ГЛАВА I

МОТИВ ПОВЕДЕНИЯ

2. ОПРЕДЕЛЕНИЕ МОТИВА

В предыдущем разделе мотив в общих чертах опреде­лен как объяснение причин действия, способствующее принятию решения о его начале. Теперь попытаемся дать более точное определение того, что следует понимать под объяснением причин действия. Мы не можем загля­нуть в сознание другого человека, он должен нас ин­формировать о его содержании с помощью слов. Более того, некоторые данные позволяют предположить, что человек то, что переживает, понимает только с помощью слов и только с их помощью осуществляет мыслительные операции. Мотив же всегда является какой-то формули­ровкой. Если человек же сформулировал мотива совер­шенного или совершаемого действия, это практически означает только то, что ой не имел мотива действия и, следовательно, действие его было немотивированным. Психолог, столкнувшись с такой ситуацией, предполага­ет сознательный обман или психические нарушения, воз­никшие временно (например, в результате отравления, слишком сильных эмоций) или же связанные с психиче­ским заболеванием.

Мы имеем, следовательно, первую часть искомого оп­ределения — мотив есть формулировка (мысленная, уст­ная или письменная). Теперь выясним, чего должна ка­саться эта формулировка. Правильный ответ поможет нам дать высказанная ранее мысль о связи мотива с ре­гулирующей функцией сознания. Регуляция действия есть, как известно, приспособление его к определенным требованиям ситуации (например, регуляция выделения желудочного сока основана, в частности, на приспособ­лении его химического состава к пище, которая должна быть переварена). Мы знаем также, что формулирование мотива делает возможным принятие решения о дейст­вии. Регулирующая роль мотива базируется на опреде­лении цели действия и предназначенной для этого про­граммы, создающей основу для принятия решения о действии.

Итак, речь идет не о любом действии, а только об определенном роде действий, именно о действиях, на­правленных на достижение заранее запрограммированного результата. Программа эта может иметь строго определен­ный алгоритм, ² может также быть обозначена в обших чертах, конкретизируясь в зависимости от хода действия. Например, Ян разработал подробный алгоритм действия, направленного на ограбление банка, и реализует его стро­го по задуманной программе. В другом случае Ян решил встать на путь исправления, избегая поводов к совер­шению преступления. В обоих случаях мы видим моти­вированное действие, хотя во втором случае уровень кон­кретизации программы слишком невысок. Томашевский в своем «Введении в психологию» обосновал отличие это­го рода действий от других действий, носящих харак­тер случайных сопутствующих движений, сопутствующих эффектов и т. д., и предложил называть их деятельностями (1964, стр. 139). Деятельностью может быть как совсем простая моторная активность (забивание гвоздя молотком), так и сложная (написание книги), а также умственная активность (например, установление количе­ственных зависимостей между массой и энергией). Каж­дый раз, следовательно, когда в дальнейшем ходе изло­жения будет использовано слово «деятельность», оно бу­дет означать только мотивированное действие. [3]

² Под алгоритмом мы понимаем, согласно Трахтенброту, «...точное предписание о выполнении в определенном порядке некоторой системы операций для решения всех задач некоторого данного типа» (Б. А. Трахтенброт, Алгоритмы и машинное решение задач, М., 1957, стр. 7).

² Программой мы называем каждый, даже наиболее общий план достижения какого-нибудь предназначенного состояния — цели. Различие это является настолько удобным, что позволяет отграничивать точно и всесторонне разработанные программы от типичных в л овсе дневной жизни планов, намеченных только в общем, оставляющих возможность импровизации.

² Под алгоритмом мы понимаем, согласно Трахтенброту, «...точное предписание о выполнении в определенном порядке некоторой системы операций для решения всех задач некоторого данного типа» (Б. А. Трахтенброт, Алгоритмы и машинное решение задач, М., 1957, стр. 7).

² Программой мы называем каждый, даже наиболее общий план достижения какого-нибудь предназначенного состояния — цели. Различие это является настолько удобным, что позволяет отграничивать точно и всесторонне разработанные программы от типичных в л овсе дневной жизни планов, намеченных только в общем, оставляющих возможность импровизации.

Указанные зависимости можно представить себе сле­дующим образом. Регуляция деятельности начинается с того, что индивид, уяснив себе (а следовательно, сфор­мулировав, вербализовав) цель действия, определяет (или формулирует) программу действия. Когда процесс этот закончится и индивид создаст мотив, одобренный им, он может начать деятельность, то есть приступить к реали­зации программы, заключенной в мотиве. Если же дан­ная форма поведения не регулируется мотивом, мы гово­рим о неосознанном, немотивированном действии.

Ставя так вопрос, можно определить мотив как вер­бализацию цели и программы, дающую возможность дан­ному лицу начать определенную деятельность.

Мария Оссовская, которая в своей работе «Мотивы поведения» (1949) проанализировала ряд принятых в психологии определений мотива, отнесла подобное пони­мание этого термина к группе наиболее узких определе­ний, характеризуя его как резко разграничивающее фун­кции инспирации действия и его мотивирования (то есть динамизирования). Она указывает на то, что такая ин­терпретация сужает понимание поведения человека (стр. 31), приведя в числе других аргумент, что при этом вне поля зрения остаются мотивы, которых мы не осоз­наем, тогда как отказываться от их рассмотрения было бы неверно (стр. 32).

Аргумент этот можно было бы отвергнуть, приняв во внимание рассуждения, которые уже были приведены в начале этой главы. Фактор, динамизирующий действие и не отраженный в сознании, является функционально чем-то совершенно иным, чем мотив, принятый как объ­яснение причин действия. В общем, создается впечатле­ние, что Оссовская, давая широкое и узкое толкование термина «мотив», не приняла в достаточной степени во внимание различие «инспирации» и «динамизации». От­сюда определение, ограничивающееся исключительно «ин­спирированием», она просто считает узким, вместо того чтобы признать его относящимся к другому аспекту дей­ствия. В дальнейшем мы убедимся, что Оссовская не оди­нока в своих взглядах, и автор данной работы будет вынужден в ходе изложения пояснить, что привело его не только к такому сужению понятия, но и к различению двух понятий. Ранее уже упоминалось, что это не было только желанием присоединиться к традиционному, при­пятому в повседневной жизни пониманию слова «мотив». Очевидно, по отношению к человеку каждое «более широ­кое» определение мотива является слишком общим и приводит к неправомерному объединению слишком раз­ных факторов, играющих роль в приспособлении. Исполь­зование одного и того же понятия для определения этих факторов делает невозможным анализ причин различных форм поведения человека.

Определяя мотив как фактор, который дает человеку возможность сформулировать решение о начале деятель­ности известного типа мы исходим из того, что факто­рами, побуждающими к действию, будут в этом понима­нии, по-видимому, некоторые состояния напряжения, свя­занные с потребностями человека. О них будет речь в од­ном из последующих разделов книги. Сужение диапазона понимания мотива, включение в это понятие лишь того, что человек считает причиной своего действия, позволяет нам ограничить предмет исследования и дать особую трактовку других факторов, принимающих участие в про­цессе приспособления.

Этих преимуществ не имеют наиболее распространен­ные в психологии определения мотива. Приведу для при­мера несколько определений, которые наиболее разнятся друг от друга. Инглиш (1934): мотивом является «то, что кто-то сознательно определяет как основу своего пове­дения». Уоррен (1934): «Мотив — это сознательное пере­живание или подсознательные условия, которые в данной ситуации являются фактором, принимающим участие в детерминации индивидуального или общественного пове­дения». Камерон (1947, стр. 127): «На практике мы на­зываем мотивом какой-либо фактор, о котором думаем, что он имеет особое значение как стимул к проведению какой-либо деятельности, определяя ее ход и результа­ты». .Теплов (1954, стр. 178): «Мотивы —это то, что по­буждает человека к постановке тех или иных целей» (это могут быть чувства, интересы, убеждения и мировоз­зрение). Гилфорд (1956, стр. 91): «Мотивом является лю­бой определенный внутренний фактор или состояние, ко­торые ведут к началу и поддержанию активности». Хил-гард (1957, стр. 585) считает, что мотивом является лю­бое состояние организма, которое имеет влияние на его готовность к началу или продолжению определенного по­ведения. Левицкий: «Мотив — это психический процесс,который изнутри стимулирует нас к постановке цели и принятию соответствующих средств действия». ⁴

⁴ A. Lеwiсki, Psychologia woli, UAM, rok. akad. 1(954/55. «Психический процесс» в понимании Левицкого не равен «процессу сознания».

В приведенных определениях отчетливо видна неод­нозначность обсуждаемого понятия, бросается в глаза их общий характер, препятствующий практическому приме­нению этого понятия. Используя определенное таким спо­собом слово «мотив», следует каждый раз дополнять его подробным описанием того, о чем идет речь, так что са­мо слово «мотив» становится ненужным. ⁵ В определени­ях, которые дают Хилгард, Гилфорд или Камерон, мо­тивом могло бы быть и чувство ненависти к врагу, и из­вестное количество алкоголя в крови, и комплекс выте­снения, и боль, вызванная уколом булавки, или даже пре­пятствие на пути к цели. В один разряд включены раз­ные явления.

⁵ Например, Мак-Киннон (1948), который определяет мотив так же, как и Хилгард, пишет: «Потребность, позиция, установка в психологическом плане равнозначны» (стр. 126).

В определениях Левицкого и Теплова мотивом счита­ется побуждающий фактор, динамизирующий действие, а вербальная формулировка цели и средств действия при­знана фактором, обособленным от самого мотива, хотя причинно связанным с ним.

Определения в словарях Уоррена и Инглиша кажутся мне слишком неясными, чтобы можно было их анализиро­вать, хотя, по-видимому, определение Инглиша согла­суется с тем, которое я предложил в этой работе. Меха­низмом, с помощью которого «кто-то сознательно опреде­ляет основу своего поведения», может быть программа деятельности, составляющая содержание мотива, но от­четливо это, однако, не сказано. Определение Уоррена сводит, по-видимому, мотив к общему личному опыту; он является, следовательно, понятием, близким к понятию установки.

Стоит также упомянуть, что некоторые психологи во­обще отказываются от определения мотива и использу­ют только термин «мотивация», обозначающий нечто, способствующее тому, что личность становится «скорее активной, чем неактивной», или нечто, способствующее доминированию одной формы активности над другой (Хебб, 1958, стр. 155). Можно также встретиться с ис­пользованием термина «мотивация» исключительно по отношению к силе, которая характеризует действие; мо­тивация определяется тогда как «высокая» или «низкая» (Доллард и Миллер, 1950, стр. 4, 324).

Очевидно, что приведенные примеры не исчерпывают даже небольшой части материала, который мог бы соб­рать интересующийся историей вопроса. Целью настоя­щей работы является только изложение взглядов автора. В связи с этим я позволю себе ограничить выбор приме­ров теми, которые считаю наиболее представительными для тех или иных взглядов на определение мотива, и по­казать, что все существующие в психологии различные понимания мотива можно разделить на две группы.

В одной мотив трактуется (с этим можно встретиться чаще) как фактор, побуждающий к действию. В другой — диапазон применения слова «мотив» ограничивается (это бывает реже) факторами, способствующими сознательно­му осуществлению действия благодаря формулированию его цели и программы. Сравним для упрощения человека с автомобилем — в первом случае мотив играет роль вспышки горючей смеси, двигающей поршень, шатун, колеса и одновременно водителя, ведущего автомобиль в определенном направлении определенным образом. Во втором — мотив выполняет только роль водителя, кото­рый, имея установленную цель и направление движения, включает двигатель и ведет автомобиль к этой цели. Ку­да он приедет — это уже другой вопрос.