценных идей, но в отличие от эпилептоидных эти идеи менее последовательные и стойкие. Порой, когда органический человек сосредоточится, то производит неплохое интеллектуальное впечатление, но стоит ему аффективно разбушеваться, как тут же его поведение оказывается глупей его рассуждений. Некоторые органики любят порезонерствовать, но, в отличие от бескорыстного шизоидного резонерства ради идеи, они часто резонерствуют ради собственного "живота", оправдывая лень или что-нибудь подобное. Органикам с невысоким интеллектом более свойственно любопытство, чем любознательность (характерно и для Оли). Их внимание легко, как у детей, отвлекается на любое яркое событие.
У многих людей этого характера отмечаются остаточные явления раннего органического поражения мозга. Давайте поговорим о психоорганическом синдроме, который свидетельствует о поражении мозговой деятельности. Синдром — это созвездие, комбинация связанных по происхождению друг с другом симптомов. Хоть речь идет о поражении мозга, психиатр на основании клинической беседы, без всяких инструментальных обследований способен убедительно его заподозрить. Самое главное в этом синдроме обобщено триадой Вальтер-Бюэля (Австрия).
1. Нарушения, снижение памяти вплоть до амнезии в тяжелых случаях, когда человек теряет способность к запоминанию. В легких случаях это лишь ослабление памяти.
2. Существенные затруднения понимания, снижение сообразительности. Мышление беднеет, ассоциации сужаются до круга самых простых житейских понятий. Страдает внимание, способность живо переключаться с одной темы на другую.
3. Более или менее выраженная эмоциональная слабость, недержание аффектов. Начав смеяться или плакать, человек с трудом может остановиться.
Человек может страдать от вышеописанного, а может быть некритичным к своему снижению — и тогда психологически страдает меньше. Выделяют четыре варианта психоорганического синдрома:
1. Астенический (с выраженной истощаемостью);
2. Эксплозивный (с аффективной взрывчатостью);
3. Эйфорический (с выраженной эйфорией);
4. Апатический (с выраженным безразличием).
Данный синдром имеет разнообразное происхождение: инфекции, интоксикации, сосудистые поражения, травмы мозга, сифилис, абсцессы, опухоли, атрофические процессы и т. д. При текущем заболевании симптомы нарастают, прогрессируют. Остаточные явления раннего поражения мозга, когда патологический процесс уже отзвучал, оставив следы, имеют тенденцию сглаживаться, порой временно обостряясь в пубертатный период. Как отмечает В. В. Ковалев, подобные нарушения свойственны и детям с психоорганическим синдромом, замечая, что возрастная специфика имеет место /12, с. 214-217/.
Г. Е. Сухарева считала, что органическая психопатия возникает на фоне резидуальной (остаточной) мозговой неполноценности, которая проявляется недостаточной полнотой, точностью и цепкостью памяти, фонетически несколько дефектной речью (шепелявость, неточное произношение букв). Она отмечала у органиков разнообразную рассеянную неврологическую симптоматику: асимметрия лицевой иннервации, изменение сухожильных рефлексов и т. д. По ее наблюдениям, у органиков эксклюзивной группы интеллектуальные процессы часто протекают замедленно, легко возникает чувство усталости, головная боль. Она описывает у органических детей энурез, снохождение, повышение внутричерепного давления, эпилептиформные припадки, которые могут временно рецидивировать в период полового созревания /25, с. 310-323/.
А. Е. Личко также подчеркивает наличие у органических подростков резидуальной неврологической "микросимптоматики", диэнцефальных расстройств, отклонений на ЭЭГ, спаечные процессы в мозгу, повышение внутричерепного давления, выявляемые при вспомогательных инструментальных обследованиях /6, с. 257/.
М. Е. Бурно считает, что органик, особенно акцентуант, может не иметь проявлений психоорганического синдрома и мозговой недостаточности по типу церебрастении (мозговой слабости). Он отмечает, что люди с органическим характером порой обладают исходной высокой переносимостью алкоголя, прекрасной памятью, выносливостью /97/.
Возможно, что правы все исследователи, так как люди данного характера бывают разными. В тех случаях, где психопатия явилась результатом болезненного мозгового процесса, естественно, часто отмечается мозговая недостаточность. Там же, где органический характер был унаследован, мозговая слабость может не отмечаться: в таких случаях огрубелость мозга оборачивается его высокой переносимостью к неблагоприятным внешним воздействиям, чего не могло бы быть при тонком формировании центральной нервной системы. Мы видим это в случае с Олей. У нее отмечаются лишь головные боли, но нет истощаемости. Она неплохо переносит перемены погоды, вынослива, обладает хорошей памятью. В детстве практически ничем тяжело не болела, но всегда была грубовата душой, двигательно расторможенна, эйфорична, несколько некритична в общении, грубо диспластична. Она сама считает, что серьезно не изменилась с детства. Ее родители также являются органиками, как, впрочем, и дочки.
Подытожим существо данного характера.
1. Личностная огрубелость. Отсутствие духовной тонкости.
2. Отсутствие цельного ядра характера, мозаика различных характерологических радикалов в их огрубленности.
3. Неуравновешенность со слабостью самоконтроля, двигательной расторможенностью.
4. Усиление примитивных эмоций и инстинктов, расторможенность влечений.
5. Эйфоричность настроения, благодушие. Периоды дисфорий.
6. Некритичность в общении, оценке себя, своего поведения.
7. Неряшливость, неаккуратность мышления, нередко сочетающиеся с его вязкостью.
8. Остаточные явления раннего органического поражения мозга.
9. Грубая диспластика. "Букет" телесных аномалий.
Не все выделенные пункты встречаются у каждого органика. Всегда, по М. Е. Бурно, встречаются первый и второй пункты. Весьма типичны третий и девятый. Также характерны пятый и шестой. При органической акцентуации вышеописанные проявления не несут в себе психопатической патологичности. Человек любого характера может быть примитивным, но в этих случаях мы видим цельность характерологического ядра. Наличие остаточных явлений органического поражения мозга само по себе еще ни о чем не говорит. Главное — клиническая картина особенностей характера /6, с. 258/. Явления мозговой недостаточности могут встречаться без душевной огрубелости и мозаичности ядра и у других (неорганических) характеров.
Обычно в конкретном органике среди характерологической мозаики доминирует какой-то определенный радикал, часто эпилептоидный, циклоидный, истерический, неустойчивый, астенический, но это может быть и любой из других существующих радикалов, включая психастенический и шизоидный.
2. Простодушный вариант органического характера.
Данный вариант органического характера описан М. Е. Бурно /98/. Это распространенный в России тип органического акцентуанта, по-своему интеллигентного и благородного. Огрубелость души в отношении этих людей — слишком резкое слово. Уместней говорить об опрощенности, духовной ограниченности, простодушии. При этом нельзя однозначно сказать, что эта опрощенность хуже рафинированной духовной тонкости. Скорее, речь идет об ином качестве души.
Простодушие проявляется как искренность, доверчивость, бесхитростность, душевность, доброжелательность, скромность, своеобразная душевная чистота. С простодушием малосовместимо коварство, мстительность, фальшь, искусственность, извращенность. Как интересно заметил про простодушных один из участников моего семинара по характерологии: "Может быть, им чего-то и не хватает, но в них нет ничего лишнего".
Этот характер имеет свое отражение в образе Иванушки-дурачка русских народных сказок. В отличие от своих старших братьев он не напряжен корыстью, живет легко и просто, так, что жадные братья его считают дураком. Однако, когда нужно спасти царевну, он оказывается самым смекалистым, смелым и благородным, и никто его уже дураком не назовет. Обычно он всегда выходит победителем, и, как хочется того простому народу, все заканчивается для Иванушки счастливым концом (в жизни, увы, все часто для простодушного не так хорошо — отсюда и рождается потребность в сказке).
Простодушные люди часто бывают интуитивно практичными, смекалистыми, находчивыми. Смекалистость обычно противостоит аналитичности тем, что в ней много практичности и мало теоретичности. В аналитичности же наоборот. Часто аналитичный человек способен прочесть лекцию о природе электричества, но не может починить обычную розетку, в случае с простодушным — все наоборот.
Многим простодушным свойственна "широта души". Будучи обидчивым, такой человек способен, "ударив по рукам", полностью простить обидчика, не станет устраивать шум из-за мелочи. Нередко они безотказны в бытовых ситуациях, стесняются просить о чем-нибудь для себя. В ситуациях, когда нужно отважно действовать, бывают нерефлексивно благородны, то есть сначала ввяжутся в драку, чтобы защитить кого-то, а потом подумают о том, что это было опасно. Вспоминаются рядовые солдаты, которые во время войны скромно и отважно вынесли на себе все ее тяготы. В простодушии светится природная простота, отличная от той простоты, к которой приходят душевно сложные, "запутанные" натуры в результате длительных головоломных усилий.
С простодушием не уживаются чопорность, гонор, высокомерие. При склонности доверять людям многие из них не наивны, бывают добродушно лукавы. Порой грубовато раздражаются, но быстро отходят, снова становясь покладистыми. В некоторых из них нет явной возбудимости, неуравновешенности, они держатся тихо и немногословно. Но если их долго и упорно стараться вывести из себя, то они могут гневно взорваться и не на шутку разойтись.
В их гневе нет эпилептоидной дисфоричности, в простоватой скромности не звучит сложный дефензивный конфликт самолюбия и чувство неполноценности. Их синтоноподобию не хватает циклоидной яркой сочности, хитроватой подвижности. За их замкнутостью не скрывается сложное аутистическое переживание. В простодушной ювенильности нет тонкой художественной выразительности, но есть кураж, ухарство, удаль. Здесь не встречается холодный эгоцентризм, но может отмечаться неустойчивость. Таким образом, им свойственна мозаика радикалов в их опрощенности.
Простодушным людям характерны мягкость, слабоволие, внушаемость и компенсаторное упрямство. Большинство из них совестливы, добросердечны и жалостливы, теплы душой. Иногда такие люди не прочь прихвастнуть. Способны простодушно лгать в защитных целях, не думая о том, что их могут с легкостью разоблачить.
Телосложение обычно крепкое, атлетоидно-диспластическое, но может быть иным. В их манере говорить можно услышать задушевную протяжность интонации, а в жестах увидеть чистосердечную размашистость, порой с элементами добродушной неуклюжести. Мимика обычно проста.
Простодушные отличаются скромными культурными запросами. За сложной книгой засыпают, в музее маются, не понимают оперу и балет (как некоторые из них говорят: "срам смотреть на мужиков в колготках"), зато любят веселую лихую оперетту. После работы включают вечером телевизор и частенько похрапывают под звуки телепередач.
Их беда — частое пьянство с быстрым (1-3 года) формированием алкоголизма. Пьют, чтобы успокоиться после обид: рассуждением им это сделать трудно, проще выпить. В общении для них важна доверительность, открытость без подвоха. Опьянение помогает соприкоснуться с собеседником душой, делает общение веселее. Многие пьют, чтобы приятно "забалдеть" и не маяться от скуки. Алкоголизм относительно мало вредит их работе, связанной с мастеровой умелостью рук или с тяжелым физическим трудом. Порой алкоголь даже помогает легче выполнять монотонный физический труд. Простодушному в одиночку трудно бросить пить, он чувствует себя неуютно среди подвыпивших товарищей, которые подсмеиваются над его трезвостью. Поскольку отказать товарищам в выпивке крайне сложно, лучше лечиться всей компанией или менять ее на трезвую.
Помогая ему вести трезвый образ жизни, не стоит тащить его в музей (типичная ошибка родственников), лучше увлечь природой, рыбалкой, строительством дачи, художественными ремеслами. Простодушные с необыкновенной душевностью тянутся к природе.
Сосредоточимся на положительных особенностях людей данного типа.
1. Часто это мастера и "артисты" своего дела. Они, подобно лесковскому Левше, могут сделать своими "золотыми" руками почти любую работу. В некоторых из них живет чувство мастера. Такой печник, даже если заказчик доволен, разберет печь и проделает всю работу заново, не набавив ни копейки, если заметит какой-то изъян в своей работе.
2. Некоторые наделены удивительной природной интуицией. Простодушный человек, придя в лес, может лечь на землю и слушать ее, сроднясь с нею. После этого он "чует", где прячутся грибы и ягоды, набирая их целыми лукошками к удивлению остальных. Простодушному хорошо на природе, уютно, он чувствует с ней родство, но редко способен, в отличие от тонко чувствующих людей, восхищаться красотой природы.
3. Душевность роднит сложного интеллигента и простодушного, в отличие от интеллекта не разъединяя их, а глубоко связывая. Вспоминается няня Пушкина, Арина Родионовна, наполнившая в детстве душу поэта богатством русского фольклора и теплой добротой своей простой души.
4. Интеллигенты должны быть благодарны простодушным людям, которые берут на себя трудную и грубую работу, создавая возможность для интеллигентов заниматься кабинетным трудом.
5. Внутренняя сила простодушных заключается в их обоснованной уверенности по поводу осмысленности собственной жизни. Они делают то, что до них делали тысячи других людей и без чего невозможно жить: растят хлеб, строят дома и заводы, прокладывают дороги. Они точно знают, в отличие от рефлексирующих интеллигентов, что их труд не напрасен. Сомнения в правильности своей жизни им не нужны и излишни. Они скромно, цельно и крепко стоят на земле.
6. Раздерганные рефлексией сложные люди нередко ходили к людям этого типа учиться "правде жизни" и ее цельности. Достаточно вспомнить Л. Н. Толстого и А. И. Солженицына. Простодушные мудры не результатами духовных поисков, а исконной мудростью самой природы. В них живет доверие к жизни и смирение перед ее жестокостью. Умирают такие люди тихо и скромно, без позы, криков и вопросов. Они видят в смерти не врага, желающего лишить их жизни, а событие столь же естественное, как жизнь, и так ее и принимают — спокойно. Как писал А. И. Солженицын в "Раковом корпусе" о стариках крестьянах: "И отходили облегченно, как будто просто перебирались в другую избу". Подобное мудрое смирение отражается в народном выражении — "Бог дал, Бог взял". В отличие от многих органиков другого типа в душе простодушных есть чувство святого, иногда и чувство Бога. Это чувство рождается не из книг и философствования, а переходит от отца к сыну, от матери к дочери. Простодушные верующие обычно идентифицируют себя с Христом страдающим, а не воскресшим и торжествующим. Отсюда рождается особое русское сострадание к немощным, убогим, несчастным. Для простодушных важно не столько изучение Библии, сколько посещение церкви, там эти люди легко и просто принимают Бога. С точки зрения некоторых интеллигентов, простодушное мироощущение есть иное качество жизни, отличное от примитивности. Как сказал один из участников семинара по характерологии: "У простодушных связь не с Высшим, как у шизоидов, а с Настоящим".
7. В этих людях много симпатичного: скромность, бескорыстие, безотказность, совестливость, жалостливость, отвага, уважение у человеку, нерефлексирующее благородство действием. Они не рассуждают о нравственности, но являются ее живыми носителями, а потому, несмотря на скудость их культурных запросов, их не назовешь мещанами.
8. Для простодушных характерно скромное знание своего места в жизни и трудолюбие. Эти люди от работы не бегут — с нею веселей, а без нее скучно. Простодушные люди служили господам в дворянской России не по долгу, а по совести. Они чувствовали неправду в том, чтобы барин спину гнул: у барина свои "умные" занятия.
9. У простодушных имелась своя культура, а именно — в России православный быт, бывший, согласно П. Флоренскому, "телом" этой народной культуры. Когда этот быт был разрушен реформами Петра Первого, капитализмом и революцией, то крестьянин духовно осиротел. Городская и книжная культура не возместили ущерб, так как они неродственны простодушным людям и труднее ими усваиваются. Сегодняшние простодушные, живущие в городах, тянутся душой к деревне, лесу, речке, домашним животным, но уклад жизни в деревнях выхолощен и пуст в сравнении с культурно-бытовым богатством прежнего православного быта, в котором православие уживалось с языческими обрядами и праздниками. Идеал христианской веры был аскетический, монашеский. Важным являлось не перепутать Божеское с человеческим, а потому к чересчур предприимчивым людям было подозрительное отношение по типу — "слишком уж деловой". Всех, кто интересуется корнями народного характера и культуры, отсылаю к содержательной статье П. Флоренского "Православие" /99/.
Я дал описание "чистого" простодушного типа. Описание простодушных важно и для того, чтобы не создавалось впечатления, что среди людей органического характера встречаются лишь аморальные, антисоциальные типы.
3. Конституциональная глупость. "Салонное слабоумие".
Дебильность очень легкой степени и так называемая конституциональная (врожденная) глупость, описанная П. Б. Ганнушкиным, находятся в малоотделимой пограничной области с некоторыми интеллектуально ограниченными вариантами органической психопатии и акцентуации. В этих случаях важен следующий практический момент: глупый человек может надеть роскошный стильный костюм, очки в замысловато-сложной оправе, достать из дорогого дипломата томик стихов (которых почти не понимает) и с большой самоуверенностью начать витиевато изъясняться. Некоторые люди, гипнотизируясь подобным интеллектуальным антуражем, неспособны предположить, что перед ними почти слабоумный человек. Заподозрить это можно, памятуя о том, что глупость способна рядиться в высокопарную многозначительность. Если внимательно вникнуть в нее, то чувствуешь, что ничего, кроме банальности и скудоумия, в этих торжественных сентенциях нет. Интересно обозначали подобную "умную" глупость старые психиатры — "салонное слабоумие". Прекрасной иллюстрацией служат две пародийные миниатюры Ф. Раневской: "В доме творчества" и "Из писем Татьяне Тэсс" /100, с. 96-110/. Клинически интеллектуальная недостаточность проявляется непониманием иронии, недостаточной оценкой ситуации, затрудненным пониманием переносного смысла пословиц, слабостью абстрактного обобщения.
4. Особенности проявлений характера в детстве (с элементами психокоррекции).
В этом разделе я остановлюсь лишь на проблемных органических детях. В современной международной и американской классификации болезней мы можем увидеть описания таких детей в рубрике "Расстройства или синдром с дефицитом внимания и гиперактивностью" (СДВГ). Клиническая картина складывается из дефицита внимания, гиперактивности и импульсивности, в целом соответствуя "бестормозному" варианту органиков по Г. Е. Сухаревой. С конкретными проявлениями СДВГ можно ознакомиться в "Клинической психиатрии" Г. Каплана и Б. Сэдока /101, с. 334-335/.
Если клинически обобщить суть данного синдрома, то можно сказать, что ребенок страдает избыточным импульсом к нецеленаправленному движению, с которым не может справиться; не умеет регулировать активное внимание, осуществлять тормозящий контроль. Это характерно с детства и вызывает проблемы как в школе, так и дома.
Красноречивое жизненное описание расстройств по типу СДВГ у "бестормозных" органических детей дает А. Е. Личко. "С раннего детства обнаруживаются необычная крикливость, непоседливость, постоянное стремление к движению. Мимика поражает грубой выразительностью. Долго сохраняется младенческая привычка тянуться руками ко всем новым предметам, попавшимся на глаза, все хватать. Внимание быстро перебегает с одного предмета на другой. Такие дети ни минуты не остаются в покое — приходится слышать, что маленькими их привязывали к кровати, к стулу и т. п., чтобы немного отдохнуть от их суеты. Несмотря на подвижность, моторные навыки развиваются с запаздыванием...
Школа с первых дней становится мучением для них, а они для школы. Не в силах долго усидеть на месте, такие дети на уроках начинают бегать по классу, отвечать за других, прячутся под парту и там играют. При вполне удовлетворительных способностях оказывается невозможным продолжительное умственное напряжение. Пишут они грязно, неряшливо, их тетради и книги вечно замызганы, а одежда испачкана. Крайне затруднена выработка всех поведенческих тормозов. Всякое "нельзя" дается с очень большим трудом. Все желания они хотят исполнить сию же минуту" /6, с. 250-251/.
Необходимо разъяснить родителям, что поступки ребенка не являются умышленными, и в силу своих личностных особенностей он не способен разрешать возникающие сложные ситуации. Желательно доброе, спокойное и последовательное отношение к ребенку. Авторы брошюры "Минимальные мозговые дисфункции у детей" пишут, что нужно избегать двух крайностей: "проявления чрезмерной жалости и вседозволенности, с одной стороны, а с другой — постановки перед ним повышенных требований, которых он не в состоянии выполнить, в сочетании с излишней пунктуальностью, жестокостью и наказаниями. Частое изменение указаний и колебания настроения родителей оказывают на ребенка с СДВГ гораздо более глубокое негативное воздействие, чем на здоровых детей" /102, с. 40/. Далее авторы замечают, что "от педагога требуется по возможности игнорировать вызывающие поступки ребенка и поощрять его хорошее поведение. Целесообразно ограничить до минимума отвлекающие факторы... Ребенку должна быть предоставлена возможность быстрого обращения за помощью к учителю в случаях затруднений... Задания, предлагаемые на уроках, учителю следует писать на доске. На определенный отрезок времени дается лишь одно задание. Если ученику предстоит выполнить большое задание, то оно предлагается ему в виде последовательных частей, и учитель периодически контролирует ход работы над каждой из частей, внося необходимые коррективы. Во время учебного дня предусматриваются возможности для двигательной "разрядки": занятия физическим трудом, спортивные упражнения" /102, с. 41/. Также необходимо использовать различные методики тренировки внимания.
Приведу предлагаемые авторами брошюры практические рекомендации для родителей детей с СДВГ.
1. В отношениях с ребенком придерживайтесь "позитивной модели". Хвалите его в каждом случае, когда он этого заслужил, подчеркивайте успехи. Это поможет укрепить уверенность ребенка в собственных силах.
2. Избегайте повторения слов "нет" и "нельзя".
3. Говорите сдержанно, спокойно, мягко.
4. Давайте ребенку только одно задание на определенный отрезок времени, чтобы он мог его завершить.
5. Для подкрепления устных инструкций используйте зрительную стимуляцию.
6. Поощряйте ребенка за все виды деятельности, требующие концентрации внимания (например, работа с кубиками, раскрашивание, чтение).
7. Поддерживайте дома четкий распорядок дня. Время приема пищи, выполнение домашних заданий и сна ежедневно должно соответствовать этому распорядку.
8. Избегайте по возможности скоплений людей. Пребывание в крупных магазинах, на рынках, в ресторанах и т. п. оказывает на ребенка чрезмерную стимуляцию.
9. Во время игр ограничивайте ребенка лишь одним партнером. Избегайте беспокойных шумных приятелей.
10. Оберегайте ребенка от утомления, поскольку оно приводит к снижению самоконтроля и нарастанию гиперактивности.
11. Давайте ему возможность расходовать избыточную энергию. Полезна ежедневная физическая активность на свежем воздухе.
12. Помните о том, что присущая детям с СДВГ гиперактивность хотя и неизбежна, но может удерживаться под разумным контролем с помощью перечисленных мер /102, с. 41-42/.
5. Психотерапия и лечебная педагогика Г. Е. Сухаревой.
Лечебная педагогика по Г. Е. Сухаревой играет важную роль в отношении "бестормозных" органиков. Сухарева придерживалась принципа, что "коррекция патологических черт основывается не на "запретах" и "подавлении", а достигается путем формирования новых установок, интересов и навыков, которые могут быть созданы только на основе положительных эмоций" /25, с. 391/. Г. Е. Сухарева, исходя из того, что подобные дети не умеют самостоятельно организовывать свое время, полагала, что в режиме учреждения, где они находятся, не должно быть так называемых свободных часов. Все время нужно заполнять определенной, заранее намеченной работой или играми. Она отмечала, что на первых порах основным приемом является краткая и точная инструктивная беседа, разъясняющая столь же краткое и четкое задание с постепенным переходом к более сложным, длительным и самостоятельным занятиям. Она понимала, что невнимательных и возбудимых детей мало привлекает чисто интеллектуальная деятельность, поэтому предлагала включать в учебный процесс эмоциональные моменты (художественное оформление итогов) и двигательный компонент (измерение, взвешивание, изготовление наглядных пособий).
Представляется интересным ее предложение организовывать из учащихся сначала маленькие бригады (2-3 человека), выполняющие отдельные небольшие задания, а затем более крупные бригады (8-10 человек), объединяющиеся на больший срок для более сложных работ. Она отмечала, что только при очень постепенном переводе возбудимого и необузданного ребенка из маленьких кратковременных группировок в более крупные и длительные объединения педагогу удается воспитать у него необходимую саморегуляцию поведения /25, с. 390/.
Органический психопатический ребенок нередко не знает удовольствия созидания, а только разрушения. Поэтому большое значение приобретает терпеливое обучение его всем видам ручного туда. "Сравнительно быстрое и ощутимое продвижение в приобретении новых навыков, наглядность результатов работы, возможность их непосредственного использования — все это служит хорошими стимулами, помогает овладеть необходимыми навыками, а затем и пережить иногда впервые радость созидания" /25, с. 390/. Также это дает опыт преобразования чрезмерной подвижности в целенаправленную деятельность.
Г. Е. Сухарева отмечала, что "бестормозных" часто приходится усаживать за стол учителя или за отдельный столик спиной к классу. Некоторым органикам даже завязывают глаза и читают вслух, чтобы хотя бы в таких условиях они не отвлекались. Большое значение имеет четкий режим дня с правильным чередованием труда и отдыха. Ритмическое повторение одних и тех же процессов гармонирует и успокаивает перевозбужденную психику ребенка. Трудность коррекции "бестормозных" состоит еще в том, что для них мало значит похвала и порицание. Когда их морально "прорабатывают", они со скучающим видом только и ждут, когда эта "тягомотина" окончится. Включать в жизнь коллектива их удается медленно, через поручение им отдельных кратковременных заданий.
К эксплозивным, похожим на эпилептоидов органикам требуется иной подход. Такие дети, подростки не попадают в рубрику СДВГ. В них имеется достаточная целеустремленность и последовательная настойчивость в осуществлении своих, чаще эгоистических желаний, усиленных повышенными примитивными влечениями. Г. Е. Сухарева отмечала, что "все, что не имеет непосредственного отношения к их потребностям, бытовому благополучию и примитивным удовольствиям, не привлекает их внимания... Их отношение к занятиям определяется узкоутилитарным подходом: они согласны учиться читать, писать и считать, так как эти знания нужны на каждом шагу; все же остальные знания "лишние", от них "нет пользы"" /25, с. 396/.
Г. Е. Сухарева подчеркивала, что "основным содержанием бесед с эксплозивными подростками на первых порах должно быть разъяснение им тех практических преимуществ, которые дают хорошие взаимоотношения с товарищами: нужно жить дружно с ребятами, потому что одному играть во что-нибудь нельзя, а без игры скучно; работать в мастерской и учиться вместе с товарищами легче, так как есть кому помочь, а если ты не поможешь, то и тебе помогать не станут" /25, с. 395/. Г. Е. Сухарева считала, что таким ребятам нельзя давать посты организаторов и руководителей, так как их несправедливость, грубость, использование своего положения в личных целях вредны для всего коллектива. В таких случаях "дипломатичным" приемом является ссылка на их здоровье, которое не позволяет нести большую нагрузку. К своему здоровью они относятся заботливо, внимательно, через это на них можно влиять. Для них важна похвала. Поэтому желательно давать им задания, в отношении которых есть уверенность, что они их успешно выполнят.
Стоит опираться на их склонность к практической, конкретной работе, выполняемой по определенному регламенту, на известную настойчивость. Правда, их возбудимость, взрывчатость приводят к частым срывам, поэтому воспитание их требует большого терпения. Для них типично, что "для себя" они работают гораздо лучше, чем для коллектива. В работе с ними важны чисто утилитарные доказательства невыгодности позиции "одного против всех". Эти доказательства заставляют их признать необходимость приспособления к жизни в коллективе и ограничения своих желаний. Психотерапия в отношении таких детей, как и большинства органиков (включая взрослых), должна строиться упрощенно и внятно.
Для органического ребенка нежелателен длительный просмотр телепередач, которые действуют возбуждающе на нервную систему. Начинать ограничивать нужно с детства — иначе в подростковом возрасте их не оторвать от кровавых и наполненных действием боевиков и фильмов ужаса. Телевизор нередко полностью вытесняет из их жизни книгу.
Если органик учится не в специальной школе-санатории, а в обычной общеобразовательной, то часто возникает следующая проблема. Учителя не любят этих "дезорганизаторов" учебного процесса, постоянно ругают их за плохую успеваемость по основным дисциплинам, говорят, что им место не в школе, а на улице. Не получая уважения в школе, эти ребята невольно начинают искать его в уличных компаниях, в которых мстят обществу. Было бы для всех лучше, если бы в школе достаточно высоко ценились и уважались успехи на уроках физкультуры и труда, где органик может добиться хороших результатов, тем более что во взрослой жизни ему в основном пригодятся трудовые навыки.
6. Особенности алкоголизации и делинквентного поведения.
В компаниях органики начинают злостно пьянствовать, нанося мозгу дополнительный удар. Некоторые из них плохо переносят алкоголь, но все равно много пьют. Другие же исходно отличаются высокой переносимостью, практически отсутствием рвотного рефлекса — в этих случаях опасность быстрого возникновения алкоголизма особенно высока, так как количество выпитого бывает непомерно велико.
У многих органиков наблюдается измененная картина опьянения. Даже небольшие дозы спиртного усиливают агрессивность, снимают "тормоза", что крайне опасно в отношении совершения преступных действий. У органиков, даже еще не алкоголиков, отмечаются "палимпсесты", то есть выпадения памяти (на период опьянения) достаточно четкими фрагментами. Измененная картина опьянения свидетельствует о серьезной мозговой аномалии.
Множество тяжких бытовых преступлений совершается органиками (как взрослыми, так и подростками) в состоянии опьянения. Сын может зарубить топором отца, а протрезвев, сам себе толком не в состоянии объяснить, как это случилось. Подобными бессмысленными преступлениями пестрят страницы газет. Органик часто начинает и продолжает пить от скуки, потому что без водки и компании ему жить неинтересно. Алкоголь же усиливает и без того существующую огрубелость души. Таким образом, между органичностью и алкоголизацией устанавливается порочный круг взаимодействия.
Делинквентные органические ребята, как стая волков, очень быстро организуются в группу, из которой сразу выделяется лидер. Ситуацию можно спасти, если отец такого подростка или спортивный тренер воспринимаются им как еще более сильный лидер. Печально, что как раз у таких ребят семьи часто бывают неполные, без отца.
Антисоциальный органик-психопат отличается от здоровых хулиганов болезненной безудержностью своих аффективных вспышек, отсутствием достаточного чувства товарищества даже по отношению к "своим", эмоциональной бедностью с эйфоринкой в настроении, душевной пустотой и одновременной расторможенностью влечений, периодическими дисфориями и т. д. Если поведение здорового хулигана объясняется обстоятельствами жизни, и с улучшением последних прогноз становится благоприятным, то хулиганство органика имеет под собой почву мозговой биологической аномалии. Иногда делинквентные органики просятся в "горячие точки" боевых действий, чтобы иметь возможность для своего удовольствия безнаказанно "живых поубивать".
7. Учебный материал.
1. В фильме "Маленькая Вера" гротескно, но правдиво показана жизнь семьи, состоящей из органических людей: и отец, и мать, и сама Вера — органики. Живут они в рабочем городе, на изуродованной людьми земле. Всюду бардак и нелепица: детские качели стоят около железной дороги, негритянский мальчик поливает русский огород, а рядом проходит похоронная процессия. В семье не разговаривают — кричат. Оскорбления и забота неразделимо перемешаны. Обратите внимание на органическую грубоватость фигур родителей: отец — узловатый, кряжистый работяга, мать- сбитая, прочная "кадушка". Главная забота матери, чтобы все хорошо "покушали", в переживания дочери она не вникает до тех пор, пока все идет "как у людей". Когда она находит у дочери 20 "иностранных" долларов, то в разговоре с сыном по телефону пытается ему в своей сумбурной возбужденности их показать. Родители бьют тревогу, Вера же с отсутствующим видом стоит на балконе и скучающе рассматривает, как высыхают только что покрытые лаком ногти.
Совсем другой, оживленной, мы видим Веру на дискотеке. В глазах чувственный плотский блеск, в жестах проглядывает сексуальное кокетство, волосы ярко выкрашены "перьями". В ее визгливом смехе и во всем поведении сквозит легкая эйфоринка.
Когда парень, в которого она влюбляется, пытается с ней поговорить о ее внутреннем мире и смысле жизни, то ей ничего не остается, как отделываться дежурными шутками. Она вся во внешнем, и в данном случае получает от этого внешнего все, что ей хочется: жизнь с любимым парнем, радости секса. Ему же скучно оттого, что ей все, кроме секса, скучно. Этот парень не вписывается в семью Веры. Он не хочет уважить отца, выпить с ним. В результате происходит трагедия. Отец, который в трезвом виде благодушен, простовато душевен, в пьяном состоянии становится агрессивно расторможенным и чуть не убивает своего зятя. Попытка Вериного самоубийства вызывает у зрителя конфузию: оно как бы настоящее, и то же время фарсовое, возбудимо-визгливое, эйфорическое. Ее попытка суицида понятна, так как вся жизнь для нее — в любимом парне, больше у нее и нет ничего. Она выросла, но осталась маленькой истероидно-органической девочкой, без серьезного, взрослого духовного мира.
2. Примером талантливого органического творчества является живопись Тулуз-Лотрека. Он родился от кровосмесительного брака, что является одной из причин дегенерации. К подростковому возрасту стало ясно, что мальчик останется карликом с вывороченными губами, седловидным носом, квадратными кистями. Дегенерация проявилась и в том, что процессы окостенения, не успевая созревать, привели к перелому ног. За аномалию развития также говорит то, что, телесно сформировавшись, он далее уже радикально не менялся, в случае прогрессивного заболевания происходили бы дальнейшие сдвиги в организме. При этом недоразвитие половых желез не наблюдалось: уже в ранней юности Лотрек томился по плотской любви. В результате родился конфликт внешнего уродства и желания быть страстно любимым женщинами. Этот конфликт драматически изображен писателем А. Перрюшо /103/.
3. Тулуз-Лотрек оставляет аристократическое общество и переезжает на Монмартр. Анри Перрюшо, возможно, романтически заостряет переживание Лотреком собственной неполноценности, когда описывает, как последний с отчаянием, понимая, что он уродец, с горечью в душе довольствуется падшими женщинами. Из высказываний самого Тулуз-Лотрека видно его насмешливое отношение к своей трагедии и то, что он не столько страдал на Монмартре, сколько наслаждался жизнью, проводя много времени в кабаре "Мулен Руж", рисуя то, что происходило там. Там же он получал и любовь, которую так жаждал. Его любовницами, судя по всему, были женщины органического склада, так как им нередко свойственно извращенное сексуальное влечение, в том числе к уродливым мужчинам. Склонность к порочному жизнелюбию Лотрека проистекала из органического благодушия и явного синтонного радикала в характере художника. За органическую психопатию говорит и буйная мощь его влечений, приведшая к неуравновешенности, прожиганию жизни, алкоголизму вплоть до белой горячки.
Полотна художника невольно подтверждают диагноз. На них мы видим яркие краски, изящно-витиеватые линии, свободные движения, но нет ощущения теплоты, доброты, заражающего жизнелюбия. Наоборот, яркость кажется тоскливой, тусклой; движения безрадостно застывшими; стильная линия подчеркивает искаженность лиц и предметов. При вроде бы импрессионистической размытости общего фона нет света, прозрачной воздушности, свежего дыхания жизни, наоборот — какая-то "грязноватость" красок, некоторая небрежность, тяжеловесность. Итак, в живописи Тулуз-Лотрека мы видим синтонный, аутистический и другие радикалы характеров в их контурности и без живой выразительности. Некоторые психастеники, циклоиды видят на полотнах художника прямо-таки извращенность. Полифонисты, чувствуя в картинах некое странное смешение разнородных моментов, способны ими заинтересоваться. Характерно высказывание одного шизоида: "На картине "Танец в "Мулен Руж"" у танцовщицы ноги лошадиные, а у танцора козлино изогнутые. Вообще, многие персонажи, словно странные одинокие люди-животные". Встречались мне и те, кто восхищался проницательностью Тулуз-Лотрека, японскими мотивами в его творчестве, а за порочностью персонажей видели боль.
Конечно, Тулуз-Лотрек по-своему тонкий художник, но в этой тонкости нет эмоциональной трепетности, одухотворенной, ранимой бережности — в этом проявляется легкая грубоватость, органичность. Персонажи его картин также несут печать органичности: маскообразные лица, диспластичные фигуры. Вероятно, на Монмартре Лотрек чувствовал себя гораздо естественнее, чем в аристократическом обществе. Рисуя порочный мир, быть может, как никто другой, он подарил живописи кусочек этого мира. На примере Лотрека мы видим, что и органики могут тянуться к искусству, творчеству, но это характерно для меньшинства из них.
