Иерос гамос: священный брак

Когда Роберт и Лора проснулись, солнце уже поднялось над горами Вентаны. После волнующих испытаний прошлой ночи им обоим нужно было хорошенько выспаться. Зная, что голодание усиливает измененные состояния сознания, Рорберт предложил воздержаться от завтрака. Приняв душ вместе и ненадолго погрузившись в просторный бассейн с горячей водой, они посидели на веранде, потягивая только что выжатый апельсиновый сок и наслаждаясь великолепным видом Тихого океана.

Потом, набросив кимоно, Роберт и Лора направились к Дому Чинтамани, взволнованные тем, что ждет их впереди. После того что случилось ночью, они надеялись, что их уединение больше никто не нарушит. Войдя внутрь, они удобно устроились на центральной платформе, в уютном гнездышке из подушек и одеял. После краткой медитации и размышления Роберт включил эффект Чинтамани. Мгновенно все внутреннее пространство здания превратилось в магическую картину сложного переплетения алмазных решеток. Пересекаясь, идеальные бриллиантовые грани образовывали сложные геометрические узоры, которые, казалось, уходят в бесконечность. Оказавшись посреди этого кристаллического лабиринта, Роберт и Лора несколько минут не размыкали объятий.

— Пора, — шепнул Роберт, неохотно отпуская подругу. — Компьютер, распыли эликсир и включи музыку, — сказал он и, повернувшись к Лоре, с улыбкой добавил: — Жребий брошен!

В ответ на его команду распылитель стал медленно вращаться, рассеивая тонкую дымку сильнодействующего психоактивного вещества. Тишину нарушили переливы индийской раги, наполняя пространство атмосферой вечной страсти и томления. И без того зачарованные зрелищем алмазного лабиринта и взаимной близостью, Лора и Роберт почувствовали влияние эликсира почти сразу. Все остатки трезвой повседневной реальности растворились и исчезли без следа. Уже через несколько секунд оба психонавта оказались в странном мире таинственной магии.

— Какое чудо! — прошептала Лора, нежно обнимая Роберта. — Сейчас я зародыш в матке, а ты — мой близнец. Все ощущения невероятно реальные!

— Просто не верится, — изумленно откликнулся Роберт. — Я чувствую то же самое. Мы — два близнеца в одной матке. Я прикреплен к пуповине и ощущаю вкус околоплодной жидкости. А твоя кожа мягкая и гладкая, как атлас.

— До чего удивительно, — продолжала недоумевать Лора. — Вот уж не ожидала, что у нас окажется один внутренний мир на двоих. Я думала, у каждого будет свое переживание. Так часто бывает?

— Очень редко! Я читал, что такое случается, но, конечно, не часто, а наш случай — совершенно особый, — подтвердил Роберт. — У меня сильное ощущение, что мы с тобой вместе не в первый раз. Думаю, наша история началась давно, очень давно.

Некоторое время оба молчали, захваченные переживанием. Последние слова Роберта оказались пророческими. Тесный и уютный мир матки постепенно исчез, и они с Лорой вновь стали взрослыми. Теперь они парили в воздухе внутри глубокой пропасти, медленно опускаясь по спирали ко дну. Скоро стало ясно, что на самом деле этот спуск — путешествие назад во времени. На стенах пропасти открывались сцены событий, происходящих в разные периоды истории, в разных культурах. И Лора с Робертом были не просто наблюдателями, а главными действующими лицами этих событий.

Вот они в Египте эпохи фараонов, во времена хеттского нашествия. Они влюблены и пытаются обрести счастье в атмосфере, пропитанной жестокостью и насилием. Потом бурный и страстный роман в Древней Греции в эпоху Пелопонесской войны. В сцене из Французской революции их любовь расцвела в мире кровопролития и интриг. Но самая интересная история ожидала их у майя во времена испанского завоевания, когда Лора была жрицей, а Роберт — воином. Внешние обстоятельства делали их связь сложной и опасной.

— До чего все это реально, просто поразительно, — шептала Лора. — Мы не могли бы такое выдумать, наверное, это правда! Мои переживания необычны, но явно не новы. Я отчетливо помню, что это действительно происходило с нами, только очень давно. Когда я смотрю на тебя, твое лицо постоянно меняется, и я вижу тебя таким, каким ты был в разные периоды прошлого. Мы встречались много раз, прежде чем череп свел нас в этой жизни!

Роберт поцеловал ее и стал ласкать пальцами длинные волосы, бархатистую кожу. Лора отвечала на его ласки, тесно прижавшись к нему всем телом. Их движения вторили ритму музыки; страсть и напряжение росли с каждой секундой.

— Можно я сяду к тебе на колени? — спросила Лора, когда возбуждение Роберта проявилось явно и недвусмысленно.

Вместо ответа Роберт уселся, скрестив ноги в позе лотоса. Лора устроилась к нему лицом, сцепив руки и ноги у него за спиной. Когда она почувствовала его плавное движение у себя внутри, по ее позвоночнику взвился мощный поток электрической энергии. Лора мечтала испробовать сексуальные практики йоги с тех самых пор, как впервые увидела тантрийские изображения пар, слившихся в позе яб-юм. И лучшего партнера для первого опыта, чем Роберт, трудно было придумать.

Когда их тела слились, они согласовали дыхание, глядя друг другу в глаза. У них и раньше бывали мгновения сексуального экстаза, но их даже отдаленно нельзя было сравнить с тем, что происходило теперь. Переживания выходили за границы, доступные человеческому восприятию, и достигали поистине космических высот. Их языки ласкали мягкую пещерку, образованную слившимися губами, пальцы на разные лады пробегали по коже, и каждое прикосновение превращалось в брачный танец самых разных живых существ. Все еще сохраняя ощущение своей принадлежности к человеческому роду, они участвовали в апофеозе творения. То был оргиастический праздник мощи полового влечения — божественной силы, создающей и увековечивающей жизнь.

— Лора, — прошептал Роберт, ошеломленный тем, что с ними происходит, — это больше, чем мы, это вся природа. Ты тоже это чувствуешь?

Они с Лорой только что сливались в обликах орла и орлицы и вот уже порхают в воздухе парой бабочек-данаид, тесно сплетясь хвостами в любовном восторге. Соединяясь с Лорой, Роберт, казалось, соединялся с древней филогенетической памятью, много веков назад отпечатанной в живой материи. Им завладели глубокие первобытные ощущения, унаследованные от первых живых существ, обитателей океана.

— Еще как, — смеясь ответила Лора. — Только что я пережила нечто очень забавное. Я была паучихой, «черной вдовой», и с любовью съела тебя после спаривания. Но я бы не сказала, что это больше, чем мы. Мне кажется, мы больше, чем нам казалось. Может быть, Роберт, мы и есть природа — все вместе и каждый в отдельности.

— Наверное, ты права. Я думаю, такое понимание гораздо ближе к истине, — согласился Роберт, глядя на Лору с восторгом и страстью. Пока он смотрел на нее, его переживание вернулось из царства животных в мир людей. Лицо Лоры постоянно менялось, она принимала облики разных людей. Вот она маленькая невинная девочка, а в следующий миг — коварная и соблазнительная искусительница. Затем последовала быстрая череда превращений: чувственная юная красавица с островов Полинезии, средневековая ведьма и дряхлая старуха, излучающая мудрость столетий. Только он хотел поделиться увиденным с Лорой, как услышал ее слова:

— Роберт, это совершенно поразительно: я вижу в тебе не конкретного человека, а всех мужчин, которые жили на протяжении веков. Ты был средневековым королем, потом — жестоким наемником, ученым, крестьянином, охотником… Ты был всеми ими. И продолжаешь непрерывно меняться…

Вдруг телом Лоры овладела первобытная архетипическая сила. Она почувствовала себя тантрийской жрицей, преданной служанкой Богини-Матери, обладательницей священной вековой женской мудрости. Ведомая интуицией, почти инстинктом, она точно знала, что делает. Ее тазовые мышцы плавно сокращались в математически выверенных движениях, порождая колоссальную энергию в том месте, где она чувствовала внутри себя Роберта. Напряжение росло, пока не стало почти невыносимым. Эта первозданная энергия захватила и унесла Роберта. Преображенный силой переживания, он восхищенно наблюдал, как меняется облик Лоры. Ее тело стало прозрачным и наполнилось сверхъестественным светом. Она излучала возвышенную, неземную красоту. Не было сомнений: она — существо из высших сфер, богиня, источник всех женских образов, которые он видел раньше.

— Лора! — благоговейно воскликнул Роберт. — Ты больше не земная женщина, ты — богиня!

И сам он претерпел в глазах Лоры такое же преображение. Теперь его облик дышал величием, которого она раньше в нем не подозревала. Казалось, он воплощает не только архетип мужского начала, но высшую тайну бытия. Несомненно, оба они поднялись до божественных высот.

— Мы стали Шивой и Шакти, — догадалась Лора, — мужским и женским началом, инь и янь.

Колоссальный источник энергии, вихрем кружащейся там, где сливались их тела, больше невозможно было сдерживать. Он взорвался, породив двух гигантских огненных змей. Их сплетенные тела стали подниматься медленными плавными движениями, будто завороженные звуками небесной свирели. Обольстительный танец змей растворил границы между Лорой и Робертом в их божественных проявлениях. Бог и Богиня слились в одно божество, в котором нераздельно сплавились качества их обоих. Этот божественный андрогин постепенно растворился в райской обители, состоящей из тысяч тончайших лепестков лотоса. Остались только Жизнь, Сознание и Блаженство — чистые и абсолютные, лишенные всякой формы.

* * *

Вечернее солнце медленно клонилось к горизонту, золотя облака и покрытую рябью гладь Тихого океана.

Роберт и Лора отдыхали в бассейне с горячей водой, потягивая ледяной фруктовый сок и жуя свежую землянику и сочные кусочки охлажденного ананаса. Сегодняшнее переживание было огромным, ошеломляющим и одновременно странно отрезвляющим, несмотря на все свое космическое величие. Оба чувствовали, что потребуется время, чтобы полностью вернуться к повседневной реальности и усвоить все поразительные открытия. Их тела вновь обрели самостоятельную жизнь, хотя они противились этому, сохраняя тесный физический контакт.

— Теперь участь сиамского близнеца не кажется мне такой уж плачевной, — пошутила Лора, — разумеется, если у тебя подходящая половинка.

— Не думаю, что после сегодняшних событий мы когда-нибудь снова почувствуем себя отдельными друг от друга, — сказал Роберт. — Это ощущение тесной связи, продолжающейся из жизни в жизнь, было поразительным и абсолютно достоверным!

— Скажи, до сегодняшнего дня ты верил в перерождение? — спросила Лора.

— Шутишь? Почтенный ученый муж вроде меня? — рассмеялся Роберт. — Я всегда думал, что вера в перерождение — изобретение первобытных людей, неспособных смириться с суровой реальностью своей бренности и смерти. Вся эта теория казалась мне слишком эксцентричной, чтобы принимать ее всерьез.

— Но подумай, сколько разных человеческих обществ независимо друг от друга пришли к идее перерождения! — сказала Лора. — Ее можно найти не только во всех религиях Индии и Дальнего Востока, но и среди гавайских кахунов и американских индейцев, в доколумбовых культурах, а также в Древнем Египте и Древней Греции. Мне кажется, она играла важную роль даже в раннем христианстве, до шестого века нашей эры, когда была запрещена специальным собором в Константинополе и стала считаться ересью.

— Думаю, не трудно объяснить, почему вера в перерождение получила такое широкое распространение, особенно после сегодняшних событий, — перебил ее Роберт. — Я абсолютно уверен, что эта теория основана на переживаниях, сходных с теми, которые испытали мы с тобой. И переживания эти, несомненно, универсальны. Идея перерождения не просто «вера» в обычном смысле слова, то есть некое беспочвенное и произвольное допущение или фантазия, но весьма прагматичная задача. Вполне вероятно, что это попытка людей объяснить и осмыслить некоторые свои очень убедительные переживания и наблюдения.

— Для меня эта теория очень даже осмысленная, — сказала Лора. — Как иначе объяснить то странное чувство близости, которое не покидает меня с тех пор, как головидеофон впервые принес твой образ в нашу палатку в Колумбии?

— А ты заметила, что во всех ситуациях из прошлых жизней, в которых мы с тобой были вместе, угадывается одна и та же общая тема, некая повторяющаяся модель? — спросил Роберт. — Один из нас всегда сбивался с пути, шел неверной дорогой, а другой играл роль спасителя. В нашем случае эта роль досталась мне: я оторвался от жизни, от природы, от духовного измерения. Ты открыла мне глаза и научила любить — тебя, других людей, жизнь в целом. Не знаю, как благодарить тебя за все…

— Самое главное, что мы нашли друг друга, — прервала его Лора. — Я так счастлива, что мы вместе!

— Меня беспокоит только одно, — сказал Роберт. — Я заметил, что во всех предыдущих жизнях между нами всегда была глубокая эмоциональная связь, но каждый раз нас разлучали какие-то враждебные обстоятельства. Давай в этой жизни сыграем свои роли получше! — Роберт замолчал, было видно, что он переживает глубокую внутреннюю борьбу. Наконец он овладел собой и закончил с торжественной ноткой в голосе: — Прежде чем мы уйдем в дебри теоретических дискуссий, я хотел бы задать тебе один вопрос. Ты станешь моей женой?

— Я уже стала ею, Роберт, — со счастливой улыбкой ответила Лора. — Разве можно представить бракосочетание более торжественное, исполненное более глубокого смысла, чем то, которое состоялось сегодня в Доме Чинтамани! Моя мама не раз говорила о том, что последователи Юнга называют иерос гамос, священный брак. Он означает соединение не только на физическом, эмоциональном и психическом уровнях, но и в мире архетипов — с божественными составляющими нашего существа. Я никогда не понимала этой идеи до конца, но теперь у меня нет никаких сомнений, что сегодня с нами произошло именно это. И в сравнении ним любая официальная церемония кажется пустяком. Если ты имеешь в виду это, то я отвечу решительным «да»!