ЭТИКА ЖЕЛАНИЯ
Лакан убежден: этические вопросы занимают центральное место в психоаналитической практике. Для него статус бессознательного не онтологический, а этический. Ничего странного, что этике в психоанализе он посвящает целый учебный год. На семинарских занятиях 1959/60 годов Лакан показывает, – этика Фрейда — этика в духе Спинозы: единственное, в чем можно быть повинным, – пойти наперекор собственному желанию. Основным тезисом лакановской этики становится лозунг «не отступайся от своего желания!»
Этические сложности в психоанализе возникают уже с фрейдовского противопоставления общественной морали «аморальным» сексуальным влечениям субъекта. Этот конфликт, по Фрейду, ответственен за невротизацию. В 1920-е годы, однако, такое противопоставление становится для него неоднозначным. В отношениях субъекта с моралью появляется «внутренний» посредник– инстанция сверх-я.
Один из вопросов, которым задается Лакан: как аналитику реагировать на патогенную мораль, действующую посредством сверх-я? Этика психоанализа — не этика вседозволенности. Аналитик стоит перед моральной дилеммой. Он не может стать на сторону репрессивной общественной морали, ибо она патогенна. Не может он занять и позицию потакания всем желаниям. Потворствовать желаниям — все равно оставаться в том же этическом поле. Как же соблюсти нейтральность, к которой призывал Фрейд?
Ответ Лакана: нейтральной этической позиции вообще не существует. Аналитик не может избежать этических вопросов. Этическая позиция наиболее ясно обнаруживается в том, как аналитик выражает цели анализа. Этика Лакана — этика отношения действия к желанию. Главный вопрос: действовал ли ты в соответствии со своим желанием?
Лакановская этика противоречит традиционному кодексу. Традиционная этика базируется на понятиях Добра, Блага. Для психоанализа же добро — препятствие на пути желания. Психоаналитическая этика отрицает все идеалы, включая идеалы «счастья» и «здоровья». Желание аналитика не может быть желанием «делать добро» или «лечить». И еще, если традиционная этика основывается на гедонистической связи между добром и удовольствием, то традиционная этическая мысль развивалась по пути гедонизма. Психоаналитическая этика, однако, не может принять такую позицию, поскольку аналитический опыт обнаруживает двуличный характер удовольствия.
В1962 году Лакан пишет предисловие к тому сочинений Маркиза де Сада «Кант с Садом». Эта статья возникла под влиянием, написанной 1944 году Хоркхайме-ром и Адорно книги «Диалектика просвещения», в которой де Сад противопоставляется Канту. Сопоставляет их Лакан на семинаре 23 декабря 1959 года.
Он показывает: смысл садовского зла тот же, что и кан-товского добра. Оба говорят о подчинении субъекта закону. Де Сад высказывает истину этики Канта. Дело не в том, что Кант — скрытый садист, а в том, что де Сад — скрытый кантианец.
Категорический императив де Сада в версии Канта звучит так: пользуйся телом другого для собственного безграничного наслаждения. Де Сад описывает отсутствующую фигуру Канта — фигуру того, кто высказывает моральный Закон. Моральный закон выражает палач-мучитель.
Рассуждения Лакана о законе Канта и желании де Сада имеют прямое отношение к фигуре психоаналитика. Каково его желание? Если на семинарских занятиях, посвященных этике, Лакан говорит о нем как о чистом желании, то есть желании как таковом, без объекта, то впоследствии желание аналитика — структурирующая, символизирующая сила. Аналитик должен занять такую позицию, чтобы анализант сумел не идентифицироваться с ним, а найти свое желание в своих соотношениях с желанием Другого. Аналитик должен быть в позиции объекта причины-желания, а не объекта, на котором анализант может удовлетворить свое желание. Фрейд говорит: я должно прийти на то место, где было оно. Лакан добавляет: я должно следовать своему желанию, и в этом — выполнение собственного долга.
Диспозицию психоаналитика, его этическую позицию Лакан осмысляет в связи с фигурой Антигоны. Желание аналитика — желание Антигоны. Это желание как таковое, чистое желание, желание ничто, желание смерти, поскольку смерть — предельное ничто. Дочь фиванского царя Эдипа, предавшая вопреки запрету царя Креонта погребению тело своего брата Полиника, превращается в ключевую фигуру. За нарушение закона своего дяди Креонта Антигона оказывается в темнице, где кончает жизнь самоубийством. Лакан формулирует свое положение о свободе: человек свободен, как говорил Спиноза, лишь в своем желании свободы, желании, которое дает ему свободу умереть, подобно Антигоне, но человек этот вынужден подчиняться коллективности, в которой добро и зло правят одним и тем же императивом.
История Антигоны Софокла — история отношения живых и мертвых. Трагическая героиня, Антигона выходит по ту сторону служения добру. Она создает символический симптом. Желание аналитика — не желание понять анализанта, ведь такое понимание все равно было бы иллюзией. Аналитик основывает процедуру анализа на не-понимании. Это не-понимание напоминает о завете Фрейда, призывавшего при встрече с каждым новым пациентом предавать свой опыт и знания забвению, ибо только это не-понимание может позволить признать уникальность субъекта. Это не-понимание уподобляет психоаналитика, по Лакану, Сократу в последние дни его жизни, или западному мастеру дзен.
Все эти соображения позволяют Лакану сказать в венской лекции 7 ноября 1955 года «Фрейдовская вещь, или Смысл возвращения к Фрейду в психоанализе», что позиция аналитика — позиция мертвого. Аналитик занимает место мертвеца, молчащего Другого. Вопрос этики — вопрос отношения с другим, отношения я и Другого, отношения в коллективе.
