Вторая часть
Основные группы инстинктов
I. Индивидуальные витальные (жизненные) инстинкты
II. Репродуктивные инстинкты
1. Родственная консолидация
Не вполне решённая научная проблема
Если опускаться на уровень самих генов, то в свете приведённых здесь рассуждений выглядит несколько странным исключением феномен диплоидности (о ней чуть далее), да и полового размножения вообще: ведь это, скажем так — пылкое влечение друг к другу несовпадающих геномов. Причём реализация этого стремления требует очень изощрённых генетических процедур: мейоза и последующего полового слияния (амфимиксиса), происхождение которых ещё не до конца понятно. Желающим изучить проблему глубже, можно порекомендовать, к примеру, основополагающий труд Мэйнарда Смита «Эволюция пола»[53].
Ну строго говоря, даже при таких условиях наблюдаются случаи «сепаратизма», когда отдельные клетки таки пытаются «перетянуть одеяло на себя» — например, в форме раковых опухолей. Очень уж велик соблазн сжульничать… Но такие попытки лишены эволюционного смысла, ибо буквально обрывают генетическую линию данного организма, поддерживая эволюционный успех «правильных» родственно-консолидированных групп.
В сравнении с прочими видами консолидаций, РК обладает наибольшей эволюционной долгосрочностью — хотя основана она на не слишком долгосрочной ЭСС — «поддержи родственника здесь и сейчас». Указанная долгосрочность — есть следствие высокой пропускной способности информационного канала между поведением родственных особей и их генофондом. Другими словами — поведение в данном случае влияет на генофонд по кратчайшему пути — почти столь же короткому, как и в случае инстинктов самосохранения, что приводит к мощной генетической поддержке альтруизма по отношению к родственникам. В терминах уже упомянутой «теории игр», получается, что знак и величина «суммы игры» в этом случае выражается математически точно и конкретно — как количество информационно-подобных генов, перешедших благодаря этой жертве в следующие поколения. Во всех других случаях альтруизма, эта «сумма игры» повышается гораздо более косвенно и опосредованно.
Эта полная внутриорганизменная солидарность отнюдь не мешает всему организму быть нечестными по отношению к неродственному; но об этом у нас будет отдельный разговор далее.
Генетический термин
ПЛОИДНОСТЬ — степень дублированности хромосом в геноме организма. В природе плоидность встречается, в основном, в одном из трёх вариантов: 1) Гаплоидность — когда такое дублирование отсутствует (каждая хромосома присутствует в единственном экземпляре); 2) Диплоидность, когда каждая хромосома, кроме, возможно, половых, представлена двумя гомологичными (в принципе взаимозаменяемыми, но не обязательно идентичными) копиями; 3) Гаплодиплоидность, при которой самки диплоидны, а самцы гаплоидны — хромосом у них вдвое меньше. Это приводит к тому, что все дочери (диплоидные!) одного отца несут весь его полный (хотя и скудный) геном, плюс случайную половину генома матери; таким образом, по отцу все сёстры являются как бы близнецами, а по матери — простыми сёстрами. Сыновей же у самца не бывает — «мальчики» выводятся из неоплодотворённых яиц, и поэтому несут в себе только материнские гены (не все, а их случайную половину). Генетическое родство между сёстрами при гаплодиплоидности, таким образом, равно:
1/2 (100 % генома отца) + 1/4 (50 % генома матери) = 3/4.
Заметим, что родство между матерью и дочерью меньше — всего 1/2, т. е. у гаплодиплоидов сестра оказывается роднее своего ребёнка. У диплоидов (например, людей) такое бывает только между однояйцевыми близнецами; у гаплодиплоидов же — это повседневная норма. Поэтому рабочим особям генетически выгоднее выращивать сестёр, а не детей. Чем они, собственно говоря, в основном и занимаются…
Рассматривать прочие варианты плоидности в нашей книге нет необходимости.
На организменном уровне РК достигает апогея своей эффективности у социальных насекомых. И хотя высокая социальность — как насекомых, так и других видов, может возникать и поддерживаться не только родственной консолидацией, но высокая генетическая общность особей колонии этому чрезвычайно способствует, в чём мы убедились выше. Неспроста эусоциальность (высшая форма социальности насекомых) была впервые замечена и чаще всего встречается у гаплодиплоидных видов, для колоний которых типично очень высокое генетическое родство, равное 3/4. Гаплодиплоидны, например, муравьи и пчёлы, трудолюбие которых и преданность своей семье неспроста вошли в пословицы и поговорки. Важно, что здесь имеет значение именно родство, а не гаплодиплоидность — диплоидные термиты ничуть не менее дружны и самоотверженны, но их генетическая общность очень высока по другой причине — широкой практике инбридинга. При гибели членов «царского рода» термитника, их заменяют отдельные рабочие особи, которые являются близкими родственниками, и их потомство уже имеет более однородный геном, чем изначально. Аналогичная картина наблюдается и в колониях очень специфических грызунов — голых землекопов, с, в общем и целом, аналогичным результатом — очень высоким уровнем консолидированности. А ведь эти животные такосномически очень далеки от насекомых; фактически, они гораздо ближе к людям, чем к термитам! Что вполне доказывает универсальный характер законов РК.
У людей, как диплоидных организмов, степень родства, как правило, не превышает 1/2. Такое родство наблюдается между полнокровными братьями и/или сёстрами (сиблингами), и между родителями и детьми, и весьма способствует консолидированности, хотя и далёкой от «коммунистического» единения клеток многоклеточного организма.
Но это всё лишь предпосылки. Сама по себе генетическая общность, будучи всего лишь информационным сходством геномов, не может автоматически влечь какой-то специфической реакции. Родственно-альтруистическое, как и любое другое врождённое поведение, может вырабатываться лишь в ходе длительного отбора случайных вариаций, и по физическому смыслу может представлять собой лишь реакцию на какой-то стимул или сигнальный признак. Отбор может закреплять такую реакцию на такой стимул, если этот стимул будет ассоциирован с генетическим родством, так как это расширит множество генов поддержки родственника (см. выше), но без этого внешнего признака преимущества поддержки близкого родственника не могут реализоваться. Однояйцевые близнецы имеют r=1, но величина их взаимопожертвенности очень мало отличается от таковой между обычными сиблингами, хотя «по идее» они должны быть дружны между собой ничуть не меньше, чем клетки одного организма. Почему? Потому, что однояйцевые близнецы встречаются гораздо реже, чем обычные братья или сёстры (включая разнояйцевых близнецов), чей коэффициент родства равен 1/2. Поэтому отбор, вырабатывая родственное поведение, поддерживает его более-менее адекватным типичному коэффициенту родства потомства одних родителей, который равен 1/2. И тот факт, что у данной конкретной редкой пары он гораздо выше, может «заусредниться».
Внешних же признаков, позволяющих распознать близкое генетическое родство не так уж и много, особенно, если вести речь о каких-то не слишком высокоинтеллектуальных существах. Фактически, основным сигнальным признаком такого рода является факт длительного совместного проживания. С одной стороны — этот признак достаточно надёжен, так как принадлежность той или иной генетической общности, и проживание на ограниченной общей территории — вещи взаимосвязанные; с другой — он малоселективен. Другими словами — ориентируясь на совместность проживания, сложно отделить родных братьев от, скажем, троюродных, и даже более отдалённой родни, более подпадающей под определение «соплеменник». Довольно метко эту мысль сформулировал Докинз в [2] — «механизм родственного отбора не „требует“ чёткой идентификации организма как родственного». Плохо ли это? С позиций краткосрочной заботы о ближайших родственниках, это конечно не здорово. Но как мы уже знаем, всякая неточность стремления к краткосрочным целям, открывает (в принципе, конечно) перспективы достижения целей более долгосрочных! В данном случае — неточность идентификации непосредственных родственников расширяет круг возможных получателей и дарователей родственного альтруизма — вплоть до всего племени, нации, и в пределе — всего человечества. Что, в свою очередь, повышает степень долгосрочности достигаемых целей такого поведения, и, соответственно — долговременность процветания нас как вида.
Принятие во внимание других признаков генетической общности принципиально дела не меняет. Степень родства членов, скажем, племени в большинстве случаев уверенно отлична от нуля — ведь это репродуктивно довольно-таки изолированные группы, и поэтому сходство типичных черт лица, фигуры, привычек, и т. п., характерные для племени, сопоставимы со сходством тех же внешних признаков, характерных для ближайших родственников. Поэтому мы полагаем т. н. «национальную» консолидированность фактически вариантом родственной, хотя в смысле арифметики родства поддержка столь далёких родственников и малоцелесообразна. Опять же — реальная степень генетической общности в каких-то конкретных случаях может и не быть высокой (собственно, её может не быть вовсе), но поскольку инстинктивные механизмы срабатывают на вполне формальные внешние признаки, РК может срабатывать и в таких расширенных вариантах. Да, конечно, люди, составляющие какой-то социум — это не клетки, составляющие организм; их поведение (реакция на окружающее) определяется не только генами. Человек может любить своего брата (и даже ребёнка) вполне разумно, тем не менее — законы генетики для них отнюдь не отменяются. Более того — идеалистически настроенные граждане такую разумную любовь скорее всего назовут циничной и ненастоящей, приветствуя как раз иррациональную и безотчётную её форму, характерную именно для инстинктов. Но так или иначе — генетическая целесообразность поддержки родственников никуда не исчезает, и обеспечивает эмоциональный фон, поощряющий эту поддержку. Стало быть, всё вышеизложенное распространять на людей вполне оправдано. Хотя и, возможно, с оговорками.
РК несомненно является эволюционной родоначальницей всех видов неродственных консолидаций, и часто с ними сочетается (к примеру — родственные чувства к двоюродным братьям, и более далекородственным соплеменникам могут усиливаться реципрокальными отношениями между ними; почтение к родителям может приводить к сугубо вертикально-консолидированным отношениям).
Вряд ли стоит сомневаться, что РК является «расширенной версией» родительских инстинктов, и продолжает быть с ними тесно связанной.
