ДЕТСКАЯ РЕЧЬ

4. ДЕТСКАЯ РЕЧЬ КАК КЛЮЧ К ПОНИМАНИЮ ПОЗНАВАТЕЛЬНЫХ ПРОЦЕССОВ

4.3. Знания ребенка о языке

Рассмотрим еще одно направление исследований, где пристально изучается именно ДР, но цель состоит не столько в том, чтобы понять, какова структура самой ДР, а в том, чтобы узнать, что думает ребенок о языке или речи. Точнее говоря, цель состоит в том, чтобы знать, способен ли ребенок к рефлексии о языке и речи.

Ученые расходятся во мнениях относительно возраста, в котором ребенок может посмотреть на свою речь или на речь других говорящих "со стороны". Было отмечено, например, что уже четырехлетние дети в разговорах с двухлетними пользуются более короткими словами, чем в разговорах со сверстниками или со взрослыми. Это значит, что в четыре года ребенок уже чувствует, насколько удачно он общается.

Дети не только повторяют свои высказывания, если взрослый не реагирует адекватно на их просьбы, но могут изменять форму высказывания, тем самым как бы приспосабливаясь к слушающему.

Известный американский ученый Дэн Слобин наблюдал свою маленькую дочь. По его данным, в 3,4 года ее словарь включал слова сказать, говорить, называть, слово, означать. Видимо, дети весьма рано способны занять позицию "наблюдателя" по отношению к ситуации общения и использованию речи — они значительно менее "эгоцентричны", чем полагал Жан Пиаже, который подчеркивал, что до определенного возраста ребенок преимущественно адресует свою речь самому себе.

На самом деле ребенок охотно общается, когда для этого имеются нужные условия. Пусть дети еще не понимают, что именно обеспечивает успешное общение: например, трехлетние дети иногда видят причину непонимания в том, что другие говорят слишком тихо. Но уже то, что они в этой ситуации настойчиво повторяют свои слова, говорят громче или иначе, свидетельствует о четкой ориентации на словесный контакт.

Когда ребенок начинает учиться читать и писать, необходимость отнестись осознанно к своей речевой продукции и к речи других становится неизбежной. Ребенок в раннем школьном возрасте (это может быть и в пять и в семь лет) с большим трудом определяет число звуков в слове и даже не вполне понимает, чего от него хотят, когда его об этом спрашивают. Ориентация на то, что сказано, а не на то, как именно это содержание выражено, какие языковые формы использованы, типична даже для школьников 9–10 лет.

Эстонская исследовательница Т. Тульвисте приводит данные разных авторов о том, что ребенок считает "длинными" те слова, которые, по его мнению, обозначают "длинные" предметы или длительные действия. Так, "длинным" для детей 4,5–5,5 года оказывается слово поезд, потому что у поезда много вагонов, а слово слон считается более длинным, чем слово бабочка, потому что слон большой, а бабочка маленькая.

Первым, кто попытался эмпирически оценить, могут ли дети различать слово и обозначаемый им объект, т. е. денотат слова, был Жан Пиаже. С этой целью Пиаже расспрашивал детей о том, что произойдет с "вещью", если мы как–то изменим ее имя. Например, что будет, если Солнце назвать Луной? Или собаку назвать кошкой? По данным Пиаже, лишь на десятом–одиннадцатом году жизни дети осознают, что связь между именем и предметом носит произвольный характер и что с переименованием вещи ее свойства не изменятся.

Любопытны данные американских исследователей, которые приводит Т. Тульвисте. Оказывается, что даже те дети, которые считали, что можно переименовать собак в кошек и наоборот, на вопрос, какие звуки будет издавать переименованная в кошку собака, отвечали, что она будет мяукать!

Многие ученые стремились понять, переносят ли дети на слова свойства обозначаемого им предмета. С этой целью задавались вопросы наподобие: "Слово дождь мокрое или нет?" Или: "Начинается ли сама машина на букву "м"?" Свойства слова редко переносились на предмет, зато довольно часто слово дождь действительно оказывалось "мокрым", т. е. свойства предмета или признака приписывались слову.

По–видимому, ребенок, даже научившийся читать сам, без помощи взрослых, недостаточно ясно усваивает разницу между словом и его денотатом.