Часть III. Ценности.

10. Комментарии к симпозиуму о человеческих ценностях.

Эти четыре доклада^{психотерапия должна быть ценностно-ориентированной. Психотерапевт не может более "... слушать долго и молча, со свободно плавающим вниманием, без критики, не давая советов — не будучи вовлеченным в дела пациента". Ценности входят в психотерапию, когда психотерапевт оказывается в достаточной мере освобожденным, чтобы следовать своему собственному пониманию и совести в терапевтическом взаимодействии с сегодняшним пациентом — молодым человеком, не нашедшим своей идентичности.}

Доклад д-ра Уоттса содержит то, что для западного читателя может предстать как новая и в то же время принципиально важная концептуализация человеческой природы. Исходя из даосистских традиций, он описывает человека и окружающий мир, границей между которыми, принадлежащей и тому и другому, является поверхность кожи. Из таких рассуждений вытекает концепция поведения единого поля, и выводы, значимые для любой теории ценностей и нравственности".">16 кажутся совсем различными, однако в определенном смысле это не так. Докладчиков объединяет причастность к изменениям представлений о ценностях — революционным изменениям, которые произошли совсем недавно, и которые нам следует осознать.

¹⁶ Речь идет о докладах Шарлотты Бюлер, Херберта Фингаретта, Вольфганга Ледерера и Алана Уоттса, представленных 15 декабря 1961 г. на собрании Психологической ассоциации штата Калифорния в Сан-Франциско. Руководитель симпозиума Лоуренс Н. Соломон подытожил позиции этих авторов следующим образом: "В основном докладе д-р Бюлер отходит от психоаналитической ориентации, с тем чтобы рассмотреть основные тенденции жизни в качестве возможного базиса ценностной системы, созвучной с природой. Она представляет некоторые эмпирические подходы к исследованиям в этой области, предлагая свой метод, представляющийся ей в настоящее время наиболее перспективным.

Д-р Фингаретт обсуждает философскую проблему моральной вины и поднимает глубокий вопрос, всегда ли поведение должно отражать внутреннее принятие (на некотором уровне осознания) желания, стоящего за поступком. Положительный ответ автора на этот вопрос ведет к некоторым интересным выводам, касающимся различия между моральной и невротической виной.

Д-р Ледерер делится своим опытом психоаналитика, специально останавливаясь на тех важных событиях, которые привели его к убеждению, что в наше время психотерапия должна быть ценностно-ориентированной. Психотерапевт не может более "... слушать долго и молча, со свободно плавающим вниманием, без критики, не давая советов — не будучи вовлеченным в дела пациента". Ценности входят в психотерапию, когда психотерапевт оказывается в достаточной мере освобожденным, чтобы следовать своему собственному пониманию и совести в терапевтическом взаимодействии с сегодняшним пациентом — молодым человеком, не нашедшим своей идентичности.

Доклад д-ра Уоттса содержит то, что для западного читателя может предстать как новая и в то же время принципиально важная концептуализация человеческой природы. Исходя из даосистских традиций, он описывает человека и окружающий мир, границей между которыми, принадлежащей и тому и другому, является поверхность кожи. Из таких рассуждений вытекает концепция поведения единого поля, и выводы, значимые для любой теории ценностей и нравственности".

Ни в одном из представленных докладов нет апелляции к какому-либо источнику ценностей, находящемуся вне человека. Не привлекается ничего сверхъестественного, нет ссылок на священную книгу или окруженную ореолом традицию. Все докладчики согласны в том, что ценности, направляющие человеческие действия, должны быть найдены в самой природе человека и в природном мире в целом.

Психология bookap

Не только источник ценностей предполагается естественным, но и процедура открытия этих ценностей. Они должны быть открыты (или раскрыты) с помощью человеческих усилий и человеческого познания, путем обращения к экспериментальному, клиническому и философскому опыту людей. Никакие силы не вовлечены сюда, кроме человеческих.

Следующий вывод состоит в том, что ценности должны быть найдены, то есть открыты или раскрыты, а не изобретены, сконструированы или созданы. Это предполагает, далее, что они существуют в некотором смысле и в некоторой степени и, так сказать, ждут, чтобы мы увидели их. В этом смысле ценности рассматриваются как тайны природы, о которых мы многого не знаем в данный момент, но которые, несомненно, поддадутся нашим исследованиям и поискам.

Все четыре доклада неявно отвергают упрощенное представление о науке, согласно которому она должна быть "объективной" в традиционном смысле, только публичной, только направленной "вовне", а все научные утверждения должны быть выражены в физикалистской форме — если не сейчас, то в будущем.

Психология bookap

Признание существования души должно, конечно, разрушить сугубо объективистское представление о науке. Кое-кому покажется, что такой "ментализм" разрушит всю науку, но я считаю подобные опасения глупостью. Напротив, утверждаю, что наука, в которой сохранилась душа, не менее, а намного более могущественна. В частности, полагаю, что более широкое, охватывающее больший диапазон объектов представление о науке определенно позволяет легко иметь дело с проблемами ценностей. Как мы знаем, более узкая наука, стремившаяся быть чисто объективистской и безличной, вовсе не могла найти места для ценностей или целей и потому вынуждена была считать их несуществующими. Реальное существование либо отрицалось, либо выносилось за пределы, доступные для научного познания (что делало их "неважными" и не заслуживающими серьезного изучения). Разговор о ценностях объявлялся "ненаучным" и даже антинаучным, так что их возвращали поэтам, философам, религиозным деятелям и другим подобным людям — добросердечным, но с нечетким типом мышления.

Иными словами, рассматриваемые доклады по своей сути научны — но в более старом смысле, более близком к исходному смыслу слова "наука". Я бы сказал, что по своему духу или подходу эти доклады существенно не отличаются от дискуссий о витаминах где-нибудь в 1920 или 1925 году. Их исследователи находились тогда на клиническом, доэкспериментальном этапе, как и мы сегодня.

Если это так, то мы, конечно, должны поддерживать открытую дискуссию и свободное выдвижение разнообразных гипотез. Не следует поспешно отказываться от тех или иных возможностей. Разнообразие подходов на данном симпозиуме — это, видимо, то, что теперь нужно; оно могло бы быть даже больше, если бы хватило времени. Можно сказать также, что сейчас не Время для ортодоксальности; я рад отметить, что жаркие и острые споры представителей разных школ, имевшие место 20 лет назад, уступили место более скромному признанию необходимости сотрудничества и разделения труда.

Полагаю также, что мы проявим скромность, признав, что наш интерес к проблеме ценностей объясняется не только внутренней логикой науки и философии, но также исторической ситуацией, в которой находится ныне наша культура или даже весь человеческий род. На протяжении истории ценности обсуждались, только когда они оказывались, под вопросом. Наша ситуация такова, что все традиционные ценностные системы потерпели крах, по крайней мере в глазах думающих людей. Поскольку нам представляется невозможным жить без ценностей, в которые мы верим и которые одобряем, мы находимся сейчас в процессе выработки нового, а именно научного, подхода к ценностям. Мы предпринимаем новый эксперимент по отделению ценностей-фактов от ценностей-желаний, надеясь при этом обнаружить ценности, в которые мы можем верить потому, что они истинны, а не потому, что они даруют нам иллюзии.