ОККУЛЬТИЗМ БЕЗ МАСКИ
«БИОИНФОРМАТОРЫ»
5. По невидимым следам
Достаточно раскрыть для начала 153-ю страницу вышедшей в 1971 году вторым изданием книги «По невидимым следам». Она принадлежит перу прокурора Ленинграда, государственного советника юстиции 3-го ранга С. Е. Соловьева и журналиста М. Н. Медведева. Там описаны похождения некоей Нинель Сергеевны Кулагиной. О ней сказано, что она «более всех предыдущих мошенников позаимствовала приемы из арсенала графа Калиостро». Сначала во Владивостоке эта мадам собрала около пяти тысяч рублей у простофиль, которым сулила «импортные кофточки и другие предметы через брата-моряка, которого не существовало на свете». Затем в Ленинграде «она представлялась человеком, который может помочь в приобретении мебели с черного хода, и набрала за короткий срок более семи тысяч рублей». В общем итоге «суд приговорил Кулагину к лишению свободы». Что же касается духовного родства с графом Калиостро, то, — отмечают авторы книги «По невидимым следам», — эта деятельница демонстрировала (в промежутках между сеансами с мебелью и тюремной отсидкой) «некоторые опыты»…»
Мысль о демонстрации «некоторых опытов» и о профите, который можно из них извлечь, явилась, замечу, у героини нашего рассказа вскоре после сообщений о Розе Кулешовой.
«С завязанными глазами, — читаем в книге М. Н. Медведева и С. Е. Соловьева, — она (Кулагина) определяла на ощупь пальцами и локтем цвет в книгах, журналах, читала любой текст, называла, что изображено на рисунках в черных конвертах, находила в мешке цветные карандаши… Кое-кто видел в этом чудо, хотя большинство ученых пришло к выводу, что перед ними ловкая аферистка…»
Пришлось, в этой связи, заглянуть в старые газетные подшивки и другие материалы.
10 января 1964 года, рассказывала газета «Смена» от 16 января 1964 года, зал одного из медицинских учреждений Ленинграда «был переполнен». Председательствовал Л. Васильев. Ему ассистировали профессора С. Левин и М. Мирская, кандидат наук Д. Гальперин, врачи С. Фейнберг, П. Буль и другие. Здесь же, отмечается в отчете, «виновница торжества, миловидная молодая женщина Нинель Сергеевна Кулагина…»
Эксперименты с «виновницей торжества» тут же на глазах у публики были произведены Л. Васильевым и врачами Д. Гальпериным и П. Булем.
Эксперименты завершились триумфом.
«Завязав глаза на совесть (!), — сообщала корреспондентка Н. Кучеренко, — Нинель Сергеевна, водя пальцем на расстоянии 5—10 сантиметров от стола, читала текст из журнала…» Затем она демонстрировала «телепатию в чистом виде — угадывание образов, которые видит другое лицо» (в данном случае доцент Буль).
«Мы присутствовали, — подвел итог Л. Васильев, — при настоящем научном событии». Тридцать лет, сказал Л. Васильев, он работает в области парапсихологии, но «таких разносторонних способностей, как у Н. С. Кулагиной, он не наблюдал никогда!»
Все это происходило, повторяю, 10 января 1964 года.
А в конце того же месяца разносторонние способности нового чуда природы были подвергнуты всестороннему обследованию в Ленинградском психоневрологическом институте имени Бехтерева. Обследование завершилось протоколом на шестнадцати страницах и сообщением в печать, подписанным шестью ведущими психиатрами и физиологами высшей нервной деятельности. Текст сообщения опубликован в «Ленинградской правде» 16 марта 1964 года.
Научными работниками института без особого труда были раскрыты трюки и махинации, применявшиеся Кулагиной в ее демонстрациях «телепатии» и «ясновидения».
«Был обычный обман, — констатировало сообщение. — Опытная аферистка сумела совершить еще одну аферу…»
Необходимый свет был пролит тогда же в печати и на закулисную историю появления новой звезды на парапсихическом небосводе. Кулагину, сообщала пресса, «открыл» врач Фейнберг, пользовавший ее в одном из районных психоневрологических диспансеров. История, замечу, сильно напоминающая «открытие» Р. Кулешовой врачами Гольдбергом и Новомейским в Нижнем Тагиле. Но есть и разница. «Размах» пациентки врача Фейнберга на парапсихическом поприще оказался значительно шире, чем у ее предшественниц.
Упомянутая мною фотография из «Сатердей ревью» (обошедшая, кстати сказать, западную бульварную прессу) говорит об этом достаточно красноречиво.
Не совсем понятно только одно. Каким образом разоблаченная в 1964 году (по «телепатической» линии) аферистка, просидевшая к тому же некоторое время в тюрьме за мошенничество, через несколько лет вновь взошла звездой уже на психокинетическом небосклоне?
Да, как это произошло?
В марте 1968 года журналист Л. Колодный (распространявший годом раньше небылицы о «телепатической паре» Николаев—Каменский) поместил в прессе новое сенсационное сообщение. Рассказ шел теперь о некоем «бывшем радисте танкового полка Неле Михайловой». Сначала, пишет журналист, он просмотрел любительский фильм. «Улыбающаяся Михайлова» в кадрах этого фильма «передвигает хлеб, перемещает по столу графин, останавливает и разгоняет маятник часов» — все это «без прикосновения рук, только своим взглядом». Затем, сообщал Л. Колодный, с ним поделился более полной информацией Э. Наумов, «который исследует Михайлову». И наконец, описывается сеанс, где Михайлова — в присутствии пяти (!) кинооператоров — заставляет своим взглядом «кружиться волчком» стрелку компаса и сам компас. «С компаса, — продолжал излагать свои впечатления Л. Колодный, — Михайлова перевела взгляд на стоящие рядом предметы». И все пошло ходуном. «Коробка (спичечная), футляр, спички едут к краю стола»… Еще один магический взгляд, и все останавливается. И так далее.
Двумя неделями позже в психокинетическую кампанию включилась другая газета. Здесь обладательнице волшебного взгляда отводится уже целая страница, и «член секции биоинформации» В. Марин дополняет рассказ о волшебнице новыми штрихами. Оказывается, куски хлеба не просто двигаются по столу под ее взглядом, но и «впрыгивают к ней в рот, как в сказке». Кроме того, своей магической силой она «сводит и разводит яйца, плавающие в соляном растворе». «Таких людей, как Михайлова, — заверял В. Марин, — на земном шаре единицы». Чудесный дар «перешел к ней от матери», а сама она «передала его по наследству сыну…»
Сопоставив в заключение «феномен Нели Михайловой» с «феноменом Жерара Круазе» (о нем шла у нас речь в главе «Наследники Гануссена»), В. Марин сообщал свои взгляды на мироздание. «Все люди, — писал он, — связаны единым телепатическим полем, некоей энергией, не способной к рассеиванию в пространстве (!)… Проникновение проскописта (!!) в глубины будущего… строится на релятивности как прошлого, так и будущего…»
Все ясно. Релятивность так релятивность. Непонятно только, кто такая Н. Михайлова и почему ее «эксперименты» как две капли воды похожи на все то, что проделывала перед заокеанскими визитерами Н. Кулагина? И где именно происходят эти. мистерии?
Вопросы тем более уместные, что Л. Колодный и В. Марин стыдливо набрасывали туманную вуаль на паспортные данные, касающиеся нового чуда. Сообщалось только, что «теперь у нее (Михайловой) фамилия мужа» и что сеансы психокинеза происходят в квартире «на бывшей окраине» города, «где проходила линия фронта»…
Умолчание понятное.
Ибо «Неля Михайлова» — это не кто иная, как наша старая знакомая Нинель Кулагина, а «квартира на бывшей окраине» — это квартира, где означенная Кулагина поселилась после отбытия тюремного заключения за различные мошенничества.
Я не буду сейчас касаться вопроса о мотивах загадочного превращения имен и фамилий в рассказанном выше эпизоде.
Более интересен вопрос о характере самих чудес психокинеза, происходивших в волшебной квартире на окраине города.
По данному вопросу мы располагаем материалами Всесоюзного научно-исследовательского института метрологии имени Д. И. Менделеева в Ленинграде.
Этот институт (раньше он назывался Палатой мер и весов) был духовным детищем Дмитрия Ивановича. Он его создавал, он стал его первым директором. И события повернулись так, что имя непримиримого борца против обскурантизма вновь прозвучало почти через век при разоблачении очередной аферы столовращателей.
