Введение

Став «алкогологом» (именно так называют нас, экспертов в вопросах алкоголизма, и я не уверен, что мне это льстит), я заметил, что в США алкоголизм оказывает влияние на огромное количество жителей. Я часто спрашиваю людей, с которыми встречаюсь, повлиял ли на их жизнь алкоголизм. Процент тех, кто отвечает «да», просто поражает: от 80 до 90%. Наиболее частый ответ: «У меня отец (мать, дядя, сестра, брат) болен (болел) алкоголизмом».

Часто упоминают соседей, деловых партнеров и коллег по работе. Иногда кто-то сообщает о том, что стал жертвой алкоголя, как это было в случае женщины, муж которой погиб в лобовом столкновении с алкоголиком, ехавшим в противоположном направлении по улице с односторонним движением. Ко времени, когда человек достигнет среднего возраста, почти неизбежно, что он или она будет иметь по меньшей мере одну серьезную встречу с алкоголизмом. Многим приходится встречаться с ним и на более раннем этапе жизни, а некоторые сталкиваются с алкоголизмом прямо в момент рождения. И всякий раз, когда алкоголизм затрагивает человеческую жизнь, он разрушает семьи и заставляет страдать детей, лишая их здоровья, благополучия, а зачастую и жизни. Мой опыт связан с Соединенными Штатами. Думаю, то, что я обнаружил здесь, еще более актуально в России, для которой эта книга была специально отредактирована.

По-видимому, все мы однажды внезапно осознавали, что какой-то известный нам человек переходит через ту тонкую черту, которая отделяет чрезмерную выпивку от алкоголизма. Все мы с ужасом смотрели на ухудшающееся состояние своего пьющего родственника или коллеги, были свидетелями страшных запоев, заканчивавшихся госпитализацией, или испытывали тягостное чувство, наблюдая за тем, как выздоровевший алкоголик снова начинает медленно, но верно погружаться в алкоголический ад. Или мы сами внезапно с испугом осознавали, что наше некогда легкомысленное пьянство превратилось в неприятную привычку и мы потеряли контроль над потреблением алкоголя и чувствуем себя не в силах как-то исправить положение.

Алкоголизм широко распространен, но когда мы смотрим на него с определенной дистанции, то замечаем, что он является всего лишь одним из компонентов паттерна зависимости от химических веществ. Просто он представляет собой наиболее превалирующую и страшную из подобных зависимостей — случай, когда 20 миллионов людей оказываются беззащитными перед одной-единственной сильнодействующей субстанцией. Алкоголь поразителен не только своим влиянием на такое множество людей, но и той властью, которую он имеет над индивидами. Нередко алкоголик, который не пил в течение десяти или более лет, возвращается к своему прежнему алкоголическому состоянию, как будто и не было никакого излечения или улучшения. Для организации «Анонимные алкоголики» (АА) это является подтверждением того, что алкоголизм неизлечим. С их точки зрения, это болезнь, которая может на время ослабнуть, но продолжает развиваться и неизбежно активизируется единственной выпитой рюмкой.

В одной из официальных публикаций АА [1] говорится:

Многие специалисты, которые знакомы с алкоголизмом, соглашаются, что неизвестны случаи, когда алкоголик превращается в нормального потребителя спиртного. Взгляды АА пользуются в обществе глубоким уважением, ведь с точки зрения критерия полной трезвости АА добились большего успеха, чем любой в другой подход. Американская медицинская ассоциация еще в конце 1960-х годов издала «Руководство по алкоголизму» [1], в котором отражаются взгляды АА. Согласно данному документу, алкоголизм — это:

На замысловатом языке медицинского братства вышеприведенная формулировка утверждает, что алкоголизм — это не просто болезнь, а болезнь неизлечимая. Однако проблема с этим утверждением заключается в том, что термин «болезнь» имеет весьма специфическое значение. Если взять медицинское определение [16], то болезнь — это:

Таким образом, алкоголизм не удовлетворяет определению болезни. В самой последней версии руководства Американской Психиатрической Ассоциации DSM-IV [1] алкоголизм определен как:

Заметьте, что даже сам термин «болезнь» из этой формулировки удален. И в самом деле, возьмите, к примеру, 30-летнего алкоголика, который не пил три года. Он находится в хорошем состоянии и в тканях его организма нет признаков или следов нарушения или отклонения в каком-либо из органов, какого-либо болезненного изменения или каких-либо микроорганических превращений. Однако завтра он может зайти в бар на углу, выпить рюмку и через неделю снова оказаться на дне пропасти. У нас имеется множество свидетельств того, что такое возможно.

Где факты, подтверждающие, что алкоголизм — это болезнь? Таковые мне неизвестны. Десятилетия научных поисков не смогли принести убедительных доказательств, не говоря уж о неопровержимых.

Утверждение, что алкоголизм — это заболевание, является догмой АА; кое-кто даже настаивает, что это — аллергия. В качестве подтверждения своей точки зрения они указывают на тот факт, что у некоторых людей начиная с самой первой выпивки острая реакция проявляется таким же образом, каким люди с аллергией реагируют на пенициллин, растение сумах или цветочную пыльцу; один глоток — и следует полное опьянение.

Однако схожесть преувеличена. Во-первых, не все алкоголики демонстрируют данный тип реакции; фактически, она проявляется у очень немногих. Во-вторых, эта реакция отличается от любой другой аллергии. Аллергии вызывают систематическую реакцию на незначительное количество аллергена. Я допускаю, что неспособность перестать пить даже после однократной выпивки можно было бы назвать систематической реакцией на алкоголь, но если алкоголизм — вид аллергии, то он стоит особняком среди всех прочих ее проявлений и придуман, по-видимому, специально для того, чтобы помочь АА доказать, что алкоголизм — это физическая болезнь.

Скорее, можно предположить, что некоторые люди в силу своей конституции обладают повышенной чувствительностью к алкоголю, подобно тому как рыжеволосые европеоиды отличаются генетической чувствительностью к солнечному свету. Люди не похожи друг на друга, их реакции на наркотические вещества разнятся, и эти различия имеют генетический компонент. Но кто становится алкоголиком и как это происходит, вопрос не только генетический или чисто физиологический, а, если на то пошло, относящийся исключительно к сфере психологии

Сказать, что алкоголизм является болезнью, значит утверждать его чисто физическую основу. Как указывает Томас Сас [21], слово «болезнь» используется в данном случае в качестве метафоры, подобно тому как президент США говорит, что «наша экономика больна», или Мартин Лютер Кинг заявлял, что расизм — это болезнь, которая поражает всех нас. Алкоголику может быть на руку, когда говорят, что он — не обычный пьяница, а больной человек. Естественно, человек предпочитает, чтобы его поместили в больницу и лечили, а не бросили в камеру для пьяниц как обычного преступника.

Фактически, концепция алкоголизма как болезни частично является результатом того же гуманистического духа, в каком концепция психической болезни была придумана, чтобы облагородить доминирующий образ сумасшедших. Это имело целью убедить власти в том, что отношение, которому сумасшедшие и алкоголики подвергаются в качестве обычных преступников (а то и хуже), бесчеловечно и непродуктивно. Но неправильно называть сумасшедших и пьяниц прежде всего больными, и следовательно, такое определение помогает лишь частично, поскольку оно верно в лучшем случае только наполовину.

Однако не всякая мотивация «медикализации» алкоголизма и эмоциональных нарушений обусловлена благими намерениями. Другим мотивом является стремление медицинской индустрии, решительно поддерживаемой фармацевтической отраслью, распространить свой контроль на все большее количество аспектов человеческого несчастья. Эта тенденция повелевает, чтобы все человеческие проблемы — депрессия, алкоголизм, наркомания, увлечение азартными играми, сексуальные затруднения и неприятности любого рода — исследовались врачом и лечились медикаментозными средствами. Это на руку докторам, фармацевтическим компаниям и аптекам, но не приносит особой пользы пациентам. Еще более усложняет проблему то, что некоторые из проблем, которые взял под свой контроль медицинский истеблишмент (алкоголизм, шизофрения, депрессия), объявлены «неизлечимыми», поскольку никто (и прежде всего врачи), по-видимому, не знает, что с ними делать, кроме как приносить своим жертвам временное облегчение лекарствами.

К примеру, алкоголизм определяется как хроническое, прогрессирующее заболевание. Соответственно, Руководство по алкоголизму рекомендует, чтобы его лечили во многом так же, как другие хронические и возобновляющиеся медицинские состояния, при которых целью терапии является скорее контроль, чем исцеление. Если называть вещи своими именами: «Алкоголизм неизлечим; максимум, что можно сделать, — это проконтролировать его и принести пациенту облегчение».

Любой специалист, который разделяет эту трактовку алкоголизма, будет плохо подготовлен к работе с человеком, имеющим проблему с выпивкой. Что может быть более угнетающим, чем лечить пациента, намереваясь лишь контролировать болезнь, а не исцелять? Большинство специалистов содрогаются при мысли о том, что среди их клиентов окажется алкоголик. Алкоголики недисциплинированны, не оплачивают счета, звонят в любое время дня и ночи, наносят окружающим оскорбления и невосприимчивы к их чувствам и потребностям. Они не слушают врачей, не выполняют лечебные программы и являются крайне неприятными клиентами.

Психология bookap

Но недоразумения в отношении алкоголизма носят даже более серьезный характер. Оппозиция взгляду, согласно которому алкоголизм поддается излечению, очень сильна и исходит преимущественно от АА и специалистов, ориентирующихся на эту организацию. Отрицание того, что существуют средства исцеления, способствует потере интереса к тем терапевтическим подходам, которые могут сработать. Кроме того, с одной стороны, есть данные, подтверждающие, что когда терапевт предполагает неудачу в лечении, это действительно происходит. С другой стороны, Фрэнк [10] продемонстрировал, что мощным фактором исцеления, порой определяющим исход терапии, является надежда, которая передается от терапевта к клиенту.

Я полагаю, что алкоголики не являются ни неизлечимыми, ни больными (если только они не находятся в стадии отвыкания или не страдают циррозом печени либо каким-то иным, связанным с алкоголем заболеванием), и эти слова я говорю людям, ради которых работаю. Это предположение — первое в серии доводов, которые помогают мне эффективно лечить алкоголиков. В дополнение к ожиданию успеха, с помощью своих клиентов, коллег и друзей я понял, что нужно делать, чтобы помочь человеку перестать быть алкоголиком. Раскрытая перед вами книга предлагает взгляды на проблему и подходы к ней, к которым я шел в течение многих лет. Хотя здесь много говорится о терапии и кому-нибудь может показаться, что книга не имеет отношения к людям, не являющимся психологами, я полагаю, что из моих наблюдений сумеют извлечь пользу все читатели. Эти наблюдения могут быть использованы не только терапевтом и окажутся эффективными как в случае алкоголизма, так и при других эмоциональных проблемах.