Глава 11. Доброверие

Не все должны быть как все

…Странный, чудной, не от мира сего.

Непонимаемый и непонимающий, непринимаемый и непринимающий. Пребывающий в себе, неконтактный… В каждой детсадовской группе таких двое-трое. В каждом школьном классе — один-два, почти обязательно.

Один скоро сделается как все — своеобразие спрячется в гены, чтобы расцвести гениальностью или вспыхнуть безумием через одно-два поколения или дальше…

Другой тоже как-то приспособится, приспособятся и к нему: чудак, что же поделаешь. Могут и полюбить: странный, зато забавный, сдвинутый, зато честный. Опорой приспособления может послужить и какая-то одаренность, часто им свойственная (способности к математике, к языкам, художественные, технические…).

Третьему придется стать постоянным посетителем психоневрологических учреждений.

Инопланетянин. Требует нескончаемого терпения и безграничной проникновенности. Закрытый для людей, он, может быть, как никто другой, открыт Истине… Один странный мальчик написал «Божественную комедию», другой создал теорию относительности; сотни их обогатили культуру шедеврами, прозрениями, откровениями, которыми живет человечество; миллионы безвестных не создали ничего, но без них мир утратил бы свою тайну…

Плохо ли ребенку от его странностей или оттого, что мы не умеем понять их значение? Что нас беспокоит: его здоровье, его счастье — или его неприятие наших представлений о здоровье и счастье?

Жизнь сплошь и рядом показывает, что несчастны-то как раз те, кто усваивает эти расхожие представления и пытается им соответствовать…