Глава 9. Трудоголизм — достижение или болезнь?
Есть люди, которые испытывают психологическую зависимость от… сотовой связи. Если мобильник отключен, они ощущают жуткое чувство тревоги: вдруг в их мире, прямо в данный момент, происходит нечто ужасное — а они-то не знают! Обладатели этой фобии носят с собой сразу несколько сотовых, чтобы обезопасить себя от «выпадения из действительности». Благодаря попеременно воющим и содрогающимся механическим гоблинам их рабочий день может длиться круглые сутки.
Почему, спрашивается, сослуживцы этих бедняг не стесняются набрать номер в ночь глухую? Чтобы узнать ерунду, которая прекрасно подождет до утра? А у таких «зависших в радиоэфире» не бывает ни ночи, ни дня. Им даже приятно, что мобильники оправдывают возложенные на них надежды: осуществляют жутко срочную и вдохновляюще бесперебойную связь с миром. Люди этого плана — трудоголики. Они похожи на моряков в вечном плавании: в открытом море отпуск не потребуешь, и в шторм нельзя взять отгул. Максимум, на что можно рассчитывать — это перерывы на сон, еду и гигиенические процедуры. Но любое «личное время» может быть прервано: «Свистать всех наверх!» Так вот, трудоголика «свистают» чаще других: он и так на вечном дежурстве — почему бы не подключить его к череде — нет, к целому конвейеру задач, требующих немедленного решения?
Сама понимаешь, над кем висит этот Дамоклов меч. Над представителями деловых кругов — в первую очередь. Конечно, сотовый — великолепное достижение технического прогресса, его нельзя недооценивать. Но у любых даров цивилизации имеется оборотная сторона. Это знают даже христианские миссионеры. Изнанка мобильной связи состоит в том, что человек оказывается «всегда при деле» — в любой момент запищит и завибрирует в сумке, в кармашке, у пояса — и ты отрываешься от любимого фильма, от вкусного блюда, от интересной беседы, чтобы сосредоточенно пробубнить: «Да, я слушаю. Так. Когда? Почем? А нам сколько? А им? А кто это говорит?» — и считай, твой личный неприкосновенный и незаменимый отдых пошел прахом.
Занимаясь делами все двадцать четыре часа в сутки, мы утрачиваем способность расслабляться. Мы так устаем, что заснуть не можем без снотворного. И порой нам даже снится, что мы хотим спать. Этот образ жизни здоровым не назовешь. Тем более, что лекарства со временем тоже ослабляют или вовсе прекращают действие. Как быть трудоголику, потерявшему понятие о полноценном отдыхе? А как быть организму, потерявшему надежду на восстановление ресурсов? Проблема третьего тысячелетия — личная экологическая катастрофа — пока не имеет однозначного решения. В США, например, сегодня очень ценят людей, которые умеют расслабляться, отключаться от круговерти дел и проблем — рядом с ними и всем прочим легче перестать «функционировать» и отдохнуть душой. В России подобную «расслабляющую» роль нередко принимают на себя горячительные напитки. Лекарство страшнее болезни. Нет, это, конечно, не выход. Надо уметь отгораживать свое «неприкосновенное пространство-время» от дел и забот — без участия химических психологических «слабительных».
И, кстати, «жить на работе» — вредно. Для работы в том числе. Как ведет себя человек, для которого рабочее место — дом родной? Вспомни два типа начальников — «мамку» и «газонокосильщика». Что такой руководитель делает в офисе? Он здесь не только реализует себя, выполняет свои обязанности, завтракает, обедает и ужинает — он здесь общается с народом, ссорится с соседями, заводит интрижки и выплескивает эмоции. Словом, фигурирует в том качестве, в котором его как сотрудника видеть нежелательно. Его «сложные, противоречивые отношения» с окружающими мешают нормальному ведению дел. Причем сам виновник этой путаницы порой не имеет представления, насколько он неудобен и утомителен в своих «позывах и порывах». Он просто перепутал личное и общественное, переплавил их друг с другом — не в пользу общественного. Его внерабочая жизнь, как правило, еле теплится. Но должен же он где-то ощутить всю полноту существования?
Чтобы не уподобиться такому «газонокосильщику» или «мамке», а также чтобы сберечь свой организм для долгой жизни, согласись: трудоголизм — нездоровое состояние тела и души. Нездоровое и нежелательное. Почему же их столько развелось, трудоголиков? Приливная волна самоубийственных настроений, что ли, поднимается? На самом деле склонность к суициду в наше время встречается не чаще, чем в эпоху романтизма. Наверняка реже. Тогда самоубийство казалось изысканным, рафинированным, умирать «неестественной» смертью было модно. Сегодня в моде здоровая психика и здоровая органика. Значит, будем искать путей к здоровью.
Первое и главное условие, как уже упоминалось, — полноценный отдых. Второе — четкая грань между личным и общественным, и для каждого — своя территория, причем неприкосновенная и благоустроенная, а не проходной двор в кучах мусора. Поскольку без второго не бывает первого, сначала попробуем очертить ту самую «территорию личного». Но почему, спрашивается, это так трудно сделать? Да именно потому, что человеку свойственно экономить на самом драгоценном: на собственной личности, на радостях жизни, на запасе жизненной энергии. «Для пользы дела» мы охотно берем кредит под это «движимое и недвижимое имущество» — и не слишком усердно рассчитываем свои «депансы» (расходы — прим.). Словно из бездонного колодца черпаем. Изредка мелькнет робкая мыслишка: «Чем отдавать-то?», но тут же от нее отмахиваются: «Сочтемся! И не лезь! Найди себе ипохондрика — его и терзай, а я человек дела, мне насчет здоровья хныкать некогда!»
Хныкать, естественно, бесполезно. Нытье никогда не решает проблем. Ипохондрик просто-напросто грузит окружающих своими (часто мнимыми) недугами, разводит на сочувствие и добивается скидок и льгот. Видишь? Подобная тактика ничего «для здоровья» не делает, а, наоборот, использует состояние тела и души как средство для шантажа. То есть опять же в профессиональных интересах — пусть и слегка… своеобразных. Если у ипохондрика на удивление бравый вид — как говорил Козьма Прутков, «душой он предобрый и телом предюж», — то и никакого нет резону увечным притворяться. Сперва надо слегка похудеть, побледнеть, пострашнеть. Некоторые так поступают сознательно, некоторые — подсознательно. Все равно — здоровье страдает в угоду доходу, пардон за каламбур.
Не все добиваются своего, давя на жалость. Есть и другие методы. В частности, в каждом человеке живет авантюрист, склонный многое поставить на карту, лишь бы получить то, чего хочется. К тому же азарт — один из серьезнейших стимуляторов выброса «гормонов счастья». Есть два типа людей: у одних удовлетворение и эйфория возникают довольно легко — приятный запах, теплая ванна, хорошая книжка — и ничего больше не требуется; для других получение удовольствие — то есть биохимическая стимуляция рецепторов, ответственных за чувство удовольствия — затруднено по генетическим причинам. И тем, чьи рецепторы не столь чувствительны, нелегко достичь удовлетворения и расслабления: организму требуется большая доза соответствующих гормонов, иначе никаких особо приятных ощущений не появится. Вот почему перед ванной с ароматической солью и душевной книжкой некоторые должны переплыть Тихий океан в каноэ, посидеть на вулкане — ну, в крайнем случае, на муравейнике. В общем, рискнуть. Благополучное избавление от опасности вызывает сильный гормональный всплеск — наступает стресс, а потом — долгожданное расслабление.
Именно поэтому кто-то становится поклонником экстрима — а вовсе не потому, что «с жиру бесится», как считают люди, далекие от генетики. И все-таки, несмотря на столь убедительную причину как генотип, мы при выборе отдыха стараемся… сэкономить как можно больше всего — денег, нервов, сил. Нам не хочется спорить с домашними, тратить средства, возиться с бумагами… А результат? Плачевный, что и говорить.
Представь, что ты выбираешь отдых «по себе». Какими принципами ты руководствуешься сейчас? Соображениями престижа, финансов, доступности, желаниями родных и близких? Это серьезные факторы, но им нельзя подчиняться безоговорочно. Тебя может не вполне устраивать нынешний вариант времяпрепровождения. Но ты уже привыкла и вроде бы ничего не собираешься менять. Муж хочет заняться дайвингом, мама мечтает попасть в Париж на распродажи, дочка канючит, чтобы ее отвезли в Диснейленд… А ты? Ты что-нибудь видишь во сне — ледники Исландии или Британский музей? Найти нечто среднее — задача, которая не под силу никакому Эйнштейну. Может, стоит устроить раздельный отпуск? В конце концов, побудь разумной эгоисткой и побереги свое душевное здоровье — залог будущего финансового и эмоционального успеха. Разве родные тебя не поймут и не поддержат? Ты боишься, что так и будет: начнутся причитания, нытье, обиды… И никакой отпуск не в радость, в такой-то обстановке.
Да что там отпуск? Даже вопрос, что смотреть по телевизору, вызывает бесконечные пререкания. А выбор любимого сериала для некоторых телезрителей — все равно, что выбор призвания, будущей жены (мужа), марки автомобиля или места отдыха — словом, дело ответственное и непоправимое, увлечение длиною в жизнь. Поначалу прислушиваешься к мнению друзей, а те с наслаждением раскрывают перед тобой сокровищницы опыта: «Это, знаешь, настоящее кино, искреннее такое, с надрывом, но без соплей, а не то чтобы что!». Но однажды их «либретто» станут мешать твоим собственным ощущениям. Даже закадычная приятельница почему-то вечно сочувствует не тем, кто тебе симпатичен, она, как последняя идиотка, предпочитает аккуратистку-свекровь очаровательной невестке, зануду-полицейского — обаяшке преступнику. Родственники откровенно ничего в жизни не понимают, выберут из всего набора персонажей какую-нибудь безответную овцу хуже Золушки, и сопереживают ей изо всех сил. Совершенно посторонние типы в курилке тоже лезут навязывать своих любимых «Ментов» или «Петербургские тайны», ругают «Кувалду» за пропаганду насилия и пренебрежение сексом — ну, как тут не заболеть личности, ущемленной за это самое, святое… за свободу.
Но тебе жизненно важно расслабляться — так же полноценно и эффективно, как трудишься. Не жмись, купи второй телевизор и смотри, что нравится. Приобрети видеоплейер, который запишет любимый мамин сериал с эфира, пока ты смотришь интересную тебе передачу или фильм. Мамочка сможет посмотреть своих «Ментов» днем, в записи, пока ты энергично повышаешь благосостояние вашей семьи.
Есть и другие вещи, сильно ухудшающие качество твоего отдыха. В частности, домашняя Голгофа, которую некоторые члены семьи (неодобрительный взгляд в сторону супруга) воспринимают как нечто неотъемлемо «женское». Мол, такая ерунда, как стряпня, уборка, стирка, глажка — сугубо женские обязанности. Подумаешь! Что тебе, трудно настрогать пару тазиков салата — даже приятно после пятнадцатичасового рабочего дня! А пусть он сам вылезет из кресла, отставит в сторону свое пиво, да почистит два кило картошки, кило моркови, пуд свеклы и десяток луковиц. Потом аккуратно их нарежет, заправит, перемешает — и после трех часов возни, прерываемой глухими проклятьями, вы, наконец, всей семьей сядете за стол и за полчаса сметете эту милую традиционную закуску. Может быть, после «приятных упражнений» он перестанет тебя упрекать в том, что ты всех закормила полуфабрикатами, а они вредны для здоровья! И в ваших диалогах пореже будет возникать «призрак домашней кухни».
Бывает, что в результате подобных «ролевых игр» муж, наконец, соглашается на некоторые компромиссы — на то, чтобы взять кухарку или домработницу, или поесть пельменей вместо какого-нибудь особого итальянского рагу из особо натуральных продуктов.
Главное в любой ситуации — потакать собственным пристрастиям. Эгоизм — не порок, а способ выживания. Невозможно выжить, будучи безоговорочным альтруистом. Американский писатель Амброз Бирс иронизировал насчет осуждения эгоизма: «Эгоист — человек дурного тона, больше интересующийся собой, чем мной». А Станислав Ежи Лец подытожил: «Будь альтруистом, уважай эгоизм других!» И разве они не правы? Если тебя станут давить цитатами из классиков, отвечай контр-цитатами. Всегда найдется кто-нибудь из великих, понимающий толк в защите собственных интересов.
