Глава 2. ТРЕТЬЕ ИЗМЕРЕНИЕ
«Выходя за рамки...» (стенограмма семинара)
С. Горин: В эриксонианской терапии есть такое понятие — «выйти за границы системы». Я вам предлагаю графическую иллюстрацию к нему.
Если точка в центре квадрата -человек, а стороны квадрата — забор ограничений вокруг человека, то в рамках двух измерений, в рамках этого листа человеку очень трудно (а то и невозможно) преодолеть препятствия и выйти за границы забора. Человек сможет преодолеть свои ограничения только тогда, когда получит третье измерение — высоту (или объем); а задача психотерапевта состоит в том, чтобы помочь человеку с проблемой найти свое третье измерение.
Я хочу, чтобы вы попрактиковались в «выходе за рамки». Существует геометрическая задача из разряда занимательных, ее решение и будет вашей начальной практикой. По сторонам квадрата и в его центре расположены девять точек (см. рисунок).
Ваша задача — соединить все эти точки четырьмя прямыми линиями, проведенными единым росчерком пера, не отрывая перо от бумаги. Каждая точка должна лежать на какой-то из прямых линий, а все четыре линии должны соединяться одна с другой, то есть быть проведенными одним росчерком пера. Даю вам три минуты на размышление, приступайте. ...Сверьтесь с решением (см. рисунок на следующей странице). До тех пор пока вы ограничиваете себя при решении задачи рамкой, составленной из сторон квадрата, у вас ничего не получается. Для того, чтобы найти решение, нужно выйти за рамки — иногда буквально, иногда метафорически.
Интересно бывает обнаружить, что рамки, так мешающие нам, мы часто сами для себя и устанавливаем. Работая эмпатически, вживаясь в проблему пациента, мы иногда делаем это настолько качественно, что не можем найти решения — с тем же успехом, что и пациент. Мне хотелось бы потратить некоторое время на разговор об этих рамках и о тех подходах, техниках, приемах, которые дают возможность выйти за пределы наших собственных (часто искусственных) ограничений. Я имею в виду такие приемы и техники, которые позволяют решать проблему пациента, не обозначая вашу работу, как работу над решением проблемы.
Первый из таких подходов я узнал от профессора В. Макарова. Это довольно общий подход: В. Макаров часто предлагает сравнить две позиции, возможные при встрече с пациентом. Позиция первая — спросите себя: «Какие проблемы у этого человека?» Пришел человек с какими-то жалобами, вы начинаете их классифицировать: какие у данного пациента проблемы с телом, проблемы в общении, проблемы в семье и т. д. Позиция вторая — вы спрашиваете себя: «Какие проблемы у этого шизофреника?» Не правда ли, все меняется?
Давайте разберемся, что здесь изменилось на самом деле: вы всего лишь по-другому словесно обозначили ситуацию, вы всего лишь «повесили» на пациента другой ярлык. Пусть вас не удивляет, что человек поведет себя далее в соответствии с тем ярлыком, который вы к нему прикрепили. Люди обожают навешивать ярлыки — в том числе и на самих себя. Очень многие из ваших пациентов (как и моих) просят прикрепить к ним какой-нибудь ярлык: «Доктор, скажите, что у меня?..» К вам приходит пациент и сообщает: «У меня писчий спазм, у меня дистония...» Вы спрашиваете: «А как ты узнаешь о том, что у тебя дистония?» и получаете в ответ: «Вы меня не поняли, у меня — дистония!» У меня шизофрения, у меня маниакально-депрессивный психоз...
Без этого ярлыка, как ни странно, пациенту неуютно, но и врачу без него неуютно! Работа без ярлыков — это довольно трудно. Не сама работа, а привычка к такой работе. Но как только вы иногда, хотя бы на одном из десяти пациентов, позволяете себе работать без ярлыков, вы неожиданно для себя самого можете стать чудотворцем. Притворитесь, что вы в принципе способны работать с любым состоянием, с любой болезнью — и вы часто действительно окажетесь способны работать с любым состоянием и любой болезнью.
Лично для себя я выделяю две категории людей, работа с которыми является самой благодарной. Первая категория — абсолютно здоровые люди, которых убедили либо в том, что они не умеют общаться, либо в том, что они страдают от каких-то гипотетических комплексов. Этим занимаются психологи, к психотерапевтам пациенты из этой категории попадают редко (смех в зале).
Вторая категория — неизлечимо больные люди... Я понимаю ваше недоумение — как можно считать благодарной работу с неизлечимо больными? Но давайте проанализируем отношение больного к лечению и ваше отношение к лечению. Позиция пациента: он все равно знает, что тяжело болен, многие пытались его вылечить, и ничего не вышло — он благодарен вам за попытку! Ваша позиция: пусть вы потерпели неудачу, пусть вы не смогли добиться ни малейшего улучшения при работе с пациентом — но вы и так знали, что заболевание неизлечимо, так какая же это неудача? А если при работе с таким больным вы добились хотя бы минимального, микроскопического положительного сдвига — это успех! Причем учитывайте, что улучшение вами воспринимается как минимальное, а больной все оценивает по-другому. Скорее всего, он будет говорить о вас, как о волшебнике...
В свое время я специально искал неизлечимых больных, чтобы попробовать работу без ярлыков. Теперь я знаю особенности работы с каждым из малокурабельных состояний, знаю, какие цели в этой работе можно считать легко достижимыми и труднодостижимыми, но я знаю также главную особенность такой работы — ее можно сделать не безысходной, а очень творческой, приносящей удовлетворение каждый день! И здесь я должен вернуться к своим идеям насчет подстройки: при работе с тяжелыми заболеваниями тем более надо думать о чем-то своем, выполняя требования присоединения к партнеру чисто механически. Все равно вам будут говорить: «Вы — единственный, кто меня понимает». Ну, да, я такой...
Хорошо, теперь давайте поработаем с одной из «вне-рамочных» техник — техникой принудительного изменения жестикуляции. Нужен доброволец, согласный исполнить роль пациента, рассказывающего о своей проблеме. В роль надо хорошо вжиться, конечно. Или вы можете рассказать о своей проблеме, это будет еще интереснее, хотя обозначение ситуации мы оставим прежним: исполнение роли пациента. Воображаемая проблема вашего воображаемого пациента... Лучше даже так: воображаемый рассказ воображаемой проблемы воображаемым пациентом... воображаемым слушателям (смех в зале). Это называется «конфузионный транс»...
Вопрос из зала: Какого рода проблема нужна для демонстрации?
С. Горин: Давайте возьмем психологическую — что-нибудь из области взаимоотношений.
Алла: Можно, я? У меня есть проблема прощания с людьми, которых давно знаешь. Бывает так, что отношения уже давно исчерпали себя, жить старыми воспоминаниями уже не хочется, а новых впечатлений от этих людей не поступает, не хватает... И в то же время не хочется совсем бросать человека...
С. Горин: Алла, остановись на минуту, мы продолжим чуть позже... Я хочу обратить внимание группы на то, как человек рассказывает о своей проблеме невербально: Алла совершенно однозначно жестикулирует правой рукой. Как только разговор зашел о проблеме, в ход пошла правая рука. Давай попробуем, Алла, сделать вот что: я придержу твою правую руку, а ты продолжишь свой рассказ о проблеме. (Фиксирует двумя руками правую кисть Аллы).
Алла (в некотором замешательстве продолжает после долгой паузы): Ситуация, которая вызывала ощущения... можно сказать, горечи... недоумения... и мне было грустно, тяжело... я была растеряна... (По ходу беседы Алла пытается жестикулировать правой рукой, у нее движется локоть, затем плечо, и ведущий группы фиксирует руками локоть и плечо Аллы). Случалось так, что я себя контролировала, задавала стиль поведения... такой вежливый... Но при этом, наверное, мое поведение было неконгруэнтным, потому что ощущения были одни, а поведение — совсем другое... (появляется жестикуляция левой рукой.) Но для себя я решила — пусть все это идет каким-то естественным путем, как это бывает в природе... где растения растут, цветут и умирают... Наверное, и отношения могут так же расти, цвести и умирать, отмирать... И это даже может приносить удовлетворение, как это, наверное, и есть в природе... И я решила для себя — человек уходит, и я смотрю ему с благодарностью вслед... Пусть у нас что-то было хорошее, и пусть все развивается естественным путем, и пусть наши отношения^азвиваются естественно! (Окончание рассказа совпадает с усиленной жестикуляцией левой рукой).
С. Горин: Кто из вас что заметил? Интересно, как рассказ о проблеме превращается в рассказ о решении? Решение найдено тут же, прямо сейчас, и мы это находим как в невербальных проявлениях (мимика удовольствия), так и во временах глаголов: настоящее время в описании проблемы внезапно сменяется прошлым временем, а потом появляется будущее время вместе с решением проблемы! (В транскрипте рассказа Аллы выделение слов сделано автором). Алла, ты довольна тем, что здесь произошло?
Алла: Более-менее. Дело в том, что решение у меня, я думаю, уже было. Мне хотелось найти что-то еще.
С. Горин: Весьма оптимистичная интонация появилась, не так ли? Попробуйте применить эту технику в беседе с учеником, который жалуется на свою непонятливость — или что-то в этом роде. И раскрою маленький секрет: я практически не слушал Аллу (в смысле содержания ее проблемы), я был занят демонстрацией шаблона. В этой технике переход от проблемы к решению можно связать с переходом от модальности в другую модальность. Если, допустим, проблема жестко связана с кинестетической модальностью, а решение с визуальной, то пациенту можно предложить выполнить некоторый ритуал: «Думая о проблеме, представьте себе образ волшебной чаши (поднял руки вверх, посмотрел вверх)... в которой находятся те самые качества, что нужно вам для выздоровления... Примите эту чашу, увидьте ее хорошо со всем содержимым...» Здесь возможны разные варианты.
Один из вариантов этой техники как-то раз очень остроумно реализовал доктор В. Хмелевский. К нему попал поступивший на обследование в психиатрический стационар пациент, долгое время проживавший за колючей проволокой. Пациент имел массу проявлений нашей любимой и единственной болезни, в том числе амимию. В. Хмелевский заметил, что вся жестикуляция при общении, все выражение эмоций сведено пациентом к жестам рук в горизонтальной плоскости на уровне груди; и он попросил пациента побеседовать, держа руки сцепленными «в замок». В ходе такой беседы у пациента исчезла амимия, с ним стало возможным установить эмоциональный контакт, что оказалось хорошей основой для дальнейшей работы.
Вообще-то работа с шизофрениками трудна и интересна именно тем, что шизофреники (особенно в начале карьеры) отличаются огромной гибкостью в поведении и общении. Подстроиться к ним на этом (буквально — сумасшедшем) бегу очень трудно. Точно так же трудно подстроиться к детям, и тоже из-за их большой гибкости в общении и поведении. В сущности, мы используем лекарства и трансы при работе с этими категориями пациентов с одной-единственной целью: замедлить ид- реакции, чтобы мы могли успевать за ними. И если нам встречается человек, талантливый в общении с детьми, мы воспринимаем его как странного — но ведь невозможно быть серьезным человеком с маской сверхкомпетентного специалиста на лице и при этом работать в детском саду. Попробуйте на упомянутую «сверхкомпетентную» маску надеть какой-то дурацкий колпак для того, чтобы провести детский утренник! Я иногда позволяю себе дурачиться при работе с вами, преследуя цель показать вам, что это и возможно, и допустимо...
Ну, а если это не возможно, то приходится менять имидж, поэтому лучше с самого начала иметь запас из нескольких имиджей. В одном кармане — один, в другом — другой, и по мере надобности вы вынимаете тот, который нужен сейчас. Можно даже огорошить пациента демонстрацией своего набора имиджей, что иногда воспринимается как самостоятельный терапевтический процесс... У пациентов вообще интересное отношение к ритуалам: «Нет ритуала — нет гипноза». Очень многие пожилые женщины считают измерение артериального давления самостоятельной лечебной процедурой — «Спасибо, сынок, мне сразу полегчало!» Ну, и прекрасно — опосредуйте это.
Доступ к ресурсам
С. Горин: При первой встрече с пациентом вы знаете, что вы — недирективный гипнотизер эриксонианского толка, но ваш пациент имеет полное право этого не знать и иметь свои представления о том, каким должен быть гипнотизер. Оказывается, от гипнотизера требуют пристального взгляда. Давайте отработаем пристальный взгляд (пользуясь словарным запасом языка НЛП, хочется назвать такой взгляд ресурсным), помня о том, что это будет не только одним из ваших навыков, но и частью вашего имиджа. В классическом гипнозе существует простой, но не всем известный прием: когда вы предлагаете пациенту смотреть вам в глаза, сами вы смотрите ему на переносицу (или, согласно рекомендациям А. Пиза, чуть выше переносицы), поскольку пристально смотреть в одну точку значительно легче, чем в две точки сразу. И у гипнотизеров есть еще один совершенно детский прием — надо смотреть в один глаз пациенту, повторяя про себя: «Два глаза сильнее, чем один». Мне этот прием помог в свое время не при общении с пациентами, а при общении с начальством. Понятно, что начальство в психиатрии — совершенно особая категория людей, особенно если исходить из вполне логичного предположения о том, что нормальный человек в принципе не пойдет работать в психиатрию (смех в зале). В моей жизни это предположение до сих пор оправдывалось, и начиная с меня, все как-то подтверждало, что речь идет не о предположении, а о законе природы... Мне довелось услышать однажды очень интересное суждение по этому поводу: «Все вы идете в психиатрию, психологию, психотерапию только потому, что не умеете общаться с людьми и надеетесь, что вас там научат»
Так вот, у вашего ресурсного взгляда возможно несколько вариантов. Первый вариант — «прямой» взгляд (голова расположена вертикально). Второй вариант- взгляд «исподлобья» (голова наклонена вперед). Очень эффектно, вспомните фильм «Молчание ягнят»... И третий вариант- взгляд «свысока», голова откинута назад. Какой из этих вариантов больше подходит вам, вы узнаете, сделав упражнение.
