3. НАШЕ МНОЖЕСТВО «ЛЮБОВЕЙ»
Пирамида любви
Мы создаем новые привязанности, у нас возникают новые виды любви в такой сложной форме, что проследить их развитие очень сложно. Одна любовь ведет к другой, и наши привязанности накладываются друг на друга, создавая пирамиду. Это легко увидеть на примере еды: некоторые привязаны только к бифштексу, но гораздо большее число людей любит разнообразную пищу; таким образом они на основе этой привязанности могут развить любовь к изысканным блюдам, к экзотической кухне, к тонким винам или вообще к кулинарии как к искусству.
Некоторые любят один вид спорта — как спортсмены или зрители, но большинство предпочитают участвовать в разных играх или наблюдать за ними. Или постепенно число любимых видов спорта, число «любовей» может увеличиваться: тот, кто любит плавать, может увлечься подводным плаванием, он может стать путешественником в поисках теплых морей, где приятней заниматься подводным плаванием; наконец, ему понравится тропическая природа, на фоне которой он занимается своим любимым видом спорта. Социальные привязанности следуют тому же образцу: такие любители отыскивают других ныряльщиков и влюбляются в них.
Наши самые деликатные привязанности мы накладываем друг на друга точно так же. Любовь к самому себе приводит к привязанности к статусу, который человек приобретает в группе, отсюда — к привязанности к этой группе, и человек ощущает эту привязанность как страстную и иррациональную. Интерес женщины к самой себе приводит к увлечению драгоценностями, одеждой; воспользовавшись особыми способностями и возможностями, такая женщина может начать карьеру модного дизайнера.
Все это упрощенные примеры и приводятся ради иллюстрации. Наша влюбленность в виды деятельности, в идеи, вещи или людей редко бывает такой прозрачной и легко объяснимой. Часто то, что нас на самом деле привлекает, бывает отодвинуто в сторону тем, что нас приучили считать хорошим и правильным. Армия специалистов по рекламе постоянно пытается убедить нас в том, что то, что они продают, хорошо для нас. Многие наши привязанности направляются незаметными культурными силами и течениями.
Некоторые из этих культурных сил носят отчетливые половые различия. В каждом магазине игрушек есть разные отделы; с двух-трех лет мальчикам дарят легковые и грузовые машины, поезда и самолеты, а девочкам — кукол, кукольную одежду, посуду и игрушечные печи. Мы одобряем привязанность мальчика к бейсбольной бите, которой он несколько раз удачно отбил мяч; мы одобряем его стремление собрать машину из частей, найденных на автомобильной свалке; мы аплодируем ему, когда он зарабатывает и экономит деньги, чтобы купить себе настоящую машину или что-то другое желаемое. Мы очень активно воздействуем на мальчиков, вырабатывая у них привязанность к обладанию, активности, достижениям.
Девочек мы тоже ведем к тем же материальным привязанностям, но также побуждаем их к большему проявлению человечности и любви. Если мальчики играют в хороших и плохих парней и достигают статуса героя, используя игрушечное оружие, девочки играют в семью и заботятся о своих куклах.
Мы можем обобщить все это и сделать вывод, что мальчики растут, развивая материальные и профессиональные разновидности любви, а девочки — разновидности человеческие и семейные, и в определенном смысле мы будем правы. Но нужно снова сказать: такое обобщение становится слишком абстрактным, когда мы переходим к человеческим существам, потому что в жизни каждого человека давления перекрещиваются и накладываются друг на друга. Некоторые при этом усиливаются, другие вступают в противоречие с личными желаниями и потребностями.
