V. Психоаналитическая теория личности.
3. Дальнейшее развитие теории Фрейда.
3.1. Современные психоаналитические аспекты сексуальности.
В десятилетия, последовавшие за смертью Фрейда, психоаналитическая теория сексуальности обогатилась многочисленными новыми вкладами, была усовершенствована и дифференцирована. Это. в частности, подтверждает и книга Мартина С. Бергмана "Анатомия любви" (1987), в которой наглядно описана неспособность любить, а также разнообразные формы мазохистской, садистической, нарциссической, платонической и сублимированной любви. В последние десятилетия появилось много литературы на тему женской сексуальности, что было вызвано женским движением 70-х годов. Женщины привнесли некоторые изменения в классическую точку зрения Фрейда, и мужская сексуальность, единственно "правившая бал" в "эпоху патриархата" — как мера и ориентация,- лишилась своей монополии. В социологических, педагогических, психологических и политических кругах большие изменения произвела открытая дискуссия на тему феномена гомосексуальности, освободившая впоследствии многих от прежних предрассудков и выдвинувшая новые точки зрения.
Имеет смысл начать с общей проблемы половой идентичности (Geschlechtsidentitaet), затем рассмотреть некоторые аспекты разнообразной литературы о женской сексуальности, после чего перейти к теме мужской сексуальности, чтобы в конце концов обратиться ко все еще спорной теме гомосексуальности.
Половая идентичность.
Если мы хотим сколь-нибудь широко понять женское и мужское половое развитие и его нарушения, то нам следует обратить внимание на три следующих аспекта половой идентичности:
1. Биологический аспект, т. е. определенный физиологический пол мужчины или женщины с относящимися к нему первичными и вторичными половыми признаками.
2. Общественные половые стереотипы или клише, по которым определяется, что является женским, а что мужским. Сверх того, существуют, как известно, различные мнения по этому поводу в разных группировках, слоях и группах. К этому же относятся перемены в мнениях по поводу женского и мужского на протяжении всего исторического развития. Различным восприятиям мужского и женского соответствует господствующее законодательство, закон о семье, уголовный кодекс, практика распределения заработной платы, разделение труда в промышленности, торговле, сельском хозяйстве и на общественной службе. По традиционному разделению ролей женщине отводится роль домохозяйки и матери, а мужчине — профессиональная жизнь. Это типичное половое разделение мужчины и женщины рассматривается в психологии по-разному: различия в агрессивном поведении, уровне активности, доминантности и импульсивности, принимается во внимание страх и тревога, относящиеся как к послушанию, так и к протесту и к пространственному восприятию. Согласно тесту Гиссена (Giessen-Test) женщины предстают скорее боязливыми, заботливыми, уступчивыми, менее честолюбивыми, более слабыми, аккуратными, более депрессивными и более утомляющимися, чем мужчины, у которых доминируют твердость, господство, меньший страх и большее честолюбие (Beckmann, Richter, 1972). Таким образом, старые стереотипы ролей мужчины и женщины по их собственной оценке все еще остаются в силе, несмотря на известные изменения в этой области.
3. Психическое самосознание себя как мужчины или женщины. Психолог и психоаналитик Роберт И. Штолер, который занимался проблемой половой идентичности, указывал в целом ряде своих работ (1968, 1973, 1975а, 1975Ь), в частности, на чувство, при котором индивид вполне определенно ощущает себя либо мужчиной, либо женщиной. Это по большей части зависит от родителей, но также и от влияния группы сверстников. Так, уважение к отцу способствует раскрытию мужской идентичности, а к матери — женской. Если дочь испытывает проблемы с женской идентичностью матери, тогда это с большой вероятностью скажется впоследствии в виде "ломаной идентичности" (gebrochene Geschlechtsidentitaet).
Не следует упускать из виду. что мы, во время своего развития, в большей или меньшей степени идентифицируем себя с важнейшими участниками отношений. При этом в любом обществе принципиально важное значение для обоих полов имеет первый объект отношений — универсальный объект — мать.
Это обстоятельство играет значительную роль в развитии половой идентичности как мужчины, так и женщины: в начале развития дочь идентифицирует личность матери со своим полом, а сын — с полом противоположным. Это представляет для мальчиков опасность феминизации, которой противостоят с помощью: отделения (Abwendung) от матери, обращение (Zuwendung) к отцу или путем дезидентификации. т. е. обратного изъятия идентификации.
Опасность для дочери по отношению к матери заключается в " недостаточном разграничении" (fehlende Abgrenzung). Чтобы не стать его жертвой, дочь со своей стороны нуждается в особенных усилиях в форме "постоянной работы по разграничению" (konstanter Abgrenzungsarbeit).
Исходная ситуация отношения детей в отношении матери содержит в себе как недостатки, так и преимущества для каждого пола. Женщина имеет шанс на стабильную женскую "эго — идентичность", поскольку ей легче, будучи рожденной женщиной, идентифицироваться с ней, чтобы прийти к стабильной половой идентичности. Опасность же сохраняется в чрезмерном "соединении" (Bindung) и недостаточном разграничении при нечетких границах личности, что может препятствовать развитию автономии и независимости.
В начале своей жизни мужчина вынужден идентифицировать себя с лицом противоположного пола. При слишком большой идентификации с матерью ему угрожает феминизация. Это, правда, имеет и свое преимущество, заключающееся в стимулировании у него желания отмежеваться от противоположного пола и тем самым развить в себе большую автономность.
Рано или поздно в поле зрения растущего ребенка попадает мужская персона, как правило, отец. При его отсутствии в роли мужского начала могут выступать дядя, дедушка или другие родственники мужского пола. Предпосылкой для идентификации с "отцовской фигурой" является преимущественно хорошее отношение к ней. Идентификация оказывается прочной, если в ее основе лежит положительное отношение к "отцовской фигуре". Подчеркнуто мужественный отец будет способствовать раскрытию половой идентичности мальчика, а слабый, феминный отец, напротив, усложнит этот процесс. Для девочки слишком сильная идентификация с отцом несет опасность чрезмерной "маскулинизации". В то же время в отношениях с отцом дочь получает наилучший шанс понять разницу полов и тем самым достигнуть "отграничения" (Abzugrenzen).
Наряду с идентификацией с мужским и женским началом для самоосознания ребенком своей половой роли, немаловажное значение имеют сами повседневные отношения с отцом или матерью. Весьма значимо и отцовское восхищение растущей дочерью как женщиной, и то, как мать поощряет развивающееся мужское начало сына. Не стоит удивляться силе и стойкости классических стереотипов, если в семье одобряют лишь традиционные игры (для дочери — игра в куклы, для сына — игра в автомобили).
В этой области родители послевоенных десятилетий кое-чему научились. Они позволяют своим детям параллельно с традиционными ролями опробовать в игре и новые формы поведения. Это позволяет расширять половую идентичность на другие области, которые ранее считались привилегией другого пола (например: вязание и приготовление пищи — для мужчины и вождение машины — типичная мужская профессия — для женщины).
Самоосознание определенной половой идентичности во многом зависит от бессознательных фантазий о том, что слывет мужским или женским. Мальчик в подобной ситуации находится в более выигрышном положении, поскольку он без труда определяет свою половую принадлежность, наблюдая и касаясь своего полового члена (Glied). Девочке же в этом отношении приходится тяжелее в виду отсутствия зримых признаков пола. Как известно, Фрейд выстроил на этом основании свою теорию "зависти к пенису" (Penisneidtheorie). Впрочем, зависть к пенису угасает, как только девочка обнаруживает, что внутри своего тела она также имеет вполне выраженные половые органы. Анализ пациенток в психоанализе свидетельствует, что у женщин чаще всего отсутствуют положительные фантазии относительно своих половых органов. Подчас женщины представляют их в виде полости, содержащей мочу, грязь, кровь, полости, из которой наряду с этим появляются дети. Но как только женщина включается в психоаналитический процесс, у нее появляются образные картины. Одна пациентка представляла женские гениталии в виде цветков лотоса или ларца с сокровищами, который следует открыть. Жорж Деверо в своей книге "Баубо. Мифическая вульва" (1981) собрал коллективные фантазии о женских гениталиях и, таким образом, пришел к выводу, что последние могут быть использованы как оружие против мужчины путем их внезапного обнажения, что, в известной степени, аналогично мужскому эксгибиционизму.
Проблемы с половой идентичностью, как правило, являются результатом нарушения идентификации в период развития: чрезмерная идентификация мальчика с матерью может привести к феминизации, а дочери с отцом — к маскулинизации.
К указанной проблеме относятся и последствия идентификаций, ставших необходимыми в результате защиты от невыносимой тревоги. Широко известна кастрационная тревога (Kastrazionsangst) -; "страх кастрации" — мальчиков. Являясь маленькими эдипами, они желают спать с матерью, боятся папиного наказания и. чтобы избежать его, с самого начала отрекаются от своей мужественности и ведут себя скорее пассивно, т. е. "по-женски".
Аналог со стороны женщин состоит в том, что женщина из страха взять на себя женскую роль предпочитает развиваться маску линно. Страх при этом может иметь различные причины. Он может проистекать из того, что "быть женщиной" значит "беременеть и рожать детей" или "взять на себя все те неприятности, которые пережила мать", т. е. быть подвластной мужчине, сохранять обязательство вступать с ним в половые сношения и т. п.
Отсутствие одной из персон того или иного пола, как это случается в неполных семьях или в семьях с часто отсутствующим отцом, разумеется, неблагоприятно для развития зрелой половой идентичности. Растущий в такой семье ребенок мужского пола может испытывать серьезные сложности с развитием по мужскому типу.
Один лечившийся у меня мужчина, отец которого погиб во время войны, когда ребенку не было еще и года, демонстрировал, тем не менее, что отсутствие непосредственного "переживания отца" (Vatererlebnisse) успешно компенсируется фантазиями о нем, основанными на рассказах об отце других людей. Однако подобные случаи скорее оказываются исключением, чем правилом. Опыт показывает, что отсутствие отцовского примера неизбежно оставляет пробел в развитии, особенно в половой идентичности ребенка мужского пола. Вредны также и слишком симбиотические отношения с матерью, особенно проявляющиеся при т. н. "неврозе связи" (Bindungsneurose) (см. гл. VI. 3.3) — тесной связи ребенка с матерью, выходящей далеко за пределами младенчества и раннего детства, поскольку мать чрезмерно к нему привязана, отчасти оправдывая свое поведение (и манипулируя им) тем, что третья сторона в союзе — как правило отец — психологически отсутствует.
Дальнейшими причинами неустойчивой половой идентичности являются нарушения отношений с родителями — с родительской фигурой, отношения с которой нарушены, ребенок идентифицируют себя как правило, неохотно.
Последнее (но не по важности), что действует на формирование половой идентичности, это точка зрения окружающих по отношению к мужской и женской половой принадлежности, т. е. на отношение к своим гениталиям (мужским или женским). Мать, испытывающая неприязнь к гениталиям дочери, вряд ли поможет ей в обретении уверенности в отношении со своими гениталиями. Точно также не способствует развитию чувства собственного достоинства поведение матери, выражающей испуг при виде первой эрекции сына. При этом родительские ошибки могут с успехом компенсироваться хорошими отношениями с другими людьми: дочь, испытывающая определенные сложности с самоидентификацией в отношениях с неуверенной в себе матерью, может развить здоровую женскую половую идентичность в отношениях с отцом, если он высоко оценивает ее женские качества. Так же и мальчик, узнающий от матери, что он не любим по причине наличия у него мужских гениталий, все-таки развивает определенную мужскую идентичность. если отец поощряет его мужское начало, и мальчик стремится идентифицировать себя с ним.
Опыт сексуальной фрустрации способен угрожать половой идентичности. Агрессивность, вытекающая из фрустрации, в свою очередь сказывается на представлении о противоположном поле и очень легко приводит к его искаженному восприятию. Опыт разочарования в отношениях с матерью оборачивается реактивным гневом, который, однако, направлен не на мать, если ее любят и боятся, а сдвигается на отца. В последствии такой гнев очень часто переносится на мужчин вообще. В результате формируется т. н. "тип мести" (Rachetyp) (Abraham, 1921). К нему относятся женщины, мстящие мужчинам за пережитые в связи с ними разочарования. Поначалу они дают им надежду, чтобы затем отвергнуть. В женском движении долгое время фигурировал отрицательный образ мужчины (см. гл. IX. 5.), явно не способствовавший миролюбивым отношениям между женщиной и мужчиной. Если же подавляемый гнев обращается против собственной личности — во внутрь.- то результатом будет не меньший вред. Реактивно возникшая ненависть к матери обернется ненавистью и презрением к себе, связанными с пренебрежительным отношением и к собственному полу. Если же к этому присоединяется и вытеснение генитальных желаний, тогда становятся ясны экстремальные формы мазохизма с его удовольствием от получения "мучений и истязаний". Униженная позиция дополняется перверсивным (извращенным) удовольствием.
Женская сексуальность.
Некоторые аспекты женской сексуальности, уже упомянутые в предыдущем параграфе, связанные с половой идентичностью, должны быть представлены здесь в резюмированном виде из-за совершенно специфических половых особенностей женщины. Основополагающая идея психоанализа Фрейда состоит в том, что психические феномены часто могут быть сведены к сексуальным. Неспецифические в половом отношении психические нарушения, представленные в этой книге, должны быть в связи с этим выражены соответственно в их мужском и женском вариантах. Так, к примеру, истерические неврозы у мужчин и женщин обнаруживают большие различия. Истерия прямо-таки характеризуется как женское заболевание (Israel, 1983; Schaps, 1982). При психосоматических заболеваниях специфические половые осложнения от рака падают на женский пол (рак груди, Portiokarzinom). от сердечных инфарктов — на мужской (Pflanz. 1962).
Мы не будем долго задерживаться на теории "зависти к пенису", хотя психоаналитическая практика дает множество интересных случаев в контексте наших размышлений. Ведь мужская роль в обществе по — прежнему оценивается выше, и это продолжает находить свое выражение во многих семьях. Если же повышенная оценка увязывается непосредственно с мужскими гениталиями, тогда нет ничего удивительного в том, что растущая в подобной среде девочка развивает зависть к мужскому полу. В сравнении с братом или кузеном, гордящимися своими мужскими атрибутами и "способными" помочиться "высокой струёй", она кажется себе жалкой и ненужной. В соответствии с Фрейдом здесь берет свое начало широко распространенный женский комплекс неполноценности.
Как мы убедились, такой комплекс может развиться из опыта, приобретаемого дочерью в общении с матерью; этот опыт противостоит устойчивому чувству уверенности в себе, в своей половой принадлежности. Негативный опыт такого рода случается гораздо чаще, чем это принято считать в классическом анализе: "маленькое" отличие (изначально устанавливаемое девочкой) не имело бы столь "большого" (Alice Schwarzer, 1975) значения, если бы мать была более уверена в своей женской идентичности. Негативная оценка женщины, в соответствии с тем. как она ощущается матерью и воспринимается дочерью, еще более возрастает, если она дополняется соответствующим невысоким мнением отца.
Не следует недооценивать в этой связи неочевидность восприятия женских гениталий, в отличие от мужских, особенно в состоянии эрекции. Отсутствие ощущения гениталий представляет для девочек определенные трудности, о чем свидетельствует анализ девушек и взрослых женщин, а органическое ощущение скрытого внутри влагалища и непосредственно присоединенных к нему фаллопиевых труб и яичников выражено достаточно смутно. Более или менее детальное образное представление о женских гениталиях может быть получено лишь путем собственного исследования с помощью пальца или, как в женских группах, путем визуального наблюдения. Иногда такое представление можно получить с помощью врача — гинеколога, способного зримо продемонстрировать картину возбужденного состояния женщины. Тогда женщина почувствует себя не "пустой" в генитальной области, а выстроит более адекватный образ собственного тела, в котором гениталии будут представлены достаточно подробно. При этом закладываются благоприятные предпосылки для переживания не только женской сексуальности, но и для последующей возможной беременности, родов и воспитания ребенка.
Если женская сексуальность будет оцениваться по этим принципам. тогда мы сможем забыть раннюю фаллическую ориентацию психоанализа. Фрейдовские положения о "зависти к пенису" и женском комплексе неполноценности отвергаются многочисленными авторами — феминистками. Движение "женского протеста" включает в свои ряды следующие имена: Симона де Бовуар (1960). Нэнси Чодороу (1978). Суламифь Файрстоун (1970), Бэтти Фридон (1963), Люси Иригерей (1977), Джульетт Митчелл (1976). Урсула Шой (1977), Рената Шлезир (1981) и Алис Шварцер (1975). Между тем существуют попытки положить начало синтезу двух экстремальных позиций, что находит свое выражение, к примеру, у Маргарет Мичерлих-Нильсен (1985).
Стоит упомянуть об особом значении смены объекта (Objektwechsel) в развитии здоровой женской сексуальности. Последнее означает, (следуя высказываниям Фрейда в его работе о женской сексуальности), что рано или поздно женщина переориентируется с первого объекта (матери) на второй объект (отец).
В патологических случаях, когда имеют место неврозы связи (см. гл. VI. 3.3.). первичная связь с матерью сохраняется в своем перманентном виде, характеризуемом как торможение в развитии. Последнее усугубляется негативным опытом в отношениях с отцом. Смене ориентации с матери на отца, напротив, способствует негативный опыт в отношениях с матерью и позитивный — с отцом.
Ранний психоанализ, полностью фиксируясь на плохо исследованных на тот момент патологических случаях, полагал, что девочка не развивается дальше из-за того. что она — в отличие от мальчика — не страдает от кастрационной тревоги. Поэтому у нее нет необходимости (по причинам защитного характера, а не из специфических особенностей развития) идентифицировать себя с отцом. Сейчас стало очевидным, что решающим фактором в развитии здорового женского сексуального поведения является оценка роли женщины обществом. Насколько уверенно чувствует себя мать в той или иной ситуации как женщина, как отец и другие люди — мужчины и женщины — ведут себя с подрастающей девочкой и насколько естественно приобщены к этому ее гениталии (если они вообще к этому приобщены).
Мужская сексуальность.
Возникшая в психоанализе теория сексуальности тождественна теории мужской сексуальности. Она по сути "фаллократическая", т. е. прославляющая мужской член, ориентированная на мужские гениталии. Тем самым данная теория представляет своеобразное выражение мужской гордости по отношению к лишенной пениса женщине. Эта гордость. вне всякого сомнения санкционированная общественным мнением, способствует развитию у мужчины здорового чувства собственного достоинства. Фаллократическая ориентация дает. однако, и повод для некоторой переоценки собственной значимости. Крайним выражением такой переоценки может служить описанный Гансом Эбергардом Рихтером "комплекс бога" (Gottescomplex, Н.- Е. Richter, 1979), при котором превозносится все мужское, а все женское обесценивается. Подобное самовозвеличивание может приводить к большим техническим успехам — небоскребам, самолетам, полетам на луну и к звездам, но одновременно — и к саморазрушающему началу.- например, изобретению атомного оружия.
Негативное воздействие на мужскую чувственность оказывают и некоторые ограничения: нацеленность на профессиональные достижения и успехи, отрицание проявления чувств вообще, в особенности таких тонких их проявлений, как любовь, ласка или печаль. Сомнительный мужской образец демонстрирует, например, Хемингуэй. "Мужчины без женщин" должны стойко выдерживать соперничество с природой ("Старик и море"), демонстрировать сверхчеловеческие подвиги на войне ("По ком звонит колокол") и оставаться в результате в проигрыше ( "Победитель не получает ничего" )15.
15 Хемингуэй Э. По ком звонит колокол. М.: Худ.лит., 1984. Хемингуэй Э. Победитель не получает ничего/ Собр. соч. в 6-ти т.- М.: Нугешиинвест, 1993.т.1. Хемингуэй Э. Старик и море. М.: Дет. лит., 1981.
В психоаналитическом лечении мужчины, поэтому, требуется некоторое время для повторного раскрытия в нем подавленных предшествующим воспитанием чувств, чтобы получить доступ к собственным ощущениям и тем самым создать условия для развития наполненных чувствами отношений с другими людьми. Рейбен Фаин в своей недавно вышедшей книге "The Forgotten Man: Understanding the Male Psyche" (R. Fine, 1987) подробно описал возможные судьбы мужской сексуальности. К примеру, одна состоит в том, что маменькин сынок развивается в папиного соперника; другая изображает мужчину, играющего роль Дон-Жуана с его напускным превосходством по отношению к женщинам. Типичные супружеские конфликты, напротив, очень далеки от общепринятых представлений о мужском идеале. Здесь главным оказывается — и по докладам Кинси (1948, 1953) и по рапортам Хайт (1976) — вопрос о мужской неверности. Последняя объясняется неудовлетворенной в моногамии мужской сексуальностью, удовлетворение которой мужчина пытается обрести с другими женщинами. Не находя удовлетворения в узаконенном браке, мужчина стремится "к новым ощущениям", и весь опыт повторяется снова "и так до бесконечности".
В настоящий момент женская эмансипация бросает вызов мужской сексуальности: женщины раскрывают свое собственное право на сексуальность. Это ставит мужчину в непривычную ситуацию, вызывающую у него страх. Это сказывается, в частности, в возрастании нарушений мужской сексуальности: импотенции, преждевременном семяизвержении, неспособности быть откровенным с женщиной и посвящать себя ей.
Тем самым широкая область сексуальности сужается. Однако удивляться этому не следует, поскольку профессиональные интересы мужчин не оставляют им времени для занятия сексом. Они тратят все свои силы на общественной службе, которая приносит им славу и почет и которая одновременно все дальше и больше отдаляет их от отношений с женщинами, от других людей, отчуждает от собственной мужской сексуальности. Такие мужчины часто добиваются больших успехов на работе. Однако, они также часто страдают от нарциссических расстройств личности (см. гл. IV. 3.1.), связанных с одиночеством и неспособностью любить. Возможно, у политиков это выражено ярче, чем у других людей, что демонстрирует нам Рейбен Фаин на примере Уинстона Черчилля, Ричарда Никсона и Кеннеди. Однако и в областях искусства, и спорта найдется множество примеров того, как ради великих целей жертвуют сексуальностью, совсем в духе фрейдовской теории сублимации, согласно которой сексуальные потребности могут удовлетворяться, сдвигаясь в сторону сексуально акцептированной деятельности. а не через секс, как таковой. Как показало исследование Бригитты Митташ (В. Mittasch, 1987), поэты оказываются гораздо ближе к своим эмоциональным сексуальным потребностям, нежели ученые. Слабое утешение, однако.
Гомосексуальность.
Женская гомосексуальность содержит, как правило, латентную "связь с матерью". Либо более молодая женщина "примыкает" к старшей. представляющей для нее мать, либо старшая в своих чувствах к молодой воспроизводит отношения "мать — дитя" с позиции матери. Подобные отношения между женщинами дают основания усматривать невротическую "связь" в контексте заторможенного развития, состоящего в том, что женщина бессознательно боится смены "объекта" любви на мужчину и по привычке держится за мать. К невротическим формам гомосексуальных отношений между женщинами следует скорее отнести те, в которых мужчина по причине бессознательного страха вообще исключен из сферы отношений. В этом случае мужчину избегают, как объект фобический. Структура подобной женской гомосексуальности, таким образом, сравнима с фобией (см. гл. IV. 2.4.)
Лесбийские отношения, в которых обе партнерши в равной степени сливаются друг с другом в результате сильных бессознательных регрессивных процессов, бывают связаны с не совсем четкими личностными границами между обеими. Классификационно их можно было бы отнести с известной долей сомнения ближе к психотическим проявлениям; впрочем, подобные расстройства можно в принципе наблюдать и в отношениях гетеросексуальных. Преимущества женской сексуальности кроются скорее всего в особой форме нежности, встречаемой гораздо реже в отношениях между мужчиной и женщиной. Книга Верены Штефан "Линька" ("Стягивание кожи" — "Hautungen", (V. Stefan, 1975) или сравнительно недавно изданная книга Марины Гамбарофф "Скажи мне, как сильно ты меня любишь?" (М. Gambaroff. 1987) дают этому красноречивое свидетельство.
О лесбийских отношениях в узком смысле этого слова мы говорим тогда, когда важнейшую роль играет генитальная сексуальность. В каком объеме это встречается в том или ином случае, расценить с большей вероятностью трудно, к тому же в самом психоанализе имеется совсем немного аутентичной информации о фактических отношениях между женщинами при лесбийских связях. Того, кто желает получить об этом более обширную информацию, я отсылаю к книгам Шарлотты Вольф (Ch. Wolff, 1973), Д. X. Розен (D. H. Rosen, 1974), Л. Барбах (L. Barbach. 1975) и Р. Норвуд (R. Norwood. 1985).
О мужской гомосексуальности известно больше. Наряду с женской она расценивается как вариант отношений, точно также способных — как и гетеросексуальные отношения — быть и нормальными, и патологическими. К нормальным относятся те гомосексуальные связи, относительно которых мужчины занимают сознательную позицию. Тогда в рамках психоаналитической теории личности речь идет об эффективном расширении личных переживаний, т. е. об однополых отношениях, которые — как свидетельствуют многочисленные примеры мужской дружбы — не ограничиваются, скажем, состязанием мужчин друг с другом в футбол, но могут демонстрировать регулярные спонтанные реакции после забитого мяча, выражающиеся в обниманиях, дружеских похлопываниях и т. п. Между тем существуют и такие отношения между мужчинами, которые (как, например, в Голландии) могут приводить даже к гомосексуальным бракам.
Зачастую отношения между мужчинами характеризуются, однако, редуцированной сексуальностью, способной выражаться в борьбе, брутальных половых актах и взаимных нападениях, как это впечатляюще продемонстрировано в фильме Райнера Вернера Фассбиндера "Кирель"(Querelle)16. Выявляющиеся в психоаналитическом лечении мужчин разнообразные патологические процессы позволяют считать психоаналитический подход к мужской гомосексуальности как к явлению отчасти патологическому правильным. Но лишь отчасти, ибо было бы неверно переносить патологические проявления у отдельных личностей на мужскую гомосексуальность в целом. Адекватным представляется и психоаналитическое объяснение патологических проявлений гомосексуальности. Прежде всего,- это невроз, при котором нерешенные эдиповы конфликты влекут за собой непреодолимый страх женского пола. Женщин в этом случае стараются избегать по аналогии с фобическим объектом. Тем самым гомосексуальные отношения полностью соответствуют бессознательным процессам при фобиях, описанным мною в главе VI 2.4. Последовательная интерпретация заключается в том, что гомосексуальность у мужчин происходит от очень рано возникших доэдиповых конфликтов. Гомосексуалист столь невротически перерабатывает нарушенные отношения мать — дитя, что бессознательно идентифицирует себя с матерью. Подобное объяснение представляется верным. когда мужчина-гомосексуалист ощущает в себе женское начало. При этом он вовсе не обязан выглядеть как женщина "tuntenhart", о чем имеют обыкновение выражаться в гомосексуальных кругах. Этой феминной форме мужской гомосексуальности присуще тесное родство с трансвестизмом — желанием одеваться как женщина- или с транссексуализмом — желанием стать женщиной.
16 Фильм Райнера Вернера Фассбиндера "Король" имеет подзаголовок "Договор с дьяволом". Героем картины является матрос по имени Керель — опустившийся, агрессивный гомосексуалист. (Продукция: Planet/Albatros/Gaumont).
Сексуальные отношения между мужчинами, которые лишены всякого женского или материнского компонента, указывают на то, что сексуального контакта с мужчиной ищут лишь потому, что не имеют такового с женщиной из-за бессознательного страха перед ней.
Иногда играют роль и обусловленные развитием или из ""соображений защиты" идентификации с отцовской фигурой, когда молодой человек любим настолько, насколько он стремится быть любимым отцом. Здесь я сошлюсь на приводимый Фрейдом (3. Фрейд, 1911) случай латентного нарцистического желания президента сената Шребера по отношению к гомосексуального другу. Очень часто гомосексуальное поведение может возникать как следствие, собственно, дефицита отношений с отцом. Тогда гомосексуальный партнер, как правило, более старший мужчина, призван заменить страстно желаемое с детства, но не получаемое удовлетворение от общения с отцом. Элизабет Р. Моберли решительно настаивает на такой точке зрения в своей книге "Psychogenesis. The early development of gender identity" (E. R. Moberly, 1983); данная позиция согласуется с моим мнением о "неврозе дефицита" (см. гл. VI 3.3.). Гомосексуальные отношения — это еще и попытки наверстать пропуски в отношениях с отцом или все же довести до благополучного исхода неисцеленные раны в бессознательной попытке самоисцеления. Сходным образом мыслит Фриц Моргенталер (F. Morgenthaler, 1974) в отношении к определенным проявлениям гомосексуальности, испытывающей такого рода дефицита в психических структурах, которые затем восполняются гомосексуальным партнером. В этом смысле гомосексуалисты представляются людьми, достойными сочувствия,- их детство было лишено элементарного человеческого общения и теперь они отчаянно пытаются компенсировать свою недостачу в гомосексуальных отношениях.
Надеюсь, что в приведенном изложении мне удалось по возможности непредвзято познакомить читателей с тем, что мы знаем на сегодняшний день о мужской и женской сексуальности. Кто желает получить более подробную информацию, тому я посоветую воспользоваться книгой Фрица Моргенталера " Гомосексуальность, гетеросексуальность. перверсия" (F. Morgenthaler, 1984).
3.2. Развитие структурной модели.
Эмоциональность и телесность.
Касаясь эмоций, аффектов или чувств, мы получаем схематический образ человека, характеризующийся следующими особенностями: человек пережил травму (травматическая модель), наряду с сознательными им управляют и бессознательные влечения (топографическая модель), причем те или иные области различаются (структурная модель), а, кроме того,- человек состоит из скелета, крови и плоти. В 1978 году я выпустил книгу о " Человеческих страстях", в которой описал любовь и ненависть, ревность и зависть, а также жадность, месть, любопытство и восхищение.* Поэтому здесь стоит ограничиться следующим: социализация в человеческом сообществе рассчитана на способность людей к адаптации, приспособлению. Согласно Винникоту (D. W. Winnicott, 1965, 1965) такой человек живет не своим "истинным", а по большей части своим " ошибочным Я". Это всегда "Я" подавленное, неспособное развиваться, "Я". которое — в данном аспекте — не имеет доступа к своим чувствам, эмоциям и аффектам. В рамках психоаналитической теории объект-отношений это означает, что человек не имеет доступа к своим чувствам как по отношению к другим людям, так и по отношению к самому себе. В этой перспективе перед человеком встает устрашающий выбор, как это убедительно описывает Макс Фриш в книге "Homo Faber" — быть "Homo Faber" или "Homm sentiens", т. е. человеком чувствующим. Декартово "Cogito, ergo sum" (мыслю, следовательно, существую) можно было бы дополнить — "Sento, ergo sum" (чувствую, значит существую — нем.- ich fuehle. also bin ich).
*Книга вышла в 1989 году под названием "Страсти. Психоанализ чувств" в виде карманного издания.
Психоанализ долгое время пренебрегал миром эмоций (Kutter, 1980), прежде всего в "классические" времена "психологии Я" (см. II 5.). Лишь в 70-е годы аффекты впервые стали использоваться в анализе (Arlow. 1977; Green, 1977; Umentani, 1977; Sandier and Sandier. 1978). Аффекты служат не только отправной точкой влечений, они обогащают межчеловеческие отношения, делают их в первую очередь человеческими. Кроме того. они оживляют психоаналитическую практику. Поэтому психоаналитикам не следует чураться страстей.
Современная теория аффектов (Affekttheorie) учитывает в отдельности первичные аффекты: радость, печаль, гнев, страх, отвращение, изумление, интерес и стыд. В каждом из этих аффектов объединены телесные (психологически-гормональные и моторные, т. е. иннервированные мускулатурой) компоненты, выражающие аффект экспрессивно в мимике и жестикуляции, а также когнитивные составляющие. Последние осознаются чувственным образом. Они поражают нас (пассивно), а мы испытываем их (активно). Что касается социальных измерений, то они управляют мерой близости и отдаления (de Rivera, 1977): в радости мы хотим обняться, в отвращении — отдалиться от человека.
Мы переживаем аффекты и в отношении самих себя. Испытываем чувство внутреннего стыда, когда не соответствуем собственным идеалам. В этом случае стыд наполнен смыслом, он становится сигналом. Стыд, однако, может нарушать отношение к себе и к окружающим, например, если мать фрустрирует своего ребенка именно в тот момент, когда он горд своими успехами, говоря ему: "И не стыдно тебе!". Ребенок неизбежно свяжет свою радость от успеха с горьким стыдом, что впоследствии может легко повториться в сходной ситуации.
То. что в действительности психоанализ непростительно упустил, так это телесность. Психоанализ ведет речь со ссылкой на представления и фантазии, а тело при этом остается, фактически, не у дел. Тем самым повторяется то, что многие из наших пациентов пережили от родителей, будучи детьми, а именно — слабую заботу о своем теле. Каким же образом пациенты научатся находить в психоанализе правильное отношение к своему телу, если на психоаналитической кушетке повторяется их детский опыт "утраченной телесности".
Оставляемые психоанализом пробелы заполняются иными методами, непосредственно концентрирующимися на теле: (Н. Becker, 1981;
Stoize, 1984) — "концентративная двигательная терапия" (konzentrative Bewegungstherapie); (Fuchs, 1974) — "функциональное расслабление" (funltionelle Enspannung); (Lowen, 1975) — биоэнергетика. Однако и сами психоаналитики уже заметили свои упущения: Дитер Айке (D. Eicke, 1973) вынес на рассмотрение идею "тело как партнер" (Когрег als Partner). Выступая как тело в субъектной форме, мы имеем тело и в качестве объекта. И здесь налицо субъектно-объектные разногласия с телом (Subjekt-Objekt-Spaltung). Мы можем любить или ненавидеть свое тело, точно так же, как другого человека,- уважать его или презирать, хорошо или плохо с ним обращаться. Эльмар Брэлер (Е. ВгаеЫег, 1986) пишет о "телесном существовании" (Koerperleben) как об аспекте, упущенном медициной. Зигфрид Цепф (S. Zepf, 1986) повторяет эту мысль в книге "Тело — место преступления. Расследование. Критика психоаналитической психосоматики". Лично я во времена своего сотрудничества в психосоматической клинике занимался вопросами теории и практики психосоматических нарушений (Kutter, 1980, 1984). Сегодня налицо усилившийся интерес психоаналитиков к телу, к образу, который мы составляем о своем теле, к его развитию, к нарушениям его функций.
Ранние опыты, связанные с телом, влияют на наши переживания, в особенности, в связи с сексуальным поведением, с отношением к здоровью и болезни. С определенной уверенностью можно сказать — наша личность не может быть полной без тела. Это и имел в виду Фрейд, когда писал в "Я и Оно" (1923. Русский пер. Фрейд. 1989. с. 380):""Я" прежде всего — телесно". Способ обращения нашей матери с нашим телом (при кормлении, ношении на руках, уходе), в то время когда мы еще не пришли к осознанию собственного "Я", стойко влияет на отношение к нашему телу — обращается ли она с нами легко и свободно или судорожно и с трудом. Расставив новые акценты, психоанализ сделал устаревшей дуалистическую теорию влечений с ее ориентацией исключительно на сексуальность и агрессивность. Конечно, последняя и сейчас еще может представлять достаточно дифференцированную картину человека как и в 30-е годы. Сексуальность и агрессивность по-прежнему важны. Но сегодня в современном психоанализе мы рассматриваем дифференцированного человека как живое существо, не чуждое страстей, человека, находящегося в "сети отношений" (Netz Веziehungen). на которые он реагирует и на которые влияет в своей сознательной деятельности, имея при этом бессознательные желания, фантазии и обилие чувств.
Психоаналитическая теория идентичности.
В подходе Эриксона к идентичности (Identitaets-Lehre, Е. Н. Erikson. 1950) структурная модель Фрейда рассматривается как учение об идентичности, поскольку она включает в себя социологические аспекты. Идентичность - это сумма того, что делает нас неизменной личностью, которая остается относительно стабильной во времени, в пространстве и обществе. Она является результатом борьбы внутри нас "инстинктивных требований" и требований общества, идущих от извне, и может — как "Я" в структурной модели Фрейда,- быть относительно суженной и лабильной, или оказываться сравнительно широкой и стабильной.
Согласно Эриксону учитываются и общественные влияния. Так. к примеру, есть существенная разница между евреем, живущим в антисемитском окружении (как меньшинство в большинстве) и тем, кто живет в большинстве, имея возможность считать меньшинства козлами отпущения. В той или иной обстановке человек принимает или не принимает отведенные ему обществом роли. В благоприятном случае роли и сформировавшаяся самоидентичность согласуются, в неблагоприятном — они расходятся. Сейчас, например, молодые люди часто вынуждены заниматься профессией, которая не подходит их идентичности. Ролевые и идентификационные конфликты в таком случае неизбежны.
Конфликты происходят и в случае социального роста, когда, например, человек с идентичностью, развившейся в рабочей среде, неожиданно попадает в окружение буржуазного общества. Здесь могут возникать страхи из-за опасности не сойтись с представителями буржуазии и в то же время сохраняется чувство вины по отношению к классу, из которого человек вышел.
Не менее тяжелы проблемы половой идентичности, в частности, исследованные Робертом И. Штоллером (R. J. Stoller. 1968. 1975). Сама проблема проистекает не только из слабо стабилизированного соматического фундамента, но вырастает в результате воспитания и общественного влияния. Название одной из книг, имеющих непосредственное отношение к женскому движению высказывает эту мысль напрямую: "Мы не родились девочками, нас сделали такими" (U. Scheu, 1977). Таким образом между биологической природой и обществом возникает личностное осознание и желание быть мужчиной или женщиной, что находится, как показывает проблема т. н. транссексуализма, в относительной независимости от пола заданного биологически.
Психология самости и теория объект-отношений.
В психологии самости Когута на передний план выдвинуты нарцистические желания "самосохранения", "самоосуществления" и "самосознания". В соответствии с этим подходом здоровое самосознание личности является следствием сложного ее развития. При этом первоначальные детские фантазии о большом значении себя и родителей (grandiose) трансформируются на протяжении долгого времени,- сопутствуемые постоянными коррективами.- в образы реалистические (Kohut. 1974). Если стремления к самосовершенствованию последовательно и хорошо интегрируются в сознательную личность, тогда результатом явится способность к сочувствию, творчеству и юмору. Если нарцистические устремления, напротив, останутся бессознательными, то это приведет к нарцистическим личностным расстройствам, которые будут рассмотрены в следующей главе.
В теории объект-отношений Лондонской школы и Отто Кернберга вполне в соответствии с "интерактивной теорией" (Interaktionstheorie) Альфреда Лоренцера (Lorenzer, 1971) важными признаются отношения, формирующие личность, между людьми. Личность развивается не изолировано от окружения, а в нерасторжимой связи с ним. При этом влияние на нее оказывается вплоть до зрелого возраста в форме т. н. "образцов отношений" (Beziehungsmuster), прежде всего отношений между ребенком и матерью. Если в них преобладают любовь и понимание, то это. как констатировал Гете и подтвердил Фрейд, ведет к относительной компенсации: "Если ребенок был неоспоримым любимцем матери, то в его жизни сохраняются такие пленительные чувства, такая уверенность в успехе, какие нередко действительно влекут за собой успех" (Фрейд. 1917. S. 26). Если же. напротив, общения с матерью не хватает, то развиваются многообразные расстройства (см. гл. VI).
Синтез различных теорий личности в психоанализе не представляет особых трудностей, поскольку нам требуется лишь объединить уже названные аспекты, чтобы добиться совокупного образа личности: архаические инстинкты, выраженные в сексуальности и агрессивности, являющиеся ее фундаментом; нормы, ценности и идеалы, представляющие "надстройку"; в центре располагается "Я" (Selbst), обладающее чувством самости (Selbstgefuehl). которое выражено в нарцистической удовлетворенности и самоуверенности. Нашим исполнительным органом является при этом "Самость" (ich), различаемое в "я-чувстве" (IchGefuehl). которое делает нас способными направлять наш корабль между Сциллой взрывных инстинктов и влечений и Харибдой* давящих запретов. Разумеется, при этом во внимание постоянно принимаются те или иные обстоятельства господствующей реальности. Это образ человека, в равной степени не сводимый ни к 4 инстинктивному существу", ни к бытию, управляемому исключительно внутренними нормами. Человек здесь проявляется гораздо сложнее и глубже; он выступает как личность, в прямом смысле этого слова, уверенная в себе. способная столь же конструктивно противостоять ежедневным требованиям со стороны окружающего мира, как и оказывающаяся в состоянии действовать активно; и делать это, не находясь в изоляции, а будучи в тесных социальных контактах с другими людьми: в личных отношениях, в больших и малых группах, которые определяют нас точно так же, как и мы определяем их. Подобная личность в состоянии развивать в себе и сексуальные и агрессивные инстинкты, но в постоянном соперничестве с другими влечениями, так что они не только интегрируются в личность, но и позволяют существование таких дифференцированных чувств, как способности любить или. перефразируя название популярной книги Эриха Фромма (Fromm. 1959) "Искусство любви" (Die Kunst des Liebens). искусства любить.
*Сцилла и Харибда — в древнегреческой мифологии чудовища, обитавшие no обеим сторонам узкого морского пролива и губившие проплывающих мореплавателей.
3.3. Специальные теории личности.
Дифференцированная психология личности.
Единственность в своем роде и непохожесть одного человека на другого настолько очевидны, что на этом строится даже паспортная система. Аналитик встречается со своими анализандами, не имея о них никакого предварительного мнения, предрассудка, заранее заданных схем, и всякий раз получает новую информацию. Не случайно Теодор Райк назвал свою вышедшую в 1935 году книгу о вскрытии и понимании бессознательных процессов " Изумленная психология" (Ueberraschte Psychologie). Тем не менее психоаналитику в его работе вполне могут помогать постоянно хранящиеся в его памяти определенные человеческие типы, что в духе старого учения о характерах или "на слуху" у современной дифференцированной психологии. Правда, при этом сохраняется опасность загнать пациента под определенную схему. Так называемый " Labeling approach" в социологии, т. е. подход, характеризующий личность с помощью определенных ярлыков, по заслугам получил надлежащую критику. Однако, я не собираюсь здесь заниматься типологическими опровержениями. В конечном счете, речь идет о том, чтобы читатель мог лучше ориентироваться в многообразии душевных процессов посредством представления об определенных типах личностей.
Начнем с описанного Фрейдом в 1908 году т. н. "анального" или "навязчивого" характера (analer, Zwangscharakter), который в психоанализе называется анальным вследствие того, что с психогенетической точки зрения его особенности тесно связаны с процессами, вращающимися вокруг выделений и слежения за чистотой анального отверстия. Речь идет о человеке, который с раннего возраста воспитан в духе чистоплотности, чрезвычайно собран, бережлив и довольно-таки упрям. Психоанализ рассматривает данные черты характера частично как продолжение первоначальных побуждений (упрямство), частично как реакции по отношению к первоначальным противоположностям: аккуратность против неаккуратности, бережливость против широты и щедрости натуры. Подобные интерпретации характерного поведения убеждают психоаналитика в своей непосредственности вследствие того, что он привык в своей каждодневной практике наблюдать регрессивно оживляющиеся "инстинктивные влечения" и метаморфозы. Не имея основательного психоаналитического опыта, можно, пожалуй, испытать удивление при взгляде на подобные взаимосвязи. Между тем непосредственные наблюдения за детьми предоставляют необходимые доказательства для подобной точки зрения.
Оральный характер (oraler Charakter), возможно, воспринимается легче, поскольку причинно-следственная связь актуального поведения взрослого с детским поведением здесь более ясна: речь идет о людях, которые по причине слишком долгого кормления грудью в младенческом возрасте, склонны к бессознательном упорству в стремлении что-либо получить: какие-либо собственные усилия не обязательны, "все должно приходить само собой". Сегодняшнее общество потребления делает слишком много для того, чтобы облегчить подобным людям их "упорное" существование в своих "оральных привычках". Не случайно питье, еда и курение столь легко приобретают характер пагубной привычки, своеобразной "мании", В сублимированной форме это проявляется в ненасытном стремлении к "пище духовной", к которой мы влечемся, чтобы насытиться, как делали это с "пищей телесной", будучи детьми. Вариант "орального" характера распознается в поведении, которое, говоря обиходным языком, знаменуется "прокусыванием" (Durchbeissen) и "прожевыванием" (Durchkauen). Здесь достаточно очевидна связь с ролью жевания в детском возрасте. Существуют люди, научившиеся медленно, однако усердно жевать в раннем детстве. И уже в зрелом возрасте, находясь в сходном положении, они способны пережевывать проблему до тех пор, пока она не будет решена. Другим терпения явно не достает, и они быстро заглатывают полученное, будучи не в состоянии пережевывать его сколь-нибудь продолжительно. Здесь с очевидностью просматривается параллель с манерой и способом работы разных людей. Всякий из нас прекрасно знаком с людьми, стремящимися нетерпеливо "проглотить" все. попадающееся им на пути, и с теми, которые так долго "пережевывают жесткую вещь", пока она не будет готова к употреблению.
Понятие генитального характера принадлежит еще старой гвардии психоаналитиков. В зрелом возрасте у людей такого типа сказываются непосредственно детские переживания "свободы перемещения" или, напротив, полного торможения. Вильгельм Рейх назвал характеры таких людей, находящихся между свободой и сексуальным торможением, "инстинктивными" или "инстинкт-заторможенными". В этом случае детское поведение продолжается либо непосредственно во взрослом возрасте, либо оно тормозится внешними влияниями.
Разумеется не всякому будет по вкусу, если понятия, имеющие отношение к учению о болезнях, переносятся в область "нормальной" психологии. Такое положение, строго говоря, означает, что мы определяемся по образу и подобию тех процессов, которые мы обнаружили и описали у наших пациентов. Однако, если подойти к этому вопросу непредвзято, то, по крайней мере. отдельные черты или элементы болезненных проявлений сможем обнаружить и у себя. Вспомним, например, как из страха мы избегаем угрожающей ситуации, как, порой. навязчиво контролируем свое поведение, вспомним депрессивное настроение, склонности к маниакальному поведению или граничащую иногда с заблуждением сверхчувствительность, позволяющую нам переоценивать объективные высказывания других людей в отношении самих себя. В соответствии с этим можно говорить о фобическом, навязчивом, маниакальном или параноидальном и депрессивном характерах. В рамках неопсихоанализа часто встречаются подразделения на истерические, навязчивые, депрессивные и шизоидные структуры. (Н. Schultz-Hencke. 1951). Тем самым можно сказать, что в перспективе особенности, свойственные психопатологическим проявлениям, можно рассматривать, в смысле типологии, в контексте учения о характерах. Прилагательное "истерический", которое, к сожалению, приняло в бытовом языке довольно уничижительное значение, обозначает свойство личности, обнаруживаемое у людей, которые любят разыгрывать сцены, с удовольствием находятся в центре внимания и при этом усваивают черты "прекрасной индифферентности" (Belle indefference). Проявление такой индифферентности дает основания видеть за внешним показным безразличием скрытое неравнодушие, в частности, к эротике. В этом смысле истерическая структура может быть поставлена в один ряд между "инстинктивным" (triebhafte) и "инстинкт-заторможенным" (triebgehemmte) характером, как у Вильгельма Рейха, поскольку здесь сексуально-эротические составляющие в равной степени находят и свое выражение, и скрыты за показным равнодушием. Общеизвестно, что Навязчивая структура была отнесена Фрейдом к "анальному" характеру, поэтому, не задерживаясь на ней, я хотел бы упомянуть вкратце депрессивную структуру. Она характерна для людей, в той или иной степени пребывающих "не в духе", в подавленном настроении. Такие люди преимущественно пессимистичны, постоянно ожидают разочарований и тем самым часто сами их провоцируют (Watzlawick, "Руководство как быть несчастным", 1985). Постоянные ничем непреодолимые разочарования в других людях, потеря важнейших участников отношений и бессознательное чувство вины создают и поддерживают депрессивное состояние. Последнее никогда не бывает статичным, никогда не обходится без влияний и, как показывает ежедневный психоаналитический опыт. возникает в результате динамического бессознательного процесса и может быть успешно преобразовано с помощью психоанализа.
В своей сути последнее рассуждение относится и к шизоидной структуре - понятию, пугающему, вероятно, тем. что оно напоминает о шизофрении. Страх этот вполне обоснован, поскольку родство с шизофренией постулировано уже фактически самим названием. Шизоидные люди холодны, дистанцированы, застенчивы, недоверчивы, неконтактны и оторваны от жизни. Всякий знает подобных людей и даже, вполне вероятно, обнаружит некоторые черты в самом себе. Это открытие, разумеется, не более приятно, чем обнаружение у себя т. н. "истерических" черт.
Вследствие их политического значения я не хочу обойти вниманием два типа характера, а именно первоначально описанный Вильгельмом Рейхом т. н. обывательский характер. Он очень хорошо подходит к нашему обществу, ориентированному на успех, поскольку его психическая структура идеальным образом соответствует требованиям этого общества и прямо-таки олицетворяет собой все добродетели: долг, послушание, пуританскую этику, откладывание любого удовольствия напоследок. на "после работы", прославление способностей и принципа достижения успеха (Fromm. 1932). То, что такие люди существовали и продолжают существовать сейчас, дает достаточно подтверждений правильности подобного определения данного характера. В конце концов, все мы выросли в обществе, которое ориентировано на достижение и успех, и поэтому, в той или иной мере, испытали на себе его влияние.
Переход от обывательского к мазохистскому характеру достаточно малозаметен. К последнему добавляется готовность к страданию. Если страдание культивируется до такой степени, что оно принимает характер удовольствия, то обозначение "мазохистский" окажется в полном соответствии с определением. Речь здесь идет о людях, которых с самого детства столь много "дрессировали", что им не оставалось никакой иной возможности давать волю своим сексуальным "инстинктивным желаниям", не говоря уже об агрессивных; они могли испытать нечто из запрещенных удовольствий лишь в извращенной форме, а именно, путем страдания. Это люди неплохо относятся к авторитарным системам, политические ли они или конфессиональные, все равно. Отчасти, это связано с привычкой родителей подвергать детей телесным наказаниям. И совсем не случайно родители с трудом расстаются с подобной привычкой.
Связи между тоталитарными общественными структурами и структурами характера станут еще очевиднее, если в заключение мы обратимся к т. н. авторитарному характеру, а именно к описанной в 1950 г. Теодором В. Адорно, Бруно Беттелхаймом, Эльзой Френкель-Брунс-вик, Марией Ягода и другими — авторитарной личности (authoritarian personality).
Под авторитарными понимают людей, в значительной степени подверженных предрассудкам, воспринимающих для себя суждения других в виде собственных предрассудков, людей, которые выше всего ценят общепринятое, не признают чужого, воспринимая лишь себя и свою группу. Склонность к критике подавляется в зародыше. Человек с характером авторитарного типа рано научается приспосабливаться и подчиняться. В политической сфере такие люди ведут себя лояльно по отношению к государству и его режиму. В сущности они всегда стоят на стороне государства, на стороне носителей власти. В тоже время для подобного типа характерно требование от других, нижестоящих, такого же подчинения себе или соответствующей вышестоящей инстанции, короче, силе. Родители любят таких детей. Авторитарно структурированные государства требуют подобного поведения от своих подданных.
Как показали статистические данные, полученные исследованиями Адорно и его коллег, подобный характерологический тип получает высокие оценки по трем, используемым авторами исследования, шкалам, а именно, по шкале эгоцентризма, антисемитизма и фашизма. Это означает, что с авторитарным поведением связана не только переоценка собственной нации или народа, но также и заниженная оценка или вообще презрение к другим нациям или народам, в особенности, к национальным меньшинствам. При этом становится очевидным, что подобным людям наряду с эгоцентрическими и антисемитскими присущи и фашистские черты. Сюда присовокупляется предрасположенность к антидемократическим идеям, стремление стойко придерживаться консервативных ценностей, связанная с авторитарностью подчиненность, часто незаметная во внешнем поведении; всегда находящаяся наготове и вспыхивающая под покровительством диктатора агрессивность и, в конечном итоге, готовность к деструктивному поведению, к разрушению. Анализ характеров фашистских лидеров Эйхманна и Геса показывает присутствие в них среди прочего, постоянной готовности терзать, пытать и убивать. Во времена национал-социализма такие характеры в созвучии с его расовой идеологией, получали возможность высвобождения своих деструктивных импульсов.
Однако не будем обманываться относительно самих себя. Подобные черты скрыты в каждом из нас. Исследование социального психолога Стенли Мильграма недвусмысленно показывает, как легко нормативное влияние группы может способствовать жестокому поведению. Две трети участников в экспериментальном исследовании были убеждены в правильности всего, исходящего от властных структур. Именно эта часть испытуемых гораздо охотнее подчинялась приказу наказывать (мнимому наказанию) других электрошоком. Они шли на это с особенной легкостью прежде всего тогда, когда были уверены, что наказываемое лицо им незнакомо и находится в другом помещении.
Параллели с манипулируемым характером или с извне руководимой личностью (aussengeleitete Persoenlichkeit) (David Riesman, 1950) очевидны. Речь идет о людях, не имеющих собственного мнения и всякий раз неизменно приспосабливащихся к внешним обстоятельствам. Возможно, некоторые читатели помнят превосходный фильм Вуди Аллена "Zelig"17, в котором подобный тип представлен в юмористическом облике. В таких людях мы без труда узнаем тип "попутчикам, встречавшегося не только во времена национал-социализма, но отыскать который и сейчас не представляет особого труда. Александр Мичерлих никогда не уставал клеймить подобное поведение и занимался вскрытием его причин; факт, дающий достаточное основание для того. чтобы не терять надежду найти причины появления таких характеров не только в семейной сфере (вынужденное приспосабливание из-за избиений), но и в политической (воспитание в духе подданничества). Имеет смысл, отринув возможный страх, взглянуть в глаза неприятной правде и констатировать присутствие в нас некоторых отрицательных черт представленных здесь неприукрашенных типов характеров. Тем самым мы будем способствовать развитию критического мышления, ликвидации предрассудков и замене их на самостоятельные мнения. Мы сможем тогда напрямую, без всякой утайки, раскрыть в себе неприятные и болезненные особенности и создать предпосылки к тому. чтобы не вводить в заблуждение ни себя, ни других.
17 Фильм режиссера Вуди Аллеиа (Orion Pictures Company, 1983). В главной роли Вуди Аллеи, играющий пациента Леопарда Зелига, и его психиатр — Доктор Эвдора Флетчер. роль которой исполнила Миа Фарроу.
Теории развития личности.
Со времен выхода в свет "Трех очерков по теории сексуальности" Зигмунда Фрейда (1905) психоанализ не единожды поднимал вопрос о раннем человеческом развитии (Stellung). В рамках данного введения у меня нет возможности подробно остановиться на этом вопросе в связи с его обширностью. Поэтому я отсылаю читателя к превосходному обзору Дитера Ольмейера (D. Ohimeier, 1973). На сегодняшний момент наряду с общеизвестным подразделением Зигмундом Фрейдом человеческой сексуальности на фазы (учение о фазах) чаще других обсуждаются теории развития Дональд В. Винникота (Wnnicott. 1965,1965) и Маргарет Малер (М. Mahler. 1975). Марта Бекай (М. Bekei, 1981) представила их в своем докладе на 32 Интернациональном психоаналитическом конгрессе в Хельсинки, сведя в наглядную таблицу (см. табл. 9), которую я и хочу здесь привести.
![Психология и психотерапия семьи[4-е издание], Юстицкис Викторас](http://bookap.info/othosheniy/yustitskis_psihologiya_i_psihoterapiya_semi4_e_izdanie_2009/cover-large.jpg)
