Глава 2. Клинические проявления психосоматических расстройств.
Психосоматические расстройства при заболеваниях пищеварительной системы.
Неспецифические психические реакции на заболевания пищеварительной системы.
Классификация психических нарушений
В клинике внутренних болезней, несмотря на большое разнообразие психологических реакций и более выраженных психических расстройств, наиболее часто встречаются следующие:
- астенические;
- аффективные (нарушения настроения);
- отклонения в характерологических реакциях;
- бредовые состояния;
- синдромы помрачения сознания;
- органический психосиндром.
Астенические нарушения
Разнообразные варианты астенических нарушений являются стержневыми симптомами многих соматических психотических расстройств. Астении могут существовать в изолированной форме при многих соматических заболеваниях или быть включенными в разнообразные психопатологические синдромы (аффективные, аффективно-бредовые, нарушения сознания, деменцию). Наиболее частым проявлением астенических состояний является эмоционально-гиперестетическая слабость, характеризующаяся повышенной утомляемостью, крайней сенситивностью, слезливостью, эмоциональной неустойчивостью и истощаемостью аффекта. При изолированном возникновении эти проявления обычно не достигают уровня психотических.
Чаще всего выраженные астенические признаки встречаются при тяжелых хронических заболеваниях (язвенная болезнь, цирроз печени и т. п.). Астения является стержневым, или сквозным, синдромом при многих болезнях. Она может быть как дебютом (начальным проявлением), так и завершением заболевания. Типичными жалобами при этом являются слабость, повышенная утомляемость, трудность концентрации внимания, раздражительность, непереносимость яркого света, громких звуков. Сон становится поверхностным, тревожным. Больные с трудом засыпают и трудно просыпаются, встают неотдохнувшими. Наряду с этим появляются эмоциональная неустойчивость, обидчивость, впечатлительность.
Астенические расстройства редко наблюдаются в чистом виде, они сочетаются с тревогой, депрессией, страхами, неприятными ощущениями в теле и ипохондрической фиксацией на своей болезни. На определенном этапе астенические расстройства могут появляться при любом заболевании. Всем известно, что обыкновенные простудные заболевания, грипп сопровождаются подобными явлениями, а астенический "хвост" нередко сохраняется и после выздоровления.
Лечение астенических состояний, за исключением тяжелых случаев, достаточно простое и, помимо лечения основной причины расстройства, включает в себя общеукрепляющую терапию (главным образом комплексные витамины) и постельный режим. При более тяжелых случаях астении целесообразно назначение натуральных стимулирующих препаратов типа китайского лимонника или адаптогенов (например, витамакс). При повышенной раздражительности хорошо зарекомендовали себя малые транквилизаторы короткого действия, более сильные седатики не рекомендуются. Хороший эффект оказывает курсовое применение ноотропов (пирацетам в дозе до 2 400 мг в сутки в течение 30 дней).
Фобические и ипохондрические проявления
Это явления страха, тревоги и мысли о тяжелом соматическом заболевании, которые не достигают степени выраженных расстройств, но могут оказать существенное отрицательное воздействие на процесс течения соматического заболевания или замедлить процесс выздоровления. Целесообразность рассматриваемого вопроса объясняется трудностью разграничения нормальной и патологической степеней выраженности этих реакций, особенно в тех случаях, когда речь идет о хирургической операции или сложном и неприятном медицинском обследовании.
В формировании таких реакций большая доля участия принадлежит не только особенностям личности больного, но и тяжести самого соматического заболевания. Ипохондрические реакции при соматических заболеваниях встречаются очень часто, особенно у лиц пожилого возраста. Сами по себе эти реакции (если они не достигают степени сверхценных или бредовых идей) не требуют специального лечения. Достаточно будет психотерапевтических бесед лечащего врача, в ходе которых, не вдаваясь в излишние подробности, врач должен описать и объяснить больному особенности его заболевания. Большое значение для предотвращения таких реакций имеет объяснение врачом причин назначения того или иного лекарственного препарата: например, тегретол (карбамазепин) имеет достаточно широкий спектр применения — он используется при эпилепсии, невралгиях тройничного нерва, диабетических нарушениях, в период алкогольной абстиненции и для купирования умеренно выраженных аффективных колебаний.
Больной, не зная, для чего ему назначают этот препарат, и проявив инициативу, может заглянуть в справочник и, прочитав первую строчку показаний к назначению, решить, что врач подозревает у него эпилепсию, хотя препарат был рекомендован только с целью уменьшения выраженности колебаний настроения.
Колебания настроения
Для соматических болезней больше характерно снижение настроения с различными оттенками: тревогой, тоскливостью, апатией. В возникновении депрессивных расстройств тесно переплетаются влияния психотравмы (сама болезнь — травма), соматогении (болезни как таковой) и личностных особенностей больного. Клиническая картина депрессии изменчива в зависимости от характера и этапа заболевания и превалирующей роли того или иного фактора. Так, при длительном течении болезни подавленное настроение может сочетаться с недовольством, ворчливостью, придирчивостью, капризностью.
Если на ранних этапах болезни более характерна тревога, страх, иногда с суицидальными мыслями, то при длительном тяжелом течении заболевания может преобладать безразличие с тенденцией к игнорированию болезни. Значительно реже встречается повышение настроения в виде благодушия, эйфории. Появление эйфории, особенно при тяжелых соматических заболеваниях (рак, инфаркт миокарда) является не признаком выздоровления, а "предвестником" неблагоприятного исхода и возникает обычно в связи с кислородным голоданием мозга. Появление эйфории обычно сопровождается анозогнозией (отрицанием собственной болезни), что представляет серьезную опасность для больного из-за недоучета им тяжести своего состояния и, как следствие, неправильного поведения.
Эйфорические состояния
Эйфорические состояния, проявляющиеся немотивированным, чрезмерно веселым настроением со сниженной критикой к своему заболеванию, нередко встречаются в практике любого врача. Эти состояния характеризуются достаточно простым набором признаков, и их легко заметить по внешним изменениям. Явления эйфории могут возникать при наступлении или прекращении наркоза, кислородной недостаточности, интоксикации различной природы и т. д. По своим проявлениям эйфория очень похожа на начальные стадии маниакального состояния, но если маниакальное состояние имеет тенденцию к произвольному и самостоятельному развитию, то проявления, выраженность и продолжительность эйфории всегда будут обусловлены конкретными причинами. Для маниакальных состояний (особенно на начальных этапах) также характерно повышение психической продуктивности, тогда как соматогенная эйфория обычно сопровождается ее снижением. Несмотря на то, что внешние признаки эйфорического состояния свидетельствуют о якобы хорошем самочувствии больного, на самом деле эйфория может быть симптомом грозных осложнений: например, описаны случаи ее возникновения при кислородной недостаточности, вызванной массивной внутренней кровопотерей при желудочно-кишечных кровотечениях. В тех случаях, когда врач сталкивается с явлениями эйфории, прежде всего необходимо исключить возможность злоупотребления наркотическими средствами. При злоупотреблении препаратами группы морфина или снотворными эйфорические проявления сочетаются с некоторой оглушенностью в виде замедления или затруднения всех психических процессов и повышения порога восприятия. В отдельных случаях, например после употребления алкоголя, эйфорическое состояние в сочетании с повышением порога болевых ощущений может быть причиной диагностических ошибок, маскируя такие тяжелые расстройства, как перфорация полого органа, внутрибрюшные кровотечения и другая острая хирургическая патология. Лекарственная терапия проявлений собственно эйфорических состояний нецелесообразна, за исключением тех случаев, когда они сопровождаются выраженным двигательным возбуждением или неправильным поведением. В этом случае также наиболее обосновано применение средних доз бензодиазепинов (в виде внутримышечных инъекций). Любые действия по купированию собственно проявлений эйфории оправданы в том случае, если врач уверен, что они не скрывают других, более тяжелых осложнений.
Характерологические (психопатические) нарушения
Характерологические (психопатические) нарушения наблюдаются чаще при длительных заболеваниях с хроническим течением и проявляются в заострении личностных особенностей и реакций. Заболевания, начинающиеся в детском возрасте, способствуют формированию патохарактерологического развития личности. Заболевания, вследствие которых возникают дефекты внешности (кожные заболевания, обширные ожоги, искривление позвоночника и т. д.), являются почвой для развития комплекса неполноценности, ограничивающего социальные связи и эмоциональные контакты больных. Больные вследствие длительной болезни становятся угрюмыми, эгоистичными с неприязненным, а иногда враждебным отношением к окружающим. Живущие в условиях гиперопеки, повышенной заботы, становятся еще более эгоцентричными, требующими постоянного внимания. У других могут нарастать тревожность, мнительность, стеснительность, неуверенность в себе, нерешительность, что заставляет больных вести уединенный образ жизни.
Синдромы помрачения сознания
Оглушение
К ним относятся оглушение, делирий, аменция, онейроид, сумеречное помрачение сознания и др.
Оглушение — симптом выключения сознания, сопровождающийся ослаблением восприятия внешних раздражителей. Больные не сразу реагируют на вопросы, окружающую ситуацию. Они вялы, безучастны ко всему происходящему вокруг, заторможенны. При нарастании тяжести болезни оглушение может переходить в сопор и кому. Коматозное состояние характеризуется утратой всех видов ориентировки и ответных реакций на внешние раздражители. При выходе из состояния комы больные не помнят, что с ними было.
Выключение сознания наблюдается при почечной, печеночной недостаточности, диабете и других заболеваниях.
Делирий
Делирий — состояние помраченного сознания с ложной ориентировкой в месте, времени, окружающей обстановке, но сохранением ориентировки в собственной личности. У больных появляются обильные обманы восприятия (галлюцинации), когда они видят не существующие в реальности предметы, людей, слышат голоса. Будучи абсолютно уверенными в их существовании, не могут отличить реальные события от нереальных, поэтому и поведение их обусловлено бредовой трактовкой окружающего. Отмечается сильное возбуждение, могут быть страх, ужас, агрессивное поведение в зависимости от галлюцинаций. Больные в связи с этим могут представлять опасность для себя и окружающих. По выходе из делирия память о пережитом сохраняется, в то время как реально происходившие события могут выпасть из памяти.
Делириозное состояние характерно для тяжелых инфекций, отравлений. Делирий встречается у 15-20% больных хирургических отделений. В группе высокого риска (послеоперационный период, ожоговая болезнь, преклонный возраст) эта цифра достигает 60%. Делирий — угрожающее жизни состояние, обусловленное органическим поражением головного мозга. Термины "делирий", "метаболическая энцефалопатия", "острая спутанность сознания" часто считают синонимами.
Ведущий симптом делирия — спутанность сознания, которая может проявляться как возбуждением, так и глубокой сонливостью. Характерны нарушения ориентировки во времени и пространстве, галлюцинации (зрительные, слуховые, тактильные), иллюзии, бред; подавленное, тревожное настроение. Уровень сознания зависит от времени суток, ночью состояние обычно ухудшается. Вегетативная симптоматика обычно представлена гипертермией, тахикардией и увеличением частоты дыхания. Делирий — неотложное состояние, нередко приводящее к смерти или тяжелым осложнениям (больные срывают повязки, катетеры, дренажи; падают, нанося себе увечья и т. п.).
Причины делирия
Этиологические факторы можно разделить на три группы:
I. Предрасполагающие: органическое заболевание головного мозга, наличие делирия в анамнезе, преклонный возраст, наркомания, алкоголизм, тяжелые болезни внутренних органов.
II. Провоцирующие: интоксикация, абстинентный синдром, водно-электролитные нарушения, инфекция, острое поражение мозга.
III. Ускоряющие: сенсорная депривация или информационная перегрузка, выпадение отдельных видов чувствительности (потеря зрения, слуха), тревога, недосыпание, незнакомая обстановка. В послеоперационном периоде риск делирия особенно высок из-за сочетания эффектов общих анестетиков, аналгетиков и информационной перегрузки в условиях отделения реанимации. Делирий, развивающийся через несколько суток после операции с применением АИК, по-видимому, обусловлен гипоксией и воздушной эмболией головного мозга. С целью иллюстрации развития послеоперационных психозов приведем пример: больной М., 37 лет, переведен в психиатрическую клинику из хирургического отделения, где перенес резекцию желудка по поводу язвы двенадцатиперстной кишки. На второй день после операции в связи с несостоятельностью швов анастомоза была произведена релапаротомия с дренированием брюшной полости. После второго вмешательства стал грубо и недоверчиво относиться к персоналу, отказывался от лечения. Консультирован психиатром. Сообщил, что был очень рад госпитализации в хирургическую клинику (а не в районную больницу). Надеялся на быстрый и легкий исход операции. Не допускает мысли, что опытные врачи могли сделать ее неудачно. Считает, что его использовали для обучения студентов (и в палате, и в операционной он видел студентов).
Уже после первой операции, когда почувствовал себя хуже, чем до нее, закрались сомнения. После второго вмешательства решил, что является "подопытным кроликом". При попытке переубедить больного он еще больше возбуждался. Назначен индивидуальный пост, который был снят без согласования с психиатром. Больной почти тотчас выпрыгнул из окна второго этажа. Это привело к третьей операции — устранению эвентрации и ушиванию раны. Свой поступок больной объяснил не стремлением к самоубийству, а желанием уйти домой: он ослабел и "больше не в силах переносить мучительные опыты". В последующие дни отказывался от медикаментов. Пытался собрать их для экспертизы, возбуждался при виде лечащего врача. После улучшения состояния больной переведен в психиатрическую клинику. Переводом крайне возмущен, оказывал сопротивление. Заявил, что психиатры покрывают хирургов, которые "искалечили" его. В дальнейшем был умеренно общителен с больными и персоналом, ходил на прогулки, интересовался газетами, принимал лечение. После выписки из психиатрической больницы приходил в психиатрическое отделение, требовал наказания врачей, обращался с жалобами в различные инстанции. До поступления в хирургическое отделение психических нарушений или странностей у больного не отмечалось. Работал слесарем, с работой справлялся. Через 2,5 года по-прежнему считает, что врачи в прошлом нанесли ему ущерб.
Анализ наблюдения. Психические нарушения в данном случае следует считать реактивным состоянием. Больной неправильно истолковал реальные факты. Существенного развития бреда не было. После минования острых явлений отмечались сутяжные стремления. Они критически не были оценены. Реакция была непосредственно связана с ситуацией и, понятно, отражала ее. В высказываниях больного не было ничего фантастического, они стояли на грани обывательских заблуждений. Для развития психогенной реакции имели значение и астенизация больного, и особенности личности (невысокий интеллект, незрелость, наивность суждений). Решающим явился психогенный фактор — несоответствие между надеждами больного на быстрый и легкий исход операции и трудной действительностью.
Больной не был подготовлен к тому, что он в первые дни будет чувствовать себя хуже, чем до операции. Отсутствие психической подготовки к встрече с реальными трудностями может явиться серьезным травмирующим моментом. Разумеется, бессмысленно рассказывать больному о возможных осложнениях. Но предупредить его, что в первые дни после операции он будет чувствовать себя несколько хуже, необходимо. Это поможет ему мобилизовать силы и выдержку.
Из причинных факторов послеоперационных психозов выделяют психогенный (психическое напряжение, страх, волнение) и соматогенный (истощение, интоксикация, кровопотеря, нагноение). Для возникновения психических нарушений у больных имеют значение особенности личности, соматическое ослабление и психогенные факторы. Среди них определенную роль играют и ятрогенные моменты.
Медикаментозное лечение начинают только после установления причин делирия. Очень важно исключить интоксикацию и абстинентный синдром. Для оказания неотложной помощи назначают галоперидол внутримышечно по 5-10 мг каждые 3-4 ч (разовая доза для пожилых — 1-2 мг). При сильном возбуждении, кроме галоперидола назначают лоразепам внутримышечно по 0,5-2 мг каждые 4 ч. После завершения обследования и оказания неотложной помощи начинают реабилитационные мероприятия. Создают условия для восстановления ориентировки: освещение, приближенное к дневному; очки, слуховой аппарат; дежурства родственников; общение с медицинским персоналом. Нельзя допускать ни сенсорной депривации, ни информационной перегрузки.
Онейроид
Онейроидное состояние (сон наяву) характеризуется наплывом ярких сценоподобных галлюцинаций, часто с необычным, фантастическим содержанием. Больные созерцают эти картины, ощущают свое присутствие в разыгрывающихся событиях (как во сне), но ведут себя пассивно, как наблюдатели, в отличие от делирия, где больные активно действуют. Ориентировка в окружающем и собственной личности нарушена. Патологические видения в памяти сохраняются, но не полностью. Подобные состояния могут наблюдаться при сердечно-сосудистой декомпенсации (при пороках сердца), инфекционных заболеваниях и т. д.
Аменция
Аментивное состояние (аменция — глубокая степень спутанности сознания) сопровождается не только полной потерей ориентировки в окружающем, но и в собственном "Я". Окружающее воспринимается фрагментарно, бессвязно, разобщенно. Мышление также нарушено, больной не может осмыслить происходящее. Отмечаются обманы восприятия в виде галлюцинаций, что сопровождается двигательным беспокойством (обычно в пределах постели из-за тяжелого общего состояния), бессвязной речью. Возбуждение может сменяться периодами обездвиженности, беспомощности. Настроение неустойчивое: от плаксивости до немотивированной веселости. Аментивное состояние может продолжаться неделями и месяцами с небольшими светлыми промежутками. Динамика психических расстройств тесно связана с тяжестью физического состояния. Наблюдается аменция при хронических или быстро прогрессирующих заболеваниях (сепсис, раковая интоксикация), и ее наличие, как правило, свидетельствует о тяжести состояния больного.
Сумеречное помрачение сознания
Сумеречное помрачение сознания — особая разновидность помрачения сознания, остро начинающаяся и внезапно прекращающаяся. Сопровождается полной потерей памяти на этот период. О содержании психопатологической продукции можно судить только по результатам поведения больного. В связи с глубоким нарушением ориентировки, возможными устрашающими галлюцинациями и бредом такой больной представляет социальную опасность. К счастью, при соматических заболеваниях это состояние встречается довольно редко и не сопровождается полной отрешенностью от окружающего, в отличие от эпилепсии.
Особенностью синдромов помрачения сознания при соматических болезнях является их стертость, кратковременность, быстрый переход от одного состояния к другому и наличие смешанных состояний. В подавляющем большинстве случаев проявления внешней реакции обусловлены индивидуальными особенностями организма. Немаловажное значение имеет длительность действия, интенсивность и характер самой вредности. Чем выраженнее и продолжительнее действие вредности, тем менее выражен индивидуальный характер реакции организма, хотя при этом она остается высокоспецифической. Однако существуют реакции организма, которые являются неспецифическими, т. е. могут развиваться в ответ на широкий спектр соматических вредностей, интенсивность которых не всегда будет определять характер и выраженность самой реакции организма.
Влияние соматических заболеваний на уже существующие психозы.
Известно, что многие соматические заболевания у психически больных, возникая на фоне патологического состояния центральной нервной системы, имеют необычное течение (Н. П. Татаренко, 1954 г.; С. Б. Пейсахзон, 1954 г.; М. И. Середина, 1953 г.). Ряд авторов, отмечая взаимосвязь психических и некоторых хирургических заболеваний, указывают на развитие психотических состояний на фоне раневых осложнений (В. И. Акерман и Ю. X. Сегаль, 1946 г.), острой или хронической хирургической инфекции (А. З. Розенберг, 1955 г.), различного рода травм. Отрицательное влияние психического расстройства на заживление ран и ожогов отмечено еще Н. И. Пироговым.
Большое внимание психическому состоянию хирургических больных уделяли И. Г. Руфанов и А. С. Ремезова (1947 г.). Частое возникновение контрактур суставов конечностей, атрофии мышц и других осложнений наблюдали Мейслин и Монроз (1957 г.). На образование инфильтратов от внутримышечного введения аминазина указывает Л. М. Плотников (1961 г.). Развитие фурункулеза описывает П. А. Панин (1939 г.). Есть отдельные работы и о хирургических осложнениях у психически больных. Многие врачи (особенно психиатры, практиковавшие перед Второй мировой войной) помнят, что некоторые психически больные демонстрировали выраженную ремиссию болезненных симптомов во время или после острых соматических заболеваний. В старой психиатрической литературе содержится много данных по этому вопросу, тогда как в течение последних лет их появилось значительно меньше.
Многократно замечали, что внутреннее заболевание, осложняющее уже существующий психоз, может временно (а иногда и постоянно) изменять поведение психически больных. Уже Гиппократ знал эти факты, а Гален упоминал о приступе меланхолии, самостоятельно прошедшем после того, как больной заболел малярией. В 1887 году Wagner-Jauregg на основе данных литературы, а также собственных наблюдений сделал вывод о том, что брюшной тиф, холера, малярия, острые инфекционные болезни, протекающие с сыпью, а также рожа благоприятно влияют на психический процесс. Положительный эффект отмечался у больных в возрасте от 10 до 30 лет, когда длительность психоза не превышала 6 месяцев. Очень хорошие результаты были получены тогда, когда психоз длился 6-12 месяцев. Чем дольше протекало психическое заболевание перед осложнившим его соматическим заболеванием, тем менее благополучными были результаты. Кроме того, Wagner-Jauregg заметил и временное улучшение, например в виде исчезновения галлюциноза, улучшения контакта с больным и большей его "доступности", а также успокоения возбужденных больных.
Эти наблюдения очень часто касались больных даже с тяжелейшими картинами вторичной деменции, длившейся много лет (следует заметить, что вторичная деменция, по Wagner-Jauregg, ныне классифицируется как хроническая шизофреническая реакция). Наиболее благоприятные результаты отмечались при возникновении на фоне маний и меланхолий гипертермических заболеваний. Еще в ранней работе Wagner-Jauregg сообщал об определенных положительных результатах при прогрессивном параличе, осложненном лихорадочным заболеванием. Этот ученый ввел в клинику в 1917 году лечение прогрессивного паралича искусственно вызываемой малярией.
Лечение психических заболеваний при помощи искусственно вызванных лихорадочных состояний
На основе своих смелых опытов Wagner-Jauregg не только создал первую модель лечения прогрессивного паралича искусственно вызванной инфекцией, но и показал, что психическую болезнь можно лечить физическими средствами. За свою работу Wagner-Jauregg получил Нобелевскую премию в области медицины. Не умаляя заслуг Wagner-Jauregg, следует вспомнить (это, впрочем, делает и сам ученый) и русских врачей, занимавшихся этой проблемой. В. Ф. Саблер, работавший главным врачом Преображенской (первой психиатрической) больницы в Москве с 1828 по 1870 г., считал, что психозы могут кончиться выздоровлением после соматического заболевания, сопровождающегося повышением температуры тела, еще за 50 лет до Wagner-Jauregg. Русский врач Розенбаум из Одессы в 1874-1875 гг. в отделении психически больных сознательно, но тайно вводил кровь, содержащую спирохеты возвратного тифа, больным различными психозами, добиваясь таким образом хороших результатов, которые он наблюдал при заболеваниях психически больных брюшным тифом, малярией и возвратным тифом.
Результаты исследований Розенбаума опубликовал лишь Окс в немецком переводе в 1880 году. В 1939 году Terry публикует результаты своих трудов, касающихся достоверного выздоровления от психической болезни во время или вследствие осложняющей ее лихорадочной болезни. Автор полагает, что нарушения аффекта исчезали совсем или в значительной степени смягчались в 90% случаев, тогда как у больных шизофренией выздоровление было временным, а стойкая ремиссия наблюдалась лишь в небольшом количестве случаев. Терапевтический эффект лихорадки в лечении эпилепсии был спорным. Нередко возникали обострения симптомов эпилепсии вследствие осложнения соматическим заболеванием, а положительные результаты были обычно весьма кратковременными.
Почти 60% опрошенных Terry психиатров наблюдали в собственной практике влияние естественных лихорадочных заболеваний на так называемые функциональные психозы и эпилепсию. Обсудив результаты этого опроса, Terry приходит к выводу, что временное психическое выздоровление встречается практически во всех случаях так называемых функциональных психозов, а чаще всего и наиболее выражено оно при шизофрении, осложненной лихорадочным заболеванием. Явно благоприятными были результаты после лихорадки у больных с острыми маниакально-депрессивными состояниями. Эти наблюдения, однако, вызвали меньший интерес у клиницистов, чем преходящие периоды выздоровления, наблюдавшиеся при шизофрении.
Искусственно вызванные лихорадочные состояния широко использовались в лечении психических болезней в 1920-1940 гг. К средствам, чаще всего применявшимся при лечении функциональных психических заболеваний, относится прививка малярии, тифозной вакцины, а также введение взвеси серы в масле. Гипертермия, вызывавшаяся с помощью электроприборов, не оправдала возлагавшихся на нее надежд. Наилучшие результаты наблюдались при применении тех факторов, которые приводили к очень острым и сильным соматическим кризам. Пирогенная терапия функциональных психозов уступила место лечению инсулиновыми шоками, хотя некоторые авторы приписывали лечению гипертермией особую ценность. Например, Claude и Rubenovitch полагают, что если пирогенная терапия (препаратами серы) дает наилучшие результаты при кататонической форме шизофрении, то инсулин наиболее эффективен при параноидной форме.
Инсулин, по мнению этих авторов, не дает эффекта при кататонической шизофрении, а пирогенное лечение — при параноидных формах. При лихорадочных заболеваниях у психически больных наблюдалось не только улучшение, но и ухудшение. Menninger, обсуждая вопрос о влиянии гриппа на психические заболевания, на основании данных литературы, а также собственных наблюдений заключает, что грипп может действовать трояко: в одних случаях он вызывает психические расстройства, в других усиливает их или ослабляет, а в третьих — приводит к выздоровлению при уже существующих психических нарушениях. Согласно Terry, в большинстве случаев не отмечается положительного влияния гриппа на психические болезни (Добжанский). С определенностью можно сказать, что острая гнойная хирургическая инфекция положительно сказывается на психическом состоянии больных шизофренией и инволюционными психозами.
Возбуждение, предшествующее началу воспалительного процесса, сменяется более спокойным состоянием. Наблюдается понижение аппетита, или, напротив, больные начинают принимать пищу сами, хотя до этого в течение длительного времени их кормили искусственно с помощью кофеино-амиталового растормаживания или даже через зонд. У них снижается психомоторное возбуждение, упорядочивается поведение; когда имели место галлюцинации или бредовые идеи, они теряли свою актуальность либо полностью корригировались. Наиболее частыми гнойно-воспалительными заболеваниями у психически больных являются абсцессы ягодичной области. Они развиваются на местах введения различного рода лекарственных веществ. Обилие в подобных абсцессах некротических тканей позволяет считать их не просто абсцессами, а абсцесс-некрозами.
Довольно часто гнойно-некротические очаги располагаются глубоко, и определить их осмотром или пальпацией удается не всегда. Они трактуются как инфильтраты и длительное время подвергаются лечению физиотерапевтическими процедурами, введением антибиотиков, временами некротизируются и образуют плохо заживающие язвы. Из приведенных примеров следует, что болезни, которые, как считают, благоприятно влияют на психические заболевания, вызываются микробами. Имеются публикации о влиянии хирургических заболеваний на течение психоза. Повседневный опыт показывает, что агрессивный и непослушный больной становится послушным и неагрессивным, если заболевает тяжелым соматическим заболеванием.
Механизм влияния лихорадки на психическое состояние
В последние годы количество таких наблюдений уменьшилось в результате успешной борьбы и профилактической работы с такими заболеваниями, как брюшной и сыпной тиф, а также малярия; в то же время при роже или крупозной пневмококковой пневмонии в течение нескольких дней благодаря лечению антибиотиками наступает соматическое выздоровление со снижением температуры. О механизмах влияния лихорадочных реакций на улучшение психического состояния высказываются разные мнения. Многие авторы приписывают благоприятное влияние гипертермии, улучшению условий кровообращения и трофики центральной нервной системы. Другие авторы придают значение иммунологическим факторам, а также изменениям обмена веществ и внутрисекреторного равновесия.
Согласно физиологическим гипотезам, преобладание в сознании представления о наличии соматического заболевания или его угрозы, а также сопутствующее этому плохое самочувствие вызывают изменения в состоянии больного: он начинает сотрудничать с врачом, что освобождает последнего от необходимости особой опеки над ним. Многие авторы объясняли эффект гипертермических осложнений связью биохимических изменений с психологическими воздействиями. Menninger сравнивала механизм действия лихорадки с катализатором, ускоряющим течение реакции в направлении, в котором она и так очень медленно протекает. Основываясь на наблюдении, что совершенно разные факторы терапии, применяемые в психиатрии, могут неоднократно приводить к идентичным результатам, Wolfberg выдвинул теорию, согласно которой психическое заболевание является вариантом анафилактической реакции, и высказал мнение, что все факторы, которые позволяют добиться выздоровления при психозах, являются десенсибилизирующими факторами.
Эта теория имеет, несомненно, историческое значение. Кажется вероятным, что механизм влияния соматических заболеваний может быть различным при острых психозах и при хронических психических заболеваниях. Этот вопрос можно представить следующим образом. При кратковременных психозах, при которых психические нарушения не слишком глубоко укоренились и часто встречаются спонтанные ремиссии, каждое острое воздействие может значительно ускорить выздоровление. Острые соматические заболевания, такие, как пневмония или брюшной тиф, электрошок или лечение инсулиновой комой, или даже неожиданная холодная ванна — все это может ускорить выздоровление и ремиссию психического заболевания. Не исключено, что обряды, применявшиеся при так называемом изгнании беса, могли быть эффективны при лечении ранней шизофренической реакции (Ehrentheil).
Улучшение при хронических психических расстройствах в ходе острых соматических заболеваний бывает частично следствием того, что как врачи, так и медицинский персонал обращали на больного больше внимания во время острого соматического заболевания, а многие больные в состоянии оценить сделанное для них добро. Гипертермические реакции влияют на функции мозга вследствие изменения физиологических условий, однако эти условия может менять также и безлихорадочное заболевание. Психически больные при тяжелых изнуряющих заболеваниях не затрудняют лечения и ведут себя в этот период как психически здоровые люди. Некоторые психически больные могут великолепно "играть свою роль в окружении", когда они физически здоровы, как бы усиливая и еще больше подчеркивая эту роль по той же причине, по какой психически здоровый человек после нескольких рюмок алкоголя "играет роль" более пьяного, чем он есть на самом деле.
Такой человек, будучи в состоянии алкогольного опьянения, внезапно становится совершенно трезвым перед лицом опасности, даже если эта опасность представляет собой лишь появление милиционера. Подобный психологический механизм может действовать у некоторых психически больных, особенно при соматических заболеваниях, представляющих серьезную угрозу для их жизни. В такой ситуации эти больные могут казаться психически здоровыми людьми. При длительных психозах вероятность выздоровления ничтожна, однако может наступать частичное улучшение. Продолжительное улучшение наблюдается иногда в случае исчезновения под влиянием анатомических изменений мозга (например, после травмы) "укоренившегося" психического расстройства.
Следует обратить внимание на несоответствие взглядов двух психиатрических школ. Согласно учению одной из них, для получения лечебного эффекта от электро- и инсулиновых шоков необходимо избегать какого-либо повреждения мозговых клеток, по теории другой школы, повреждение мозговых клеток вследствие инсулиновых шоков и электрошоков является неотъемлемой частью благоприятного влияния этих терапевтических методов. Неврологические симптомы во время и после применения обоих методов лечения указывают на повреждение мозговых клеток, а вопрос состоит в том, является ли это повреждение необратимым. Факт, что в некоторых случаях эпилепсии психические расстройства кажутся пропорциональными числу и тяжести припадков, говорит о том, что искусственное вызывание судорог той же силы и частоты может оказывать на мозг и его функции такое же воздействие, как и эпилептические припадки.
В литературе приводится несколько интересных сообщений о том, что после длительной инсулиновой комы, длившейся в некоторых случаях несколько дней или недель (необратимая инсулиновая кома, отравление инсулином), несколько больных "выздоровели", причем появились органические изменения мозга, часто подобные тем, которые имеются при психозе Корсакова, но в отношении шизофрении наступило значительное улучшение (Добжанский). В 1970 году X. Набатова изучала взаимное влияние соматических заболеваний и шизофрении. Шизофрения является заболеванием всего организма и характеризуется не только психическими, но и соматическими нарушениями. Соматические заболевания, возникающие у больных шизофренией, не являются случайными или просто сопутствующими.
Взаимосвязь психических и соматических заболеваний
Можно говорить о феноменах взаимосвязи и взаимовлияния, выявляющихся в клинике и течении как соматических, так и психических заболеваний. В психопатологической картине шизофрении, сопровождаемой соматическим заболеванием, обнаруживаются следующие особенности: экзогенные синдромы с состояниями помрачения сознания, нарушением схемы тела, астении. Имеет место клиническая картина, внешне сходная с экзогенными синдромами, в форме состояния растерянности, тонкой деперсонализации, неполной ориентировки в окружающем. Обращает на себя внимание и конкретное содержание галлюцинаций и сенестопатий. Должно быть отмечено также раннее выявление основных шизофренических нарушений. Течение шизофрении у больных с соматическими заболеваниями нередко приобретает признак непрерывности. Быстрое развитие апато-абулических проявлений, со снижением интеллектуальной активности, чаще соответствует вялому течению соматического заболевания.
При ухудшении соматического состояния хотя и отмечалось иногда смягчение психопатологической симптоматики, однако при этом снижалась и психическая активность в целом. Соматические заболевания у больных шизофренией чаще протекают вяло, отличаются скудными клиническими проявлениями. В случаях, заканчивающихся смертью, помимо обычных анатомических изменений, обусловленных основным соматическим заболеванием, регистрируются еще распространенные поражения внутренних органов по типу дистрофии и дегенерации. Имеют место значительные изменения, происходящие в последнее время в соотношении соматических заболеваний, явившихся причиной смерти больных шизофренией. Если раньше большинство страдающих шизофренией умирали от туберкулеза легких, то в последние десятилетия ведущее место занимают заболевания сердечно-сосудистой системы, а также доброкачественные и злокачественные новообразования, язвенная болезнь.
Наряду с изменениями в структуре соматических заболеваний произошли изменения и в соотношении форм шизофрении в сторону большей редкости кататонической формы и роста числа больных параноидной формой шизофрении. Гипертоническая болезнь, атеросклероз, тиреотоксикоз, язвенная болезнь, новообразования развиваются преимущественно у больных параноидной формой шизофрении (Набатова).
Специфические психосоматические расстройства при заболеваниях пищеварительной системы.
При заболеваниях печени, желудочно-кишечного тракта постепенно возникают раздражительность, бессонница, эмоциональная неустойчивость, временами — ипохондричность, канцерофобия.
Психосоматические расстройства при заболеваниях печени.
В давние времена печень считали средоточием жизненной силы, души, любви и гнева. Принося в жертву печень животных, думали, что с ее помощью можно предсказывать будущее. Наилучшим свидетельством этого служат модели печени из глины, сделанные жителями Вавилона. Выражением убежденности в существовании тесных связей между функцией печени и человеческой психикой являются взгляды на гуморальную патологию и науку о дискразии, а реминисценцией являются до наших дней употребляемые выражения "меланхолия" и "холерик". О том, как глубоко в воображении человека печень связывалась со сферой психических переживаний, свидетельствует также выражение "он излил свою желчь". В народной медицине печень считали средоточием наслаждений, и во время бракосочетания и на других веселых церемониях гостям подавали по кусочку печени. Развитие знаний в XVIII и XIX веках повлекло за собой отход от гуморальной науки, а печень была низведена до роли "большой фабрики желчи".
В результате тщательных исследований Zilling, Adams и Foley пришли к выводу о существенных связях между печенью и психическими расстройствами. Впрочем, уже в работах Morgagni, Bright и Frerichs описаны выраженные психические расстройства при хронических и острых поражениях паренхимы печени. Еще в 1896 году психиатр Wagner-Jauregg предполагал, что кишечная аутоинтоксикация может быть причиной определенных психических расстройств. О правильности этого взгляда говорят наблюдения последних лет.
Заболевания печени сопровождаются дисфорическими расстройствами и гипнагогическими галлюцинациями.
При циррозе печени с выраженными клиническими проявлениями (желтуха, асцит, желудочно-кишечные кровотечения) из психических нарушений на первый план выступают астенические расстройства с дисфорическими включениями в виде злобности, раздражительности, патологической пунктуальности, угнетенности, требования к себе повышенного внимания. Кроме того, наблюдаются выраженные вегетативные расстройства с приступами сердцебиения, потливости, колебаний артериального давления, покраснения кожных покровов при эмоциональных переживаниях. Характерны также кожный зуд, бессонница, чувство онемения конечностей. При утяжелении состояния нарастает оглушение, которое в последующем переходит в сопор, а иногда и в кому.
Портокавальная энцефалопатия
Коротко остановимся на проблеме так называемой портокавальной энцефалопатии у больных циррозом печени, которая может проявляться спонтанно при значительном развитии коллатерального кровообращения, а также после операций с наложением портокавального анастомоза. Существует мнение, что у больных циррозом печени аммиак, образующийся в кишечнике из белковых веществ, содержащих азот, переносится коллатеральным кровообращением непосредственно в систему нижней полой вены. Таким образом часть аммиака попадает непосредственно в мозг, минуя нормальный путь обмена в печени, и поражает его. До сих пор окончательно не выяснено, в чем здесь дело: только ли в аммиаке или и в других токсичных веществах (речь идет, например, об аминах, а также фенолах). Основная роль в образовании аммиака принадлежит бактериям (в норме имеющимся в ободочной кишке), которые при циррозе печени встречаются и в тонком кишечнике.
Клиническая картина
К наиболее важным симптомам относятся спутанное сознание с дезориентацией в месте и времени, ослабление внимания, а также моторные нарушения, в частности тремор, напоминающий трепетание крыльев. Нейропсихическая симптоматика может манифестировать остро, как делирий, с нарушением сознания, дезориентацией и галлюцинациями, но чаще встречаются хронические расстройства с периодическими обострениями, с прогредиентным снижением личности и деменцией. Иногда эти патологические проявления трудно распознать, и нередки ошибочные диагнозы. Клинико-психическая картина многосимптомна и соответствует картине других органических реакций в отношении изменений личности, интеллекта, а также лабильности настроения. Симптоматика изменчива. В период ухудшения выраженными становятся характерологические нарушения, которые удается выявить еще в период ремиссии. Больные дружелюбны, большей частью слишком толерантны к себе и окружающим, часто эйфоричны и даже пуэрильны.
Они теряют чувство ответственности в отношении семьи и окружающего мира. Интеллектуальные нарушения имеют размах от незначительного ограничения умственных способностей до глубокой деменции. В начальный период колебания в статусе изо дня в день бывают поразительны. При полной сохранности сознания обнаруживается ограниченное снижение интеллекта. Так, некоторые больные не способны повторять определенные действия, особенно если они касаются ориентации в пространстве. Большую помощь при диагностике оказывает тест со спичками, из которых больной должен сложить звездочку.
Больной не может повторить показанный ему способ сложения фигуры. Он не может также повторить услышанную простенькую историю, разумно увязать отдельные события. Неспособность к простым подсчетам (например, от 100 отнять 7) приводит в отчаяние интеллигентных субъектов, так как они еще сохраняют в это время определенную самокритику и могут оценить собственную неполноценность. Почерк становится беспорядочным, неуверенным, дрожащим, пишущий не придерживается строки. Некоторые больные не могут утром одеться, путая очередность надевания отдельных предметов туалета. Особое внимание привлекают расстройства в "сфере туалета" — больной принимает одни предметы за другие. В этом случае больные часто мочатся в палате в обувь других пациентов и т. д.
Иногда возникают сексуальные нарушения с эксгибиционистскими тенденциями. Эти симптомы, однако, в большинстве случаев преходящи. Они могут появляться также в предкоматозный период, протекающий со значительным нарушением сознания и расстройствами речи (речь характерная — смазанная и невыразительная). Наблюдаются также перверация и произнесение не связанных друг с другом фраз. Нередко наступают ранние нарушения ритма сна (бессонные ночи), тремор в течение дня. Davidson и Summerskill говорят даже о состояниях, напоминающих нарколепсию. Встречаются двоение в глазах и галлюцинации, а также нарушения восприятия с макропсией. Лицо больного часто маскообразно, а взгляд характерно устремлен вдаль.
Почти всегда при этом определяются неврологические симптомы, особенно характерное дрожание, напоминающее трепетание крыльев. Почти во всех случаях имеются выраженные изменения ЭЭГ. При токсической дистрофии печени развивается коматозное состояние. Как известно, токсическая дистрофия является гепатоцеребральной патологией, и при коматозном состоянии (например, острой желтой атрофии печени при вирусном гепатите А) вначале появляются головные боли, потливость, приступы удушья, рвота, нарушается сон. В дальнейшем на фоне общего оглушения развиваются приступы психомоторного возбуждения, делириозно-аментивные расстройства с бессвязностью речи, отрывочными галлюцинаторными и бредовыми явлениями. Возможны эпилептиформные припадки. Утяжеление соматического состояния сопровождается усилением оглушения, затем наступает сопор, а в последующем — кома с возможным летальным исходом.
Очень интересна клиническая картина психических нарушений в процессе течения первичного гепатоцеллюлярного рака печени, ибо нельзя исключить влияния токсинов, продуцируемых опухолевой тканью. Одним из наиболее заметных фактов, отмеченных в последние годы, является быстрая регрессия этих симптомов под влиянием соответствующей терапии. Это лечение предусматривает очистительные средства, ограничение поступления белка, а также прием антибиотиков (неомицин и др.). Диагноз может представлять особые трудности у больных алкоголизмом (дифференцирование с белой горячкой).
Психические нарушения при печеночной недостаточности
При печеночной коме вследствие быстро наступающей печеночной недостаточности, как это наблюдается в редких случаях отравлений или при злокачественном течении вирусного гепатита, психическая симптоматика также драматична. К первому описанию, представленному Гиппократом, нельзя ничего добавить. В нем речь идет о том, что эти больные громко кричат, злобны и их невозможно усмирить. Такого рода симптомы весьма выражены у детей и юношей (иногда даже перед наступлением желтухи). Случается, что молодые больные с такими расстройствами попадают в психиатрические больницы. Появление желтухи проясняет ситуацию. После развития желтухи психические симптомы обычно регрессируют, а болезнь протекает как обычный гепатит.
Заслуживает внимания особого рода депрессия, которая наступает у больных паренхиматозным гепатитом в продромальном периоде и длительно удерживается после исчезновения заболевания. У сравнительно небольшого числа лиц, перенесших гепатит, депрессия сохраняется долго, даже годы. Это один из самых существенных симптомов так называемого постгепатитного синдрома.
Клиническая картина
По частоте симптомы распределяются следующим образом: утомляемость с большой потребностью в сне, неустойчивость настроения, чувство давления и переполнения в правом подреберье, непереносимость жирной пищи, потеря аппетита. Именно сочетание соматических и психических симптомов является причиной того, что больной попадает к врачу. Нередко это касается лиц, работающих в медицине. Такого рода больные встречаются среди студентов-медиков, санитарок, молодых врачей, которые на основании теории и практики работы с больными гепатитом знают о возможности заражения от больного в хроническом периоде болезни. В этих случаях необходимо прежде всего тщательное исследование. При функциональной гипербилирубинемии либо постгепатитном синдроме главная задача врача состоит в том, чтобы убедить больного в безвредности этого расстройства, носящего биохимический характер.
Постгепатитная гипербилирубинемия, а также варианты функциональной гипербилирубинемии (ювенильная желтуха Мейленграхта, синдром Дубина — Джонсона и т. д.) протекают часто фазно, причем нередко развивается депрессия, подобная истинным эндогенным депрессиям. Оба вида гипербилирубинемии, быть может, конституционно обусловлены. У этих больных наблюдаются также влажность рук, склонность к потливости, колебания артериального давления либо спазмы. Несомненно, ошибочно было бы считать больных, обращающихся к врачу с этими жалобами, больными неврозом. В то время как при конституциональной гипербилирубинемии имеются прежде всего функциональные нарушения, которые можно значительно смягчить соответствующей лечебной тактикой, психические нарушения при циррозе печени обратимы и доступны лечению лишь в начальный период. В этих случаях можно добиться значительных результатов длительной терапией, применяя антибиотики и ограничивая поступление белка в организм (Добжанский).
Психосоматические расстройства при язвенной болезни.
Язвенная болезнь реализуется не без участия других органов и систем, например, было отмечено влияние n. vagus, хотя недавно его роль преувеличивали. Влияние ЦНС при пилородуоденальной язве проявляется тревожностью, эгоцентризмом, повышенными притязаниями, тревожно-фобическим и ипохондрическим синдромами. Нервно-психический стресс — один из этиологических факторов развития язвенной болезни.
В современной литературе появляется все больше публикаций, посвященных психосоматическим заболеваниям. Психосоматическая патология, как известно, встречается достаточно часто. Как правило, больные с психосоматическими расстройствами (язвенная болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки, язвенный колит и другие болезни) лечатся в общесоматических стационарах, и почти всегда эти заболевания не излечиваются, т. к. в основе их генеза лежит психопатология, которая не учитывается лечащим врачом, а лечение не приносит желаемого результата.
Патология больных с язвами ЖКТ
У больных с язвами ЖКТ внешне поведение не отличается от нормального, но отмечается своеобразная агрессивность (диссоциация между агрессией и сдерживающими механизмами), т. е. имеет место внутриличностный конфликт.
Отличие от здоровых: более высокая степень подозрительности, обидчивость; тревожность; подавленность, печаль, неуверенность; эмоциональное застревание на некоторых состояниях; наличие агрессивных эмоций.
Клиническая картина
Больным присуща маскировка депрессии. Она сочетается со сниженным жизненным тонусом. Это преморбидное состояние, способствующее развитию ишемической болезни сердца (инфаркт миокарда).
Больные склонны к сокрытию своей патологии. 38% больных признают выраженную тревожность, у 5% больных наблюдаются астенодепрессивные состояния. Эти явления лежат в основе невротизации больных. Язвенная болезнь в преморбиде диагностируется при наличии некоторых особенностей: стремлении подавлять окружающих, вспышках агрессии, в случае неудач — склонности к алкоголизму.
Депрессивность, недовольство окружающими — все эти особенности складываются при наличии психогений в детстве, психотравм. Затем они усиливаются в зрелом возрасте. Такие больные воспитываются в многодетных семьях, являясь младшими детьми.
В школьные годы отмечается пассивное подчинение, слабое включение в конкурентную борьбу за лидерство. Дети воспитываются в условиях эмоциональной изоляции. В период до 30 лет увеличивается риск развития этого заболевания, чему способствует низкая мотивация достижения успеха. Наблюдается аффективная ригидность, т. е. застойность, негибкость в поведении. Такие больные отличаются малоподвижностью, склонны к формированию навязчивостей и сверхценных идей, используют поведенческие стереотипы, т. е. шаблоны поведения.
Психологические типы язвенных больных
Каждое психосоматическое заболевание, в том числе и язвенная болезнь желудка или двенадцатиперстной кишки, в своей основе имеет специфические психологические особенности личности, хотя считается (Alexander, 1934 г.), что "язвенного типа личности" не существует. Выделяют несколько психологических типов. Так, например, Overbeck и Biebl (1975 г.) предлагают разделение язвенных больных на 5 типов:
I. Психически "здоровый" язвенный больной: заболевает язвой в качестве единичной психосоматической реакции при массивной нагрузке и сильной регрессии "Я".
II. Язвенный больной с неврозом характера: формирование псевдонезависимых реакций при постоянном переживании обид, неудач.
III. Социопатический язвенный больной: больные со слабым "Я", чрезмерной зависимостью, заболевают при мелких внешних отказах в любви и обращении к себе.
IV. "Психосоматический" язвенный больной: личности с бедной фантазией, видят в окружающих лишь самих себя и при специфических нагрузках и кризисах привычно психосоматически реагируют.
V. "Нормопатический" язвенный больной чрезмерно ориентирован на нормативность поведения с отчетливыми ограничениями "Я". Язва возникает на фоне хронической стрессовой перегрузки.
Большинство авторов (Freyberger, 1972 г.; Balint, 1969 г.; Loch, 1963 г. и др.) выделяют 2 типа — гиперактивный и пассивный. Считается, что почти у всех больных язвенной болезнью имеет место внутренний конфликт по типу "взять-отдать" — борьба между двумя противоположными стремлениями (зависимость и боязнь открыто демонстрировать эту зависимость).
При пассивном типе больные наслаждаются преимуществами зависимости и не предпринимают шагов к самостоятельности. На первом плане у таких пациентов стоит бессознательный страх быть покинутыми. При гиперактивном язвенном типе желание зависимости сознательно отвергается. Эти больные заботятся о других, стараются быть лидерами, постоянно ищут успеха, но не находят его. Некоторые исследователи (Zander, 1976 г.) считают, что пусковым фактором является зависть — "язва возникает, когда человек с голодной установкой должен видеть, как питается другой". Известно, что еда представляет собой первое явное удовлетворение рецептивно-собирательного желания. В мыслях ребенка желание быть любимым и желание быть накормленным связаны очень глубоко.
Когда в более зрелом возрасте желание получить помощь от другого вызывает стыд или застенчивость, что нередко в обществе, главной ценностью которого считается независимость, желание это находит регрессивное удовлетворение в повышенной тяге к поглощению пищи. Эта тяга стимулирует секрецию желудка, а хроническое повышение секреции у предрасположенного индивида может привести к образованию язвы. На базе гастроэнтерологического отделения городской клинической больницы № 3 г. Воронежа проводилось обследование пациентов с язвенной болезнью желудка и двенадцатиперстной кишки. Целью являлось изучение внутренней картины болезни и психологических особенностей больных путем расспроса, сбора анамнеза, а также использования психологических тестов. В процессе беседы особенно важно было выяснить, с чем сам пациент связывает свое заболевание.
Методика определения энеа-типов
Использовались опросники самооценки тревожности и депрессии Цунга, а также методика определения энеа-типов. Особый интерес представляет исследование энеа-типологической структуры личности, по Клаудио Наранхо. Эта методика применяется в настоящее время достаточно редко, хотя имеет ряд достоинств перед другими опросниками — пациент, например, не имеет возможности выбрать желаемые для себя ответы, так как варианты приблизительно равноценны. Этот опросник состоит из 9 вариантов по 20 утверждений. Больному предлагается выбрать из этих 9 вариантов тот, с которым он сам себя ассоциирует. В основе каждого энеа-типа лежит определенная страсть. Так, для I типа характерен гнев, II — гордость, III — тщеславие, IV — зависть, V — алчность, VI — страх, VII — чревоугодие, VIII — вожделение, IX — леность.
В процессе общения с пациентами выяснилось, что большая часть пациентов связывает свое заболевание с психологическими причинами, что подтверждается и достоверно повышенным уровнем тревожности и депрессии (в среднем на 10-15 пунктов (20-25%)) по сравнению с пациентами, которые не соотносят болезнь с психическими факторами, причем уровень тревожности на 5-7 пунктов был выше уровня депрессии. Повышенный уровень тревожности связан как с личностными особенностями пациентов, так и с нахождением больных в стрессогенных условиях стационарного лечения. Пациенты отмечали, что в домашних условиях они чувствуют себя гораздо более комфортно и свободно. При исследовании энеа-типологической структуры особый интерес представляли пациенты с IV (зависть) и VII (чревоугодие) типами, которые предположительно (в соответствии с современными концепциями психосоматической медицины) могут иметь тенденцию к заболеванию язвенной болезнью.
Пример № 1 (энеа-тип IV): пациентка К., 52 года; впервые выявленная язвенная болезнь желудка; эрозивный гастрит, панкреатит; инвалид II группы. Считает себя крайне эмоциональным человеком — "на этом фоне и развилась язва". Эрозивный гастрит в течение 30 лет. Жизнь воспринимает трагично, чувствует себя одинокой, хотя есть сын 17 лет. Три года назад от нее ушел муж, недавно умерла мать, которая была самым близким человеком. Ожесточена по отношению к другим людям. Часто плачет. Лидером быть никогда не стремилась. Эти особенности характерны для IV энеа-типа, имеющего в качестве основной страсти зависть. К. Наранхо характеризует таких людей как ищущих счастье через боль. Также очевиден пассивный тип язвенного больного.
Вероятно, эта больная является "психосоматическим" язвенником (по Overbeck, Biebl), так как обладает бедной фантазией, чувствует себя одинокой, имеет сопутствующую патологию, а язва развилась после потери объекта зависимости (матери).
Пример № 2 (энеа-тип VII): пациентка З., 55 лет; впервые выявленная язвенная болезнь желудка; эрозивный гастрит; 6 месяцев назад перенесла микроинсульт; инвалид II группы. Замужем, взрослые сын и дочь. Обстановку в семье оценивает как хорошую. Себя считает эмоциональным человеком. Считает, что язва имеет психогенную природу. Жизнерадостна, отмечает, что "все хорошо". Говорит, что в коллективе стремилась быть лидером, выделяться среди других, нравиться мужчинам.
Отмечает, что очень сильно переживает по поводу неудач. Говорит, что очень любит заботиться о других людях. Такие особенности характерны для "оппортунистических идеалистов" (энеа-тип VII), имеющих страстью ненасытность и чревоугодие. Очевиден гиперактивный тип язвенного больного. По Overbeck и Biebl, она, вероятнее всего, является язвенным больным с неврозом характера — имеет место длительное переживание неудач. Таким образом, исследование энеа-типологической структуры личности помогает лучше понять личностные особенности пациента, предсказать его поведение в тех или иных ситуациях. При исследовании выяснилось, что большая часть пациентов имеет характерные для язвенных больных типы поведения. Следовательно, при лечении больных язвенной болезнью необходимо учитывать психические особенности пациентов и проводить психотерапевтическую коррекцию.
Влияние психических стрессов на возникновение язвенной болезни
Больные были настроены доброжелательно, с удовольствием входили в контакт. Также выяснилось, что многие пациенты с язвенной болезнью перенесли в недавнем прошлом какую-либо психическую травму (развод или смерть одного из родителей). Значительная часть из них в настоящее время живет в социально неблагополучной обстановке. У больных с типичными ноющими болями в эпигастрии, выступавшими в качестве моносимптома, отмечены наименьшие психологические изменения, их отношение к болезни характеризовалось преобладанием эргопатического, сенситивного и анозогнозического типов. Жалобы на тошноту и рвоту сочетались с нарастанием невротизации, дезадаптивными тенденциями в отношении к болезни (тревожной, неврастенической и эгоцентрической) и снижением показателя качества жизни. Такие пациенты нуждаются в коррекции психического статуса для достижения психологической компенсации в фазе ремиссии ЯБДК.
Связь язвенной болезни с конституцией
Идея о тропности определенного спектра заболеваний к тому или иному конституциональному типу, регистрируемому по особенностям телосложения, принадлежит немецкой конституциональной школе. Согласно этой точке зрения, конституция больного и ассоциированная с ней реактивность организма рассматриваются в качестве предрасположения, диатеза к определенной патологии. Современные данные показывают, что при таком понимании конституции происходят ошибочные толкования в вопросе соотношения типов телосложения и болезни. Полярные соматотипы — астенический и гиперстенический — оцениваются в качестве субпатологических вместо определения их в контексте нормального распределения морфофенотипической изменчивости человеческой индивидуальности.
Второе недоразумение — понятийное, когда в термине "конституционально-генетическое предрасположение" смешивают наследственный фактор в смысле накопления мультифакториального заболевания у родственников пробанда и конституциональный фактор, который отражает организменные кондиции больного, свойства "реагирующего субстрата" (по И. В. Давыдовскому). В отношении язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки сложились представления о связи заболевания с астеническим типом телосложения. По Н. Пенде, язвенная болезнь является ярким примером конституционального заболевания, а лица с язвенной болезнью соответствуют астенико-микроспланхническому типу. Известный русский клиницист Н. Д. Стражеско считал, что "больные как бы от рождения предрасположены к язвенной болезни в силу своей астенической конституции".
Ставшая традиционной, эта точка зрения отражена во многих руководствах по гастроэнтерологии и в конституциональных исследованиях. В то же время в небольшом числе современных работ, выполненных с применением объективных антропометрических методик, это традиционное положение ставится под сомнение. А. И. Спектор с соавторами, изучая распределение основных морфофенотипов конституции среди больных язвенной болезнью, отметили, что нормостенический тип телосложения встретился в 71,4% случаев, астенический тип телосложения наблюдался у 17,6%, а гиперстенический — у 11% обследованных больных. А. А. Шептулин при обследовании большого числа больных язвенной болезнью не отметил преобладания астенического типа телосложения.
В другом исследовании была сделана выборка больных язвенной болезнью со злокачественным, прогредиентным течением. Среди этих больных преобладали лица астенического телосложения. Это подтверждает определенные конституциональные зависимости в клинических проявлениях язвенной болезни. Таким образом, можно сделать вывод, что современная конституциология переносит акцент в исследованиях с изучения частоты встречаемости отдельных конституциональных типов при различных заболеваниях на изучение причин, механизмов, клинических различий, вариантов течения патологических процессов в дифференцированных по конституциональным характеристикам группах больных.
Основной итог проведенного клинико-антропометрического исследования больных язвенной болезнью желудка и двенадцатиперстной кишки, ориентированного на изучение взаимоотношений между обобщенными характеристиками болезни (тип течения, сезонность обострений, возраст начала формирования язвенной болезни), факторами, влияющими на ее возникновение (пол, наследственное отягощение) и конституциональными особенностями телосложения больных, можно свести к следующим положениям. Первое заключается в возможности изменения взглядов на соотношение язвенной болезни и конституции больных ввиду отсутствия связи болезни с определенным конституционно-морфологическим типом.
Результаты исследования показали, что соматотипическая идентификация больных дает большее основание оценивать ее с точки зрения различий в клиническом проявлении, течении, сезонности обострений, возрасте формирования болезни и т. п. Прогрессирующее течение, сезонность обострений и ранний возраст начала формирования язвенной болезни связаны с астеническим соматотипом, а непрогрессирующее течение, отсутствие сезонности обострений и более поздний возраст начала болезни — с гиперстеническим соматотипом.
Эти связи, помимо факта установления статистических закономерностей, очевидно, имеют глубокий биологический смысл. Соматотип, или морфофенотип конституции, как высший уровень целостной организации человека является, с современных позиций, интегральной внешней характеристикой индивидуально-типологических особенностей динамики онтогенеза, обмена веществ и реактивности организма.
Подобно тому как симптомы и синдромы болезни отражают определенные общие закономерности звеньев патогенеза болезненных проявлений, морфофенотип выступает в качестве обобщенной, легкодоступной для диагностики объективными антропометрическими способами внешней характеристики конституционально-биологических свойств организма, условий, в которых развивается патологический процесс.
Конституциональная норма реакции, маркируемая определенным соматотипом, не изменяет сущности самой язвенной болезни с присущими ей характерными клиническими признаками, закономерностями развития и исхода, но она позволяет выяснить конституционально-зависимые признаки болезни, придающие патологическому процессу индивидуальное выражение.
Такой взгляд на роль конституционального фактора имеет большое значение для уточнения типологических проявлений в диагностике, прогнозе и терапии язвенной болезни, оценке факторов, способствующих и/или упреждающих ее развитие. Второй важный аспект полученных данных заключается в факте корреляции наследственного отягощения по язвенной болезни с гиперстеническим соматотипом и отсутствии такой корреляции при астеническом соматотипе. Согласно традиционной точке зрения, следовало бы ожидать большую генетическую отягощенность в группе астеников, что и позволило бы считать наследственно-конституциональной обусловленность язвенной болезни.
Однако в связи с полученными данными о независимости распределения частоты встречаемости данного заболевания от соматотипической принадлежности больных полученные результаты можно оценить с иных позиций.
Патогенетические различия язвенной болезни у разных конституциональных типов
Как известно, язвенная болезнь, являясь мультифакториальным заболеванием, предполагает разнообразие вклада генетической и средовой компоненты. Последнюю чаще связывают с психоэмоциональными стрессами, что дает основание считать эту патологию психосоматической. Учитывая эти представления, а также современные исследования о взаимосвязи тормозимого склада личности с астеническим соматотипом, астенических, синтонных черт с гиперстеническим соматотипом, можно предполагать существенные различия в генезе язвенной болезни при разном конституциональном типе. Очевидно, что при развитии язвенной болезни у гиперстеников locus minoris resistentiae в большей степени определяется наследственным отягощением по данному заболеванию, а действие психосоциального стрессора является триггерным механизмом для возникновения психосоматического реагирования.
Иначе, возможно, происходит формирование язвенной болезни у астеников: без соответствующей наследственной отягощенности и предполагает конституциональную предпосылку к формированию патологического очага в желудке или двенадцатиперстной кишке. Не случайно видные клиницисты обращали внимание на особенности локализации язв у лиц с астеническим телосложением. В заключение следует подчеркнуть, что конституциональный подход к изучению формирования, клиники и течения язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки, являясь частью клинического обследования больного, расширяет представления о некоторых патогенетических закономерностях ее возникновения и причинах гетерогенности.
Этот подход может также позволить выделить конституционально предпочтительные профили клиники и течения язвенной болезни, оценить данные морфологии и функции желудка на основе принципов соматопсихической целостности человеческой индивидуальности.
В прессе появились сообщения нью-йоркских исследователей (St. Luke's-Roosevelt Hospital) о том, что широко применяемый при язвенной болезни желудка, гастроэзофагальном рефлюксе и других заболеваниях препарат фамотидин (квамател, гастросидин) может улучшать состояние больных аутизмом и шизофренией.
Психосоматические расстройства при заболеваниях кишечника.
Функциональные расстройства желудочно-кишечного тракта, и в первую очередь синдром раздраженной толстой кишки (СРТК), относятся к одной из наиболее распространенных форм психосоматических расстройств (Смулевич А. Б. с соавт., 1998 г.).
По современным оценкам, распространенность СРТК в населении достигает 20% на протяжении жизни и 8-19% на момент эпидемиологического исследования (Drossman D. A., 1994 г.). В отличие от кардионевроза, тревожно-фобическая симптоматика представлена более тяжелыми проявлениями — признаками генерализованного тревожного расстройства (частота коморбидных функциональных нарушений со стороны желудка и генерализованного тревожного расстройства достигает 75%). Результаты многочисленных исследований достоверно свидетельствуют о высокой частоте (от 54 до 100%) и значительном полиморфизме психических расстройств у больных с СРТК (Kellow J. Е. с соавт., 1992 г.; Lydiard R. В., 1994 г. и др.). Психопатологические проявления СРТК включают невротические, истероипохондрические, тревожно-фобические (Lydiard R. В., 1994 г.; Liss J. L. с соавт., 1973 г.), аффективные (депрессивные) (Fava G. A, Pavan L., 1976 г.; Wender P. H., Calm М., 1983 г.), патохарактерологические расстройства (Марилов В. В., 1995 г.).
Однако клинические проявления психических расстройств, структура коморбидных соотношений с функциональными нарушениями ЖКТ, а также разработка адекватных методов терапии остаются предметом дальнейших исследований. Оценки коморбидных связей психических расстройств и функциональных нарушений нижних отделов ЖКТ противоречивы. По мнению одних исследователей, симптомы СРТК — следствие клинической манифестации тревожных и депрессивных расстройств (Мясищев В. Н., 1964 г.; Walker E. с соавт., 1990 г.). Другие авторы, напротив, интерпретируют психопатологические симптомы как вторичные по отношению к дисфункциям толстого кишечника либо вовсе отрицают клинически значимые связи между СРТК и психическими расстройствами (Яковенко Э. П. с соавт., 1998 г. и др.). Психическая патология при СРТК определяется истероипохондрическими реакциями (10,7%), паническим (10,0%) и генерализованным тревожным расстройством (6,4%), ипохондрическим развитием (14,3%).
Также установлен высокий уровень психических расстройств эндогенного спектра (58,5%): депрессии в рамках циклотимии — 47,1%, вялотекущая ипохондрическая шизофрения — 11,4%. Коморбидная патология толстого кишечника представлена явлениями дисбиоза (снижение общего количества нормальной кишечной флоры — 90%, условно-патогенная флора кишечника — 64%), дискинезии желчевыводящих путей (по гипомоторному типу — 40%, по гипермоторному — 10%), хроническим холециститом вне обострения (30%), дискинезией толстой кишки (по гипомоторному типу — 20%, по гипермоторному — 40%). В результате клинического анализа установлена дифференциация СРТК на 4 типа в зависимости от коморбидной психической патологии: СРТК при депрессивных расстройствах, при ипохондрическом развитии, при тревожно-фобических расстройствах, при истероипохондрических расстройствах.
СРТК при депрессивных расстройствах
Клиническая картина СРТК у большинства больных депрессией представлена сочетанием явлений гипомоторной дискинезии толстой кишки с абдоминалгиями. В ряду диспептических нарушений преобладают запоры — изолированные или в сочетании с относительно редкими эпизодами диареи. Особенности гипомоторной дискинезии у больных депрессией определяются значительным ослаблением (вплоть до полной редукции) собственно позывов на дефекацию, которые замещаются ощущением тяжести, переполнения, неполного опорожнения кишечника. Абдоминалгии формируются вне связи с позывами на дефекацию, преимущественно в проекции ободочного отдела кишечника на переднюю брюшную стенку и обнаруживают тенденцию к ограниченной миграции по ходу толстой кишки. Динамика симптомов СРТК определяется фазным характером течения депрессивных расстройств: явления СРТК манифестируют аутохтонно, одновременно с другими клиническими признаками депрессии; обратное развитие функциональных расстройств толстого кишечника происходит параллельно редукции аффекта.
СРТК формируется на фоне затяжных (более 2 лет) апатических и адинамических эндогенных депрессий, преимущественно (87%) легкой и умеренной степени тяжести. К особенностям аффективного синдрома следует отнести преобладание соматовегетативного симптомокомплекса депрессии, представленного стойким снижением аппетита, чувством неприятного (горького) привкуса во рту, значительной (более 5%) потерей в весе, явлениями поздней инсомнии и патологическим циркадным ритмом. Когнитивная составляющая депрессивного синдрома ограничивается пессимистическим отношением к состоянию здоровья, стойкой ипохондрической фиксацией на проявлениях телесного дискомфорта и нарушениях функции толстой кишки. Сопутствующая субклиническая органическая патология ЖКТ встречается более чем в 2/3 случаев и представлена хроническим бескаменным холециститом (17%), аномалиями (врожденными или приобретенными) желчного пузыря (80%) и желчевыводящих путей (гипомоторная дискинезия) — 40%. Дисбиотические изменения микрофлоры кишечника встречаются в минимальной пропорции (16%).
СРТК при ипохондрическом развитии
У пациентов с ипохондрическим развитием, в отличие от больных депрессией, СРТК протекает с преобладанием упорных — по типу идиопатических — алгий (А. Б. Смулевич с соавт., 1992 г.), абдоминальных болей (четкость и стойкость локализации болей, неизменный "предметный" характер ощущений); диспептические расстройства встречаются так же редко, как и у больных с депрессией (16,7%), но в отличие от последних, представлены диареей. В отличие от аутохтонной и симультанной манифестации при аффективной патологии, формирование СРТК у пациентов с ипохондрическим патохарактерологическим развитием предшествует патологической динамике личности и на начальных этапах заболевания обнаруживает связь с соматогенными факторами: транзиторная гастроэнтерологическая патология либо инфекционной этиологии, либо с острыми явлениями дисбиоза, требующая, как правило, специализированной помощи в условиях инфекционного или гастроэнтерологического стационара.
Особенности течения желудочно-кишечных расстройств
Однако, несмотря на сравнительно быструю (в среднем 1-2 недели) редукцию острых желудочно-кишечных расстройств и бактериального состава среды толстого кишечника, у пациентов формируется хронический СРТК. В последующем симптомы СРТК персистируют на фоне патохарактерологической динамики, квалифицированной у части пациентов в регистре личностных расстройств, у остальных — психопатоподобных изменений в структуре вялотекущей ипохондрической шизофрении. Проявления СРТК интегрируются в симптомокомплекс сверхценной ипохондрии, в структуре которого доминируют идеи восстановления здоровья — нормализации функционального состояния толстого кишечника, сопровождающиеся созданием систем ограничений в питании с постепенным исключением из рациона все большего количества пищевых продуктов. Коррекция диеты осуществляется в зависимости от выраженности абдоминалгий и телесного дискомфорта после приема тех или иных продуктов, нередко с привлечением сведений, почерпнутых из популярной литературы или от знакомых.
Развитие психических нарушений
Даже незначительное отклонение от сложившегося стереотипа питания сопровождается резким усилением абдоминалгий, метеоризмом, ощущением вздутия живота, нарушениями стула (явления психосоматического развития (Коркина М. В., Марилов В. В., 1995 г.). Подобная же избирательность наблюдается и в отношении лекарственных средств. В ряду негативных расстройств, формирующихся по мере течения эндогенного заболевания, выявляются психопатоподобные (изменения личности по типу фершробен), реже — неврозоподобные (астенические) изменения. Нарастание психопатоподобного дефекта со странностями и чудаковатым поведением сопряжено с нелепыми и вычурными диетическими схемами и другими средствами самолечения, к которым прибегают пациенты для купирования тягостных ощущений в области толстого кишечника (сильное, до образования геморрагии надавливание или удар кулаком в области проекции боли, длительное (до нескольких часов подряд) пребывание в ванне с прохладной водой и т. д.).
Неврозоподобные изменения реализуются в рамках астенического дефекта с явлениями соматопсихической хрупкости (Внуков В. А., 1937 г.) (обострение болевых ощущений и нарушений частоты стула в ответ на любые, даже незначительные интеллектуальные и физические нагрузки). Формирование астенической симптоматики сопровождается падением активности и работоспособности и в конечном итоге — дезадаптацией пациентов: снижением профессионального уровня, переходом на менее квалифицированную (и менее оплачиваемую) работу вплоть до оформления инвалидности по психическому заболеванию. Удельный вес сопутствующей хронической органической патологии ЖКТ у пациентов с ипохондрическим развитием значительно ниже, чем у больных депрессией (18% против 83%), и определяется иными расстройствами: включает ряд нарушений кишечника, которые, наряду с ипохондрическими расстройствами, также могут способствовать персистированию абдоминалгий: постинфекционный колит (6%), сочетание аномалий желчного пузыря и желчевыводящих путей (6%), дискинезия желчевыводящих путей (3%), хронический бескаменный холецистит (3%).
Развитие дисбактериоза
Дисбиотические изменения микрофлоры кишечника у пациентов с ипохондрическим развитием, напротив, встречаются чаще, чем при депрессии (41% против 16%)? и представлены более выраженным снижением уровня нормальной флоры с увеличением содержания дрожжеподобных грибов. Накопление случаев дисбиоза происходит преимущественно в подгруппе больных вялотекущей шизофренией (36% от 41%), причем явления дисбиоза носят вторичный характер и формируются в результате неадекватных мер самолечения и неконтролируемого применения больших количеств антибактериальных препаратов.
СРТК при тревожно-фобических расстройствах
Симптоматика СРТК при тревожных расстройствах выступает преимущественно в форме спонтанных спастических, стягивающих, режущих болей в области живота, сопровождающихся резкими и интенсивными позывами на дефекацию, чувством распирания, бурления в толстом кишечнике, повышенным газообразованием.
Развитие моторных нарушений
Нарушения моторной функции толстого кишечника представлены преимущественно диареей (многократный жидкий стул с чувством неполноты опорожнения кишечника); вариантов моторных нарушений толстой кишки с преобладанием запоров у пациентов с тревожно-фобическими расстройствами не выявляется. Динамика симптомов СРТК обнаруживает сопряженность с закономерностями течения тревожно-фобических расстройств. Функциональные расстройства ЖКТ манифестируют и редуцируются параллельно тревожной симптоматике. Персистирование абдоминалгий и нарушений моторики толстого кишечника отмечается в случаях хронификации тревожно-фобических расстройств. СРТК, коморбидный тревожно-фобическим расстройствам, перекрывается преимущественно с паническими атаками. Панические атаки, как правило, протекают по типу алекситимической паники: при острой выраженности болевого синдрома, даже в случаях, когда панические атаки имитируют картину острого живота, признаков витального страха не выявляется.
Другая особенность тревожных расстройств — ограниченность соматовегетативных компонентов тревоги, представленных лишь функциональными расстройствами ЖКТ, в то время как нарушения со стороны сердечно-сосудистой, дыхательной и других систем, характерные для панических атак в целом, представлены рудиментарно. В 1/3 случаев СРТК у пациентов с паническим расстройством наблюдается хронификация тревожной патологии с формированием стойкой агора- и социофобии. Симптоматика агорафобии наряду с избеганием ситуаций, провоцирующих панические атаки, включает передвижение вблизи расположения туалетов, неоднократные "ритуальные" физиологические отправления перед выходом из квартиры. Социальная фобия представлена страхом "осрамиться" перед окружающими (скоптофобия — Ф. Н. Досужков, 1963 г.) с опасениями недержания стула и громкого "урчания" в животе и сопровождается избеганием посещения общественных мест.
В спектре сопутствующих соматических нарушений у больных СРТК с паническим расстройством преобладает гастроэнтерологическая патология, сопряженная, как и собственно тревожные расстройства, с усилением моторной функции толстого кишечника (диарея, явления метеоризма), дисбактериозом (64%), гипермоторными дискинезиями желчевыводящих путей (74%) в сочетании с хроническим бескаменным холециститом (57%) и реактивным панкреатитом (11%).
СРТК при истероипохондрических расстройствах
Клинические проявления СРТК обнаруживают ряд отличий от функциональных нарушений толстой кишки при трех других типах синдрома, рассмотренных выше. Абдоминалгии, выступающие у пациентов с депрессиями и ипохондрическим развитием как монотонные мономорфные болевые ощущения в проекции толстой кишки, при истероипохондрических расстройствах отличаются полиморфизмом, неустойчивостью локализации и представлены яркими и отчетливо предметными телесными сенсациями, достигающими степени телесных фантазий (ощущение прокалывания иглой, жжение в форме шара внутри живота).
Дифференциальная диагностика
Особенности проекции и описательных характеристик болевых ощущений, как правило, позволяют легко дифференцировать их от проявлений соматической патологии. Нарушения частоты и консистенции стула представлены преимущественно (80%) диареей и не имеют четкой связи с болевым синдромом. Если у пациентов с СРТК первых трех типов речь идет о преимущественном нарушении функционального статуса нижних отделов ЖКТ, то в случаях СРТК у пациентов с истероипохондрическими реакциями абдоминалгии и нарушения моторики ЖКТ сочетаются с функциональными нарушениями других органных систем (сердечно-сосудистой, бронхолегочной и др.), причем такие сочетания могут совпадать во времени или сменяться в динамике, подчас в течение одного дня. В то время как симптомы СРТК при депрессивных, патохарактерологических и тревожно-фобических расстройствах формируются спонтанно или при участии соматогенных факторов, манифестация и экзацербации СРТК при истероипохондрических расстройствах сопряжены с психогенными воздействиями и полностью редуцируются параллельно последним в течение относительно короткого периода времени (не более 2-3 месяцев) после разрешения ситуации.
Психопатологическая симптоматика, в отличие от первых трех типов, характеризуется транзиторностью и не выходит за рамки субсиндромальных образований. Поведение — с чертами демонстративного и склонностью к чрезмерной драматизации собственного страдания. Субклиническая соматическая патология и морфологические аномалии пищеварительной системы (хронический холецистит, дискинезии желчевыводящих путей и др.) при истероипохондрических расстройствах выявляются лишь в 4% наблюдений (против 100% при СРТК с депрессивными, патохарактерологическими и тревожно-фобическими расстройствами).
Частота дисбиоза составляет лишь 8%. При этом характерного для больных первых трех типов явного и достоверного преобладания функциональных расстройств ЖКТ над нарушениями функций других органов не обнаруживается; нарушения со стороны сердечно-сосудистой (пролапс митрального клапана, желудочковые экстрасистолы и др.) и дыхательной (хронический бронхит) систем у пациентов с СРТК при последнем типе встречаются в 3% и 1,5% наблюдений соответственно.
На основании вышеизложенного можно сделать общие выводы: в спектре психической патологии, коморбидной СРТК, преобладают (58,5%) расстройства эндогенного спектра (депрессия в рамках циклотимии — 47,1%, вялотекущая ипохондрическая шизофрения — 11,4%). На втором месте по частоте стоит патология невротического регистра (41,5%), представленная истероипохондрическими реакциями (10,7%), паническим (10,0%) и генерализованным тревожным расстройством (6,4%).
Личностные расстройства (ипохондрическое развитие) выявляются в 14,3%.
Клинические проявления СРТК дифференцируются в соответствии с психопатологической структурой коморбидной психической патологии на 4 типа: СРТК при депрессивных расстройствах, при ипохондрическом развитии, при тревожно-фобических расстройствах; при истероипохондрических реакциях.
СРТК при депрессивных расстройствах (длительные, более 2-х лет, апатические эндогенные депрессии) определяется гипомоторной дискинезией (многодневные запоры при отсутствии позывов на дефекацию), сопряженной со стойкими абдоминалгиями в проекции толстого кишечника СРТК при ипохондрическом развитии (синдром сверхценной ипохондрии с идеями нормализации функционального состояния толстого кишечника, созданием систем самолечения — диета, подбор лекарств) определяется абдоминалгиями (по типу идиопатических алгий) с транзиторными нарушениями стула (сочетание диареи и запоров).
СРТК при ипохондрическом развитии в рамках вялотекущей шизофрении (малосистематизированный ипохондрический бред, психопатоподобный и астенический дефект) определяется сенестоалгиями, сенестопатиями и явлениями диареи (вследствие дисбиоза, связанного с неконтролируемым приемом антибиотиков).
СРТК при тревожно-фобических расстройствах (спонтанные панические атаки по типу алекситимической паники, явления агорафобии и скоптофобии) определяется эпизодическими (пароксизмально-подобными) явлениями гипермоторной дискинезии с императивными позывами на дефекацию, многократным жидким стулом, метеоризмом, острыми (режущими, колющими) абдоминалгиями, мигрирующими в пределах области живота. СРТК при истероневротических реакциях (психогенно обусловленные разнообразные соматовегетативные расстройства в различных органных системах с нестойкими ипохондрическими фобиями и истероформным поведением) представлен полиморфными и изменчивыми по локализации абдоминалгиями с отчетливо предметным характером (телесные фантазии), редкими и транзиторными нарушениями стула с преобладанием диареи. СРТК обнаруживает связь (за исключением СРТК при истероипохондрических расстройствах) с субклинической соматической патологией ЖКТ (70%), распределяющейся в зависимости от типа функциональных расстройств.
При СРТК у больных с депрессивными расстройствами преобладают (83%) гипомоторные нарушения ЖКТ (аномалии желчного пузыря и желчевыводящих путей).
При СРТК у больных с ипохондрическим развитием обнаруживаются (46%) явления дисбиоза, сопряженные с неконтролируемым применением антибиотиков.
При СРТК у больных с тревожно-фобическими расстройствами преобладают (80%) гипермоторные нарушения толстого кишечника на фоне стойкого дисбиоза, формирующиеся при участии гипермоторных дискинезий желчного пузыря и желчевыводящих путей.
Основным методом лечения больных с СРТК первых трех типов является комбинированная фармакотерапия с применением психотропных (транквилизаторы, антидепрессанты, нейролептики) и соматотропных (прокинетики, желчегонные, бактериальные препараты) средств. При СРТК 4 типа (больные с истероневротическими реакциями) эффективна монотерапия анксиолитическими средствами.
Лечение
Методы терапевтического воздействия дифференцируются в зависимости от характера клинических проявлений СРТК и психической патологии. При СРТК с депрессивными расстройствами наиболее эффективно (86%) сочетание антидепрессантов с прокинетиками.
При СРТК с ипохондрическим развитием наиболее эффективна (79%) комбинация атипичных нейролептиков (сульпирид, рисперидон, оланзапин) с бактериальными препаратами. При СРТК с тревожно-фобическими расстройствами наиболее эффективно сочетание антидепрессантов с анксиолитической активностью со спазмолитиками и бактериальными препаратами (76%).
Социальная реабилитация больных с СРТК предусматривает своевременную (при первых же обращениях) диагностику и адекватную терапию функциональных расстройств ЖКТ и коморбидной психической патологии (введение психотропных средств в схему лечения уже на первых этапах терапии), что позволит значительно сократить число амбулаторных визитов и длительность пребывания в стационаре.
Психосоматические расстройства при злокачественных новообразованиях.
Во всех отраслях медицины ведется борьба против страшного врага человечества — злокачественных опухолей, рака. Многочисленные новые наблюдения в области психологии и психиатрии призваны облегчить работу с онкологическими больными, прежде всего — помочь понять их.
Обобщающих правил и предписаний здесь дать невозможно, поскольку задачи работы с больными, страдающими поверхностными, относительно доброкачественными формами кожного рака, будут совсем иными, чем в случае больших глубоких опухолей опасной локализации.
При работе с онкологическими больными наряду с прогностическими факторами должны взвешиваться характер органной локализации опухоли и ее физиологическое и психологическое влияние.
Само слово "рак" вызывает потрясение, особенно если диагноз оказывается неожиданным, а больной не подготовлен к такому сообщению.
Причины психических нарушений при онкологических заболеваниях
Очень многие больные раком связывали свою напряженность, страхи с малой контактностью врача, с той формой, в которой им был сообщен диагноз. Однако эта опасность угрожает больному и в случае самого тактичного поведения врача, который сообщает диагноз не больному, а его близким. Дело в том, что позднее больной узнает о своей болезни от своего родственника, который ведет себя необдуманно. В таких случаях потрясение также неизбежно. В первый момент возникает ощущение эмоционального шока, слова диагноза звучат для больного смертным приговором. Больной ошарашен, почти теряет рассудок, чувствует, что жизнь для него если и не остановилась, то осталось ему немного. Что знают больные о своем заболевании? Многие из них знают о своей болезни, принимают ее к сведению, в то время как значительная часть реагируют на сообщение отрицанием факта существования у них этой страшной болезни, нежеланием о ней знать.
Трудно скрыть правду от того, кто хочет ее узнать, рано или поздно такой человек добудет нужные ему сведения, удовлетворит свое любопытство путем расспроса соседей по палате, родственников, с помощью энциклопедий, словарей и пр. Есть больные, которые способны расспросить всю больницу, по порядку задавая один и тот же вопрос врачам, сестрам. Из результатов такого опроса они, словно мозаичную картину, складывают свои представления о болезни. Свои выводы о болезни больной может сделать на основании характера больницы (института, отделения), где лежит (например, онкологическое отделение), методов лечения (например, лучевая терапия), но главным источником информации для него, конечно, является врач.
При злокачественных новообразованиях преобладают депрессивно-параноидные состояния, иногда в виде бреда Котара, синдрома Корсакова. Психические нарушения, как правило, развиваются после оперативных вмешательств и при нарастании явлений кахексии.
Прежде всего следует отметить, что сам факт заболевания раком или даже подозрение на него оказывает сильнейшее психотравмирующее воздействие, поскольку, с одной стороны, возникает угроза жизни, а с другой — пугают всевозможные осложнения, связанные с оперативным вмешательством, с последующей инвалидизацией. Это и создает основу для развития реактивного состояния, степень тяжести которого зависит не столько от соматического благополучия, сколько от психогенных воздействий.
Клиническая картина
Клиническая картина реактивного состояния у онкологических больных в первую очередь характеризуется развитием тревожно-депрессивного синдрома. Возможны также ипохондрические реакции с истерическими компонентами, психопатоподобными расстройствами с паранойяльными установками, раздражительным и злобным настроением. В ряде случаев наблюдаются депрессивные расстройства, сопровождающиеся страхом, ажитацией, дереализационно-деперсонализационными расстройствами, упорной бессонницей, суицидальными тенденциями.
В случае благоприятного исхода после оперативных вмешательств и успеха консервативной терапии указанные расстройства претерпевают медленное обратное развитие. Этому способствует также сохранение у больных надежды на благополучный исход, даже при выраженных депрессивных и других психопатологических расстройствах. Кроме того, у многих больных обнаруживается психологическая защитная тенденция упрощать сложившуюся ситуацию и вытеснять из сознания мрачные мысли относительно исхода заболевания.
При прогрессировании злокачественного новообразования и утяжеления соматического статуса, особенно при раковых опухолях желудочно-кишечного тракта, на фоне тревожно-депрессивного состояния может развиться нигилистический бред со слуховыми и тактильными галлюцинациями (синдром Котара). Иногда развиваются амнестические расстройства с конфабуляциями и псевдореминисценциями (синдром Корсакова), а также делириозно-аментивная спутанность сознания. Для психических нарушений при злокачественных опухолях характерны астенические расстройства с выраженной аффективной лабильностью. Нередки реактивные состояния с тяжелой депрессией, когда диагноз становится известен больному. Психозы при злокачественных опухолях развиваются в случаях нарастания кахексии, а также иногда вскоре после оперативного вмешательства. Острые симптоматические психозы проявляются, как правило, делирием с нерезко выраженным возбуждением, немногочисленными галлюцинациями, иллюзиями, онирическими состояниями на высоте психоза. В тяжелых случаях, нередко в претерминальной ситуации, бывают картины мусситирующего делирия или аменции. Реже возникают протрагированные симптоматические психозы в виде депрессивных или бредовых состояний. Депрессии сопровождаются развитием тревоги, иногда тоски. Глубина и выраженность депрессии колеблются, возможны эпизоды делирия. Бредовые состояния проявляются подозрительностью, малой доступностью, отдельными бредовыми идеями конкретного содержания, тревогой, астеническими расстройствами. Развитие апатического ступора свидетельствует о крайнем утяжелении соматического состояния.
Особенности общения с онкологическим больным на разных стадиях заболевания
Начало заболевания
Важным и до сих пор все еще спорным вопросом является вопрос о том, сообщать ли больному о том, что у него рак, или нет. Возможность такого сообщения определяется многими факторами и зависит от страны, сложившихся в ней норм, от традиций лечебного учреждения, а также от установок и уровня профессиональных знаний врача. Основным правилом является то, что, если больной спрашивает об этом, на вопрос обязательно следует ответить. Если же больной вопросов не задает, то сообщать ему о болезни нецелесообразно. Особенно большой вред это сообщение может причинить неизлечимым больным, наблюдались случаи не только тяжелой депрессии, но и самоубийства.
Если наблюдается интенсивная реакция отрицания факта болезни, целесообразно укрепить больного в его мнении. Огромная ответственность ложится в таких случаях на врача, а потому сообщать диагноз больному или близкому ему лицу, которое врач считает наиболее подходящим для этого, можно только в том случае, если наличие рака доказано основательными многосторонними исследованиями (гистология). Врач принимает решение о сообщении диагноза на основании знания особенностей личности и состояния больного. В начале болезни, в период появления метастазов и в конечной стадии ситуация различна. Следует знать, что, сколько и — главное — как сообщить больному. Если не сказать больному о болезни, его активность, желание жить, конечно, будут сохранены, но тогда уже невозможно станет предупредить, например, такой серьезный, но в данном случае неправильный шаг, как женитьба.
И самое главное: не зная о болезни, больной не будет уделять должного внимания ее лечению. Обманывать больного, вводить его в заблуждение очень опасно, в какой бы форме это ни предпринималось. Раньше или позже больной все равно поймет тактику врача. Что и как сообщить больному, врач решает в индивидуальном порядке. Нельзя поддаваться провокационному поведению больного. Такие заявления, как "мне можно сказать правду", "я все выдержу", обычно не соответствуют реальному положению вещей. Кому, что и как можно сообщить, определяется только упоминавшимися особенностями личности больного, его способностью переносить нагрузки. Сообщение диагноза рака — задача только очень опытных врачей, хорошо разбирающихся в людях, способных следить за их реакциями, умеющих найти такие слова, которые не причинили бы психической травмы, не ранили бы больного.
В повседневной жизни можно найти множество форм тактичного сообщения: "опухоль", "если не примем должных мер, состояние может ухудшиться", "опухоль, но операция может помочь", "предраковое состояние" и пр. Но, к какой бы из многочисленных форм сообщения мы ни обратились, следует всегда помнить, что тревожный больной может угадать правду, многое прочесть (и читает!) по жестам и неосторожным словам врача. Конечно, больной может прийти и к ложным умозаключениям. Правду нужно дозировать небольшими порциями, помогая больному привыкнуть к сложившейся ситуации. Это часто необходимо в таких случаях, когда уже при первом обследовании приходится слышать такие заявления: "если у меня рак, я этого не переживу", "если окажусь в таком положении, покончу с собой" и т. д.
Вторая стадия
Часто, владея нужной техникой, врач может переубедить и таких больных. С точки зрения воздействия на психику больного целесообразно выделить три основных стадии злокачественного новообразования. На первой стадии в результате вовремя примененного интенсивного лечения и болезнь, и связанные с нею переживания оказываются лишь минувшими эпизодами из жизни больного (особенно если больному даже не сообщали диагноз). Если отмечается рецидив, появляются новые симптомы, назначаются новые обследования, больничное лечение, а исход болезни становится проблематичным (вторая стадия), то отмечаются и более выраженные страхи, тревога, беспокойство и другие психические реакции, о которых речь пойдет ниже. Больной думает, что лечение, которое он получал до тех пор, было напрасным. Он, словно утопающий за соломинку, цепляется за любую возможность. В таких случаях пробуется все, вплоть до знахарства. На этом этапе болезни человек нуждается в самой большой поддержке, чтобы он мог продолжать активную деятельность.
Третья стадия
Наконец, для третьего этапа, наступающего после длительных страданий, характерно все то, что было описано относительно тяжелых хронических заболеваний. У преобладающей части раковых больных отмечаются серьезные психические реакции — от страхов и тревожного состояния через страх смерти и депрессию до параноидных психозов. Важность этих состояний усугубляет то, что психическое состояние больных тесно связано с течением злокачественного процесса.
Влияние настроения больного на течение и исход заболевания
Клиницисты уже издавна упоминали роль отрицательных эмоций, депрессии, безнадежности в возникновении рака. Современные психосоматические исследования позволили выяснить роль названных факторов. Исследования подчеркивают роль конфликтов детского возраста, неудачных связей с людьми, изолированности, а также различных утрат, вызванных ими депрессий, безнадежности положения. Считается важной и неспособность дать выход агрессивным, враждебным настроениям.
Пожалуй, более едина точка зрения на роль личностных, психических факторов, их влияние на ход ракового заболевания, на его регрессию. Согласно этой точке зрения, очень многое зависит от жизнерадостности больного, от желания жить, от настроения (депрессия, уход в себя), психической защиты и пр. Опыт, накопленный в ходе работы в больнице и диспансере, показывает, что у сильных, жизнерадостных, психически более закаленных людей прогноз благоприятнее, чем у тревожных, охваченных страхами и депрессией. Судьба тех, чьи связи с людьми лучше, кто более общителен, не ушел в себя, благоприятнее, как и тех, кто сумел благодаря помощи извне пережить утрату. Из всего сказанного можно сделать весьма важный вывод. Если психические факторы играют такую важную роль в возникновении и ходе заболевания, то, следовательно, в ходе диагностической и лечебной онкологической работы психологические занятия и даже психотерапия должны занимать важное место.
Значение психотерапии в лечении онкологических больных
Механически выполняемые процедуры, например облучение, в ходе которого не произносится ни слова, конечно, не успокаивают. Часто вначале больные даже и не соглашаются на некоторые процедуры, а соответствующие беседы заставляют изменить их свое отношение к ним и к лечению в целом. Очень важно подготовить больного в восприятию сопутствующих лечению побочных явлений, которые могут быть тяжелыми (например, выпадение волос). Определенные положительные установки личности врача и сестры, их соотнесенное с реальностью оптимистическое поведение также приводит к лучшим результатам лечения. Сейчас уже появляется все большее количество сообщений об индивидуальных и групповых психологических занятиях с больными. Наряду с лечением основной болезни эти занятия помогают снять излишнюю напряженность больных, улучшить их настроение, резко изменившееся при сообщении диагноза. Тяжелую нагрузку представляет заболевание раком для всех членов семьи больного. Можно сказать, что заболевает вся семья.
В одном случае близкие испытывают неясное чувство вины, в другом — отталкивают от себя, изолируют больного. Больные дети чувствуют, что родители "покинули" их. Все это показывает, что нужно познакомиться с близкими больного, и не только познакомиться и хорошо узнать их, но и заниматься с ними. Конечно, как уже говорилось, работа с онкологическими больными означает тяжелую нагрузку и для врачей, и для сестер — для всего лечащего персонала. Для обеих сторон характерна все большая замкнутость, выход из которой может быть найден только путем бесед. Целью должно служить достижение лучшего контакта с больными, поддержание хороших отношений между работниками лечебного учреждения и ослабление или полное снятие нагрузки. Наряду с результатами новейших исследований известны и попытки профилактического применения психотерапии. Прогноз заболевания более благоприятен, шансов на выздоровление больше, если психотерапия применяется на ранней стадии заболевания или пытаются корригировать травмы и потрясения, пережитые личностью еще до заболевания раком.
Основы ведения больного, носящие психотерапевтический характер: поддержка, помощь и стимуляция. Первым шагом должно быть укрепление связей больного с внешним миром (с врачом, сестрой, членами своей семьи и пр.). Второй шаг — постоянный уход и забота, поддержка и советы, в ходе которых добиваются упрочения контактов больного со средой, его приспособления к новым условиям. Больной всегда должен иметь возможность опереться на лечащий персонал, на тех, кто стремится ему помочь (И. Харди, 1988 г.).
Психосоматические расстройства при воспалительных заболеваниях органов пищеварительной системы.
В настоящее время клиника психических расстройств при воспалительных заболеваниях органов пищеварительной системы (аппендицит, гастрит, панкреатит и др.) претерпела значительные изменения. По сравнению с классическими описаниями они стали менее выраженными и стойкими. Реже встречаются развернутые делириозные и аментивные состояния с психомоторным возбуждением. Доминируют гипопсихотические расстройства.
Группы психических расстройств
На разных этапах острых воспалительных заболеваний пищеварительной системы психопатологические проявления значительно отличаются по своему характеру, поэтому целесообразно выделить следующие группы психических расстройств:
I. Инициальные нервно-психические расстройства продромального периода и периода нарастания болезненных изменений. Для начального периода острых инфекционных и воспалительных заболеваний характерны непродолжительные неврастенический, апато-абулический, апато-адинамический и апато-дисфорический синдромы.
II. Нервно-психические расстройства периода разгара болезни. Для периода основных проявлений (разгара болезни) характерны, кроме того, разнообразные гипнагогические расстройства, синдромы нарушенного сознания (делирий, аменция, оглушенность). Возможны галлюциноз, параноид, депрессивные и маниакальные состояния.
III. Нервно-психические расстройства периода выздоровления. Для периода выздоровления характерны сомато-психическая астения, церебрастения.
Выделены следующие этапы психопатологического синдромогенеза: невротический, гипопсихотический, психотический. В период выздоровления возможны как невротические, так и психоорганические синдромы.
Качество нервно-психических расстройств определяется преходящим характером, преобладанием синдромов невротических, гипопсихотических, нарушения сознания, элементами психоорганических явлений.
