Глава 10. Пройди по осевой линии между «материальным» и «духовным»
От гусеницы к бабочке и обратно
— Вы предложили обсудить вопрос о том, что такое проблема. Обычно, когда человек говорит «проблема» это значит, что за этим стоит какая-то неразрешимая ситуация, которая мешает ему спокойно жить. Из моего опыта я увидела, что то, что я считала своей проблемой, по прошествии времени перестает быть таковой. Самое интересное, что она и до этого не была проблемой. Происходит так, наверное, потому, что проходит время, человек свыкся или изъял себя из тех условий, в которых данная проблема могла жить. Как правило, те люди, которых я знаю, делают проблему из общения. Проблема в том, что трудно общаться в социуме, семье, на работе и вообще где бы то ни было.
— А какие сложности возникают в общении?
— В данном случае я говорю о прошлом этапе. На данном этапе, как мне кажется, у меня такой проблемы нет. Проблемы нет, потому что я прекрасно понимаю, что всё происходит так, как оно и должно происходить. Правда, это не всегда приятно. Это не всегда совпадает с тем, что ты хочешь. Я думаю, что сейчас моя проблема в том, что я не могу позволить себе жить так, как бы мне хотелось. И не в плане каких-то материальных благ. Хотя, как оказалось, материальные блага — очень существенный момент, и они входят в понятие «жить, как мне хочется». Дело даже не в том, чтобы куда-то поехать отдыхать. Мне даже и не хочется. Не потому, что я наездилась и повидала мир. А просто мне настолько комфортно в моей жизни, что для меня не существенно, поеду я куда-нибудь или нет. Единственное, что огорчает, это неблагополучие моих близких, знакомых. Иногда знаешь, что человеку не нужно, например, ввязываться в некую историю, но, чаще всего, он не слушает советов.
Это касается не только знакомых или родственников, но и лично меня. Я часто поступаю не так, как считаю нужным, уступая жизненным обстоятельствам. Вот это, на самом деле, и является для меня проблемой. Иной раз я знаю, что не могу переменить обстоятельства, а по прошествии времени думаешь, что их и не нужно было менять.
Например, воспитание детей. Мы живем в человеческом обществе, и не соответствовать каким-то принятым нормам неудобно. Нарушая привычный процесс, ты выпадаешь из общепринятого восприятия социума. Но, с другой стороны, иногда бывает так, что в этом социуме просто невозможно жить. Такая несовместимость приносит большие терзания, и не только мне, но и тем людям, о которых я сейчас говорю. Что мне сказать им? Казалось бы, надо смотреть на всё проще, но не получается.
— Мне в голову сейчас приходит образ гусеницы и бабочки. Гусеница ползает, она видит то, что внизу, она очень близка к земле. Ее добродетель заключается в том, чтобы выжить и больше съесть, и она ест. Ей нужно набрать питательные вещества. Когда она их наберет, то находит какое-то место и начинает образовывать кокон. Из кокона рождается бабочка. Бабочка, которая взлетает. Для нее совершенно непонятна жизнь, когда ты ползаешь, а не летаешь. Но ведь эта бабочка родилась из гусеницы. Если бы гусеница не делала то, что она делает, и не следовала своим «нормам морали», то не могла появиться и бабочка. Теперь бабочка летает и видит мир совершенно по-другому. Может быть, она вообще не помнит о том, что родилась из гусеницы. А гусеница не знает, что закончит жить таким образом. Вот проблемы общения гусеницы и бабочки.
— Да. Красивый образ. Очень хороший пример. И, конечно, в итоге всех привлекает образ бабочки.
— Всех ли?
— А мне бы очень хотелось быть гусеницей. Очень бы хотелось. Образ спокойно жующей гусеницы меня очень устраивает.
— Вы не можете стать гусеницей. Вы ею уже были в прошлом. Вот в чём дело.
— Но очень хочется вернуться туда. В таком образе прослеживается некое неравноправие, кастовость. С другой стороны, бабочки без гусеницы не могут жить.
— Точнее, не могут родиться.
— Да. Мотылек тянется к свету, порхающий, хрупкий, восприимчивый. Но именно гусеница вскормила бабочку. И как бы мы ни порхали в лучах света, без гусениц нам никак не обойтись. Но при этом бабочки и гусеницы вечно враждуют между собой.
— Вражда возникает как результат того, что гусеница не знает, что она переродится в бабочку, а бабочка забыла, что появилась из гусеницы. Если гусенице сказать о том, что она станет бабочкой, то она не захочет даже об этом слушать. Она скажет, что это всё ерунда.
— Да. Так, в принципе, и происходит в человеческом обществе.
— Гусеница вообще может отрицать бабочку. Потому что там, куда она обычно смотрит, их нет. Она ведь не смотрит вверх, она смотрит вниз, и там их нет. Летающая бабочка может увидеть гусеницу, но при этом скажет, что она к ней никакого отношения не имеет. Я сейчас не хочу вводить понятия «плохо — хорошо». Я сейчас хочу увидеть единый процесс. Потому что только так мы можем разрешить то противоречие, с которого начали.
— Мне кажется, что это неразрешимое противоречие.
— А мне кажется, что нет ничего неразрешимого в мире, который создан Единым. Дело не в том, что мы пытаемся решить или не решить. Это не вопрос волевого решения. Потому что на самом деле всё уже решено. Мироздание прекрасно уже тем, что оно гармонично. Но то, что фрагментарное видение гусеницы или бабочки не позволяет видеть данную гармонию, создает для них проблемы.
— «Мир создан гармонично». Например, в лесу волки — это санитары. Но когда мы видим волка, пожирающего лань, то у нас возникают не самые добрые чувства. Чувство сожаления, а у некоторых безразличия. Это тоже гармония?
— Да.
— Значит, гармония жестока?
— Нет. Жестоким это выглядит в нашем фрагментарном восприятии. Понимаете, нет ни жестокости, ни того, что противоположно этому. Есть то, что есть. Но если мы начинаем подходить к происходящему с определениями добра и зла, мы их и порождаем. Мы говорим, что это зло, а то добро. А так как я добрый человек, то я хочу, чтобы было добро. Но тогда я не хочу жестокости. Воспринимая происходящее как двойственности, мы сами же их и укрепляем.
— Но противопоставления должны быть всегда дозированы. Не может быть всегда жестоко. Человек это плохо переносит.
— Как только мы попадаем в тюрьму собственных двойственных определений, то не можем выйти к видению Единства. Как только мы начинаем, например, говорить, что есть духовное, а есть материальное, мы создаем разделение собственного восприятия. Всё, что есть, едино.
— Да. Одно рождается из другого.
— Самое ужасное то, что обозначив всё это словами, мы не успеваем за процессом.
— Тут невозможно не успеть. Всё, что происходит, происходит. И происходит правильно. Всё есть благо. Мудрость Будды, Христа, Кришны — это наша мудрость. И то, что нам мешает видеть нашу мудрость, — это двойственность обусловленного ума.
Сейчас мы описали общую картину. Теперь давайте посмотрим более конкретно. Например, мы можем видеть, что те люди, которые называют себя духовными, очень часто таковыми не являются. Им очень сложно общаться с теми, которые называют себя материальными.
— Но вообще-то я считаю, что в моей ситуации это нормально.
— Именно с этого мы и начали. Можно сказать, что это нормально, что это так и должно быть и что никуда ты от этого не денешься.
— Я с этим согласен, но это очень трудно реализовать на практике. Вот в чём загвоздка.
— Мы рождаемся здесь как гусеницы. И наша задача в том, чтобы «кушать больше». В этом добродетель гусеницы — только потреблять. Этот процесс можно назвать личностным ростом: научиться зарабатывать больше денег, завоевать «место под солнцем», иметь престиж, статус, уважение. Возьмем «духовного» человека, «косящего» под Будду. Он скажет, что всё это не нужно, что все это плохо: не нужны деньги, не надо стремиться к статусу.
«Материальный» и «духовный» не понимают друг друга. Один из них отринул одно, а другой — другое. Возникает противоречие. Однако истинный Будда никогда такого не скажет. Потому что он понимает, что и кому необходимо на данной стадии его развития. Ведь без формирования личности не появится бабочка. Это и есть одна из важнейших двойственностей. В ней мечутся люди, для которых важен духовный рост.
— Да, я понимаю. И должна сказать, что разделяю эту позицию. Нельзя разделить: бабочка отдельно, гусеница отдельно.
— Когда из гусеницы рождается бабочка, она не помнит, откуда пришла. Так и Душа, воплотившаяся в очередной раз на Земле, рождается, забывая себя. Ты мог прийти с другой планеты, из другой Галактики, мог иметь множество рождений и опыт переживания различных жизней, но здесь ты это забываешь, Выйдя из мира по крайней мере, на какой-то период. Кто-то вдруг начинает летать, как бабочка. Он осваивает неизвестную доселе жизнь. Пробует, что такое крылья, что такое цветок, но не обращает внимания на гусениц.
Ты входишь в совершенно новое для тебя существование. Оно делает тебя мудрее. Ты вспоминаешь, откуда появился. После этого меняется твое отношение к гусеницам, которые окружают тебя, занимаясь тем, чем им и нужно заниматься. Мудрая бабочка может испытывать сострадание, видя, как мучаются гусеницы в погоне за всевозможными иллюзиями. С ее точки зрения их мир иллюзорен, хотя для гусениц-то он абсолютно реален. А еще она понимает, что без мира гусениц не может быть мира бабочек. И тогда уже появляется совершенно другое чувствование и отношение к происходящему в мире гусениц. Она начинает общаться с ними, помогая им увидеть и понять то, к чему все они идут.
Допустим, у вас есть дети, родственники, друзья, которые могут находиться в мире гусениц. У них есть право выбирать: становиться бабочками или оставаться гусеницами. Вы самостоятельно должны пройти через процесс образования кокона и бабочки. А потом нужно вспомнить, что вы когда-то сами были гусеницей. Вы сами вышли из мира гусениц и должны пройти через принятие того, что и другие тоже сами должны пройти через фазу гусениц и стать бабочками, и вспомнить то, что они были гусеницами, и принять тот факт, что есть другие гусеницы, которые имеют право выбирать: становиться им бабочками или оставаться гусеницами и так далее.
