ИСТОРИИ
И—27.
Мезозойская психиатрическая
Жил-был бронтозавр, который очень не хотел быть археодонтом, а хотел быть бронтозавром и страшно переживал по этому поводу.
Под подушкой он прятал фотографии бронтозавров, а об археодонтах и думать не хотел.
Конечно, дело кончилось психиатрической лечебницей.
Главным доктором в ней был бронтозавр, который на самом деле был археодонтом, но это тщательнейшим образом скрывал.
Он очень заинтересовался новым больным, стал за ним ухаживать и наблюдать.
— А что хорошего в археодонтах? — спрашивал он больного.
— Да я имени их слышать не хочу! — волновался бронтозавр. — Я никогда, никогда не стану археодонтом!
— А попробуйте себе представить, что вы всё же стали археодонтом… Ну, просто так, вот, скажем, вы проснулись утром и вдруг обнаружили, что вы — археодонт.
— Я не археодонт!!! — и дальше обычно начиналась истерика, после которой бронтозавр несколько дней лежал в кровати, смотрел из окна и почти ничего не ел. Тогда археодонт, который притворялся бронтозавром, чувствовал себя виноватым, ставил ему термометр десять раз в день и спрашивал, как тот себя чувствует.
— Я чувствую растерянность в завтрашнем дне, — жаловался бронтозавр.
— Это очень хорошо, — заверял его врач, — это адекватно отражает ваше экзистенциальное состояние. Проще говоря, в этом фуфловом мире каждый честный бронтозавр должен мучиться и чувствовать себя всё фуфловее и фуфловее.
— Вы так думаете? — успокаивался больной.
— Так думает наука!
Много раз прокрутилось солнце вокруг земли, пока бронтозавр лежал в больнице. Очень они подружились с доктором. Выпивали вместе, а как же. Оба к старости становились всё сентиментальнее. Бывало, выпьют рюмку, один скажет: «Вспомним мезозой!» — и плачет. Тогда другой говорит: «Вспомним криптозой!» — и тоже плачет.
А то, бывало, лягут на солнце пузами вверх, и вообще забудут, какая эра и кто они такие.
Вот так однажды они расслабились, и когда вернулись в больницу, главврача засекли на археодонтстве. После обличающего скандала его уволили из больницы без выходного пособия. Весь персонал и все пациенты пели хором: «Мы БЭ! — бронтозавры!»
Наш бронтозавр выбрался из больницы через окно. Он догнал доктора на дороге и пошел вместе с ним. Через день он вернулся и получил одним пайком всю свою бронтозаврскую пенсию. И тогда уже они вместе, поедая ее, отправились в страну археодонтов. Придя туда, они увидели, что это — так себе страна, зато там бывший доктор смог получить пенсию за все свои года, прожитые у бронтозавров. Они пожили там, но странны и чудны им были археодонты, и они всё чаще «вспоминали мезозой» и плакали. У бронтозавра — все же старого пациента психиатрической клиники — случались приступы депрессии, и он донимал своего друга вопросами: «Так кто же мы?» И однажды тот ему, сам не зная почему, ответил:
— Мы с тобою — совершенно отдельный вид. Или два совершенно отдельных вида. Таких, как мы, больше в мире нет. Сейчас нет, а потом появятся.
— Но у нас с тобой нет детей.
— А такой вид, как у нас, передается совершенно другим способом. Экзистенциально.
Бронтозавр успокоился, но на всякий случай спросил:
— Ты так думаешь?
— Так думает наука!
Они жили долго и счастливо и вымерли в один день.
БОЛТАЮТ ДВА МАЛЫША… (Д—11, стр. 31)
