Глава 5

Умная учится быть глупой

— У меня такая же ситуация дома. Мама мужа все время советы дает. Ходит по квартире и кричит советы. Меня это бесит. Я наблюдаю за раздражением, которое у меня появляется, и вижу, что я тоже советы даю. А когда меня не слушают, еще больше впадаю в ненависть. Долго смотрела, что же мне не нравится, а потом назвала это советом. Ненавижу советы. Я сама по себе. Так я создаю свое одиночество. Замечательно! Мне никто не нужен. Потом страх полез. Она очень много знает. Она очень умная женщина и с ней действительно интересно поговорить иногда. Я боюсь знаний. Я глупая. Но когда я признала это, она пришла и начала со мной разговаривать. Я была в шоке — это так приятно… Сейчас наши отношения очень изменились. Я просто бежала от себя. Но моя упертость все-таки дала мне возможность понять, раскрутить это. Я отождествилась с этой ненавистью. Я вообще забыла, что в квартире в Кузьминках все совершено другое. Но та, закрытая часть, которая была в Кузьминках, — это была моя непроявленная ненависть, моя непроявленная злоба. Сейчас все говорят, что я изменилась. Вы правы. Это отражается во внешнем. У меня настроение совсем изменилось. Я могу теперь позволить себе в квартире, которую считала чужой, проявляться точно так же, как в своем доме. Теперь мне любой дом как свой родной. Это очень интересно. И все это через благодарность, через принятие. Сначала через принятие. Просто принять то, что есть, понаблюдать за ним, а потом поблагодарить.

— Когда я сказала про свои части, одна из которых стремится к цели, а другая тянет назад и выражается в вечной спешке, вы поставили меня в тупик своим вопросом. Я до сих пор нахожусь в состоянии тупости и никак не могу из нее выйти. У меня ощущение, что сверху бетонная плита, которая на меня давит, и я никак не могу ее пробить. То есть у меня сейчас полное отсутствие видения. Может быть, поэтому вчера это материализовалось через мою работу, которая мне не дала прийти на семинар. У меня начальник встал в позу: либо он меня увольняет, либо я должна доделать вот это. И я осталась и доделала. Я даже не знаю, куда мне смотреть, — сижу в бетонной коробочке.

— Но ты же привыкла к состоянию, что ты все знаешь. Что делать, куда звонить, что говорить и так далее. Да?

— Абсолютно.

— А это противоположная твоя часть. Одна все знает, другая ничего не знает. И как ты относишься к части, которая ничего не знает?

— Ужасно, мне настолько некомфортно. Я себя чувствую такой тупой.

— Ты тупая и есть. Ты думаешь, что ты умная, а ты дура.

— Дура и тупая — разные вещи.

— Значит, тупая дура. Отупевшая дура.

— Нищий и бедный. Тоже разница есть между этими словами.

— Между словами есть. Тыкаем пальцем в небо. Что я могу сказать? Да, есть, и что?

— Ладно, хотя бы я поняла, где сижу.

— Ты самая маленькая из всех. Сидишь на самом маленьком стуле. У тебя самые маленькие мысли. Ты самая маленькая. Как ты себя чувствуешь? А вот рядом с тобой высокая, большая женщина. Она выпендривается. А ты вытягиваешься и спрашиваешь у нее: «Женщина, что вы сказали?» Эта же часть есть в тебе? Она себя проявляет, но ты просто этого не замечаешь. И как она себя проявляет в жизни?

— Противоположную я знаю очень хорошо, досконально.

— Но в нее же вкрапливается эта.

— А эту? Я находилась два дня в состоянии тупости. Я хоть поняла, в какой двойственности нахожусь, потому что я и этого не понимала. Я просто сидела и глаза таращила: «Где я? Что я? Кто я?»

— Та часть знает: что делать, как говорить, куда идти и так далее. Эта не знает: что делать, что говорить, куда идти.

— Она даже не знает, чего она хочет. Она какая-то абсолютно маленькая, тупая, с большими круглыми глазами.

— И они обе представляют собой две стороны одной медали.

— А та большая — большая.

— Они одинаковые. Попробуй сейчас встать и начать общаться из той части, которая ничего не знает, не понимает. Пообщайся, дай ей проявиться.

— Так она даже разговаривать, по-моему, не умеет.

— Она умеет разговаривать.

— А что это вы тут делаете?

— Подойди и спроси: «А кто я?»

— Кто Я?

— Глупая часть спросила, а умная замолчала на двадцать лет. Подходи и спрашивай из своей глупой части.

— Вы что тут?

— А я что тут? А вы что тут?

— Я пытаюсь понять.

— А я что?

— Ты тоже не знаешь?

— А ты?

— Она же дура.

— А ты знаешь зачем?

— Так, приблизительно.

— У нее есть какие-то свои вопросы. Ей надо разобраться. Что? Откуда? Зачем? Почему? Другая все знает, все расскажет, а эта не знает. У нее много вопросов.

— Они даже не формулируются.

— Их просто надо начать проговаривать.

— То есть это я сейчас все равно из умной части пытаюсь что-то спросить? Или из глупой?

— Не знаю.

— Глупая может спросить от фонаря.

— Спроси, трусы у нее какого цвета? Ей без разницы, она просто спрашивает то, что видит. У нее есть свои вопросы, которые ей надо выяснить. У нее просто другой подход. Он не хуже и не лучше — он просто другой.

— У меня даже речь пропала.

— А у нее нет готовых ответов. Даже вопросов еще нет, потому что они основываются на каких-то представлениях. А у нее немного этих представлений.

— Ребенок спрашивает лысого: «Дяденька, а почему у тебя голова босиком?»

— Это что-то забытое, детское.

— Почему забытое?

— Потому что я проявляться-то не даю ему, потому и забытое.

— Ты забыла, как это проявляется. У тебя есть ответы на все вопросы. А у этой детской части их еще нет. Она не знает.

— Но она все равно это проявляет?

— Она все время задает вопросы. Это же глупая часть, которая не знает, и она без конца спрашивает.

— С точки зрения обычного представления та, которая задает вопросы, глупая. Я глупая, потому что задаю много вопросов. Но ведь это детское любопытство.

— Я сегодня увидела, как она проявляется. Я всегда бесилась, когда муж на меня орал: «Ты дура, вообще ничего не понимаешь!». Я сажусь в машину, он просит меня закрыть дверь, а я не понимаю, как ее закрыть. Полное состояние отупения. Причем видеть я этого не хочу. Я же знаю, что я умная: «Как ты можешь такой умной женщине говорить, что она дура?» У нас очень долго на этом строятся отношения. Он несколько лет орал, что я дура. Теперь я поняла, на что он орал.

— Умный — это тот, кто знает все. Умного учить бестолку. Умный только советы дает. А глупый не знает. Он любознательный. У него необычный взгляд. Глупый — это не тупой. Глупый — это тот, который видит нечто иначе, чем принято. Подходит человек и говорит: «Ну ты, глупый! Ты знаешь, что дважды два — это четыре?» А тот отвечает: «А может пять?» А умный знает, что это только четыре. Он ведь очень умный. А глупый говорит: «А может, и три». «Ну ты и дурак!» — отвечает умный. А почему бы и нет? Кто сказал, что это именно так?

— Когда с ребенком начинаешь на таком уровне разговаривать, то получается такой диалог потрясающий.

— Для взрослого это просто щепка в ручейке, а для ребенка это кораблик.

— На самом деле так оно и есть. Как ты видишь, так оно и есть. Поэтому разговор о том, кто умный, а кто глупый, лишен смысла. Весь вопрос в том, принимаю я чье-либо видение или не принимаю. Когда я его не принимаю, то говорю: «Ты дурак». То есть я не принимаю твое видение.

— И раздражаюсь.

— Я сейчас увидела то, что не замечала раньше. Я раньше любила маленьких детей, когда еще своих не было, и часто слышала, как люди говорили, что они не могут общаться с детьми. Кто-то сюсюкает. А что получается? Легко перейти в состояние ребенка, чтобы получилось общение на равных. Только сейчас это поймала. Легко ведь можем это делать-то — войти в это состояние.

— Если мы не шибко умные. Если мы шибко умные, то начнем учить всех своим подержанным истинам или просто сюсюкать.

— Из умной части.

— Вы проявляете свой умище, а ребенок подумает: «А дядя-то дурак».

— Дети пугаются взрослых, или не понимают, или зажимаются, а с кем-то могут спокойно общаться. Так можно плавно перейти в это состояние.

— Ты можешь менять свое восприятие? С точки зрения фиксированного восприятия все, что с ним не совпадает, является идиотизмом или дуростью, глупостью.

— Ой, какой кайф.

— Освободилась.

— Два дня я ходила в бетонной коробочке. Причем действительно эта часть каждый день проявляется в каких-то мелочах. Буквально вчера я не знала, как протащить стол, чтобы он прошел.

— Правильно. И когда я что-то не знаю, то начинаю это узнавать и придумываю новый способ. Если я уже знаю, то я так и буду делать всегда. Это привычка. Таким образом, фиксируется автоматизм. И всегда делается одно и то же. Человек знает, а это значит, что он делает всегда все одним и тем же способом, который он знает.

Тот, кто хочет создать новый способ, должен не знать. Если он знает, то как он создаст что-то новое? Если я знаю, например, что человек не может летать, то как можно создать самолет? О чем речь? А всякому, кто скажет, что это возможно, я скажу, что он дурак. Поэтому новые вещи создают дураки, между прочим, а не умные.

— Стереотип поведения в отношениях так же работает.

— Конечно.

— Я к своему мужу отношусь всегда одинаково. Одинаковые претензии и одинаковые ответы.

— Ты ведь умная, ты все знаешь. Ты знаешь, что это муж и что к нему надо именно так относиться.

— Знаешь, что он поступит так. Значит, надо изобрести новый способ отношений.

— Надо не знать. Вообще надо быть неуверенной, что это твой муж, или вообще не знать, что такое муж. А то, как только я вижу своего мужа, так у меня сразу вся цепочка моего привычного восприятия и реагирования срабатывает.

— Да, готовое поведение есть.

— А если я не знаю, кто ты. Ты кто? А я кто? А зачем мы здесь? Тогда мы начинаем смотреть на все непредвзято.

— И так заранее знаешь, что хорошо, а что плохо. А тут не знаешь — может быть, это как раз и хорошо.

— Ты еще не знаешь, что хорошо, а что плохо.

— Какая умная глупая часть, оказывается.

— Так вот, получается, что глупой-то быть очень интересно. А то все тут такие умные, что по одной проторенной дорожке ходят. А оказывается, есть много других возможных вариантов, но все они попадают под градацию «глупый». Поэтому никто туда не ходит. Все умные. Все ходят по одной дорожке. А как только кто-то забрел на другую, все на него пальцем показывают и кричат: «Ты глупый!»