15. ЛЮБОВЬ И БРАК: УДОВЛЕТВОРЕНИЕ, КОТОРОЕ ОНИ ПРИНОСЯТ
Забота о любви
Как же облегчить этот переход и выработать сильную любовь в браке? Ответ непременно связан со всей нашей историей любви, наиболее значительной частью нашей биографии до брака. Очень редко какой-то единичный опыт любви или самые ревностные намерения, удача или благородные надежды и глубокие стремления гарантируют успех любви в браке. Все это замечательно, но не имеет прямого отношения к ценности брака, как рама, какой бы красивой и подходящей она ни была, не имеет отношения к ценности картины.
Любовь — сложная привязанность. Вопреки распространенному представлению, мы не влюбляемся с первого взгляда. Мы только распознаем в себе неожиданное чувство и желание любви. Но чувства непостоянны и непрочны. Они быстро возникают, меняются и с равной быстротой исчезают. Наши отношения и привязанности, наша любовь — все это развивается гораздо медленней и гораздо устойчивей к переменам. Новые привязанности развиваются на базе уже существующих. Трудность понимания этого связана с нашей верой в то, что большинство наших отношений в повседневной жизни возникли не по нашему сознательному выбору и поэтому не показывают, как мы ведем себя при выборе сознательном. Мы считаем, что романтическая любовь возникает по нашему выбору. Конечно, мы обещаем себе сделать такой выбор, но на самом деле наше поведение — скорее результат предыдущего поведения.
Это не означает, что романтическое начало обязательно обрекает брак на разочарования и неудачу. Мужчины вначале обычно идеализируют женщину, которая их привлекает, у них обязательно возникает представление о ее необычных достоинствах, которые могут быть кажущимися и уж точно преувеличенными. Если предыдущие привязанности мужчины были преимущественно приятными, удовлетворительными и длительными, возможно, он сумеет осуществить свои идеалы в реальности. Любовь такого мужчины зависит не от преувеличения вообще, а от того, что он преувеличивает. У него достаточно гибкости и психологических ресурсов, чтобы принять меньшее и работать над ним. Таким образом, реальность воплощает и усиливает романтику, а не уничтожает ее.
Достигнуть такого нелегко. Часто то, что мы называем романтикой, на самом деле разновидность невроза. Идеализация может относиться к воображаемым качествам. Невротическая любовь питается инфантильными потребностями, которые вступают в противоречие с реальным миром, и человек не может соединить воображаемое и реальное без трения, боли и ощущения утраты.
Однако чаще всего отношения людей размещаются между этими двумя крайностями лучшего и худшего. Переходя от ухаживания к браку, люди видят и признают перемены друг в друге. Мужчина размышляет: в реальности его жена, вероятно, не такая щедрая, какой казалась ему во время ухаживания, но и не такая эгоистичная, какой кажется ему сейчас. Большинство из нас невозможно описать только в черных или только в белых тонах. Мы сделаны из того и другого. И какие качества в отношениях выйдут на первый план, зависит от обоих партнеров. Чего он ждал от нее, когда она показалась ему слишком эгоистичной? Возможно, он слишком мало внимания уделяет ее потребностям и слишком много своим? Может, она кажется ему эгоистичной в то время, когда он сам ведет себя эгоистично?
Такие вопросы означают, что, возможно, эти двое пытаются найти дорогу друг к другу. Какой прочной привязанности можно ожидать, если между ними остается непроницаемое пространство, зияющая пропасть взаимного непонимания, невысказанных или неправильно высказанных потребностей и желаний — короче говоря, отсутствие связи?
Мы много слышим сегодня о связи. Наш главный интерес как будто переместился от институтов к индивиду. Как будто демократические принципы Джефферсона перенесены из политической жизни в личную, и теперь, согласно Фрейду, наше внимание привлекает не только то, за кого человек голосует, но все нюансы его личности, сознательные и подсознательные. Сегодня нас больше всего интересует, каков человек, каков его смысл, каковы стремления — от самых примитивных до наиболее благородных.
Чем важнее для нас становится наш собственный индивидуализм, тем трудней нам понять другого индивида. И что еще хуже, мы как будто и не хотим его понять. Наивное самоутверждение все чаще заменяет добросовестное стремление понять другого. Люди отмахиваются от трудностей, говоря: «Мне просто нужно...» Но почему? Какие потребности других людей при этом приносятся в жертву? Действительно ли в этом есть необходимость? Существует ли эта потребность независимо или определяется социальным окружением?
Любовь двух людей только выиграет от их стремления и готовности понять друг друга. Но люди часто разрываются в противоречии: сколько открыть в себе — и не только другим, но и себе самому? Даже в браке не часто раскрываются. Они и хотели бы, но просто не знают как.
