Собственность Бяки Лялечки

Злоупотребление властью. Обычно в подобных преступлениях обвиняются погрязшие в коррупции пожилые дядьки в дорогих костюмах, которые нисколько не делают дядек привлекательней. Женщин за такое не судят. Для них «злоупотребление властью» — диагноз, гораздо более приличный и пикантный, чем диарея или ПМС. Во всяком случае несколько телок, собравшись вместе, вряд ли станут кичиться друг перед другом тем, как их плющило на унитазе в состоянии «животом скорбная»⁴⁴, зато с удовольствием похвастаются друг перед другом, на какие дары и подвиги они смогли раскрутить бойфрендов, благоверных или едва знакомых мужиков, ненароком подцепленных в баре. Очевидно, трофеи доставляют особое удовольствие тогда, когда сама ты эмоционально в ситуацию не втягиваешься. Просто разводишь кого–то, от тебя зависимого, из чистого чувства — из спортивного азарта. По принципу — «ничего личного». Методичное исполнение древнего ритуала. Мое сердце сможет покорить только истинный рыцарь, который ведет себя, как полный идиот. Зачем? Затем, что так полагается. Сообразно рыцарской этике.

⁴⁴ А.Н.Толстой «Петр I».

Рыцарь обязан всю жизнь нести любовь к Прекрасной Даме — так же героически, как бремя лояльности и верности сюзерену. Согласно такому подходу, чувство неизмеримо сильней морали и даже сильней рыцарского достоинства. Не верится? Да большинство рыцарских романов не на том построено, какими мечами–копьями герои орудуют, а на том, какие правила приличия, верности, чести те же герои нарушают. Именно по прихоти своей дамы. Максимум — ради спасения оной. В романе «Ланселот, или Рыцарь телеги» автор, прославленный Кретьен де Труа подвергает суперрыцаря Ланселота страшному испытанию: сделай свой выбор — между любовью и рыцарской честью. Нехило? Чтобы спасти похищенную возлюбленную, Гиневру, Ланселот вынужден сесть на телегу и всем показаться в самом позорном виде: рятуйте, люди добрые! Вот он я, достойный рыцарь, еду, словно жалкий простолюдин, не верхом на коне, а сидя на телеге. Срамота! А в XII столетии смирение рыцаря перед лицом любви — признак куртуазной культуры. А также проявление силы, а не слабости. И, как писал один филолог, специалист по рыцарскому роману, «противопоставление этого мира истинной рыцарственности и благородства обыденной жизни несло в себе упрек, что повседневность оказывается бесконечно далекой от этих возвышенных идеалов»⁴⁵.

⁴⁵ Михайлов А.Д. Молодые герои Кретьена. В кн.: Кретьен де Труа. Эрек и Энида. Клижес.

Да чего упрекать–то? Рыцарей не стало? Искать надо уметь! В каждом мужчине таится рыцарь. А что? Удобно: башкой думать незачем, знай себе повинуйся зову сердца да принципам куртуазной культуры! Выживешь — хорошо, не выживешь — попадешь в рыцарский роман как образец галантности. И станешь для женского пола светочем и идеалом. Посмертно. Все мы, девочки, грезим о Ланселоте, о любви верной и непобедимой. Чтобы боготворил, холил, нежил и лелеял с неугасаемой силой. Только… готовы ли мы к тому, чтобы стать Прекрасной Дамой? Не случится ли с нами чего–нибудь этакого, непредсказуемого от подобной «сказочной доли»? Как говорил польский кинокритик Зыгмунт Калужиньский: «Постоянно обожаемая женщина теряет чувство реальности», а Жанна Голоногова ему поддакивала: «Безграничная любовь развращает безгранично». Лично со мной едва не приключилось нечто в этом роде. Короче, излагаю по порядку.

С Ванькой я познакомилась где–то в эпоху среднего палеолита, то есть три года назад на вернисаже. Мать готовила выставку. Нужна была афиша. Но мамуле катастрофически не везло с художниками. Она и не подозревала, что творческие личности, когда отрываются от паренья в заоблачных высях и ступают на грешную землю, становятся настолько невменяемыми.

Полубог под номером один для начала решил у матери узнать номер своего телефона: «Я одинок, — объяснил он ей, — и у меня нет причины общаться с самим собой по телефону, поэтому я забыл номер. А вы мне позвонили, значит вы его знаете. Скажите, какой у меня номер?» Мать два раза продиктовала гению дедукции набор требуемых цифр и повесила трубку.

Второй художник оказался адептом экуменического движения⁴⁶ и все свое творчество посвящал идее объединения христиан, не предупреждая об этом заранее. На эскизе афиши он изобразил бьющую вверх мощную струю чего–то там символического, а на вершине этой струи обнимались трое мужчин: православный священник, протестантский пастор и католический аббат. Вокруг этой любвеобильной тройки свисали гирляндами цветы, летали ангелы и экспонаты мамашиной выставки. Именно так художник представлял себе единство мирозданья. Мать хохотала над этим шедевром до слез и икоты, а отсмеявшись, предложила автору приобрести его гениальное детище и отказалась наотрез от дальнейшей совместной работы. А эскиз экуменического содержания, обрамленный в веселенькую рамочку довольно долго провисел в нашей прихожей, вызывая приступы гомерического хохота и стыдливого хихиканья у родительских знакомых, а также скабрезные замечания у приходящих сантехников и у Майкиных приятелей.

⁴⁶ Экуменизм — движение за объединение всех христианских церквей, возникшее в начале XX века т ставившее своей целью достижения единства вероисповедания у христиан.

Третий полубог был высокорослым голубоглазым блондином с кукольной мордашкой. Очевидно, по молодости лет он решил, что этого набора вполне достаточно, дабы стать преуспевающим художником. Может, и не без основания. Он так долго рассказывал матери, над какими престижными проектами работал, что она даже полюбопытствовала:

- Так, верно, и «Юрий Милославский» ваше сочинение?⁴⁷

⁴⁷ Н.Гоголь «Ревизор». Действие первое, явление VI. Фраза Анны Андреевны, обращенная к завравшемуся Хлестакову, который старается произвести впечатление и охотно подтверждает, что является автором «Юрия Милославского», популярного в то время романа, написанного М. Загоскиным.

- Нет, — честно оскорбился голубоглазый, — я — дизайнер и портретов не пишу! Не моя специализация!

Эскизы афиши, которые он принес впоследствии, оказались откровенно непрофессиональными. Красавчик объяснял матери, что очень силен в концепции. И, глядя на его работы, чувствовалось: автор долго вынашивал какую–то идею, которая долго блуждала в лабиринтах его подсознания, выбилась из сил, зачахла и умерла задолго до созревания, а ее прах был взят за основу творения молодого гения.

Потом был амбициозный истерик из породы карликовых мужчин, кричавший громким голосом, что он не делает беспородных щенков! Почему–то маме сразу на ум пришел бравый солдат Швейк и его сомнительные достижения на поприще собаководства⁴⁸. А еще она попросила папу поприсутствовать, когда будет принимать у карлика работу. Расчет оказался верным. Эскизы оказались гораздо хуже, чем «так себе», а, услышав отказ, пылкий карлик полез драться. С воплем «Это круто и породисто!» он рванулся в мамину сторону. Когда отец схватил его за шиворот, он беспорядочно молотил руками и ногами и орал: «Я протестую! Это не ваше дело! Я не с вами выясняю отношения!» Конечно, отец его выволок его на улицу и сдерживал натиск психопата, пока не подоспела охрана. После увиденного папа испугался за маму не на шутку, попросил по художественной части больше ничего не предпринимать и клятвенно обещал сам найти художника, профессионального и нормального. Этим восьмым чудом света и оказался Ванька. Его афиша и украсила мамашкину выставку.

⁴⁸ Я.Гашек «Похождения бравого солдата Швейка». Да уж, достижения завидные: «после того, как медицинская комиссия признала его идиотом, ушел с военной службы и теперь промышлял продажей собак — безобразных ублюдков, которым он сочинял фальшивые родословные». В запасе у Швейка имелись прямо–таки жертвы неестественного отбора: «Сенбернар был помесь нечистокровного пуделя с дворняжкой; фокстерьер, с ушами таксы, был величиной с волкодава, а ноги у него были выгнуты, словно он болел рахитом; леонберг своей мохнатой мордой напоминал овчарку, у него был обрубленный хвост, рост таксы и голый зад, как у павиана».

На вернисаже Ванька появился с эффектной красоткой. Все просто офигели от вида стильной скуластой брюнетки и пожалели, что не пошли в дизайнеры. Я тоже не сводила с нее взгляда и мучительно решала в уме задачу. Девица вся была в родном Готье⁴⁹, а Готье свою одежду шьет на очень худых и высоких. Словом, если твоя фигура похожа на одинокую лапшу, то считай, попала в десятку. Макаронина для Готье окажется слишком толстой, а вермишелина — короткой. Мне страшно хотелось узнать: какой размер носит дизайнерская пассия? Эта мысль захватила меня целиком, так что на самого Ваньку я даже не обратила внимания. Вежливо познакомилась, любезно улыбнулась, сказала несколько незначащих фраз и погрузилась в свои мысли. Я даже и подумать не могла, что мужик, спутница которого так сногсшибательно смотрится в Готье, может обратить внимание на вчерашнюю школьницу. Ванька в тот вечер тоже ни о чем таком не помышлял, имел другие планы на жизнь, а потому влюбился в меня, бяку, очень некстати для себя. Поэтому, когда неделю спустя он возник на моем пути, я очень удивилась: незнакомый человек преграждает мне дорогу.

⁴⁹ Жан–Поль Готье — выдающийся французский модельер, которому удается соединять в своих вещах артистизм, сексуальность, юмор и хороший вкус. У нас его хвалят громко или осторожно, но пишут о нем очень неудачно, что в журнальных статьях, что в энциклопедиях моды. Поэтому его вещи лучше видеть, чем читать про них. Самый распространенный штамп: «Его образы балансируют на грани между пошлостью и произведением искусства». Именно так в нашей прессе определяют новатора.

В свои двадцать девять на мои семнадцать Ванька казался мне жу–утко взрослым. Между прочим! Еще года два–три назад я была просто уверена, что на двадцатидевятилетнем рубеже жизнь кончается. Кому могут быть интересны старые тридцатилетние люди? Если только совсем ветхим сорокалетним. Честно говоря, Ванька подкупил меня своим взглядом на жизнь. Он много знал, а потому не испытывал пиетета. Это не было негативизмом юнца, который постоянно сводит счеты с миром в надежде показаться интереснее. Это не было скепсисом заумного дурака, который с желчностью начетчика отрицает все, что не складывается в дважды два — четыре. Ванька был спокоен и ироничен. Во время нашей первой «случайной» встречи мы стихийно проболтали с ним два часа. И мне страшно захотелось стать такой же, как он. Перенять его манеру. Настроить свои мозги таким же образом. Через два часа трепа я Ваньку уже обожала и приняла свое обожание за влюбленность. А мне всего–навсего хотелось его скопировать или сыграть в него. В американском кино эмоциональная нежная дева в аналогичных случаях рисует себе жженной пробкой усы, примеряет шляпу с галстуком и сует себе в трусики две пары носков.

Я не обнаружила влечения к мужской одежде, не захотела материться басом и шляться по шалманам. Благоговения к мужчинам вообще я тоже не испытала. Вероятно, если бы Ванька, по какому–то невероятному стечению обстоятельств, занялся бы обустройством моего мировосприятия, мне этого вполне хватило. Бы. И я даже не подумала бы залезать к нему в постель. Но, будучи в состоянии восторга, очень легко не понять своих желаний и заменить их общепринятыми. Каковое замещение со мной и произошло. Очевидно, желание трахнуть то, что восхищает, вовсе не мужская привилегия. Это, скорее, тот самый «вечно женственный» прикид, который мужчина ловко спер из чужого чемодана, объявил своей изначальной собственностью и постоянно цепляет на себя с неподдельным удовольствием трансвестита. Грустная история. Наш роман начался с явного несовпадения намерений: Ванька хотел меня, а я, как ни смешно, желала совершенствоваться. А еще мне льстило, что ради меня можно пренебречь взрослой шикарной брюнеткой в Готье. В семнадцать лет такие вещи кажутся важными. И закладывают железобетонный фундамент комплекса полноценности.

Это уже потом, когда на тебя уже наклеен ярлычок «Ангел во плоти. Только сухая чистка!», обнаруживаешь штампы и банальности в поведении героя своего романа. Странное дело: я не раз наблюдала, да и на себе пришлось испытать одну закономерность. Если мужик под тридцать испытывает душевный дискомфорт несколько месяцев кряду и ни в чем не находит себе утешения, то у него появляется опасная склонность принимать хорошеньких юных блондинок за «счастье, дарованное свыше». После чего страдалец с мазохистским удовольствием занимается самообманом — и довольно продолжительное время. Если блондинка эмоционально втягивается и дарует мученику чувство душевного комфорта, то в большинстве случаев ее бросают. Не станет же выздоровевший человек принимать лекарство, которое ему помогло во время болезни? Ну, а коли та же блондинка отвечает отказом, то на нее переносится обида на весь род человеческий. А затем ее ждет упоительная альтернатива: или долговременная осада, или нереализованное чувство любви–ненависти. Девушке с белокурым хаером придется отвечать перед несчастным за все несовершенство мирозданья. Впрочем, может выйти, что страдающий вовремя подсуетится и сублимирует свои комплексы: снимет фильм типа «Восьми женщин»⁵⁰ или что–нибудь вроде того.

⁵⁰ Мелодраматический мюзикл об интригах восьми родственниц, из–за которых хороший, но слабый мужчина сперва страдает, а потом стреляется.

Ваньку я могла бы обожать довольно долго. Но через три месяца после нашей первой встречи мне стукнуло восемнадцать лет, и моя половая зрелость была признана на государственном уровне. А Ванька сделал мне предложение выйти за него замуж. Тут–то я и поняла, что не влюблена ни капельки! Поняла, но сказать не решилась. Ванька легко и просто свел все к шутке, сказал, что признания из меня выбивать не намерен, и мы продолжили трепаться как ни в чем ни бывало.

- Ничего, — хохмил Ванька, — годика через два ты состаришься и сама попросишься за меня замуж.

Я его не разубеждала. Но встречаться мы стали реже.

Ванька мучительно переживал свою любовную неудачу. Он не изводил меня горестными монологами и бурными истериками, не провоцировал чувство вины. Но я ощущала, что ему тяжко. Просто расстаться навсегда нам было в лом, а дать друг другу то, что хотелось, мы не могли. Я не могла стать Ванькиной женой. Ванька не мог остаться мне другом. Время от времени мы встречались и вяло переругивались. Или выходили куда–нибудь «в народ». Ванька ерничал:

- У нас с тобой одна мечта на двоих. Ты исподтишка надеешься, что я кого–нибудь найду и забуду тебя. И я исподтишка надеюсь, что я кого–нибудь найду и забуду тебя. Но за это мы пить не будем.

Или пугал:

- Вот завершу окончательно свое падение, женюсь от безысходности на лярве в бигудях. Паршой покроюсь. А ты, Бяка, будешь ходить красная от стыда. Как вареный рак.

Время шло, а у Ваньки так никто и не появился. Я чувствовала себя виноватой и время от времени его утешала:

- Не переживай, есть надежда, что свою семьдесят пятую весну мы встретим вместе.

Правда, временами мне казалось, что Ваньке просто нравится так жить: открыл для себя в тридцать лет прелести мазохизма. Мои попытки с кем–нибудь его познакомить Ваня пресекал на корню. Впрочем, если бы ему захотелось, он сам нашел бы себе подружку.

Со временем эта безысходная ситуация стала восприниматься как данность. И я, и Ванька перестали рефлексировать по этому поводу.

- А еще, бывает, живут люди с грыжей. Носят бандажи, — подвел Ванька черту под этим вопросом.

Мы перестали быть любовниками, и стали скелетами в шкафах друг у друга. В конце концов, каждому взрослому человеку полагается иметь такие «вещички в гардеробе». Если вовремя не заполнишь вешала и полочки — всю жизнь проживешь пресно. А от этого портится характер и внешность. Потому–то каждой приличной женщине просто полагается иметь в своем активе пару–тройку разбитых сердец. Хотя ничего, кроме неудобства, этот лом в конечном итоге не приносит.

Когда–нибудь я девяностолетней бабусей отойду в лучший мир, и потомки примутся разбирать пыльный хлам в корпусной мебели — о–о! Тогда–то из всех шкафов–купе, сундуков, антресолей и бюро им на лысины посыплются иссохшие мумии в пеленах и без. Потомки изумятся, станут судачить… А моя престарелая сестрица Майя Львовна возопит:

— Я всегда знала, что она не так добра и невинна, как тщилась казаться и какою ее мнили вы, простодушные люди! — и немедленно помчится (насколько оно будет возможно в ее–то годы, в… дайте посчитать… восемьдесят четыре) наводить порядок в собственных шкафах, сундуках и кладовках. По крайней мере, сестрицыну репутацию я уберегу от пересудов. Ее не сочтут за жестокую Мессалину⁵¹ или за королеву Марго⁵², которые, по свидетельству современников, для сохранения репутации прибегали к убийству своих любовников. Одного, особенно докучного, Маргарита даже пыталась удавить подвязками. Интересно, похоронила бы она его под старыми фижмами?

⁵¹ Римская императрица Валерия Мессалина, страдавшая нимфоманией пополам с садизмом. Античный вариант феминистки.

⁵² Маргарита Валуа, французская королева, сосланная своим мужем Генрихом IV в провинцию и с расстройства ударившаяся во все тяжкие.

Но не я так кровожадна, не мною заведено, в жестокий век живем, господа, и он диктует нам законы бытия. То, что по каким–то обстоятельствам — праведно или неправедно — посчитал своей собственностью, уже так просто не отдашь. Не то, чтобы когтями вопьешься и будешь рвать одеяло на себя из последних сил, а просто не придет в голову: твоя собственность или тот, кого ты считаешь своей собственностью, может жить отдельной от тебя жизнью и иметь посторонние радости на стороне. В твоем понимании он уже заморожен на веки вечные в преданном состоянии, и только тебе, а не римскому праву, решать, к чему его приговорить: к счастью или дальнейшему прозябанию.

Но вернемся к моей истории. Такое со всеми бывает: переберешь на шумной вечеринке больше прежнего или заскучаешь, или, еще того хуже, начнешь любить весь мир и захочешь осчастливить абсолютно всех — горе тому, кто подвернется под твою горячую руку. Вот и со мной недавно приключилось нечто похожее.

Ничего не может быть хуже, чем не оправдавшее себя ожидание праздника. Когда всей алчущей душой настраиваешься оттянуться и побузить, а вместо этого напарываешься на скукоту. Сначала возлагаешь надежды на допинг, потом позволяешь себе то, что кузнец Вакула любовно называл «чудной препорцией»⁵³, а веселье все тормозит и, вероятнее всего, вообще никогда не начнется — тут–то и приходит главная беда. Ты либо впадаешь в апатию, чреватую мордобоем и скандалом с участием прочих приглашенных лиц, либо начинаешь сама себя развлекать и выкидываешь пару–тройку «животных штук». После каковых непременно объявятся пострадавшие.

⁵³ Н.Гоголь «Вечера на хуторе близ Диканьки».

Лерка и я были приглашены на день рождения ее старшего брата Никиты. В детстве мы здорово отравляли ему жизнь. Когда Никита приводил домой подружку и уединялся с девушкой в своей комнате, мы с Леркой все время норовили подсмотреть в дверную щелку, чем они там занимаются и громко, глупо хихикали. В пятнадцать Никита выл басом и жаловался на нас матери. В восемнадцать окуривал косяки своим дезодорантом, и мы с громким топотом в духе отряда парнокопытных бежали от двери, зажимая носы, чтобы не чихнуть и не расхохотаться. В двадцать — обреченно шутил, что закажет художнику наш с Леркой парный портрет: два носа цвета фуксии с парой утробно сопящих черных дыр на каждом, выразительно выглядывающие из дверной прорехи.

Потом мы выросли, а Никита женился. И сейчас занимает ответственную должность в банке. Для празднования дня рождения арендовал ресторан в центре Москвы. Лерка потребовала, чтобы я явилась в самом лучшем платье:

- Чем черт не шутит, подцепим себе по банкиру. По молодому, румяному, веселому и оч–чень респектабельному швейцарцу!

«Таких в природе не бывает», — подумала я про себя — и как в воду глядела. В ресторане тоска была смертная. В подобной ситуации можно утешиться вкусной едой, но я, как на грех, желая выглядеть респектабельно, одела маленькое черное платье–футляр. Есть в таком платье категорически не рекомендуется, поскольку любой съеденный кусок тут же проступает на животе. Можно пить шампанское и разглядывать публику.

Никита с возрастом превратился в толстого унылого дядьку, и приятели у него были «равны, как на подбор»⁵⁴: или такие же, как он, или худые, с хрящеватыми носами и извилистыми шеями. Даже дорогие костюмы их не красили. Единственным утешением оказались жены друзей. Нелепые, дорого одетые женщины — независимо от того, есть у них излишек веса или нет. Вот уж где простиралось бескрайнее поле для злословия. Мы с Леркой оккупировали бутылку шампанского и принялись чесать языками. На приглашения потанцевать с загадочными улыбками отвечали «Немного позже» вместо «Отвали!» Через час мы отчаянно спорили, выглядела бы жена Никитиного босса еще смешнее, если бы вместо пестрого шифона от Dolce & Gabbana напялила «успокоительно пестренькую», респектабельную юбочку от Prada⁵⁵. Через два пошли с Леркой вдвоем танцевать танго, как героини латинской мелодрамы «Фрида»⁵⁶ или как персонажи с фотографий Хельмута Ньютона⁵⁷.

⁵⁴ А.Пушкин «Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди».

⁵⁵ Dolce & Gabbana и Prada — дизайнерские марки одежды.

⁵⁶ Фильм посвящен жизни мексиканской художницы Фриды Кало, жены Диего Рибейры, известной своей повышенной склонностью к травматизму, фрейдизму и искусству примитива. Фрида Кало истошно любима Мадонной и Сальмой Хайек.

⁵⁷ Хельмут Ньютон — выдающийся американский фотограф, классик жанра, специализировался на фотографии моды и еще при жизни разошелся на цитаты.

А по прошествии трех часов мы с Леркой оказались в женском туалете (реминисценции с фильмом «Любимая теща»⁵⁸), где кидались туфлями в новорожденного и вопили: «Ну, бал! Ну, Фамусов! умел гостей назвать! Какие–то уроды с того света!»⁵⁹ Никита уворачивался неожиданно легко для своего большого живота и кис со смеху. В какой–то момент туфель оказалось больше, чем наших ног. К нам незаметно присоединилась Алена, Никитина жена. Наверно, скучно было не только нам с Леркой. Никита ловко поймал все шесть запущенных в него туфель: «Ого! Хороший навар! Сейчас пойду и открою обувную лавку! Или порадую местных фетишистов», загадочно подмигнул и удалился. Интересно, а что Никита делал в женском туалете? Я устала и у меня исчез запал развлекаться дальше. Неожиданно стало грустно. Как быстро стареют люди! Вот Никита, которого я знаю с детства, стал совсем взрослым дядькой. На пять минут расслабился, подурачился и снова превратился в зануду. И друзья его такие же. А ведь они все моложе Ваньки. Черт! С Ванькой мне было гораздо лучше даже в самых неловких ситуациях. И мне ужасно захотелось увидеть Ваньку. Я закурила, достала мобильник, набрала его номер. Окажись дома, ответь же, ну?

⁵⁸ Помните, там Катрин Денев танцует со свадебными гостями в мужском туалете под восхищенным взглядом своего новоиспеченного зятя? Ей хотя бы весело было.

⁵⁹ Видоизмененная цитата из пьесы А.Грибоедова «Горе от ума». Действие четвертое, явление 1.

— Да.

Подошел не сразу и голос недовольный, куда–то спешит.

- Здравствуй, я не вовремя?

- А что случилось?

Вопросом на вопрос. Не хочет открывать карты. С каких это пор он меня боится?

- Нет. Ничего не случилось. Просто мне захотелось тебя увидеть.

- Когда?

- Прямо сейчас. Но ты мне, кажется, не рад?

- Почему же.

Голос деревянный. Какого черта я навязываюсь?

- Знаешь, если я не вовремя, то давай как–нибудь в другой раз.

- Не надо другого раза. Я жду тебя через полчаса.

Повесил трубку. Разговаривал ледяным тоном. Ерунда какая–то.

Я встряхнулась и пошла искать свои туфли. По пути вдруг возникла мысль: что, если Никитины гости впали в пьяный кураж? Приду, а разрезвившиеся банковские служащие пьют из нашей модельной обуви на манер польской галантности! Нет, вряд ли. В открытые лодочки много не нальешь. Я вернулась в зал. Алена стояла в одной туфле и пела. Вероятно, таким образом выкупала свою вторую туфлю. Я тронула Лерку за плечо:

- Слушай, мне нужно обуться.

- За просто так не получиться. Видишь, как Алена отрабатывает.

- А с нас что запросят?

- А кто ж их, дебилов пьяных, знает? Снова танго заставят танцевать. Четыре раза.

- Не–е. Это долго. А мне надо уходить.

- Ты что, домой собралась? Куда в таком виде, зюзя?

- Не домой. К Ваньке.

- Опаньки. Ты совсем ополоумела. Зачем он тебе?

- Знаешь, Лер, лучше Ваньки у меня мужика не было. Мне надо с ним увидеться.

- Ой, Бяка, какая же ты дура! Сейчас ты повиснешь у него на шее, омоешь ее пьяными слезами и камнем упадешь к нему в койку. Слушай, ты же так долго с ним завязывала! Опять всю эту крезу вернуть хочешь?

- А ты собираешься мне помешать?

- Тормознуть я тебя собираюсь. К маме–папе тебя везти бесполезно, ты все равно выкрутишься и сбежишь. Сейчас поедем к нам. А завтра чеши к своему Ване, к черту лысому и откалывай коленца на трезвую голову. Возражений не приму! Ребята, — закричала Лерка Никите с Аленой, — мы едем домой!

- А танго втроем с новорожденным? — раздались счастливые пьяные голоса.

- Непременно, — отрезала Лерка, — когда научится ходить и держать голову. А поцелуем прямо сейчас. Сюсюкающие тетки всегда так младеньчиков мучают. Поздравляем и желаем счастья! — И мы с Леркой с двух сторон влепили Никите по смачной безешке. Щеки у него стали разноцветными: с моей стороны — розовая, с Леркиной — алая.

Домой нас вез Никитин шофер. В машине Лерка потребовала, чтобы я позвонила Ваньке. Сил на сопротивление у меня уже не было. Я покорно набрала номер.

- Ты где? — спросил Ванька.

- В машине. Но я сегодня не приеду. Давай завтра. Ладно?

Психология bookap

- Ну, и дрянь же ты, Лялька.

И повесил трубку. Видимо, завтра мне предстоит разборка, которую я сама же на свою голову и устроила.