В начале было воспитаниеАлис Миллер (PDF, стр. 231)

Именно поэтому важно представлять себе, хотя бы в самом общем виде, механизмы работы мозга, чтобы иметь возможность изобретать изощренные мыслительные приемы. Прием «случайного слова», являющийся простым, но необычайно эффективным, происходит как раз из понимания систем моделей.

По мнению доктора Экмана, люди, вне зависимости от их опыта и житейской искушенности, с легкостью способны читать на лицах окружающих и даже по фотографиям следующие основные эмоции: страх, радость, удивление, гнев, печаль, отвращение.

Полет мысли, пространство бесконечного, порождаемое интеллектуальным центром, выделяет иную совокупность объемов, доступных для взаимодействия, и раздвигает границы сознания, делая возможным соприкосновение с бесконечностью на интеллектуальном уровне.

Что-то, связанное с артистами Олегом Далем и Савелием Краморовым… Как будто я уже три года как ушел от них, не закончив репетиции, и чувствую вину, но при мысли о возвращении — тревога и нежелание. Знаю, что не вернусь к ним. При этом вижу белый «Запорожец»…

В процессе ходьбы с целью эмоциональной разрядки можно использовать некоторые формулы са­моубеждения и самоприказов. Например: «Я успо­каиваюсь. С каждым шагом все плохое уходит. Возвращается уверенность, спокойствие, хорошее настроение».

Можно вспомнить, как совсем недавно в нашей стране было построено сексуальное просвещение. Прежде всего исключался, как модно сейчас говорить, «видеоряд»: никаких картинок! Главная трудность состояла в выработке «пристойного» языка о сексе и, несомненно, важнейшую роль в кодификации его играл...

Существование этой агрессивности, которую мы способны обнаружить у самих себя и с полным правом предполагаем ее наличие у других, – вот что препятствует нашим отношениям с ближним и заставляет культуру идти на издержки. Вследствие этой изначальной враждебности людей культурному сообществу...

Мать возражала, говорила, что в их семье у всех прекрасное зрение. Врач сердился на мать и что-то ей долго объяснял.

Когда ты общаешься с ней, не происходит ли так, что тебе чаще обычного хочется выпить или закурить, или поесть, – или, может, так бывает после встречи с ней? После встречи с ней не чувствуешь ли ты себя отвратительно, не возникает ли у тебя депрессии, не злишься ли ты, не кажется ли тебе, что ты...

В дворянской среде дела обстоят не лучше. Возможно, брачные союзы в этом кругу реже стремятся соединить два состояния, но здесь примешивается вопрос об имени и происхождении, которые тоже затемняют цель брака. И как часто появляется необходимость позолотить герб, померкший благодаря тунеядству...

Кто он был, этот писатель, которому поклонялся, как святому, Лев Толстой, но которого Пушкин назвал красноречивым сумасбродом, а Вольтер напыщенным шарлатаном? Достоевский отзывался о нем не иначе как с холодной насмешкой. Хотя — нет, был один текст, не всем известный.

«Ах, какое замечательное у Вас платье, и фасон, и ткань, и отделка, и цвет к лицу, а воротничок, просто чудо! У Вас, Верочка, замечательный вкус».