Часть третья. СТРАННОЕ
27. «Цель оправдывает средства»?
Что это было?
Ольга: Обычно, когда положительный результат достигнут, никого не интересует, каким образом. Победителей не судят. А на мой взгляд, фиг бы с ним, с «чудным мгновением», если его появление требует таких циничных комментариев. Моя точка зрения — никакая благая цель не может быть оправдана погаными средствами.
Эдуард: После этого мы можем закрывать обсуждение, потому что ты сказала правду.
О.: Мы не можем закрыть обсуждение, мы должны это доказать.
Э.: Я не уверен, что это возможно доказать. Я, к примеру, считаю, что у хорошего политика должно быть отличное образование, здравый смысл, честь и совесть, бескорыстие, неподкупность, любовь к ближнему и желание бороться с несправедливостью. Тогда он не допустит негодных средств на пути ко всеобщему счастью… Я сказки рассказываю, да?
О.: Э-э-э-э… Да. Я проще тебя спрошу. Ты готов ради блага супруги Александра Сергеевича отказаться от «Евгения Онегина»?
Э.: И да и нет.
О.: Да или нет? Очень часто я слышала: «Если человек умеет писать такие стихи, общество должно обеспечить условия и закрыть глаза, а он зато составит счастье всего человечества».
Э.: Предоставлять негодные средства — становиться соучастником. Причем соучастником преступления, а не создания шедевра.
О.: И что нам делать? Не читать это стихотворение и не восхищаться им?
Э.: Да ладно тебе. Можно подумать, что мы в жизни изъясняемся исключительно возвышенным языком. Кругом сплошные «чудные мгновения». Кстати, я думаю, что Пушкин в твоем примере не совершил такого уж страшного проступка. Ну написал он грубым мужским языком в письме к другу о своих отношениях с госпожой Керн. Но что-то его в этих отношениях поразило и настроило на романтический лад так, что он написал еще и стихотворение. Ты видишь в этом противоречие или лицемерие? Я не вижу. Это просто разные выражения эмоциональности.
И не путай это с «предоставлением пяти восьмилетних девочек и одного мальчика» — это уже совсем другое, криминальное. Не забывай, что Анна Керн была все же взрослой женщиной.
О.: Вот недавно известный музыкант был весьма доказательно обвинен в склонности к маленьким мальчикам. Так какой вой поднялся: «Он же гений!».
Э.: Юриспруденция не рассматривает гениальность. Она рассматривает поступки. А если мы готовы ради прекрасной музыки мириться с преступлением, так не надо потом удивляться, что пример вызовет новые преступления. И совершат их уже не музыканты с мировым именем. Караваджо вот тоже великий художник, но на его совести два убийства, и он довольно долго находился в изгнании. Мы можем восхищаться его картинами, но и помнить, что это была за личность.
О.: Ладно, оставим Караваджо, возьмем моих коллег. Некоторые из них признаются в кулуарах: «Да, мы лжем публично и делаем все, что скажет начальство. Но ведь нам надо кормить детей!». Учительница, член избирательной комиссии, подделала протокол подсчета голосов. Она живет в маленьком городке, не найдет другой работы, а у нее тоже дети. Кормить детей — цель благая. Это я понимаю как мать.
Э.: Безусловно. Возможно даже, что некоторым для этого придется себя скомпрометировать, только нужно хорошо отдавать себе в этом отчет. Российскому обществу вообще не хватает признания, что в определенный момент мы все себя скомпрометировали. И не стоит привычно говорить, что нас заставили, а мы невинны. Мы тоже это выбрали. Зло стало для нас банальностью. Понимаю, что сейчас в средствах массовой информации нельзя говорить правду, но ведь можно не говорить ложь?
О.: Многие мои знакомые уверяют, что нельзя. Но есть ли универсальное правило — что нельзя делать?
Э.: Нельзя ставить под угрозу жизнь, здоровье, достоинство и честь других людей. Вот и все правило — очень просто. И в этом смысле, если упомянутая учительница из маленького городка действительно спасала своего ребенка от голода, в глазах закона она совершила преступление, а в глазах Бога невинна. Если у нее нет других возможностей, конечно.
О.: А журналист?
Э.: А журналист в Москве все же способен найти другую работу, как мне видится.
О.: Эдуард, так и Ленину могло казаться: «Нет у меня другого способа спасти человечество, как выслать кулаков и дворян в Сибирь!».
Э.: Я тебе задам два вопроса, ты на них ответишь и сама все поймешь. Первый вопрос: были ли условия для высланных человеческими?
О.: Нет.
Э.: Второй вопрос: является ли смертный приговор или заключение в ГУЛАГе спасением жизни?
О.: Нет.
Э.: Вот ты и ответила. Для того чтобы облагодетельствовать человечество, не нужно никого ссылать и убивать. Нужно создать нормальную законодательную базу и обеспечить ее исполнение.
О.: Мы начали с того, что никакая хорошая цель не оправдывает плохих средств. А если необходимо женщине по лицу дать, чтобы она прекратила истерику в экстремальной ситуации?
Э.: Если в экстремальной, то надо дать, потому что польза намного перевешивает вред. Если этой пощечиной вы ей жизнь спасаете, прекратив панику.
