Фрейдовские схемы психического аппарата

VIII.Введение в Entwurf

2

В прошлый раз я впервые приоткрыл перед вами смысл интересующего нас вопроса — что же происходит по ту сторону принципа удовольствия? Мой большой друг Жан Ипполит, здесь сегодня отсутствующий, так как он находится сейчас в Германии, сказал мне, что он По ту сторону принципа удовольствия уже перечел. Я уверен, что человек он, по меньшей мере, столь же занятый, как и большинство из вас. Не пора ли взяться за это дело и вам? Через две недели нам предстоит разбирать эту работу с текстом в руках.

Последний раз я уже говорил вам, что символизм играет важнейшую роль во всех основных проявлениях аналитического опыта, и прежде всего в повторении, которое немыслимо иначе, как связанное с циркулярным процессом речевого обмена. Имеется некий внешний по отношению к субъекту и связанный с определенной группой носителей, человеческих агентов, замкнутый символический контур, в который субъект, или то маленькое колечко, что зовется его судьбой, навсегда остается включенным.

Я говорю образно, я видоизменяю несколько мою мысль, вы прекрасно чувствуете, конечно, что понимать меня слишком уж буквально не следует.

Имеют место отношения обмена, внешнего и внутреннего, представлять себе которые следует как декламацию затверженной наизусть речи. Имея соответствующий регистрирующий аппарат, речь эту можно было бы выделить и собрать вместе. От самого субъекта — у которого подобный аппарат отсутствует —

она по большей части ускользает, продолжаясь и вновь возвращаясь, всегда готовая заново включиться в ритм внутреннегодискурса.

Субъект, естественно, может прожить всю жизнь, так и не услышав, о чем, собственно, идет речь. Именно это как раз обычно и происходит. Анализ для того и создан, чтобы помочь ему ее услышать, чтобы он понял, в каком дискурсивном круге он оказался пленником и в какой другой круг ему предстоит вступить.

Обратимся к одной работе, которая представляет собой не опубликованную самим Фрейдом и найденную впоследствии рукопись. Относится она к сентябрю 1895 г., то есть ко времени, когда Фрейд занимался не самоанализом, а анализом как таковым, то есть стоял на пороге своего открытия (Толкование сновидений еще не было написано). Из этой работы мы узнаем, как Фрейд представлял себе психический аппарат. Текст этот неотделим от истории мысли Фрейда, и в свете смысловых акцентов, которые мы в нем расставим, обнаружит значение позднейших разработок — той теории, которую находим мы в Traumdeutung. Из него становится ясно, как пересматривает Фрейд свои первоначальные представления. Читая его, вы сопоставите машину сновидений с другой машиной, схему которой я недавно напоминал вам, говоря о дискурсе другого, и не с ним одним.

Сегодня мы прослушаем доклад Анзьё, посвященный анализу того, на что в этом тексте следует особо обратить внимание.

Замечания по ходу доклада Анзьё.

В 1895 г. теории нейрона не было и в помине. Идеи Фрейда о синапсе являются абсолютно новыми. Он предполагает наличие синапса как такового, то есть разрыва между включенными в непрерывную цепь соседними нервными клетками.

Согласно простейшей схеме вида "стимул-реакция", виталистическая система безусловного рефлекса, похоже, целиком повинуется закону разрядки. Налицо простая инерция в чистом ее виде. Цепь замыкается кратчайшим путем. И вот к этой системе Фрейд подключает другую — систему-тампон, ту самую систему внутри системы, которая и ложится в основу системы Я.

Принцип реальности вводится здесь, будучи увязан с системой ψ, обращенной вовнутрь. Позднее термины пересекутся.

……………………

Система со уже предвосхищает систему "оно". Нужно объяснить, что делает ее изобретение необходимым. Ибо до сих пор все, в конечном счете, идет отлично. Никакого сознания. Но ввести его все же нужно, и Фрейд делает это с помощью системы, по законам своим совершенно исключительной. Период должен протекать в ней с минимальной, почти нулевой, затратой энергии — сказать, что с абсолютно нулевой — он не решается.

Тут мы впервые встречаемся с трудностью, которая будет и в дальнейшем возникать у Фрейда на каждом шагу: непонятно, что делать с системой сознания. Ей приходится приписывать совершенно особые законы, а законы энергетической эквивалентности, реализующие любые количественные процессы, на нее не распространяются. Почему не может он позволить себе от ее вмешательства отказаться? Что он с ней собирается делать? Зачем она ему нужна?

……………………

Что касается состояний желания, то Фрейд задействует здесь взаимоотношения между предстоящим объектом и уже сложившимися внутри Я структурами. При этом он особо обращает внимание на следующее: либо предстоящий объект отвечает ожиданиям, и это вовсе не интересно, либо он приходится не к месту, и это уже интересно, ибо предметный мир любого рода всегда складывается в результате усилия заново открыть, wiederzufinden, объект. Фрейд различает в человеческом опыте два не имеющих друг с другом ничего общего структурных образования: с одной стороны, припоминание, которое я, следуя Керкегору, назвал античным и которое предполагает наличие между человеком и миром его объектов гармонии, благодаря которой он узнает их, ибо в каком-то смысле знает их изначально; с другой же стороны — завоевание, оформление мира трудовым усилием, путем повторения. По мере того, как предстоящее субъекту совпадает с тем, что некогда уже принесло ему удовлетворение, лишь частично, субъект пускается на поиски и

повторяет свои попытки до тех пор, пока не обретет искомый объект вновь.

Объект встречается и выстраивается на пути повторения — вновь обрести объект, повторить объект. Беда лишь в том, что объект, который субъект встречает, никогда не оказывается тем же самым. Другими словами, субъект непрерывно порождает объекты-заместители.

В теории этой, которой Фрейд, похоже, придерживается и в дальнейшем, уже содержится, таким образом, на материалистическом уровне, начатки представления о функции повторения как процессе, выстраивающем мир объектов.

Перед нами набросок того плодотворного, что ложится впоследствии в основу психологии конфликта и перебрасывает мост между либидинальным опытом как таковым, с одной стороны, и миром человеческого познания, с другой, — миром, который характеризуется тем, что значительная часть его для силового поля желания остается недосягаемой. Человеческий мир не выстраивается как заключенный внутри Innenwelt'a,потребностей Umwelt, он отнюдь не закрыт — наоборот, он открыт для великого множества самых разнообразных нейтральных объектов, среди которых есть и такие, которые, выполняя радикальную функцию символов, уже не имеют с объектами ничего общего.

…………………….

Мое Яиспытывает реальность, не просто переживая ее, но ее, насколько это возможно, нейтрализуя. Нейтрализация же эта осуществляется по мере действия системы отвода. Вы не уделили достаточно внимания тому факту, что именно в соединении нейронов усматривает Фрейд тот механизм отвода, под действием которого приток энергии, рассредоточенный и распределенный им, далее не проходит. И именно постольку, поскольку он не проходит, допустимым становится сравнение с информацией, которую дает нам в периодическом плане система Q: в обоих случаях энергия сокращается — если не в потенциале своем, то, во всяком случае, по интенсивности.

…………………

В этом первом наброске Я уже заложено начальное представление о том, что окажется впоследствии структурным условием выстраивания внутри человека объектного мира — об обретении утраченного было объекта. Однако отсылка к другому, который играет в выстраивании объекта роль не менее существенную, здесь еще полностью отсутствует. Другими словами, создается впечатление, что объективированная организация мира происходит, как в случае со статуей Кондильяка, сама собой. Открытие нарциссизма именно потому и кажется нам столь важным, что в этот момент Фрейд ни о чем подобном даже не подозревает.

Следуя философам восемнадцатого столетия, Фрейд, как и все его современники, реконструирует абсолютно все — память, суждение и т. п. — исходя из ощущения, лишь на мгновение задерживаясь на поиске объекта как такового. Однако интерес к сну и сновидениям заставляет его вернуться к первичному процессу. В результате чего эта механическая реконструкция реальности приводит, тем не менее, к сновидению.

На этом мы сегодня и остановимся. Не возьмется ли Валабрега увязать сказанное сегодня с полной теорией первичного и вторичного процессов в Traumdeutung?

26 января 1955 года.