ВРАЧУ: ИСЦЕЛИСЯ САМ

Русские отказываются верить, когда им говорят, что за рубежом труд врача оплачивается едва ли не лучше всех остальных. По крайней мере, в США у дантиста — одна из самых высоких зарплат.

Наши рядовые доктора держатся на голодном пайке, наряду с учителями и библиотекарями. И это при том, что у нас есть врачи, у которых охотно лечились бы — да и лечатся — даже привередливые иностранцы. Хирург Амосов, офтальмолог Фёдоров, детский врач Рошаль — имена, которые знает буквально весь мир.

И одновременно у нас нищие районные больницы с недокомплектом врачей самых важных специальностей, во многие наши медицинские учреждения необходимо являться со своей кружкой, со своим мылом, со своей туалетной бумагой и полотенцем. Лучше бы и со своей едой. О дорогих лекарствах не стоит и говорить.

Результат? Всем, от нянечек и медсестёр до успешных врачей, полагается платить, хотя формально наша медицина бесплатна. И мы платим, понимая, что иначе нельзя, и даже сочувствуем врачам, которые после десяти лет обучения получают зарплату ниже неквалифицированных рабочих.

«Хирург делает операцию:

— Пинцет!.. Скальпель!.. Спирт!.. Ещё спирт!.. Ещё спирт!.. Огурчик!..»

Естественно, что врачи ищут и находят выход. Кроме просто получения денег за «бесплатные» услуги, многие открывают частную практику. Причём нередко — после окончания рабочего дня в том же кабинете и с тем же оборудованием. А что делать?

Короткая справка. В 2009 году мы с вами заплатили врачам в негосударственных лечебных заведениях 8,3 миллиарда долларов. И это не считая денег, которые мы неофициально платим в государственных клиниках и больницах. Бесплатное медицинское обслуживание? Как говорится, три ха-ха. 42% населения вынуждено оплачивать медицинские услуги из своего кармана.

Конечно, можно и не платить. Но тогда вы рискуете наткнуться на такую стену грубости, равнодушия и наглости, особенно со стороны обслуживающего персонала, медсестёр, канцеляристов и проч., что первым желанием у вас станет уйти домой и спокойно умереть.

Насчёт умереть сказано не для красного словца. Ежедневно в газетах можно прочесть призывы о помощи несчастным взрослым и особенно детям, на лечение которых требуются суммы, от одного упоминания которых кружится голова. Лечение серьёзных болезней и в нашей стране, и за рубежом — вещь неподъёмная. Разница с зарубежными страдальцами из благополучных стран — в несопоставимости наших зарплат. Дорого и нам, и им, но у них есть шанс накопить на лечение, а у нас — увы!

Настоящий врач, который видит, что больному можно было бы помочь, но на это нет ни медикаментов, ни оборудования, страдает, наверное, почти так же, как сам больной. В мемуарах наших лучших врачей об этом написано немало. Так почему же в наши медицинские вузы идут и идут молодые люди?

Вот здесь снова во всей красе проявляется русский романтизм и идеализм. Все знают, что учителя и врачи получают ничтожную зарплату. И каждый год в педагогические и медицинские вузы приходят новые студенты. Чаще не самые умные и старательные, но приходят же! И время от времени из этой среды вырастает вполне достойный врач или педагог. Невероятно, но факт.

Разумеется, и в этой сфере, как во всех остальных, ярким светом горит фонарик сословной иерархии. Есть клиники, где к вам подойдёт вежливый служащий и поинтересуется, какое меню вы предпочитаете на завтра. Где у вас будет отдельная палата или, чтобы не лишать вас компании, комната на две койки, а не на два десятка кроватей, как в обычных больницах. Но вы же понимаете, это — для избранных, посторонним вроде нас с вами вход сюда запрещён.

Однако правда и то, что про врачей и про такие привилегированные больницы в советские времена говорили: «Полы паркетные, врачи анкетные». Имелось в виду, что врачей для высокопоставленных партийных бонз подбирали не столько по их профессионализму, сколько по анкетным данным: врач, который пользует какого-нибудь секретаря обкома, должен быть безупречного происхождения, придерживаться правильных взглядов, крайне желательно — быть членом КПСС. Разумеется, и содержание такого врача стоит куда дороже, чем врача обычного, и медицинская аппаратура самая передовая, и любые лекарства — не проблема. Вот только лечение бывает всякое.

В таких тепличных условиях, когда пациентов у врача немного, а болезни довольно однообразны, специалист постепенно теряет квалификацию. Нередки случаи, когда для решения сложных задач руководство такой больницы скрепя сердце вынуждено обращаться за помощью к рядовым специалистам из самой обычной клиники, которые, несмотря на нищенскую зарплату и отвратительное медицинское оборудование, порой знают и умеют больше, чем их более удачливые коллеги.

Не менее важно и то, что, если вы лечите высокопоставленного больного, ваша ответственность повышается многократно. Ну умрёт Вася Пупкин, жалко, конечно, но что делать, мир праху его. Но вот если такая же неприятность случится с крупным руководителем, с врача спросят по полной программе. Доктор понимает это лучше нас с вами и рисковать не станет. На Васе он попробует новое многообещающее, но ещё не популярное лекарство, а на чиновнике побоится и назначит ему аспирин: авось поможет. Но скорее всего, он по самому тривиальному случаю соберёт консилиум: всё-таки коллективная ответственность, не так страшно. Консилиум будет сидеть и решать, что делать, время — идти, а больной если не умрёт, то непременно выздоровеет.

И в наши дни ситуация по сравнению с советскими временами изменилась незначительно.

Вот уже немало лет, как Россию захлестнула наркомания. Официально наркоманов у нас полмиллиона, но на деле их в разы больше. Те, кто не может найти деньги на укол, нюхают различные химические препараты. А если учесть, что алкоголики — те же наркоманы, то… По нормативам ВОЗ, наркотический порог, после которого государство вступает в стадию необратимого разрушения, — 7% населения. Так вот у нас этот рубеж давно пройден.

В газете «Известия» можно прочесть: Россия потребляет 20% мирового количества героина. Наше население — 2,5% населения Земли. Наркотики россияне начинают употреблять с 15–17 лет. Ежегодно 70 тысяч наших граждан погибает от передозировки. А если сюда прибавить болезни, которые сопутствуют наркомании, то это уже не 70, а 200 тысяч погибающих ежегодно. Специалисты утверждают, что именно рост наркомании — главная причина увеличения количества преступлений в стране.

К этому прибавим, что за свою недолгую жизнь наркоман успевает сделать себе подобными, по разным подсчётам, от десяти до тридцати человек.

Самое поразительное: борьбу с наркоманией ведёт кто угодно, только не государство. Больше того, ни для кого не секрет, что силовые структуры нередко принимают участие в обороте наркотиков на стороне наркодилеров. Уже угодили за решётку милиционеры, отбирающие у торговцев героин и сами его продающие.

В стране уже накоплен некоторый опыт успешной борьбы за спасение наркоманов, но одиночек-энтузиастов ничтожно мало, да и результаты у них пока весьма скромные.

В 2010 году страна горячо обсуждала уголовное дело восемнадцатилетнего парня Егора Бычкова из Нижнего Тагила, города, больше других погрязшего в наркомании. По свидетельству корреспондента «Комсомольской правды», на городском вокзале любой таксист укажет вам героиновую точку.

Так вот, на свой страх и риск, не имея никого специального образования, не говоря уж о медицинском, этот бескорыстный Робин Гуд и несколько единомышленников попытались бороться с наркоманией и наркомафией. К ярости этих последних, Бычков с соратниками создали самодеятельный реабилитационный центр «Город без наркотиков». Просуществовал этот центр недолго: Егор получил за него три с половиной года строгого режима. Принципиальные судьи решили, что он избрал слишком жёсткий метод лечения: на время карантина наркоманов привязывали к кровати, почти не кормили, даже в туалет отпускали три раза в день. Бычков полагал, что, если наркомана не кормить, он будет больше думать о еде, а не о дозе. Кому-то помогало, кому-то нет. Некоторые из пациентов пожаловались на такое отношение, разгорелся скандал, приведший к суду. Потом некоторые из жалобщиков на коленях просили прощения, но это уже ничего не меняло. Сердобольных чиновников взволновал жёсткий метод лечения: привязывали, а это — истязания! Держали взаперти — это похищение и незаконное задержание! Наркоманов громко жалели.

Вот только лечить по-другому не торопились.

Анекдот: «Врач предсказал больному смерть через три месяца, больной пошёл к другому врачу, взял и выжил. Через полгода он встречает прежнего врача:

— Доктор, посмотрите: я живой!

— Не может быть! Вас неправильно лечили!»

Правильного лечения наркоманы не дождались и исправно умирали, но чиновников это уже не волновало: они сделали своё дело, осудили Бычкова — надо думать, из ужасного сострадания к несчастным больным.

Честно говоря, в их сострадание верится как-то плохо: очень похоже, что кроме жалости к бедным наркоманам некоторыми из них владело ещё одно, не такое благородное чувство.

Во всяком случае, показательно: после вынесения приговора Бычкову местные барыги, которые, естественно, ненавидели Центр Бычкова, устроили праздник, целую неделю героин продавался со скидкой. Отметили, словом, успех своего небольшого бизнеса. На процессах, подобных суду над Бычковым, барыги сидят в зале суда особенно охотно и обвинительные приговоры встречают аплодисментами: пришёл конец ещё одному сопернику!

Думается, что перед нами особый феномен: видя полное безразличие государства, потеряв всякую на него надежду, русские сами пытаются найти спасение и действуют такими вот действительно небезупречными методами. Снова перед нами противостояние народа и холодной государственной машины.

Психология bookap

А народ видит в Бычкове спасителя: хоть кто-то подумал о смертельно больных людях! Хотя это ещё вопрос, кого надо больше жалеть, наркомана или его родственников.

Альтернативы Бычкову в Нижнем Тагиле нет. Отделение наркологии, правда, пытается лечить, но результат — нулевой. Ещё есть сектантское заведение, где, в отличие от Бычкова, с родственников наркомана берут огромные деньги, а в результате от них уходят не столько вылечившиеся, сколько ненормальные, зомби. Впрочем, родители рады и этому: как выразился корреспондент «Комсомолки», чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось…