ЧАСТЬ II. ПРОСВЕТЛЕНИЕ
Я представляю себе Фрица Перлза как ребенка, бродящего по площадке для игр, полной разнообразных принадлежностей. Некоторые он детально исследует, другими играет некоторое время, на иные лишь бросает взгляд, размышляя вслух и двигаясь. Иногда он возвращается к старым игрушкам и рассматривает их под углом зрения нового накопленного опыта, обнаруживая что-то, чего он не заметил в первый раз. Неудивительно, что та игрушка, с которой он играл в данный момент, была самой важной, и заполняла его мысли и разговоры, пока он с ней играл.
Через некоторое время другие дети замечают, как ему интересно, и присоединяются к нему. Он охотно делится игрой с другими — более охотно, чем некоторые из тех, кто к нему присоединился, — хотя он и не слишком склонен к кооперации и иногда заинтересован в сохранении собственности. Некоторые из присоединившихся к нему не обладают слишком развитым воображением. То, с чем Фриц играл в тот момент, когда они к нему присоединялись, составило для них всю гештальт-терапию, и они начинали протестовать, когда он переходил к другим вещам. Иной раз, встречая гештальт-терапевта, я могу догадаться, в какой момент он присоединился к Перлзу, по игрушкам, которые продолжают его занимать.
Хотя эта площадка для игр привлекает меня так же, как Фрица, почти с самого начала для меня вырисовываются иные игрушки. Я с уважением изучил все, что нравилось Фрицу, но начал посвящать все больше времени тому, чему он уделял времени гораздо меньше.
Глава 4
ГЕШТАЛЬТ-ТЕРАПИЯ
Начиная писать эту главу, я чувствую себя как музыкант, пытающийся передать, что такое Девятая симфония Бетховена, насвистывая несколько тактов основной темы. Гештальт — немецкое слово. Оно означает структурированное целое, подчеркивает важность полного контекста в коммуникации. Наша коммуникация ограничена небольшим количеством черных следов на белой бумаге. Если бы я, сидящий в состоянии фрустрации за пишущей машинкой, мог бы прийти к вам, сидящим, возможно, столь же фрустрированно за своим столом, мы могли бы работать вместе, концентрируясь на деталях общей для нас ситуации. При этом мы бы могли учиться, то есть открывать новые возможности.
Ничто не существует в изоляции. Я пишу не в вакууме, и вы не в вакууме читаете. То, зачем вы читаете эту главу, то, как вы сидите, то настроение, в котором вы начали это делать, — все это частично определяет, что и как вы поймете, и как вы будете использовать то, что прочли. То, как вы будете пользоваться прочитанным, гораздо важнее, того, как вы поняли, если под пониманием подразумевать обычный процесс словесных формулировок.
Единственное, что может быть значимо в понимании этой главы, так это некоторое представление о том, что вы можете более эффективно ВОС-ЧУВ-ДУМ-ДЕЙСТВОВАТЬ. Спасибо Девиду Кречу за этот неологизм. Если вы будете более эффективно ВОСпринимать-ЧУВствовать-ДУМать-ДЕЙСТВОВАТЬ, проработав эту статью, — значит мы вместе что-то сделали. Если нет — ничего не произошло. Я хотел бы, чтобы вы прожевали то, что представлено здесь, в качестве гештальтистской точки зрения, извлекли из этого питательные соки, впитали их так, чтобы они могли претвориться в действие, а потом выбросили слова и предложения, как пустую шелуху, каковой они и являются. «Знать» — это нечто весьма отличное от "знать о". Я надеюсь, что каждый раз, столкнувшись с этим различием, вы будете делать выбор в пользу «знать».
Здесь уместно отметить, что я не чувствую потребности в том, чтобы эта глава была полной или чтобы она соответствовала чему-либо из того, что вы могли бы слышать или читать про гештальт-терапию. Я буду рассматривать ее с разных точек зрения. Каждая более или менее полна, и каждая различными способами пересекается с другими. Но вместе с тем независима и представляет собою самостоятельную точку зрения. Объединение кажущихся несоответствий — работа, полезная сама по себе.
В действительности вы знаете все, что я собираюсь сказать в этой главе. Знание не аддитивно, мы не добавляем кирпичи друг к другу и не ставим друг на друга блоки. Мы скорее все более глубоко и полно дифференцируем и проясняем отношения в пределах широких понятий, о которых мы уже имеем некоторое представление. Я собираюсь лишь напомнить вам некоторые вещи и кое-что акцентировать.
Это один из принципов, с которым гештальт-терапевты подходят к своим пациентам. Пациенты уже знают все, что им следует знать, и имеют все, что им нужно. Они нуждаются лишь в некоторой помощи для прояснения. Эта помощь, скорее всего, будет состоять совсем не в том, что обычно понимается под помощью, а в разрушении глубокого убеждения пациента, что он нуждается в помощи, и в демонстрации ему на его же собственном опыте, что он уже обладает тем, что ему нужно.
Гештальт-терапия развивалась в сороковые годы Фрицем Перлзом. Она опиралась на три группы принципов, развивавшихся психоанализом, прежде всего в варианте Вильгельма Райха, экзистенциализмом и холизмом Яна Смита и гештальт-психологии Курта Коффки. Сильная и особенная личность Фрица Перлза, а также его работа в контексте терапии придали этим принципам весьма своеобразную форму.
Многим из нас, работавшим с ним, было ясно, что принципы не только независимы от личного стиля Фрица, но более того, они не ограничиваются формой психотерапии. Скорее они составляют целостный подход к жизни. Некоторые из нас формально заявили об этом, переменив название гештальт-терапии на Обучение сознаванию гештальтов, с чем Фриц соглашался. Таким образом, хотя многие примеры в этой главе взяты из разговоров с пациентами, не следует думать, что методы или точка зрения ограничены только терапией.
В действительности все наиболее важные иллюстрации будут взяты из вашей собственной жизни. На протяжении всей главы разбросаны упражнения или эксперименты, которые вы должны сделать сами, записывая то, что у вас получится. Каждое упражнение — это, по существу, структура или позиция, в которую вы должны поместить себя, в которой вы имеете возможность пережить определенные состояния и обнаружить нечто новое относительно себя и гештальта.
