Глава 4

Родительский терроризм пройдет! Наверное…

«Судите ж вы, какие розы нам заготовит…»

А розы заготавливать мастер не только Гименей, о котором в «Евгении Онегине» говорится, но и доктор Спок. И дело не только в комплексах, мешающих нам принять себя и действительность со всеми недостатками. Впрочем, комплексы необходимо учитывать: и всем известный детский комплекс Эдипа, и его женский вариант — комплекс Электры; со стороны родителей — комплекс Геракла⁵⁴, комплекс Медеи⁵⁵ или комплекс Атрея⁵⁶; комплекс Гризельды и комплекс Федры ⁵⁷, провоцирующие отца и мать на гиперконтроль по отношению к детям; а также комплекс Каина⁵⁸, вызывающий соперничество братьев. Да, тут еще комплексы не совсем родственные, но неизбежные: комплекс власти⁵⁹, комплекс силы⁶⁰, комплекс неполноценности, рождающие этаких домашних Наполеонов… Вероятно, комплексы и служат спусковыми крючками для других психологических механизмов — тоже весьма опасных. Отсюда и страшноватые методы обращения с детьми. Не настолько ужасные, чтобы влиться в ужастик, но все–таки непереносимые для чувствительной детской, подростковой, молодежной психики.

⁵⁴ Комплекс Геракла — ненависть отца к своим детям. На героя античных мифов Геракла враждебная ему Гера наслала безумие, в приступе которого Геракл убил собственных детей и во искупление этого греха вынужден был 12 лет служит царю Эврисфею и выполнять его приказания.

⁵⁵ Комплекс Медеи — враждебность матери к детям, вплоть до стремления убить их. При этом на детей переносится враждебность женщины к своему мужу. Мать как бы отторгает детей от себя, отождествляя их только с мужем и акт агрессии в отношении детей адресует мужу. Героиня греческой трагедии Медея убила собственных отпрысков, чтобы отомстить изменившему ей Ясону, и даже не позволила мужу похоронить детей «по закону». Более мягкая, «замаскированная» форма комплекса Медеи выражается в том, что после развода жена отказывает мужу во встречах с детьми.

⁵⁶ Комплекс Атрея — мужская форма комплекса Медеи. Царь Атрей, согласно мифам, совершил множество страшных дел: в частности, казнил собственного сына в числе нескольких заговорщиков, поднявших против Атрея бунт; но узнав, что к заговору его сына подговорил брат Атрея Фиест, убил детей Фиеста и накормил осиротевшего отца мясом собственных потомков. В наказание за эти преступления боги насали проклятие на весь род Атридов. Мифу об Атрее присуща идея о расплате детей за грехи отцов и мщения за убийство родича.

⁵⁷ Комплексы Федры и Гризельды выражаются в сексуальной тяге со стороны матери (комплекс Федры) или отца (комплекс Гризельды) к собственному сыну/дочери. Это желание в рамках культурного запрета на инцест заменяется жестким, а точнее, садистским контролем поведения собственного ребенка, главным образом брачного и сексуального. Мать мешает сыну в его любовных делах, «бракуя» претенденток, отец аналогично ведет себя с дочерью.

⁵⁸ Комплекс Каина — враждебность родных братьев, ревность, стремление «устранить соперника». Чаще встречается у старших братьев, аналогично библейской легенде о том, что первый из рожденных — убийца, Каин, «устранивший» Авеля из зависти. Движущая сила комплекса Каина — стремление быть единственным ребенком у родителей.

⁵⁹ Комплекс власти — группа эмоционально насыщенных идей, в центре которых стоит концепция власти. В истоке комплекса — стремление ребенка к власти над родителями.

⁶⁰ Комплекс силы — совокупность идей о превосходстве «Я» с внутренними, субъективными мотивами и мыслями, над любыми влияниями со стороны.

Содержание перечисленных комплексов вполне способно испугать читателя. А испугавшись, читатель непременно спросит авторов: ну, и как, по–вашему, родители вправе сливать все эти античные страсти–мордасти на голову невинную мою? Да за такое поведение! Да я! Да им! Не стоит горячиться. Во–первых, содержание комплекса всегда выглядит кошмарно. И поэтому кажется, что обладатель комплекса — прямой выходец из ада. Переродившийся Фредди Крюгер. И, во–вторых, не каждый комплекс, укоренившись в человеческой психике, доходит до патологических проявлений в поведении. Так что, прежде чем переносить все эти horror movies⁶¹ в свою собственную жизнь, учтите: чаще всего сознание эту дикую первобытную энергию сдерживает и переадресует в более приемлемые формы.

⁶¹ Horror movies — официальное название жанра ужастика.

Мы, собственно, описали эти комплексы лишь для того, чтобы вы увидели, какие «подсознательные тайфуны» могут уносить крышу человека, у которого подрастают дети. Повторяем: это не сюжет для триллера, это подсознание обыкновенного человека. И каждая личность по–своему пытается с ним, со своим бессознательным, или как его еще называют, «Оно»⁶² или «Ид», справиться. Психологи о подобном состоянии внутреннего психологического конфликта говорят: единственный способ сохранить психику человека в норме — это заключить пакт с его «Я» и «Сверх–Я», поддержать эти стороны личности, а темное болото инстинктов заключить в оградку с надписью «Опасно! Без специальной защиты не входить!» Вот и попробуйте действовать именно по этому профессиональному сценарию: апеллируйте к сознанию, а не к подсознанию близких, даже если до этого вам пришлось лицом к лицу встретиться не с интеллектуальной частью мозга, а именно с бессознательным вашей родни. Глядишь, совместными усилиями вы и осилите буйствующее «Оно».

⁶² «Оно» («Ид») — психическое бессознательное, которое подчиняется первичному психическому процессу. По законам первичного психического процесса происходит мышление в детстве, в сновидениях, а также мобилизуется и реагирует либидо или агрессия, заключенные в подсознании. Основные особенности первичного процесса: стремление к немедленной реакции, к разрядке инстинктивной энергии («здесь и теперь удовлетворение»); крайняя мобильность действий, замещающих разрядку, чтобы, наконец, достигнуть равновесия.

Хотя придется признать: к специалистам упомянутого профиля мы и сами–то попадаем непосредственно с подачи родных и близких. Иначе сама идея психоанализа не только не развилась бы в индустрию, но и вообще не родилась бы!

От подобной тактики неизбежные разочарования не перестают быть неизбежными — но становятся гораздо мощнее и сокрушительнее. Поэтому для сохранения твердого ума и ясной памяти у человека выход один: смотреть реальности в лицо, не пудрить мозги ни себе, ни другим байками и сказками. И отстаивать свои интересы в любой ситуации. Но не впадая в паранойю. А это бывает так трудно!

Да, бороться с родными за свое достоинство, за свои пристрастия, за свою свободу, не доводя отношения до разрыва или до садомазохизма — сложная задача. Но еще сложнее поверить в то, что они тоже вправе защищать себя. И даже манкируя вашими интересами. Американская писательница Джин Фаулер советует: «Не думай, будто люди против тебя; по большей части они просто за самих себя». Но и в этом случае оплошавшие родители не являются предателями и тиранами из сентиментальных романов XIX века или из прежалостных триллеров века XX. Потому что не ставят перед собой цель — хорошенько нас помучить. Они пытаются понизить свой собственный уровень тревожности, потому что они все–таки люди, а не боги, каковыми представляют родителей… верно, стереотипы. Дело в том, что стереотипы, как мы уже говорили, не отражают истинного положения дел, а только показывают картинку по типу «хорошо бы кабы так было»: хорошо бы кабы нас любили, любили бескорыстно, или хотя бы за то, что мы родные, а не только за то, что хорошие…

Начнем с простого факта, уже упоминавшегося в нашей книге: и хороших–то не все любят. Есть такая вещь, как отрицательное обаяние, оно же обаяние порока, которое покоряет сердца молодых, любопытных, наивных или просто непредусмотрительных людей, а также лиц, склонных к острым ощущениям и в жизни, и в любви. Второй факт: родных и близких тоже не все любят оттого, что они связаны с субъектом любви кровнородственными связями. Помните о комплексах, перечисленных в начале главы? К тому же слишком тесное сосуществование приводит людей к многочисленным столкновениям буквально по любому поводу. Причем особенно жестокими оказываются столкновения между представителями агрессивных психологических типов. Но ведь даже шизоид периодически проявляет агрессивность, защищая, скажем, плоды своего ума или свою бытовую нестандартность, в частности, привычку хранить галстуки в холодильнике, чтобы те приятно пахли борщом. Кстати, самый дефензивный психотип — психастеноид — также не только защищается от социальной среды, но и борется. Это о нем говорит восточная поговорка: «Бойся гнева терпеливого человека». В общем, практически от любого из близких вместо ожидаемой теплоты и взаимопонимания можно ожидать резко негативной реакции, попыток манипулирования, родственного шантажа и прочих приемов психологического давления.

Ладно, предположим: молодежь в массе своей недостаточно опытна, чтобы понять, какой вред от подобных шекспировских драм. Юности, дескать, не видна ценность главных вещей в жизни человеческой — любви, дружбы, взаимопонимания… Вот поймут они с возрастом, как это больно — услышать от собственного дитяти: «Ты меня достал!» — поймут, да поздно будет! Ладно, поверим этим… прогнозистам на слово. Молодежь резка, категорична, максималистски настроена, на язык невоздержанна. И все из–за отсутствия достаточного негативного опыта. Но почему тогда представители старшего поколения так же устрашающе меняются, добиваясь всяческих уступок от собственного потомства? Иной раз они даже впадают в патологические состояния. Кому из представителей младшего поколения не доводилось наблюдать родительскую истерику или депрессию? Кто не переживал скандалы, больше напоминающие потопление «Титаника», нежели выяснение отношений? А этот идиотский (да–да, идиотский!) вопрос: я глава семьи или нет? Я царь или не царь?

Вся эта цепная реакция близкородственного негатива существует лишь потому, что когда–то, в детстве, всем (и нам, и вам) были навязаны примитивные подавляющие методы общения. Мы взяли их на вооружение и уверовали в ценность агрессии.

А за неверную информацию, усвоенную в юные годы — либо ты, либо тебя — приходится расплачиваться. Мы и расплачиваемся. Тем, что выбираем одну из двух далеко не симпатичных ролей — подавляющего или подавляемого. И таким образом возвращаемся в лоно природы, как о ней сказал британский священник Уильям Индж: «Природа — это неустанное спряжение глаголов «есть» и «быть поедаемым».

А все–таки никто из людей не мечтает оказаться перед выбором — съесть или быть съеденным. Особенно, когда речь идет о семейной жизни. И как вся эта жуткая система спряжения двух глаголов внедряется в наше существование, в наш мозг, в нашу семью? Довольно примитивно — зато очень, очень подолгу, можно считать, десятилетиями. Многократное повторение — не мать учения, а мать зубрежки. Повторив сто, тысячу раз какую–нибудь абракадабру, человек затвердит ее на всю жизнь. И, вероятно, никогда уже не сможет от нее избавиться. Немало существует семей, в которых намертво прижилась (считайте, что это каламбур) карательная тактика взаимоотношений. В принципе, не такое уж это редкое явление. И не так уж много альтернатив «домашнему концлагерю», где правит семейный «айне кляйне фюрер». Вот вам и розы от доктора Спока. На какой основе создаются взаимоотношения между родителями и детьми?

Сотрудничество. Самый сложный и трудоемкий вариант общения. И уж тем более с детьми. Потому что равное партнерство вообще трудно дается русскому человеку (в силу некоторых исторических особенностей). А тем более партнерское отношение к собственному ребенку. Как это так: я его/ее породил, но, в отличие от Тараса Бульбы, я не вправе его/ее не только убить, но даже и оскорбить? Да где ж такое видано, православные?! Это видано там, где история о приношении Авраамом сына в жертву рассматривается с точки зрения Исаака, которому папенька приставил нож к горлу оттого, что у него, видите ли, в мозгу прозвучал чей–то весьма кровожадный глас. Вряд ли в семье, где взаимоотношения имеют форму сотрудничества, ребенку приходится терпеть незатейливый эгоцентризм или еще более незатейливый фанатизм со стороны родных. Повезло малютке, ох, повезло! У него будут спрашивать — абсолютно серьезно — где он предпочитает отдыхать и учиться, каковы его планы на будущее и в каком стиле он желает одеваться. И не станут паниковать, если у ребенка плохое настроение или потребность побыть в одиночестве. Прямо скажем, в сотрудничестве главное — дозировать родственную заботу и спокойное принятие трений. Если переборщить со спокойствием, получится не сотрудничество, а нечто совсем иное.

Мирное сосуществование. Впрочем, так тоже неплохо. Большинство детей душу бы заложило за то, чтобы родители поменьше совали носы в дела своих чад. Если же вас окружает спокойствие, изрядно напоминающее равнодушие, у вас есть шанс вырасти эгоистом и сделать из своей жизни именно то, что вам хочется. Когда родители заняты собой, у них полным–полно дел и проблем, требующих решения, а их разговоры с детьми сильно напоминают переговоры астронавтов с Центром управления полетом: «Все нормально? Все отлично! Все? Да, все! Все задания выполнены? Все! Так все отлично, отлично? Все нормально, нормально! Да отцепись же ты наконец!!!» Ребенок предоставлен самому себе — но, честно говоря, современный ребенок (и особенно ребенок подросткового возраста) как правило, только об этом и мечтает. Сентиментальное кино, где брошенные детки, живущие с родителями, прямо помирают от невнимания последних и прибегают к экстремальным мерам, дабы привлечь к себе хоть единый взгляд со стороны мамы/папы — это кино. И не больше. Конечно, некоторое количество любви и заботы все же не помешает укреплению семейных связей, но самое важное — не впадать в навязчивость.

Гиперопека. С одной стороны, «назойливая» не значит «добрая». Поэтому всем мамам (папы реже погружаются в подобное состояние) можно рекомендовать одно: своевременно начинайте прерывание пуповины, связывающей вас с детьми! Это не только физиологический термин, это и психологическая проблема. Когда ребенок растет, ему требуется свобода выбора и поле для самостоятельных действий. Неудачный эксперимент зачастую оказывается полезнее удачного: появляется бесценный личный опыт. Но проблема в том, что родители не склонны доверять собственным детям. Представить себе, что их малыш вот так возьмет и сам справится… Конечно, трудно. Вот и ходит мамочка за своим чадом с памперсом, стаканом теплого молока и слюнявчиком лет тридцать… семь. Пока детка однажды не дохнет ей в лицо сигарным дымом и не скажет нечто жестокое и неблагодарное типа «Мама, не пора ли нам расстаться и пожить собственной жизнью?» У–ужа–ас… Но нельзя не отметить и позитивный момент: есть вероятность, что у подросшего «малыша» еще сохранились потуги на самостоятельность. Тепличные условия, к сожалению, не предохраняют подрастающее поколение от ошибок, но зато начисто вымарывают из списка способностей развивающейся личности такие пункты, как «принятие решений», «анализ информации», «выбор следующего шага» и т.п.

Диктат. Аналогичное влияние оказывает и диктатура. У такого метода управления людьми есть и положительные стороны — но скорее мнимые: ощущение «мне все подвластно (по крайней мере здесь и сейчас)»; возможность слить агрессию, накопленную где–то в другом месте (где–то, где родителя ставят не столь высоко); эффективное самоутверждение путем унижения тех, кто не оказывает достаточного сопротивления… Ну, и все в том же духе. Обычно домашний деспот отличается от деспота государственного тем, что, в принципе, ни за что не отвечает, но терроризирует своих подопечных одним лишь фактом своего существования. Понукать, ругать, наказывать и доставать для семейного тирана так же естественно, как и другие естественные отправления: он и общается, как гадит — непринужденно. И все оправдывает благими побуждениями. Дескать, ребенку полезно, чтобы ему время от времени вправляли мозги каким–нибудь далеким от нейрохирургии инструментом — домкратом, например. Вырастет настоящий боец! Хотя, как история учит нас, деспотов окружает два сорта людей — лизоблюды и посредственности. Вот и ребенку, растущему в атмосфере диктата, светит одна из этих невеселых альтернатив. К тому же такая манера общения отравляет сознание младшего поколения. И в результате появляется экстремал (чтобы не сказать «хулиган»), убежденный, что сила всегда права.

Конфронтация. Родители, кроме своего потомства, еще и друг с другом контактируют. И отнюдь не всегда удачно. Если обстановку в доме впору характеризовать словосочетанием «на передовой», то и взаимоотношений никаких искать не приходится. Нет отношений, только бои и вылазки, вылазки и бои — по всем фронтам. Очень привычная для нашего отечества атмосфера. Видимо, оказывают свое влияние ранние, опрометчивые браки, заключенные без излишеств вроде «Дорогая, сядем рядом, поглядим в глаза друг другу». А через некоторое время, обнаружив, что сидеть–то, оказывается, не с кем и незачем, а человек рядом — просто посторонний, люди сваливают на этого самого «постороннего» вину за ошибки, которые сами и совершили. Попутно в «злодеи» попадают и прочие члены семьи. Таким образом, общение с домашними практически целиком состоит из рукоприкладства и издевок, а доброе слово, которое, как известно, и кошке приятно, возникает, словно летающая тарелка — изредка, мельком и далеко на горизонте. Это, разумеется, не совсем семья или даже совсем не семья, но ребенок таких страшных истин воспринять не в силах. Он будет искать в своей безумной родне зерна рационального мышления и станет обвинять себя в том, что погода в доме изрядно напоминает сериал «Анатомия катастроф». Комплекс неполноценности и пара–тройка фобий обеспечены. А это уже можно назвать деформацией сознания. Словом, конфронтация — худшая из манер общения, созданных родителями для детей и детьми для родителей.

Итак, путем простого подсчета обнаруживается, что лишь одна из пяти методик может считаться прогрессивной, позитивной, развивающей и согревающей детскую душу. А остальные четыре балансируют в переделах шкалы от «совершенно невозможных» до «почти терпимых». Так что вероятность попадания в идеальные развивающие условия еще в младенческие лета — довольно невелика. И, соответственно, тех, кому повезло, то есть детей, выросших в условиях сотрудничества или хотя бы мирного сосуществования, — немного. Примерно процентов двадцать–двадцать пять. В России большая часть населения никогда не стремилась обеспечить своим единокровным наследникам наилучшие условия для развития индивидуальности. С точки зрения простого прагматизма, в этом не было никакой необходимости. Ну, сформирует ребенок в себе незаурядную натуру, полноценную личность — и что с ней, спрашивается, делать? Какое применение можно найти оригинальному мышлению и выдающимся идеям в мире бюро–и охлократии (охлократия, если кто не знает, есть господство толпы, черни; а про бюрократию в нашем отечестве знают все и всё)? Ответов на эти вопросы до сих пор не имеется, хотя с недоброй памяти времен застоя прошло уже два десятилетия. Но ментальная инерция — сила очень мощная. Ей требуется долгий срок, чтобы иссякнуть и освободить мозги целой нации.

Поэтому дожидаться, пока возникнет — не на словах, а на деле — общенациональная потребность в людях неординарных и, как сейчас принято говорить, креативных — бесполезная трата собственной жизни. Придется пробиваться самостоятельно, в какой бы атмосфере ни довелось расти лично вам. Человеческая личность — штука на удивление стойкая и многогранная. Если вам постоянно мешают некондиционные воспоминания детства, заглушите их мыслью о том, что многое зависит не только от обстоятельств. Это совет не только детям, чья личность сформировалась в неблагоприятных условиях, но и родителям, виновным в нехорошем семейном климате. Но как эту задачу выполнить?