Эдвин Поляновский в «Известиях» 20 лет. Это время пришлось на самые продуктивные годы, на молодость и зрелость, когда творчество журналиста и гражданское возмужание человека шли одной колеей и в этом естественном слиянии рождалась личность публициста.
Нравственная позиция вот что является главным для автора в работе и жизни. Пишет он о вещах, о которых очень трудно писать в газете,– о характерах и нравах, героях и неудачниках. О жизни, казалось бы, обычной и незаметной, но наполненной страстями, радостью и болью.
Об этом принято писать книги. Поляновский пишет очерки в газету. Но читатель, взявший в руки этот сборник, может убедиться, что каждый из них лишен газетной однодневности, а закрыв последнюю страницу, возможно, придет к мысли, что очерки Поляновского достойно продолжают прекрасные традиции русской журналистики писать жизнь, как она есть.
Ответственный редактор И. Н. Голембиовский
ОТ АВТОРА
На заре туманной юности, около двадцати лет назад, когда впервые перешагнул я порог кабинета главного редактора «Известий», среди прочих вопросов был задан и этот: какие материалы больше любите писать критические или...
Вопрос многозначный, но основной подтекст был ясен: ЧТО движет рукой начинающего журналиста?
Конечно, когда пишешь о героизме, подвижничестве, да просто о хорошем человеке, невольно удаляешься от суеты, вздора и горечи, возвышаешься над всеми нелепостями жизни. Это занятие приятное.
Писать же о дурном неприятно, о несчастьях тяжело. Но тут другая отрада минует время и получаешь ответ: «меры приняты». В газете это зовется действенностью.
Правда, в последнее время научились отписываться, приспособились. Отвечают: факты подтвердились. Разрабатываются мероприятия по повышению.. улучшению... обеспечению... и т. д. А конкретно ни слова. Или: сняли с работы. Верно сняли, но потом устроили на более теплое место. Другого, наоборот,– на работе восстановили, как и положено, но условия создали такие, что человек потом уходит сам.
И тогда цена строкам твоим копейка.
...Я не очень верю в тех, кого приводят в журналистику за руку. Факультет журналистики МГУ ежегодно приглашает к себе новое пополнение. Сами журналисты нередко зовут с трибун молодежь ступить следом на их тропу.
Нужно не советовать, а отговаривать идти в журналистику. Юноша говорит: «Хочу». А ему бы в ответ: не надо, это трудный хлеб. «Все равно: хочу». Но это не всегда свет в конце тоннеля, иногда теряешь опору, чувствуешь бессилие. «А я все равно хочу». Но это еще трата нервов, здоровья, сил. Это, наконец, сокращение собственной жизни. «Все равно...»
Вот тогда пусть идет: может быть, он станет Журналистом. Я говорю не о ремесле, а о призвании, о том, что надо двигать жизнь вперед.
Ныне, спустя годы, вдали от той самой туманной юности, я уже не делю публикации так решительно на «положительные» и «отрицательные». Это все очень условно. Главное несколько строки служат делу, ради чего написаны. Восторженный, но пустой очерк краснобая может принести вред (прочел недавно мысль, согласен с нею: самые высокие идеи более всего компрометировались не столько врагами, сколько вульгаризаторами). И наоборот, критический («отрицательный») материал может принести несомненную пользу, особенно если кроме «принятых мер» заставит каждого из нас оглянуться друг на друга, посмотреть со стороны на самого себя.
Если читатель близко к сердцу принял газетные строки это тоже действенность.