Плоть Богов
Лора думала о том, что заставило ее согласиться на этот прыжок в Великое Неведомое, скрытое за двумя загадочными словами — панче бэ. Несомненно, панче бэ — это прежде всего образ жизни самого Балама Ахау. Он владел чем-то таким, чего Лора жаждала больше всего на свете, хотя и не вполне представляла, что это такое.
Может, у вселенной есть некое духовное измерение, и Балам Ахау имеет к нему доступ? — спрашивала она себя. — Может, он действительно ощущает энергию Млечного Пути и встречается с Хунабом-Ку? А если это так, как узнать, что это не просто галлюцинации, которые рождаются в его мозгу, отравленном какими-то растительными ядами. Именно так сказал бы психиатр, но в глазах Балама Ахау девушка читала совсем другое.
Убедившись в том, что Лора настроена серьезно, старый шаман полез в мешок и достал маленькую затейливо украшенную чашу, сделанную из половины тыквы-горлянки. Закрыв глаза, Балам Ахау сначала прижал чашу к груди рядом с сердцем, потом поднял на уровень глаз и под конец вознес над головой. Прежде чем вручить чашу Лоре, он несколько минут говорил что-то нараспев на непонятном ей языке. Внутри оказалась горстка темных скрученных кусочков каких-то сушеных растений.
— Это теонанакатль, волшебные грибы, — плоть богов и их дар людям, — ласково произнес Балам Ахау, но голос его звучал торжественно. — Ешь их медленно и почтительно, Лора. Молись Хунабу-Ку и проси у него знания.
Девушка закрыла глаза и прошептала слова молитвы. Потом положила несколько кусочков сушеных грибов в рот и принялась жевать. Они сильно пахли землей и имели резкий, острый привкус, но в целом оказались лучше, чем ожидала Лора.
Балам Ахау запел, ритмично взмахивая трещоткой, которую тоже достал из мешка. Негромкие отголоски звуков — стрекот ночных насекомых, редкие голоса зверей, — которые доносились из леса и отражались от сводов пещеры, создавали отличный фон для его песни. Лора продолжала жевать и глотать грибы, пока в чаше не осталось ни единого кусочка. Потом она просто сидела с закрытыми глазами и слушала пение шамана.
Так она провела почти час — в безмолвной медитации, ощущая все больший покой и умиротворение. Все это время Балам Ахау пел не переставая. Теперь его напев приобрел почти магическое свойство. Временами казалось, что он вырывается за стены пещеры, поднимается высоко над горой и взмывает в ночное небо, словно пытаясь достать до звезд. Затем снова возвращается в пещеру и проникает вглубь, рождая отзвук в недрах земли.
Постепенно темнота перед закрытыми глазами Лоры становилась все светлее, и наконец взорвалась тысячами прекрасных орнаментов. Они сияли всеми цветами радуги, постоянно меняясь, словно драгоценные камни в изумительном калейдоскопе.
— Невероятно… — в глубоком изумлении прошептала Лора, погружаясь в неистовое круженье чувственных образов, напоминающих изысканные узоры восточных ковров или замысловатые украшения роскошных мавританских дворцов.
«Просто Альгамбра какая-то… мир султанов и гаремов… Тысяча и одна ночь… Шехерезада…» — проносилось в голове у Лоры. Тут ей стало интересно, как это выглядит на самом деле, и она открыла глаза.
В мерцающем свете костра вокруг нее запрыгали, заплясали разноцветные изображения животных, покрывающие стены пещеры. Казалось, они ожили, а промежутки между ними превратились в благоухающую тропическую растительность. Вскоре стены пещеры полностью исчезли, и Лора очутилась на склоне горы, залитом ярким солнечным светом. Высоко над головой, резко выделяясь на темно-синем небе, вздымалась величавая вершина, увенчанная снеговой шапкой. Ручейки талой воды собирались в речки, которые торопливо сбегали с горы и водопадами низвергались в тропический лес.
Лора больше не была наблюдателем — она превратилась в цветы и травы, манящие насекомых своим сладким соком, и в насекомых, привлеченных его ароматом. Она ощущала в своем теле стремительный трепет крыльев колибри и ловкие движения обезьян, прыгающих с ветки на ветку. Вот нос ее вытянулся и превратился в рыло — теперь она муравьед, разгребающий муравейник в поисках лакомых личинок. Девушке доводилось видеть немало живописных картин природы, но никогда еще она не переживала ничего похожего на этот мир. Принимая облики разных животных, она каждой клеточкой тела осознавала, что чувствуют молодые охотники, проходя обряд посвящения.
Сохранять сидячее положение становилось все труднее и неудобнее. Лора закуталась в одеяло и растянулась на земле. Она уже больше не была на горе — теперь перед ее глазами чередовались живописные картины природы из самых разных уголков планеты. Девушка видела террасы Анд, на которых росли всевозможные плоды, и у каждого была своя форма, свой цвет, вкус, запах. Она превращалась в китов и бабочек-данаид, резвящихся вдоль красивейшего побережья Биг-Сур*. Путешествуя по миру, словно на ковре-самолете, Лора восхищалась полями зрелой пшеницы и садами, отягощенными зрелыми плодами. Она восторгалась величием Гималаев и тихоокеанскими островами, которые, как алмазы, покоились на темно-синей водной глади.
«Как прекрасен наш мир!» — прошептала Лора и тут же осознала, что многое из увиденного — идеальные картины прошлого, то, что некогда существовало, но давно исчезло. В ее видениях киты водились в изобилии, а не были редкими одиночками, занесенными в «Красную книгу». Да и побережье Биг-Сур еще не было обезображено разливами нефти и мазута. Мир ее впечатлений не имел ничего общего с современной Америкой или Европой, где трудно найти хотя бы одно совершенно здоровое дерево.
Эти невеселые мысли о загрязнении мира, казалось, изменили содержание и направление ее видений. Теперь она ощущала себя младенцем в материнской утробе, но утроба эта была отравлена. От мерзкого ощущения во рту, напоминающего вкус прокисшего супа, к которому примешивался запашок йода, ее замутило. Сознание захлестнула волна неясной угрозы и безумного страха. Боль, тошнота, чувство, будто она отравилась…
«Может, мне пытаются сказать, что мы превращаем планету в ядовитую утробу?» — вопрошала себя Лора. Затем в мозгу заметались пугающие мысли: «А вдруг Балам Ахау ошибся и дал мне какие-то поганки? Или просто грибы испортились от старости? Вдруг это опасно? Может, я умираю?»
Вместе с приступом тошноты возникли образы коварных, отвратительных демонов и ощущение, что на нее ополчились какие-то злые потусторонние силы. Из женского чрева Лора перенеслась в чрево Матери-Земли. Ощущение было темное, вязкое, гнетущее и зловещее — оно вызвало у девушки приступ клаустрофобии. Вокруг плясали фантастические обитатели загробного мира: боги смерти в образе скелетов, грозные дьявольские создания и причудливые, наводящие ужас животные. Может, это ад? Вдруг все пространство наводнила густая химическая вонь. Принюхавшись, Лора узнала противный запах бензина. Она поняла, что находится в недрах Земли, в огромной полости, содержащей месторождение нефти. Окружавшая ее густая черная масса, клубясь и вращаясь, принимала образ злобного великана.
«Это смерть, смерть для всех нас», — пробормотала Лора, стуча зубами от страха. Она чувствовала, что это нависшее над ней чудовище угрожает планете гибелью. Она ничуть не сомневалась, что в материальном мире это злобное призрачное существо воплощается в виде нефти и токсичных химических продуктов. Хотя облик у великана был человеческий, он состоял из тысяч голографических картин, запечатлевших все те страдания и беды, которые принесли в мир нефть и продукты нефтехимии.
«Какая гадость», — прошептала Лора, и лицо ее приняло страдальческое выражение. Она видела выхлопные трубы миллионов машин и высокие заводские трубы, изрыгающие ядовитый дым и загрязняющие воздух, ощущала их зловоние. Перед ее глазами тянулись многокилометровые трубопроводы нефтеперерабатывающих комбинатов, наводняющие планету миллионами литров ядовитых жидкостей. Но Лора не была простым наблюдателем — она соприкасалась с дьявольским сознанием монстра, ощущала его решимость сеять смерть и уничтожение.
Она ощущала муки жертв этого страшного чудовища, подвергающихся воздействию продуктов нефтяной промышленности и химического загрязнения: людей и животных, умирающих от опухолей, вызванных канцерогенами, рыб, задыхающихся от недостатка кислорода в загрязненной воде рек и морей; людей, умирающих в газовых камерах; муравьев и тараканов, опрысканных ядами; мух, попавшихся в липкие ловушки; и многих других… А за всем этим маячила вполне правдоподобная картина конца света для всего живого на планете — смерти от промышленных загрязнений.
«Так вот откуда Балам Ахау черпает всю свою информацию! — внезапно осенило Лору. — Это дает куда больше знаний, чем все школы, где мне довелось учиться!»
Несмотря на острые душевные и физические муки, Лора смогла оценить яркие озарения, одно за другим возникавшие в ее сознании. Они исходили из самых разных сфер: от химии и геологии до биологии и психологии Было много экскурсов в религию и мифологию, а также в экономику и политику. И вдруг пришло понимание! В природе все подчиняется определенным циклам: возникает, существует какое-то время, а потом умирает и распадается. Все проходит переработку и становится строительным материалом для новых видов живого. Это и есть высший закон творения!
В памяти у Лоры возникли страницы из школьного учебника, рассказывающие о происхождении нефти, и в голову пришла страшная мысль: «Нефть — минерал, образовавшийся из жира бесчисленных организмов, умерших за многие века. Это живая материя, избежавшая цикла смерть-рождение, которому подчиняется все живое. Но все смерти, не случившиеся за эры существования Земли, весь этот разрушительный потенциал, сохраняется в нефти, как бомба замедленного действия, терпеливо ждущая своего часа, чтобы взорваться в нашем мире! Какой ужас!
Дело не только в том, что промышленные выбросы портят воздух, воду и почву планеты, — осознала Лора. — Есть и зловещие побочные эффекты нефтяной индустрии и нефтяного бизнеса: политические интриги и мошенничество, разрушительные последствия алчности всех тех, кто хочет извлечь из этого астрономические прибыли.
Лоре не составило труда проследить цепочки этих исторических событий до их логического конца — грядущей мировой войны за иссякающие запасы нефти, которая стала для динозавра промышленной цивилизации необходимой потребностью. Ужаснувшись, она ощутила непоколебимую решимость сделать все, что в ее силах, лишь бы победить эту страшную напасть и защитить жизнь на планете.
«Единственный выход из этого тупика — коренной внутренний переворот и преображение, — прозвучало у нее в ушах громко и отчетливо. — Чтобы выжить, человечество должно подняться на новый уровень сознания!»
Найдя решение, Лора сразу вырвалась из сдавливающей ее темной массы на сияющий свет. Теперь ее единственной реальностью было необъятное вихревое поле энергии — казалось, оно является предельно абстрактным выражением всего сущего. Яркостью оно превосходило мириады солнц и все же не принадлежало ни к одному из знакомых Лоре видов света. То было поле чистого сознания, разума и творческой энергии, выходящее за пределы любых противоположностей, конечное и бесконечное, божественное и демоническое, вызывающее ужас и восторг, созидательное и разрушительное, — обладающее всеми этими качествами и многими другими.
«Хунаб-Ку! — благоговейно прошептала Лора, вспомнив рассказ Балама Ахау. — Так значит, он и вправду существует!»
Было абсолютно невозможно противиться этой ошеломляющей силе и сохранять ощущение себя как отдельной личности. Лора позволила разделяющей их границе исчезнуть и слилась со всеобщим источником. Представление о времени утратило для нее всякий смысл.
Казалось, прошла целая вечность; энергия начала убывать, но все еще оставалась колоссальной. Теперь ощущение было такое, будто находишься на Солнце, в гуще термоядерных реакций. Постепенно в раскаленной солнечной массе стали вырисовываться призрачные прихотливые образы. Лора почувствовала, что ее индивидуальное сознание постепенно возвращается. «Возможно, действительно существует некто по имени Лора Паркер и планета Земля с огромными континентами и отдельными странами», — подумалось ей. Хотя сначала эта мысль была всего лишь слабой и мимолетной, постепенно Лора все больше убеждалась, что в конце концов вернется в материальный мир. Она вспомнила рассказ Балама Ахау о героях-близнецах. Для нее не составило особого труда вообразить, что она побывала в загробном мире и ее материальная составляющая умерла в играх с богами Шибальбы. Теперь Лора возвращалась на землю совершенно преображенной, как бессмертные близнецы, сами ставшие богами.
Вместе с приближением повседневной реальности пришло ощущение физиологических функций и потребностей организма. Мучительно напомнил о себе переполненный мочевой пузырь, и девушка усомнилась: сможет ли она сама справить свою естественную потребность? Ведь было бы неловко просить о помощи. Она медленно открыла глаза и посмотрела на шамана. Он уже не пел, а неподвижно сидел, глядя на огонь. В пляшущих отсветах костра лицо его, казалось, утратило возраст, и он больше походил на какой-то мифологический персонаж, чем на человека. Лоре хотелось поговорить с ним, но она была не совсем готова к общению.
— Мне нужно в туалет, — немного виновато сказала она, нашаривая рукой фонарь. Это напомнило ей уроки в начальной школе, когда приходилось просить разрешение выйти из класса. И еще она понимала, что сказанное — не более чем привычный оборот речи, поскольку ясно, что на горе никакого туалета быть не может. — Я сейчас вернусь, — добавила она, выходя из пещеры, будто Балам Ахау нуждался в ее заверениях.
Гора была залита мягким светом полной луны, превратившей тропический лес в сказочное царство. Пройдя по тропинке метров тридцать, Лора нашла подходящее место, чтобы облегчиться. В тот миг, когда она, поднявшись, застегивала джинсы, из пустоты возник огромный светящийся диск с ярко освещенными круглыми окнами — словно материализовался из другого измерения. Девушка слышала истории об НЛО и людях, похищенных инопланетянами, но никогда не принимала их всерьез, считая современными сказками или галлюцинациями психов. Хотя она все еще ощущала действие грибов, было не просто отмахнуться от происходящего, объявив его бредовым порождением собственного мозга.
Висящий над ней объект был похож на инопланетный корабль. Он издавал странное жужжание, проникающее в уши и туманящее сознание. Еще миг — и вокруг нее сомкнулся конус холодного яркого света, вырвавшийся из днища корабля. Лора заметила, что ее со всех сторон окружают маленькие лысые создания. Темные миндалевидные глаза, запавшие ноздри и крошечные рты делали их похожими на гигантских насекомых, продукт неудачного генетического эксперимента спятившего ученого. Движениями, механическими и согласованными, они тоже напоминали общественных насекомых.
Лора застыла от ужаса, ее словно парализовало — она не могла ни бежать, ни защищаться. Двое пришельцев схватили ее за руки и за ноги, а третий ввел ей в правую ноздрю металлическую трубку. Последним из того, что она запомнила, была тупая боль в области лобной пазухи.
Придя в себя, девушка увидела вдали освещенную луной фигуру Балама Ахау. Он стоял у входа в пещеру, рядом лежали расстеленные на земле одеяла.
— Здесь, в обществе звезд, должно быть совсем неплохо, — проговорил шаман, и в голосе его прозвучали любовь и нежность.
— Балам Ахау, вы не поверите, что со мной только что случилось! — выпалила Лора, чувствуя неловкость и смущение.
Ее история казалась слишком неправдоподобной, чтобы поделиться ею даже со старым шаманом, опытным специалистом в области сознания, который за свою долгую жизнь видел немало необычных переживаний. Тем не менее, после недолгих колебаний Лора решила рассказать о том, что с ней произошло.
Балам Ахау нисколько не удивился.
— Это Небесный Народ, — сказал он таким обыденным и спокойным тоном, будто речь шла не о загадочных пришельцах из других измерений, а о родственниках, которые заглянули на огонек. — Они приходят из другого мира и порой навещают нас во время наших мистических переживаний или во сне. Мы им интересны, и они нас изучают. Не бойся, пришельцы не причинят тебе вреда.
Лора легла на одеяло и какое-то время ощущала, как ей недостает дружелюбного и теплого присутствия огня. Но вскоре девушку полностью поглотило зрелище раскинувшегося над ней небосвода, усеянного звездами. Казалось, небо живое, а звезды такие крупные и яркие, что между ними почти нет темного фона. Будто мириады глаз далеких божеств наблюдают ее возвращение на землю. Лора закрыла глаза и ушла в свой внутренний мир. Ее тело наполнили потоки золотистой энергии, взрывающиеся разноцветными шарами переливчатого сияния. Она ощущала покой, тепло, обновление.
В это время девушка услышала какой-то приглушенный звук, словно вся вселенная блаженно мурлычет, как огромная кошка. Лора погрузилась в глубокий транс или медитацию — спокойное, умиротворенное состояние где-то на полпути между сном и бодрствованием.
«Наверное, так должен чувствовать себя младенец в здоровой материнской утробе или у здоровой материнской груди», — подумала она. То было последнее, что запомнилось ей в этот памятный день.
