ГЛАВА IX

ПОТРЕБНОСТЬ СМЫСЛА ЖИЗНИ

...

4 ДЕФЕКТНЫЕ МЕТОДЫ УДОВЛЕТВОРЕНИЯ ПОТРЕБНОСТИ СМЫСЛА ЖИЗНИ


То, что ранее было сказано, позволяет сделать вырод, что возможности человека находить средства для удов­летворения потребности смысла жизни теоретически не ограничены. Однако трудность заключается в том, что не каждый способ ее удовлетворения приемлем. Было бы, несомненно, ошибкой и упрощением думать, что до­статочно иметь какую-нибудь «идеологию» или «фило­софию жизни». Выбор способов удовлетворения потреб­ности смысла жизни определяется, как я уже говорил, личным опытом человека, формирующим его позиции и установки. Возможна такая ситуация, когда избранный способ удовлетворения потребности смысла жизни, по своему значению, безусловно, доминирующий над дру­гими, не согласуется с установками человека, или с его позициями, или также с условиями, в которых ему при­ходится действовать. Ниже я хотел бы привести несколь­ко примеров, иллюстрирующих определенные трудно­сти, связанные с неправильным, точнее говоря, с непра­вильно установленным для себя смыслом жизни. 37

37 Я не хотел бы в работе, методологической в своей основе, вступать в полемику о приспособительной ценности разных содержаний понятия смысла жизни, хотя не считаю, что эта тема является компетенцией только философа.

В консультационной практике я часто встречал лю­дей, которые, будучи не удовлетворены собой, в состоя­нии депрессии или апатии объясняли свои жизненные неудачи десятками причин. Когда в ходе длительной бе­седы выдвигаемые ими причины поочередно отпадали как неубедительные, оставалась одна: то, что человек делает теперь, не имеет ничего общего с тем, что он когда-то считал смыслом своей жизни. Например, экономист, ко­торый в молодости был восхищен идеями Генри Форда об организации промышленного производства и решил стать «доктором заводов», долгое время видел себя толь­ко в этой роли. Он начал учиться в экономическом ин­ституте, сосредоточил свои интересы на экономике, но у него отсутствовала одна существенная черта, необходимая для удовлетворения этой потребности: он был психастеничной, пассивной натурой, большинство проблем решал и реализовал в воображении, в то время как избранная им работа требовала энергии, деловитости, гибкости. За десять лет, прошедших после окончания вуза, он рабо­тал референтом поочередно на девяти предприятиях, каж­дый раз с трудом справляясь со своими обязанностями. Теперь он говорит, что чувствует отвращение к жизни, жалуется на своих начальников, считает, что он неудач­ник, что его эксплуатируют. Он заранее огорчен буду­щими неприятностями и думает о перемене работы, о другой «более соответствующей ему» работе, несмотря на то, что та, которую он теперь выполняет, наиболее близ­ка к деятельности, о которой он прежде мечтал, и нет никаких шансов, чтобы он получил лучшую.

Приведенный пример касается человека, который из­брал себе ложный смысл жизни, не отвечающий его воз­можностям. Нередко встречаются разочаровавшиеся лю­ди. Жизнь принудила их к деятельности, в которой они не могут найти смысла, отвечающего ранее созданной ими концепции: литературный критик, который хотел, но не смог стать писателем; преподаватель, который хотел строить города, но «условия не позволили» ему учиться, и т. п. Судьба вела их путями, не согласующимися с созданной ими концепцией смысла жизни, а они были слишком инертными и не сумели, примирившись с фак­тами, пересмотреть ее и найти новый смысл жизни в том, чего достигли (а достижения их порой бывали очень вы­соки). Тем самым они осудили себя на постоянную не­удовлетворенность, ненасытность, об источнике которой они часто даже не помнили или не хотели помнить. Мож­но также в качестве примера привести историю женщи­ны, у которой под влиянием жизненного опыта возник сильный страх перед неудачей. Этот страх вынуждал ее занимать негативную позицию по отношению к реали­зации всех целей, достижение которых могло бы удов­летворить ее потребность смысла жизни, но с которыми был связан какой-либо элемент риска. Навязанным ей окружающей средой способом удовлетворения потребно­сти смысла жизни была общественная активность. Каж­дый раз, строя большие планы, принимая решения о на­чале ряда мероприятий, она в последнюю минуту отка­зывалась от их реализации, объясняя себе этот шаг имен­но отсутствием смысла. Необходимо обратить внимание на то, что этот страх выражался также в решительно негативной позиции по отношению ко всяким проявлени­ям соревнования. На этой основе после немногих лет «коррозии» у нее появился невроз страха.

Следовательно, оказывается, что неспособность к реа­лизации определенной концепции смысла жизни, дейст­вуя как фактор, активно нарушающий приспособление, часто влечет за собой более серьезное расстройство при­способления, чем то, которое вызывается отсутствием та­кой концепции. Отсутствие концепции смысла жизни обычно ведет к апатии, полному нежеланию действовать, а если в результате этого разовьется экзистенциальный невроз, наблюдаются неврастенические явления. Заслужи­вает внимания то, что страдающие экзистенциальным неврозом на почве неспособности реализовать определен­ную концепцию смысла жизни являются пациентами, тре­бующими специфической психотерапии. Они испытывают облегчение, уверовав, что не могли и не должны были делать того, что некогда считали смыслом своей жизни. Завершением такого рода терапии всегда является предло­жение им нового способа реализации смысла жизни (илидк-же новой концепции смысла жизни), и именно такого, ко­торый можно будет как принять, так и провести в жизнь.

Приведенные примеры показывают, что концепции смысла жизни часто бывают сформулированы таким об­разом, что не отвечают личности человека, его способ­ностям, позициям и жизненным возможностям. Анализ ряда подобных случаев позволяет сделать вывод, что концепция смысла жизни должна быть не только приспо­собленной к возможностям человека, но иметь также со­ответствующую форму, а именно должна быть достаточ­но общей, не слишком конкретной, так чтобы ее можно было реализовать разными способами. Смыслом жизни многих людей является, например, стремление достичь определенного положения именно в данном учреждении, или остаться только драматическим актером, или же, как у упомянутых экономиста и критика, остаться только «доктором заводов» или писателем. Учреждение может быть ликвидировано, отсутствие драматического или пи­сательского таланта может сделать невозможной реали­зацию этих планов, и жизнь оказывается лишенной смы­сла (при столь узком понимании этого смысла).

Также, впрочем, опасна слишком общая формулиров­ка смысла жизни, например «стать кем-то» или «стать хорошим человеком», без конкретизации, без уточнения того, что под этим понимается. Такая формулировка за­трудняет необходимую концентрацию сил при выборе мо­тива для определенного действия. Подобный способ пони­мания потребности смысла жизни, как я имел возмож­ность наблюдать, легко ведет к слишком частым измене­ниям направления деятельности, о таких людях часто говорят, что они «бесхребетны». Примером может слу­жить поведение молодого инженера, который хотел «стать кем-то». От природы добродушный, вежливый, но эго­центричный и недальновидный, упоенный первыми до­стижениями, первыми признаками успеха (которыми он обязан был поддержке семьи), он не умел преодолеть свои отрицательные черты и, идя по линии наименьшего сопротивления, начал бурную деятельность в обществен­ной, литературной и административной сферах — только чтобы добиться успеха. Очевидно, что это мог быть толь­ко временный успех, ибо ничего нельзя планировать без конкретных оснований, которых молодой инженер не считал нужным уточнять. Результат этой деятельности оказался противоположным ожидаемому. Он отстал от своих специализировавшихся коллег. Люди относившиеся к нему раньше благожелательно, начали отворачиваться от него, он интерпретировал это как проявление зависти. Если бы цель этого человека была более конкретной, на­пример стать выдающимся специалистом в авоей профес­сии, то средства для ее достижения могли бы быть под­вергнуты более критическому анализу и было бы возмож­но своевременное планирование этапов собственного раз­вития, отказ от недальновидных действий. В реализации своей цели, сформулированной в столь общих чертах, этот инженер не продвигался вперед, поскольку каждый раз выбирал не тот способ действий, который был бы более целесообразен с общей точки зрения, но тот, который да­вал ему сиюминутное чувство, пожалуй обманчивое, что он уже чего-то достиг.

Другой вид ошибки встречается, когда выбор смысла жизни оказывается таким, что мы не можем его с полным убеждением одобрить. Так бывает преимущественно тогда, когда концепция смысла жизни является реликтом, чем-то оставшимся от более раннего периода развития лично­сти, не приспособленным к данному этапу развития, или когда эта концепция навязана извне. Как уже упомина­лось» человек, выбирая определенное направление дея­тельности, принимает решения об актуальных действиях и должен, следовательно, сформулировать соответствую­щие мотивы. Выбор их, однако, не легок, если принять во внимание принцип элиминации мотивов. Таким обра­зом, когда концепция удовлетворения потребности смыс­ла жизни не согласуется с общей конфигурацией акту­альных установок индивида, являющихся как бы фунда­ментом его взглядов, ни один мотив, прямо ведущий к удовлетворению потребности смысла, жизни, не может быть сформулирован. Тем самым и действие оказывается не столь эффективным, как это имеет место при созна­тельном, открытом, непосредственном программировании, когда моти.в формулируется в соответствии с направлени­ем действий и может регулировать эти действия. В каче­стве примера приведу следующий случай. У очень само­любивой, способной женщины, научного работника, под влиянием воспитания образовалась негативная установка в отношении всяких проявлений собственного самолюбия. Направлением ее действия, однако, всегда был инфан­тильный поиск восхищения в глазах окружающих. Она была беспокойна, напряжена и сама не своя до тех пор, пока кто-то не начинал хвалить ее и высоко оценивать. При любом формулировании мотива она встречалась с очень большими затруднениями. Мотивировка ее отлича­лась поразительной непоследовательностью, изменчиво­стью, которая удивляла окружающих и мучила ее саму, затрудняя ей как реальное удовлетворение потребности смысла жизни, так и ревизию концепции этого смысла. Опасаясь капризов этой женщины, ее не критиковали, но также и хвалили меньше, чем она того заслуживала.

Нарушения приспособления легко наступают при оп­ределении направления дейстзий, цель которых находит­ся на «слишком близкой дистанции». Это случается ино­гда с людьми, которые по разным причинам видят смысл жизни в достижении определенного общественного поло­жения и т. п. Любой вид их деятельности подчинен этой цели. Всегда существует какой-то шанс, что она будет достигнута, и тогда человек быстро привыкает к новому состоянию и часто утверждает, что оно не оправдало его ожиданий. Он забывает, что не всегда достижение на­меченной цели является наибольшим успехом, особенно тогда, когда сама борьба доставляет высшее удовлетво­рение. В ходе борьбы можно отказаться от решения мно­гих трудных проблем собственного существования, откла­дывая их на будущее. Достижение же такой близкой це­ли делает дальнейшую борьбу излишней, а отложенные проблемы вновь встают перед человеком со всей остротой. Многие люди чувствуют себя тогда обманутыми жизнью. Они начинают в таких случаях развивать технику заме­щающего приспособления. Некогда энергичный человек начинает небрежно относиться к работе, ропщет, что ни­что на свете не стоит усилий, что если бы он мог начать жизнь сначала, то ничего подобного не предпринимал бы, и т. д.

Такого рода ошибку в установлении смысла жизни я имел возможность наблюдать у людей, еще в юности вследствие очень сильно развитого комплекса различия ридевших смысл своей жизни в том, чтобы стать «кем-то» точно по образцу, который им тогда импонировал. В этих случаях, следовательно, ошибка заключается не только в выдвижении «цели слишком близкой дистанции», но и в перенесении ценности, которая имела значение на третьей фазе развития потребности эмоционального контакта, на стадию вполне сформировавшейся потребно­сти смысла жизни. Достижение в зрелом возрасте постав­ленной ранее цели послужило удовлетворению потребно­сти, роль которой в настоящее время значительно умень­шилась или которая полностью потеряла свое значение, уступив место потребности смысла жизни. На первой ста­дии разработки этой проблемы я называл этот способ реализации направления действий «инфантильным», что­бы подчеркнуть его генезис и форму. Чрезвычайно поучи­тельно проследить судьбу такой инфантильной концепции потребности смысла жизни на разных фазах ее разви­тия. Когда определенная, конкретная цель бывает сфор­мулирована рано, уже в возрасте 11—13 лет, это чрезвы­чайно облегчает мотивацию и концентрацию всех способ­ностей, но одновременно ведет к ограничению круга ин­тересов и слишком ранней специализации, что может значительно обеднить личность, создавая в конечном сче­те трудности при попытках выйти из состояния психиче­ского нарушения приспособления. Эта слишком ранняя специализация оказывается очень существенным момен­том при рассмотрении причин позднейшей неспособности самостоятельно сформулировать в случае необходимости новую концепцию смысла жизни. Чтобы конкретизиро­вать эти выводы, приведу следующий пример.

Научный сотрудник 3. после защиты диссертации пережил продолжительный психический кризис. Этот способный специа­лист с большим профессиональным авторитетом «потерял себя» и утратил вкус к работе. Анализ биографии показал, что 3. вырос в маленьком городке в простой семье школьного сторожа. Проис­хождение определило его социальную роль в .школе. Когда това­рищи шли домой, он подметал классы. Во время большой пере­мены он бегал с письмами на почту. Преподаватели относились к нему, возможно, более благожелательно, чем к его одноклас­сникам, но в то же время и с меньшим вниманием. С ним не считались. Ученики не любили его отца и не дарили мальчика доверием, часто давая ему (почувствовать, что считают его ниже себя, даже когда сами происходили из среды городской бедноты. Однажды 3. был свидетелем визита в школу группы научных ра­ботников, которые в течение нескольких дней проводили здесь свои исследования. Он мог близко присмотреться к их работе, и ему импонировал авторитет, которым они пользовались у окру­жающих. С тех пор сын сторожа, до этого считавший учебу не­приятной обязанностью, бросился в битву за свое общественное положение, основой которого он считал научную карьеру. Он стал зубрилой, различие между ним и его сверстниками углубилось, но это ему не мешало. Он жил мечтами о будущем. Линия его жизни стала для него прямым путем, без всяких отклонении и колебаний. Он без труда отказывался от всего, что могло бы уве­сти его с намеченного пути. После получения диплома появились первые предостерегающие признаки. Пока он не приступил к дис­сертационной работе, он (пережил острый период разочарования, но вскоре открывающаяся перед ним перспектива новой работы, трудности, которые он встречал, полностью поглотили его. Один из пожилых профессоров, поздравляя с успехом молодого доцен­та, сказал ему, очевидно, в шутку: «Теперь вы уже до конца жизни можете ничего не делать». 3. говорит, что эти слова «со­вершенно подавили его». Он стал утверждать, что теперь ему уже нечего делать, что это был последний этап, когда нужны были его усилия и способности. Начал роптать, сожалея, что, собственно, не пользовался жизнью и то, что он делал, вообще говоря, не имело смысла. Жаловался на «провалы памяти» и «абулию». Следует отметить, что основой невроза, который в этом случае возник, несомненно было продолжительное переутомление, но одновременно он носил экзистенциальный характер. Об этом свидетельствует быстрое выздоровление после проведения психо­терапии, основанной на предположении, что подвергаемое лече­нию расстройство имеет именно такие исходные моменты.



Подобные случаи особенно часто встречаются среди людей типа self-made man, 38 которые обычно видят смысл своей жизни не в целенаправленной деятельности, а в деятельности как таковой. Там, где доминирует лозунг «Любовь к жизни есть любовь к борьбе», ход событий полностью идентичен приведенному случаю. Меняется только обстановка. Так, например, в одном из случаев та­кого рода расстройства проявились после достижения ма­териального благополучия. Человеку, который (как мож­но было определить на основе наблюдений за его усилия­ми) был чрезвычайно заинтересован в таком благополу­чии, после его достижения грозил надлом. Возможность общественной деятельности, которая ему всегда очень им­понировала, но которой он не имел случая или смелости заняться раньше, в скором времени привела к возвраще­нию прежних способностей и хорошего самочувствия. С этой точки зрения можно также рассматривать депрес­сию у пенсионеров, поскольку ее не всегда удается объ­яснить изменением жизненных стереотипов или старче­ской астенизацией.

38 Человек, обязанный всем себе самому (англ). — Прим. перев.

Приведенные виды ошибок при формулировании кон­цепции смысла жизни не являются, разумеется, исчерпы­вающим перечнем всех возможных типов ситуаций, что, впрочем, и не было моей целью. Описанные факты пока­зывают достаточно выразительно, что потребность смысла жизни существует и играет серьезную роль в жизни че­ловека. Она, несомненно, требует еще основательного изу­чения, так как у нас отсутствуют конкретные и достовер­ные позитивные концепции нормативного характера, но уже сегодня клинический психолог может найти в ней ключ к многим расстройствам в поведении невротиков и определить с их помощью правильную, действенную пси­хотерапию.