А. Б. ЗАЛКИНД

ПОЛОВОЕ ВОСПИТАНИЕ


...

VII. Влияние социальной среды на развитие половых проявлений детства

Все описанные выше формы половых отклонений в основном являются продуктом воспитавшей их среды. Но различные слои социальной среды воспитывают детскую сексуальность по-иному, и с этой точки зрения небезынтересно изучить те половые проявления, которые создаются в следующих слоях социальной среды: 1) на улице — у беспризорных; 2) в семье — у детей, преимущественно получающих семейное воспитание; 3) в закрытых детучреждениях — в детдомах; 4) в обычной школе. Как увидим, разница в содержании влияний среды налагает резкий отпечаток на материал детского полового развития.

Дети улицы, беспризорные, по 2–3 года пробывшие вне организованного воздействия семьи и школы, развертывают вполне своеобразную половую жизнь. Какова их среда, среда улицы? Масса примеров открытой, ничем не сдерживаемой половой жизни (притоны, ночлежки, бродяжничество), не связанной ни чувством стыда, ни моральными тормозами. Масса цинических половых соблазнов — это с одной стороны. С другой стороны, та же среда предъявляет самые жесткие требования к беспризорному, заставляет его ежеминутно бороться за кусок хлеба, за крышу, за безопасность, что требует максимума изворотливой деятельности, смышлености, тренировки, риска, непрерывных голодных, холодных и болевых испытаний. Как видим, тут налицо сложная смесь влияний, из которых первая группа сексуально развращает, вторая же максимально отвлекает от гиперсексуальности, требуя приложения всей энергии, всего внимания к непосредственной борьбе за жизнь, создавая самые острые и актуальные интересы внеполового характера. Одни влияния толкают на избыточные половые переключения, другие переключают максимум энергии на неполовые пути.

Как смешанны влияния на беспризорного, так противоречива и его половая жизнь. С одной стороны, раннее половое разнуздание, грубый половой цинизм, осведомленность о самых тонких деталях половой жизни, преждевременные половые акты вплоть до венерических заболеваний, смены «любовниц» и т. д. С другой стороны, неглубокое качественное внедрение этого полового материала, неглубокая связанность беспризорного с его половым багажом, так как наиболее глубокие и актуальные стороны его личности постоянно устремлены к вопросам острой борьбы за жизнь. У беспризорных мы имеем количественно обильную сексуальность, но качественно неглубокую, что и позволило бы внести при подходящей воспитательной обстановке без особого труда оздоровляющие влияния в его половые навыки, как это мы и видим в хорошо поставленных трудколониях для беспризорных (под Москвой — им. Дзержинского, под Полтавой и др.).

Разительное несходство замечается между сексуальностью ультравнесемейных ребят (уличных) и сексуальностью ультрасемейных детей, центр бытия которых сосредоточен в семейной обстановке, мало связанных со школой, еще меньше с улицей. Казалось бы, это зачастую вполне, в общем, здоровые дети, с здоровой наследственностью и т. д., однако власть уродливой педагогической среды на развивающуюся сексуальность так велика, что и здесь мы имеем самые глубокие отклонения в половой области. «Ультрасемейные» дети — это обычно дети более состоятельных, прочных мещански-буржуазных семейств, в которых авторитет родителей еще очень силен, семейств, живущих еще в значительной степени замкнутым бытом (такие «оазисы» немалочисленны пока даже и в СССР), стесняющим свободу и инициативу ребят. Чем дети любознательнее и действеннее по своей природе, тем резче они чувствуют гнет такой семейной обстановки. Отвлечений вовне для детских интересов — нет, круг переживаний и действий судорожно сужен, возможности движений, моторных процессов — тоже бедны, и в итоге создается наиболее благодарная почва для болезненного, преждевременного качественного сгущения, максимального углубления и усложнения половых навыков. Если учесть при этом, что в обеспеченных семьях мы имеем сытость, тепло, уют, обильные вкусовые раздражители, дающие минимум стимула для закалки, тренировки, конкретной инициативы, — вполне естественно, что детская фантазия разыгрывается в этих условиях ничем не ограниченная и приковывается к всяким мелочам телесных ощущений, ко всем тонкостям эмоциональных переживаний, а отсюда прямой, короткий путь к действительной, притом максимально усложненной гиперсексуальности.

Наружно, для поверхностного зрителя, эти ребята выглядят часто необычными скромниками, сексуально наивными, несведущими, и это как будто «выгодно» отличает их от «разнузданных беспризорников», однако на самом деле тут мы имеем дело с привычной для семейного, т. е. одичавшего подростка скрытностью, со сложной, умелой маскировкой, тщательно прячущей от постороннего взора, главным же образом от взора сурового родителя, многообразную, преждевременно усложнившуюся сексуальность.

Это часто — неумеренные, сложно фантазирующие онанисты, пронизавшие все области своего «я» такими хитросплетениями половой фантазии (благодаря избытку неиспользуемой общей энергии), до которых никогда не додумается беспризорный, отдающий 9/10 своей энергии жизненной борьбе. Это часто сложные садисты, мстящие за длительные семейные тиски или разнузданные в условиях семейного изнеживания и потакания. Это иногда — «сверхромантики» при врожденной к тому склонности (пассивно-созерцательные типы) и при негрубой (хотя и нелепой) атмосфере семьи. Но это почти всегда — гиперсексуалы, с избытком половой фантазии, запутавшиеся, скрытные, одичавшие.

Иная сексуальность в детских домах. Долгие годы хорошо работающий детский дом, конечно, не имеет значительных детских уклонений в половой области, здесь же мы говорим об уклонениях, т. е. о детских домах, плохо работающих197.


197 Общая методика педагогической работы, необходимая для правильного полового воспитания, включена нами во все следующие главы, начиная с восьмой.


Отличительные черты всякого детского дома) (т. е. и плохо работающего): 1) массовое скопление детей; 2) организованный быт этой детской массы, режим широкого детского окружения. В этих чертах — отличие от улицы (там детские группы немногочисленны по составу, быт не организован) и от семьи (дети-одиночки; быт организован в узком окружении), в них же и разные корни для сексуальных отклонений. Детский дом, плохо работающий, хуже улицы, так как не дает достаточной пищи для инициативы социальности и творчества, но он же, закрытый от уличной грязи, все же, как ни плох, защищает от той «половой энциклопедии», которую доставляет беспризорнику его среда. Вместе с тем, половой материал, который все же просачивается извне в плохой детский дом, благодаря скученности детей вскоре делается массовым достоянием. Именно в таком детском доме особенно сильна половая подражательность ребят: та или иная половая новость, новая половая манипуляция делаются, от группки к группке, от застрельщика к своей «пастве», известными вскоре всей детской массе. Наличность организованного надзора, в отличие от улицы, мешает половым проявлениям развернуться широко и открыто, но недостаточность этого надзора, в отличие от устойчивой семьи, позволяет все же детям группироваться небольшими, тайными коллективами вокруг запретного полового центра.

При таких группировках особенно значительной делается роль полового застрельщика, и в то время, как беспризорники имеют вожаков в общей жизненной своей борьбе (вожак банды), не «специализируя» его на половой области, которая является лишь частностью их бытия, — в то время, как ультрасемейные ребята являются почти всегда сексуалистами-одиночками, — детдомовская сексуальность очень часто бывает именно групповой, часто объединяется также и вожаком-специалистом по этому вопросу. Взаимная сцепленностъ, связанность детей в половых группах ведет еще к одной особенности — к обогащению детьми друг друга сведениями о разнообразных деталях в области половой активности. Как ни богаты осведомленностью беспризорники, все же они знают лишь обычный половой акт, «семейные» вообще монотонны в своих половых проявлениях, так как скрытность мешает им поучиться у других, — в таком же детском доме, над которым нет умелого педагогического контроля, расцветает иногда необычайное разнообразие в половых деталях, невиданное в иной обстановке: педерастия, взаимный онанизм, публичное спаривание животных, публичный половой акт и т. д198.


198 К счастью, чрезвычайно редко.


Однако та же обстановка коллективности является и противоядием к чрезмерно глубокому извращению, так как наличие ряда общих интересов в других областях, совместность в ряде учебных и других действий не создают той опасной индивидуальной одичалости, которая всего опаснее в гиперсексуализме, не позволяют грубо искажать детское воображение, занятое и другими вопросами, кроме полового. Тот же постоянный детский коллектив, который при плохой его постановке явился носителем полового интереса, может быть использован для ценнейшего творческого переключения.

Как видим, улица, «ультрасемья», скверный детский дом создают разные половые установки. Каково же положение в школе?

Школа — база для преимущественного сосредоточения детей на учебной работе. Воспитательная ее работа, в сравнении с учебной, к сожалению, мала. Это одно из «отличий» школьной среды. Школа работает, притом учебно работает, лишь часть дня, поэтому таких прочных детских коллективов, как детдом, она не создает, тем более что сама по себе учебная работа является относительно слабой скрепой для коллективных детских связей. Эти два отличия школы вносят своеобразие и в воспитываемую ею сексуальность. Мы бы сказали, что средний тип современной школы таков, что он «безразличен» для полового воспитания и в положительном и в отрицательном смысле, и половая жизнь ребят развивается в современной школе почти так же, как она развивалась бы без всякого школьного влияния. Правда, имеются единичные, великолепные школы, накладывающие прочный и определенный активно-здоровый отпечаток на растущую детскую сексуальность, как и обратно, имеются отдельные уродливые школы, ухитряющиеся даже и в ограниченное свое время, притом ограниченное узкой учебой, сексуально разнуздать детей, но в средней массе современная школа и детская сексуальность обретаются в положении «взаимного нейтралитета». Судьбы детской сексуальности, как плохие, так и хорошие, решаются на внешкольном, послешкольном, каком угодно фронте (улица, семья, кино и т. д.), но не в самой школе.

Однако в конечном итоге фактического нейтралитета, понятно, не получается, так как школа, не вмешивающаяся активно в половое воспитание, невольно служит половому уродованию детства, оставляя последнее целиком в руках большей частью неблагоприятных бытовых условий и ничего своего им не противопоставляя. Естественно, что в таком положении школа занята лишь наблюдением и регистрацией, в острых случаях — «пресечением». Так как обстановка школы не располагает к уединению, замыканию, к углубленной романтике, к флирту, к работе половой фантазии (некогда, негде, все на виду), поэтому в школе проявляются лишь частные оттенки сексуальности, начало же и завершение ее в целом развертываются вне школы. Пожалуй, школа является свидетельницей повышенного сексуального романтизма, так как дети, мало сближавшиеся друг с другом, конкретные связи заменяют работой воображения. Иногда в школе замечаются отдельные садистические вылазки, но все это неустойчиво, все это быстро прячется, так как не на чем развернуться.

Однако эта кажущаяся скромность далеко, повторяем, не фактическая, так как действительная сексуальность проявляется вне шкеты, успокоить может лишь безответственных лентяев или глупцов. Если бы школа научилась вместо «нейтралитета» правильно и активно воспитывать в половом отношении, для внешкольного гиперсексуализма осталось бы неизмеримо меньше питательного материала.