Часть III. Из лаборатории в реальную жизнь
Глава 18. Маршмеллоу и общественный порядок
От Коржика к школам KIPP
Ведущие ученые, обеспокоенные влиянием стрессов на мозг младенцев и на последующую подверженность детей психическим и физическим заболеваниям, отмечают, что те, кто имеет самый низкий социально-экономический статус, демонстрируют и более высокую заболеваемость и смертность от различных болезней и больше страдают от того, что называется «биологией невыгодного положения»: от физиологических и психологических последствий жизни в условиях постоянного стресса начиная с момента зачатия. Для педагогов, работающих с людьми, имеющими очень низкий социально-экономический статус, проблема заключается в том, как помочь детям и их родителям справиться с последствиями такого невыгодного положения. Самый перспективный подход предоставить как можно раньше доступ к образованию, что, в свою очередь, может помочь этим людям повысить свой социально-экономический статус. Но какое образование нужно давать и как?
Удручающее состояние образования в американских государственных школах, особенно в бедных округах, привлекло внимание общественности. Светлое пятно на общем мрачном фоне тот факт, что за прошедшие 10 лет все чаще стали разрабатываться инновационные методики. Авторы пытаются внедрять в учебные программы все то, что удалось узнать о развитии мозга, способности откладывать вознаграждение, самоконтроле и самодисциплине. Многие из этих новаций помогают повышать эффективность образовательного процесса в разных типах школьных условий, особенно в тех, где обычно оказываются дети с «биологией невыгодного положения».
Здесь я сосредоточусь на одной перспективной инициативе, которая тесно связывает то, чему она учит, с новейшими достижениями психологической науки: на школьных программах KIPP, которые, в частности, помогли Джорджу Рамиресу найти свой путь в жизни. Осенью 2012 г. я посетил четыре из девяти школ KIPP в Нью-Йорке (10-я находилась в процессе строительства). Аббревиатура KIPP («Программа “Знание сила”») гордо присутствует на вывесках всех школ. Я решил взглянуть, как реализуется эта программа в реальных условиях, поскольку сам пытался заниматься обучением детей из самых неблагополучных в социальном и экономическом плане районов страны. Я хотел понять, что возможно в школе такого типа.
KIPP становится моделью для различных инициатив по трансформации государственного образования14. С этой программой меня познакомил Дэйв Левин человек с неистощимым запасом жизненной энергии, – который курировал группы KIPP в так называемых чартерных школах. Эти школы готовят детей начиная с детского сада к поступлению в вузы, и поэтому флажки различных колледжей висят там на стенах всех классов.
Более 86 % учеников представители городских национальных меньшинств с низким уровнем доходов15. Они приходят в школу в 7:30 утра и остаются в ней до 16:30 или 17:00. Летом организуются дополнительные учебные занятия в течение двух-трех недель. Посещение школы родителями приветствуется во многих программах. Дети отбираются в школу с помощью специальной лотереи, так как в этих школах недостаточно мест для всех, кто заслуживают такого шанса. Школы KIPP в Нью-Йорке работают по программам, созданным по образцу той, которую Дэйв Левин и Майк Файнберг начали реализовывать в 1994 г. в пятом классе одной из школ Хьюстона. В 2014 г. по всей стране действовала уже 141 школа KIPP, в которых занимались около 5000 старшеклассников.
Одна из таких начальных школ находится в той части Манхеттена, которая заселена преимущественно выходцами из стран Латинской Америки и афроамериканцами. Она расположена всего в нескольких кварталах к северу от Колумбийского университета и к югу от Городского колледжа Нью-Йорка. Эта школа KIPP была открыта в 2010 г. В ней насчитывается около 300 учеников, от подготовительного до четвертого класса, 90 % являются испаноязычными или афроамериканцами. Приблизительно такой же процент учеников получает обеды бесплатно или со скидкой по программе поддержки детей из малообеспеченных семей. Школа выглядит очень привлекательно: она сияет чистотой, в ней прекрасное освещение, удобная мебель и современное учебное оборудование. Поскольку я сам учился в государственных школах в Нью-Йорке, когда был ребенком, и посещал их в последние годы в качестве исследователя, все увиденное стало для меня приятным сюрпризом.
Когда я заглянул в помещение для первоклассников, то увидел детей, внимательно слушавших учительницу, которая разговаривала с ними спокойным голосом. Ко мне сразу же подошел, представился и поздоровался Малькольм, маленький мальчик с бархатистым голосом и мягкими манерами. Протянув руку для рукопожатия, Малькольм спросил мое имя и пригласил войти в класс Львов Колумбийского университета. Когда мы вошли внутрь, раздались приветственные выкрики и барабанная дробь. В этот момент учительница объявила, кто будет сегодня «человеком дня» не по случаю дня рождения, а просто потому, что в соответствии с традицией это звание каждый день получал кто-то из детей.
Каждая комната носит имя определенного колледжа, и на стенах развешаны его флаги с вдохновляющими надписями, которые регулярно обсуждаются учениками. Например, UNITE акроним Understand, Nevergiveup, Imagine, Takearisk, Explore (Понимать, Никогда не сдаваться, Воображать, Идти на риск, Исследовать). В каждом классе есть стул «для восстановления» или «для размышлений», но он предназначен не для наказания учеников, как раньше, когда провинившегося ребенка ставили в угол. Этот стул помогает «остыть», когда ученик чувствует, что слишком разгорячился, или учитель может отправить посидеть ребенка, который, по его мнению, может утратить контроль над собой. Рядом находятся песочные часы, а на ближайшей стене развешаны рекомендации, призванные помочь ребенку привести себя в норму: дистанцироваться от острой ситуации, глубоко дышать, вести обратный отсчет, представить себе, как раздражение улетает на воздушном шаре, и прочие стратегии самоуспокоения, восстановления контроля и замены «горячего» чувства «холодным» размышлением, помогающие покинуть этот стул и поскорее присоединиться к другим ученикам.
Я встретил Мадлен, 10-летнюю пятиклассницу, в конце ее первого года учебы в KIPP16. Она перешла туда из государственной школы, находившейся в том же здании. «Там все равнодушны к ученикам, – сказала Мадлен о государственной школе, – а здесь учителя более требовательные и ожидают от тебя большего. – Она завелась: Я думаю, что теперь я учусь иначе наши учителя излагают материал более толково. Каждый день мы учим новое и повторяем старое. Здесь мы воспринимаем школу более серьезно. Больше домашних заданий, больше проверочных работ, мы получаем текущие оценки. Отчет о прогрессе? Вы можете изменить его, если будете регулярно посещать занятия и лучше себя вести. Табель успеваемости просто последняя ступень».
Кем она будет, когда ей исполнится 20? Она ответила, что станет врачом, ветеринаром или учителем. Как она добьется этого? Она отвечала вдумчиво, медленно, приводя многочисленные подробности и примеры. «Чем больше я слушаю, тем больше учусь. Я буду посвящать домашним заданиям три часа ежедневно. Я буду размышлять о себе и о том, как я изменяюсь. Я больше учусь. Я становлюсь более трудолюбивой. В каждом классе мы занимаемся по 90 минут, и я узнаю что-то новое каждый день».
«Что такое социальный интеллект?» спросил я ее. Она ответила: «Это как когда что-то падает, а вы это подбираете прежде, чем вам велят. Он проявляется, когда вы думаете о чем-то наперед, до того, как кто-то прикажет вам это сделать. Если кто-то плохо ведет себя в классе, то вы его не слушаете». А что такое самоконтроль? «Что-то вроде социального интеллекта? Даже если кто-то делает в классе что-то смешное, вы не смеетесь вы должны контролировать себя. Если вы хотите взять что-то, вы контролируете себя и не делаете этого». Это напомнило мне ответ, который я получил от другого ребенка того же возраста, который стремился к лучшему самоконтролю: «Это значит думать, прежде чем делать», – терпеливо объяснял он мне.
Как исследователь я знаю, что не могу проводить обобщения на основе единичных случаев. Я знаю, что должен проявлять осторожность и не делать поспешных выводов на основе наблюдения тонких срезов поведения и сдерживать свои предположения. Но я также знаю, что посещение классов в KIPP, встречи с этими детьми и беглое наблюдение за тем, как они слушают и говорят, за тем, как ведет урок учитель, прибавляют мне оптимизма в отношении будущего этих детей из «группы риска».
Я почувствовал не просто прилив тепла. Моя «холодная» когнитивная система видела, что, будучи примененными преданными учителями в соответствующей обстановке, выводы, сделанные в лаборатории, могут дать этим детям шанс изменить жизнь, разглядеть свои цели и добиваться их старательным трудом. KIPP олицетворяет новую философию образования и школьную систему, которая учитывает результаты исследований в своих повседневных планах и образе жизни. Она демонстрирует, что самоконтроль можно воспитать, постановке целей можно научить, реалистичных целей можно добиваться, любознательность можно стимулировать, а настойчивость можно вознаграждать до тех пор, пока приобретенная твердость характера не станет вам наградой.
Вспомнив о признании Джорджа Рамиреса, я спросил Дэйва Левина, действительно ли школы KIPP «спасают жизни». Дэйв был твердо уверен, что ничьих жизней они не спасают. Он настаивал: «Мы воспитываем детей, одобряя их усилия; дети у нас играют в особую игру. Они много трудятся. Мы создаем особые условия, в которых каждый должен выполнять трудную работу». По его словам, миссия KIPP в том, чтобы помочь детям иметь возможности выбора. Он не подразумевает одной дороги для всех и он не должен означать непременное поступление в престижный колледж (или любой вуз в принципе). Выбор означает предоставление детям, независимо от их социальных и демографических характеристик, различных вариантов построения своей жизни.