А. Б. ЗАЛКИНД

УМСТВЕННЫЙ ТРУД

IX

СМЕНА РАБОЧИХ СИСТЕМ ПРИ УМСТВЕННОМ ТРУДЕ.

ТРЕБУЕТСЯ ДОСТАТОЧНАЯ СМЕННОСТЬ РАБОТАЮЩИХ МОЗГОВЫХ УЧАСТКОВ. НЕОБХОДИМА СМЕНА ИНТЕНСИВНОСТИ МОЗГОВОГО НАПРЯЖЕНИЯ.

В IV главе мы указывали, что нельзя «перепрыгивать» с одного сложного мозгового процесса на другой. Нельзя, однако, непрерывно загромождать один и тот же участок одним и тем же материалом и напряжением одинаковой интенсивности, — иначе это поведет к непосильной перегрузке.

Если в течение 10 часов напряженной работы мы будем сидеть за одним и тем же делом, совсем не переключая работающих мозговых участков (хотя бы и с перерывами для отдыха), — это лишит творческую работу ее сочности и гибкости. Целесообразнее разделить работу на два сектора: например 4–5 часов писать, остальное время — подбирать материал для последующего писания; или же 5–6 часов (с перерывами) писать, а остальное время заняться новым вопросом, не входящим в первую задачу.

При этом условии наиболее ответственно работающий первый участок на время окажется в тени и соберется с новыми силами и новым материалом: это для него не период бездействия, это фаза подсознательной консолидации материала, невозможная, если не переключиться временно в сторону другого участка. Одностороннее возбуждение допустимо как редкое исключение (при крайней спешке), но не как система.

Точно так же обстоит и с интенсивностью работы. Десятичасовая большая интенсивность в течение суток непосильна для коры, даже при рациональных паузах. Переход к средней и малой интенсивности — эта не «паразитирующие» часы, наоборот, это переход к качественному углублению следующей могучей фазы, начальная проработка которой подсознательно идет уже в стадии средней и малой интенсивности: отступление (не бегство, не сон!), во время которого происходит сложнейшее перемещение боевых сил.

Правила разумного использования подсознательного фонда (о котором мы говорили в гл. V) в основном сводятся к осмотрительной смене работающих мозговых участков и к перестройкам интенсивности работы.

Физиологическое объяснение этого явления — в законе смены работающих систем, в законе чередования этих систем.

В работающем участке мы имеем всегда одностороннее распределение крови, даже при наилучших условиях организации работы. Кровеносное русло на этом участке расширяется: расширяются как сосуды, подвозящие топливо действующему участку (артерии), так и отвозящие переработанную кровь (вены). Общий фонд подвозимого топливного материала увеличивается в этом участке, но соответственно уменьшается питание на других, не работающих сейчас участках.

В этой максимальной мобилизации на работу одной лишь рабочей системы заключается, в общем, величайшая целесообразность (принцип доминанты именно в этом, так как для двух работающих систем не хватает крови, топлива). Но при чрезмерном нажиме на одну и ту же систему получается и величайший вред: непрерывно работающая система перегружается, лишается своей эластичности, а нерабочие участки, долго лишенные достаточного питания, тоже теряют часть своей активности.

Это правило относится как к частным системам, так и к обширным, целостным рабочим группам. Так, исключительный, непрерывный нажим на мозг при игнорировании физического труда — двигательных процессов — опасен для всего организма в целом — и в первую очередь для того же нервного и двигательного аппарата. Или: игнорирование часов пищеварения и постоянная мозговая работа во время наиболее интенсивного пищеварительного процесса ведут к хронической слабости последнего, но вместе с тем, прямо и косвенно страдает, конечно, также мозг.

По линии этого закона чередования рабочих систем организм на протяжении сотен тысячелетий накопил изумительную ритмику в своей работе. Переключая активность с одного участка на другой (автоматически, без наших волевых стараний!), он дает возможность отдохнуть одному участку одного и того же органа и переводит нажим на другой участок… того же органа.

Так, сердце наше, к изумлению многих неосведомленных читателей, никогда не работает полностью: делит обязанности равномерно между своими отделениями — желудочками и предсердиями: итого, оказывается, в течение суток желудочки заняты лишь по 8 часов, а предсердия — по 4 часа. Дыхательный аппарат не менее распорядителен и заставляет различные группы дыхательных мышц работать лишь по 5 часов в день. Пищеварительный аппарат работает 15 часов. Центральная нервная система, наиболее хлопотливая, связанная со всеми процессами тема, занята 16 часов.

Таковы результаты использования закона чередования. Ясно, что мозговой работник всегда обязан учитывать этот закон. На этом же законе строится, между прочим, один из важнейших видов отдыха мозгового работника — относительный отдых²⁴⁹, заключающийся в перемещении нервного возбуждения из работающего участка в неработавший: первый успевает отдохнуть, хотя работа, иногда очень интенсивная, и продолжается, но другая работа.

²⁴⁹ Термин наш.

Возникает естественный вопрос: как связать, однако, «закон чередования возбуждения» с «законом длительности возбуждения», развернутым в нашей IV главе? При поверхностном подходе ведь может создаться впечатление, что оба закона противоречат друг другу.

Понять соотношение этих законов можно лишь тогда, если подойти к делу диалектически. В чем заключается длительная установка на один и тот же комплекс вопросов? Неужели в том, что все дни, все часы продумывается одна и та же область, одним и тем же темпом, одними и теми же приемами? Конечно, нет. «Сегодня» — это собирание материалов: чтение, записи, систематизация собранного по рубрикам, разверстка по частям плана и т. д. «Завтра» — это литературное оформление накопленного. «Послезавтра» — коллективное обсуждение законченной части работы.

В первой фазе тип работы таков: расширение полей внимания — метод мышления индуктивный (из крупиц, из частей); главный процесс основан на технических, вспомогательных приемах, — непрерывного напряжения нет (хотя работа непрерывная и ответственная).

Во второй фазе область сосредоточения сужена (от одного целевого участка работы к другому), работа творческая, метод синтетический, — напряжение, самоорганизация непрерывные.

Третья фаза: добавляется новый эмоциональный стимул (люди, коллектив, полемика, непосредственная ответственность), формулируются совершенно новые, свежие логические построения (возражения слушателей и реакция на них); мышление идет по путям речевого процесса (речь часто перестраивает наши логические предположения); внимание варьирует — то сужаясь, то расширяясь (в зависимости от логической реакции аудитории или от полемического материала) и т. д.

Тема, как видим, одна, — единая целеустремленность, доминанта — прочная, глубокая, а вместе с тем, как богаты методические варианты работы! На языке физиологии мозга эти «варианты» превращаются в перемещение участков возбуждения.

Нет ничего вреднее для мозга — недели за неделями неотрывно сидеть за одним лишь «литературным оформлением» материала. Варьируя приемы подхода к материалу, мы освежаем не только мозг, но и самый материал, который получает добавочное освещение, строится в новые сочетания, приобретает дополнительный интерес.

С этой точки зрения наш метод «поддразнивания», о котором мы говорили в V главе, хорошо иллюстрирует значимость «закона чередования», однако — с наиболее узкой его стороны.

«Закон чередования рабочих систем» гораздо шире и сложнее «поддразнивания». В последнем — легкое оттеснение доминанты, чтобы дать ей потом с сугубой силой «сердито» прорваться. В «чередовании» же мы действительно основательно отводим «основной рабочий комплекс» вглубь, в тыл, назад, — даем заново устояться его материалу, даем ему пересочетаться и лишь после этого снова к нему возвращаемся. Здесь не «драчливость», но «рабочая дружба» — дружеская смена.

Видов подобных чередований может быть много: а) перемена методов работы (см. выше); б) переход к другим частям работы (т. е. к другому ее материалу); в) смена интенсивности рабочего напряжения; больше или меньше пауз, переход от сложной главы, даже не закончив ее, к более легкой (конечно, с тем, чтобы вскоре снова вернуться к первой); г) более долгий отрыв от работы (даже не законченной) с переходом к новому, непосредственному накоплению свежего материала, живых впечатлений для той же работы; д) временный отход от работы вообще (на 1–2 недели и т. д.), временное переключение на другую область, даже не связанную прямо с данной работой, — в том числе и на легкий физический труд; е) внерабочий перерыв вообще («отдых») — более или менее длительный.

Все эти приемы могут отличаться степенью длительности каждого из этих этапов — от нескольких часов до нескольких дней и даже недель, причем в первую и последнюю фазы работы («раскачка» и «завершение») вариантов надо включать поменьше; в фазе развертывания (третья, центральная фаза) — вариантов можно больше. Одно лишь правило остается в силе во все фазы работы: не создавать конкурирующего участка, — не создавать этими «вариантами» борьбы между двумя мощными доминантами.

С точки зрения «закона чередования» можно бы даже одобрить и наши пресловутые «совместительства», если бы только… материал совмещения целиком зависел от нас. Совместительство действительно содержит в себе ряд черт, включающихся в принцип рабочего чередования; однако черты эти обычно стихийно развертываются: часы дня и дни недели, напряженность заданий, — все это зависит почти целиком от «объективных» условий, т. е. плохо регулируются работником, и в результате вместо «отвлечения» — новая огромная нагрузка; вместо «ухода в тыл» — открытая, жестокая война двух, а то и трех сильных доминант; каждая из этих доминант «обгрызает» другую, и в итоге все они — вместе и порознь — становятся немощными, мозг же в целом «иррадирует», т. е. теряет способность к концентрации вообще.

Таким образом, идя по пути «закона чередования», мы не против совместительств, но за рационализацию их: а) все они должны относиться к одной, центральной, стержневой области работы; б) среди областей совмещения одна должна быть главной по ответственности и нагрузке, другие же — второочередными. Совмещения по нескольким важнейшим секторам не должно быть; в) совмещая — внимательно распределять части времени и части заданий так, чтобы они совпадали с наибольшей продукцией мозга (см. все сказанное в предыдущих главах).

При таких условиях совмещение подчинится «закону рабочего единства», т. е. включится в зону действительного влияния рабочей доминанты. В противном случае — работа под непрерывным волевым нажимом, при постоянном сознательном контроле, т. е. порча как продукта, так и рабочего аппарата.