Глава 9. О готовности общественного сознания к восприятию рассмотренной концепции

Понимание и принятие рассмотренных концепций важно для организации реальных действий. Но есть две проблемы, которые могут свести на нет самые искренние усилия лучших представителей нашего народа, умных управленческих структур.

1. Готовность общественного сознания к восприятию рассмотренной концепции. Бездумно начинать то, к восприятию чего общество не готово. Важно понимать и установки бессознательного, которые позволят быстро осознать некоторые положения концепции. Они и должны стать базовыми в борьбе за общественное сознание.

2. Даже самые искренние и эмоциональные порывы народа в этом направлении, если они будут в тех же формах что и раньше, со временем возглавят общественники. И вновь они будут у власти, просто будут достигать своих интересов более тонко и обдуманно. Значит бездумно начинать практические действия (идеологические нужны), если не предложены реальные пути достижения цели, которые смогут нейтрализовать усилия общественников по подчинению себе властных всех возникающих функций даже при понимании того кто виноват и что надо делать.

9.1. Положения, находящиеся на грани понимания общественным сознанием

Реализовывать какие-то планы в масштабе общества можно только тогда, когда есть уверенность, что их поддержит существующая элита или элита, которая создается под эти планы. Это касается и описанных мероприятий по блокированию кризисных явлений в обществе. Важно понимать, что выдвинутые планы, программы, лозунги будут поддержаны. Или пока не начинать практические действия и все внимание уделить теории вопроса, просвещению, распространению имеющихся знаний, углублению этих знаний. Мы ведь хотим ограничить власть общественников. А это самая грозная социальная сила на Земле.

Общественники на протяжении тысяч лет видоизменяли формы и методы своего поведения, но всегда в конечном счете оказывались во главе человеческого общества. Современный мир не есть исключение.

Общественники быстро группируются, перестраивают свои ряды, видоизменяют свою логику, тактику влияния на общественное мнение, на сильных мира сего. И это сложно диагностировать окружающим. Причины этого объяснены. Эти процессы до конца они не осознаны. Все же надо признать, что с наступлением эпохи постпострезонаторов это интуитивно чувствуется все большим числом людей.

Но в первую очередь эти процессы понимают и чувствуют сами общественники. У них есть соответствующая психофизиологическая структура личности, есть мотивация на понимание влияния межличностных отношений на социально-экономическое развитие.

Эти процессы чаще понимают и чувствуют блестящие практики (иначе просто невозможно успешно руководить людьми).

Эти процессы понимают и чувствуют лучшие писатели. Они и получают признательность у своих читателей именно потому, что высказывают то, что уже люди начинают улавливать, понимать, а выразить в словах еще не могут. А тут прочитал книгу — и все стало на свои места, стали более понятными протекающие процессы.

В силу ряда фундаментальных факторов влияние общественников на протекающие социально-экономические процессы в наше время усиливается по сравнению с предыдущими эпохами, периодами. Это связано с ростом производительности труда, с уменьшением доли населения, которое занимается созданием материальных ценностей, а значит с уменьшением доли кинестетиков и сопутствующих им психотипов. Это связано с ростом процента самих общественников в структуре населения в силу появления все большего числа профессий без четкой привязанности к конкретным образам. К таким профессиям относят маркетологов, финансистов, дизайнеров и др. Это связано с ростом солнечной активности, с изменением типа интеллекта (IQ падает, EQ растет), с ростом количества однодетных семей, с ростом психопатичности, истероидности населения и т. д. и т. п.

Но что возросло, чего стало много — лучше фиксируется нашим сознанием, когда влияние этого становится чрезмерным, выходит за рамки обычного, привычного. Раз влияние общественников возрастает, то становится легче его заметить на основе эмпирических наблюдений, в рамках обыденного сознания. И самим общественникам это легче сделать, чем предметникам, так как они обладают соответствующими способностями. С их помощью и появились соответствующие описания.

Есть положения рассматриваемой концепции, которые в той или иной степени уже сформировались в форме установок и предустановок бессознательного.

Общественники объединяются, исподволь, незаметно, оказывая помощь друг другу. При этом в проигрыше чаще оказываются те, кто менее способен к такому объединению, то есть интроверты, предметники. Поэтому возникает вопрос: зачем общественникам надо описывать процесс их активности по «стрижке» менее проворных и менее общительных, они ведь тем самым снижают эффективность своего влияния на окружающих, раскрывают применяемые методы и приемы такого влияния? Ведь кто знает, тот уже вооружен. Писателям это дает известность, прибыль, повышает их статус. Один из самых знаменитых писателей современности Пауло Коэльо. Его книги изданы в 150 странах, переведены на 67 языков. Общий тираж приближается к 100 млн. Пауло Коэльо не только уловил процесс возрастания роли общественников на современном этапе общественного развития, но и уловил некоторые организационные формы такого процесса. Он описал их. По сути в его романах присутствуют почти все основные элементы описанной в данной книге концепции. А именно, он описал процесс спонтанной самоорганизации общественников в человеческой среде, связь способности быть полезным другим в решении их дел и уровня дохода человека, описано появление психотипа постпострезонатора как типичного человека современного мира.

Описана даже технология самоорганизации общественников с помощью так называемого Банка Услуг.

Вот что об этом банке говорит один из героев Пауло Коэльо.

«Что такое Банк Услуг?

— Сам знаешь. Нет человека, которому это было бы неизвестно.

— Может быть, но я до сих пор не смог понять, что это значит.

— О нем было упоминание в книге одного американца. Это самый мощный банк с отделениями по всему свету.

— Я приехал из страны, где нет литературной традиции. Я никому не мог оказать услугу.

— Это не имеет ни малейшего значения. Вот тебе пример: я знаю, что ты растешь и когда-нибудь станешь очень влиятельным человеком. Знаю, потому что сам был таким, как ты, — независимым, честолюбивым, честным. Сейчас у меня уже нет прежних сил, но я собираюсь поддержать тебя, ибо не могу или не хочу останавливаться, мечтаю не о пенсии, а о борьбе, то есть — о жизни, о власти, о славе. И я инвестирую в тебя, но кладу на твой счет не деньги, а полезные связи. Знакомлю тебя с нужными людьми, помогаю заключать сделки — законные, разумеется. И ты передо мной в долгу, хотя я никогда не намекну об этом…

— Но в один прекрасный день…

— Вот именно. В один прекрасный день я попрошу тебя о чем-нибудь, и ты вправе отказать, но ведь ты должен мне. И ты выполнишь мою просьбу, а я буду по-прежнему помогать тебе, и люди узнают, что ты — надежный человек, и тоже начнут инвестировать в тебя — не деньгами, а связями, ибо миром нашим движут связи. Настанет день, и эти люди тоже тебя о чем-нибудь попросят, ты будешь уважать и поддерживать тех, кто помогал тебе, и с течением времени твоя сеть оплетет всю планету, ты познаешь все, что должен будешь познать, и твое влияние будет неуклонно возрастать.

— А если я откажусь выполнить просьбу?

— Что ж, это вполне возможно. Банк Услуг, как и всякий другой, осуществляет рискованные вложения. Ты откажешься, решив, что я тебе помогал, потому что ты — единственный в своем роде и все мы обязаны признать твой талант. Что ж, я поблагодарю и обращусь к другому человеку, в которого тоже вкладывал. Но с этой минуты все будут знать — хоть я и словом об этом не обмолвлюсь, — что тебе нельзя доверять. И тогда ты реализуешься не больше чем на половину своих возможностей», [3, c. 47–49].

Взаимная полезность людей друг другу создала эти малозаметные формы объединения. На всех уровнях, практически во всех социальных и профессиональных группах. И есть люди, которые получают от этих трансакций больше, чем другие. Это и есть общественники в этом специфически понимаемом смысле этого слова. Известные писатели тоньше других чувствуют особенности, нюансы человеческих отношений. Они чаще и описывают активность общественников. Что касается П. Коэльо, то он описал и изменение культуры общества под влиянием постпострезонаторов, суть этой культуры. Это культура общественников с чертами истероидности. Вот как это передает одна из его героинь.

«— Я часто листаю журналы с фотографиями звезд — все всегда так весело улыбаются, все счастливы… Но я сама замужем за знаменитостью и знаю, что это не так: на снимках они ликуют, но утром и ночью их мучают мысли: „Что сделать, чтобы опять появиться на страницах журнала?“, или: „Как скрыть то, что мне не хватает денег для роскошной жизни?“, или: „Как правильно распорядиться этой роскошью, как приумножить ее, как затмить с ее помощью других?“, или „Актриса, которая вместе со мной смеется в объектив камеры, завтра уведет у меня из-под носа мою роль!“, или „Я лучше одета, чем она? Почему мы улыбаемся, если нас презирают?“, или „Почему мы продаем счастье читателям журнала, если глубоко несчастны мы сами — рабы славы?“».

По мнению этого известного в мире писателя сложилась новая культура человеческих отношений. В пределах этой культуры нормальный человек считается тот, кто подчиняется принятым законам человеческих взаимоотношений. И это законы отношений в истероидной среде, в среде постпострезонаторов. Они названы неприкасаемыми.

«Непохожие на нас люди — опасны, они претендуют на наши земли и наших женщин».

«Надо покупать драгоценности — они указывают на нашу принадлежность к определенному племени, подобно тому, как пирсинг — на принадлежность к другому».

«Надо помнить: то что подумают другие, важнее чувств, которые испытываем мы».

«Всегда надо думать о том, как получше обставить пещеру: если сам не знаешь — позови дизайнера по интерьерам, и уж он позаботится о том, чтобы все оценили твой изысканный вкус».

«Надо одеваться так, как предписывают журналы мод…» и т. д.

Перечень этих законов, норм поведения просто совпадает с перечнем черт личности, которые характерны для постпострезонаторов.

У Коэльо есть перечисление особенностей так называемых нормальных людей. Они так же совпадают чертами постпострезонаторов.

«Понимать, что власть гораздо важнее, чем деньги, а деньги — важнее счастья.

Высмеивать тех, кто вместо денег стремится к счастью, и называть их „людьми, лишенных амбиций“.

Сопоставлять все предметы и явления в той же системе координат, что и машины, квартиры, вещи, не пытаясь постичь истинный смысл того, зачем и ради чего живет.

Пребывать в глубокой уверенности, что у каждой знаменитости скоплены огромные сокровища.

Тратить деньги на внешнее благообразие и мало заботиться о душевной красоте.

Доказывать всеми возможными средствами, что он хоть и „нормальный“ человек, но стоит неизмеримо выше всех прочих.

Посещать благотворительные чаепития, полагая, что этого совершенно достаточно, чтобы покончить с социальным неравенством.

Использовать автомобиль как сокрушительное оружие, делающее его неуязвимым.

Сочетаться браком с тем/той, кто может предложить завидное положение в обществе. Любовь подождет.

Быть непреложно убежденным в том, что доброта, отзывчивость, уважительное отношение к другим будут этими другими истолкованы как слабость, уязвимость и возможность легко ими манипулировать.

А так же — в том, что напористая грубость в общении с другими людьми воспринимается как черта сильной личности», [4, с. 66–71 и др.].

Есть немало наблюдений, исследований о поколении, которое в настоящее время приходит в экономику. Описание современной молодежи просто ложится без остатка на таблицу признаков постпострезонаторов. Вот одно из них А. Матвеевой [7].

По ее мнению и наблюдениям специалистов по персоналу раньше лица приходили наниматься на работу и говорили какие они хорошие и что могут. Сейчас приходя спрашивают что может им дать компания. Эти лица с ранних лет находятся в мире гаджетов, интернета и социальных сетей. Они не отрываются от сотового телефона и одновременно делают несколько дел. Данное поколение работников получило и свое название Y — «игрики». Они стараются быть в теме событий, живут здесь и сейчас. Они разговаривают непрерывно по телефону, чтобы быть в гуще быстрой жизни. Смартфон при этом дает им информированность и просвещенность. Знакомство таких лиц с современными информационными технологиями повышает конкурентоспособность «игреков» относительно взрослых менеджеров, их самооценку.

В глобальном информационном пространстве они находят примеры быстрого успеха молодых, необыкновенные истории продвижения по жизни. И живут ими. Иной, реальный мир, мир они просто не признают. Такие лица неплохо проявляют себя в работе, связанной с Интернетом. Они стараются быть на пике успеха, жить креативными идеями. Они вытесняют из своего сознания, что такая жизнь американцев привела их к психиатрам и психическим отклонениям. В среднем к 40 годам.

Так что П. Коэльо в своих выводах не одинок. Но он глубже многих социологических и психологических зарисовок. Он системен в своих выводах.

Им показан и психологический механизм пользования услугами отдельных лиц общественниками. Некоторым надо дать просто выговориться или выслушать их. И данные лица начинают в той или иной степени отрабатывать данную, очень важную для них самих, услугу. Удовлетворение потребности в общении, чаще более актуально у недостаточно общительных лиц, а таковых больше среди предметников. Этот психологический механизм выступает одной из фундаментальных причин незаметной работы предметников на общественников. «Как бы не строились человеческие взаимоотношения, самое главное в них — это разговор, и как раз этого люди в настоящее время лишены: теперь не принято сесть, послушать других, высказаться самому. Люди ходят в театр и в кино, смотрят телевизор, слушают радио, читают книги, но почти не разговаривают друг с другом. Если мы хотим изменить мир, нам следует вернуться в те времена, когда воины собирались вокруг костра и по очереди рассказывали истории», [3, с. 176–177].

Сказанное связано с выводами Т. Веблена, американского экономиста. Он в своей книге «Теория праздного класса» (1899 г.) ввел понятие «демонстративное потребление». То есть потребление ради того, чтобы быть не хуже других, а то и лучше. Экономические исследования и художественное творчество как бы сходятся в своих выводах.

У П. Коэльо есть рассуждения и о важности мягких сил в развитии человечества.

«…любой мужчина, каждая женщина связаны с некой энергией — многие именуют ее любовью, а на самом деле — это тот первоэлемент, из которого и была создана Вселенная. Управлять этой энергией нельзя — это она мягко управляет нами; это в ней пребывает все, чему учит нас бытие.

А захочешь использовать ее в своих целях — останешься ни с чем, и ждут тебя горчайшее разочарование, обманутые ожидания, безнадежность, ибо энергия эта вольна и дика?», [3, с. 206].

Рассматриваемые процессы скрыты для большинства людей в период господства резонаторов. Ведь большая часть людей подстраивается под их культуру. Но все более заметными становятся в период господства постпострезонаторов. Естественно, они замечаются и осмысливаются в первую очередь наблюдательными, тонкими людьми, находящимися в процессе активного взаимодействия с общественниками. Как только эти рассматриваемые процессы приобретают всеобщность, то становятся объектом обсуждений, в том числе и в социальных сетях. Вот одно из мнений, взятое из Интернета, по поводу данной идеи П. Коэльо.

«ООО банк услуг, это краеугольный камень в моих отношениях с обществом. Причем я интуитивно знал о нем очень давно, до Коэльи. Я знаю кого и о чем можно просить, кому и сколько давать. И часто выдаю кредиты сам, даже в рисковые предприятия. Впрочем, никогда почти не ошибаюсь.

Вообще БУ это тонкая вещь. Например, я считаю, что те же курсы достигаторов, которые учат ХАЛЯВЕ, немного не учитывают специфики отношений в БУ, точнее подходят к нему примитивно. Если с Вами люди неожиданно перестают общаться, избегают ваших звонков и предложений, это сигнал, чтобы задуматься не живете ли вы в кредит? Нужно быть нужнее другим больше, чем они тебе. Нужно правильно инвестировать в растущие акции. Нужно вовремя отдавать долги. Нужно реально оценивать риски и распознавать халявщиков. Нужно стремиться, чтобы твой дебит в БУ был положительный, и тогда ты всегда сможешь сделать предложение, от которого невозможно отказаться». 9, http://vk.com/note4131679_9646754

Эти закономерности человеческих отношений в полной мере усвоили чиновники. Сам Президент В. Путин убедился, что борьба с произволом чиновников сложна и ему до конца не подвластна. Поэтому он построил достаточно оригинальную систему влияния на данные процессы через Интернет, чтобы контролировать как выполняются его указы, как обслуживает власть простых граждан. Этим стал заниматься Народный фронт. Вот как описывает особенности чиновников Г. Воронцов. Он стал одним из разработчиков в социальной сети ОНФ Путина методики принуждения чиновников к выполнению своих обязанностей. См.: http://neuromir.tv/video/sobytija-i-ljudi/182_onf-putina/

«Надо ли говорить, что власть это не монолит, а состоит из групп чиновников, которых кто-то когда-то пригласил. Вы не найдете на фонарных столбах приглашения на государственную должность. И приглашают своих для прикрытия себя, для распила административного ресурса, бюджета. И не потому что они плохие, а потому что у нас народ отчужден от власти из-за незнания технологии работы тех, кто во власти. И государственные чиновники оказываются в кругу очень им понятном.

Власть состоит из коллективов, таких клубов своеобразных — официальных и полуофициальных, друзей и знакомых, которые отвечают за отдельные сферы административных ресурсов, связанных с финансовыми потоками. И когда приходят на работу, они думают, какие выполнить поручения вышестоящего контроля. Это первое.

Второе. Они думают какой ресурс получше освоить. А оставшееся время используют для того, чтобы войти в компьютер, посмотреть ваш номер поручения и нажать кнопку Enter. И вы увидите типовой текст — „Проверка проведена. Факты не подтвердились“. Он экономит время и не входит в противоречие с другим чиновником.

Что может заставить чиновника изменить эту линию поведения только одно — законное обращение, жалоба в соответствии с Законом о госслужбе.

Теперь раскрываю тайну, чем занимается госслужащие каждый день.

Они занимаются тремя вещами — сбором информации, анализом информации и распространением информации. Но информации какой?

Теоретически они должны думать о ваших интересах народных, собирать информацию о ваших нуждах, формально, думать о том, как там реализуются ваши жалобы и законные требования. Я уже объяснил, почему это не происходит, не из-за их вины, а потому что мы не применяем правильно логику диалога, мы не воздействуем на их мотивацию, мотивацию чиновников. И поэтому они выполняют друг с другом три функции — они собирают информацию как их коллеги осваивают такие же ресурсы, и как их контролируют, их коллег и надзирающие органы. Чтобы вовремя узнать, кто на тебя накопил негативную информацию чтобы с ним поделиться.

А что вы не знаете? У нас бюрократия знает: за нарушения все делятся. И не потому что они плохие. На Западе тоже самое.

Чиновники информацией обмениваются. Но как обмениваются. Им надо продумать, как предложить проверяющему то, от чего бы он не смог отказаться. А если это против твоего коллеги, но который не из твоей команды, то срабатывает естественный инстинкт — распространить информацию так, чтобы провинившийся знал, откуда о нем негативная информация. И чтобы он написал заявление по собственному желанию.

Заметьте, они друг друга не наказывают. Они убирают одного и ставят кого? Из другой компании…

Откройте книги политологии, откройте „государство и право“. То, что я говорю, соответствует правде? Почитайте что там написано. Бред полный соответственно. Так не работает государство как там написано. Так работает государство в Финляндии, во Франции, в Голландии. Но мы же Россия.

И, третье, они анализируют и распространяют далеко не всю информацию, а только такую какую считают нужным — либо задобрить проверяющего, либо поменять одного человека на другого. То есть, первоочередной мотив это защита безопасности своей команды и экспансия на другие ресурсы.

Когда чиновник убеждается, что из месяца в месяц его доброе имя начинает трепаться в очень опасных оценках, он понимает, что его сожрут свои же.

Он не боится закона. Я не прошу искать честных чиновников. Они все честны частично, также как и вы. В отдельных ситуациях поступают как и вы, как и я, в том же числе, непорядочно.

Вышестоящие товарищи — к проверяющему, если они в одной команде, они какое-то время кого-то прикрывают. Но на вышестоящем уровне, там работает принцип — запоминайте — „С народом можно делать все, что угодно. Но если этот народ будет меня, папу, кто тебя поставил, снимать с должности, я от тебя мокрого места не оставлю“. Это неформально.

Я веду прием 25 лет — это русский народ, я его знаю. Никакие политологи его не знают на самом деле».

Увольнение одних чиновников, назначение других продиктовано, согласно высказанному мнению, не столько их деловыми качествами, сколько принадлежностью к той или иной неформальной группе лиц.

И постепенно в масштабе госслужбы произошел отбор людей по их способностям соответствовать требованиям своей команды, умению работы в ней. Строгий отбор по способностям. Самые способные общественники имеют больше шансов на продвижение по служебной лестнице.

Это БУ Коэльо, но на более высоком уровне, на уровне лиц, которые своей профессией сделали выживание и получение дивидендов из общения с посетителями государственных структур. Это реальность наших дней.

Но этот процесс видят и понимают не все, а кто находится внутри данного механизма. А самые тонкие из этих лиц обычно занимают более высокие места в иерархии госслужащих. И все делается на уровне почти неуловимом для окружающих. Самые тонкие, самые незаметные делают этот процесс скрытым, малопонятным для окружающих. Они имеют психофизиологические преимущества в этом над другими, они более способны для такой игры. И когда в государстве большая часть чиновников всех уровней стала приближаться к описанным психотипам — темпы развития страны стали падать. И что делать? Всех недовольных через социальные сети стали организовывать для борьбы с общественниками, засевшими в государственных органах. Иного пути не нашли. Но даже самый ответственный начальник с этой системой ничего сделать не сможет. Возникает вопрос: а будут ли делиться с такими как Г. Воронцов? И на сколько хватит принципиальности данным борцам с коррупцией?

Здесь нужны не отдельные, даже умные, сообразительные люди, а система «зачистки» госслужбы от мохнатых общественников, продвижения на верх действительно лучших из лучших. Нужна система отбора самых лучших. Пока же происходит автоматический отбор по принципу соответствия требованиям кандидата в госслужащие той или иной группе общественников. В России Банк Услуг вышел на новый уровень своей работы, особенно в госслужбе.

Общественники объединяются зримо и не зримо. Это их время. Их технологии дают самые неожиданные эффекты. И они построены на тонком понимании людей, на отточенной, продуманной, эффективной общительности. Для этого необходимы незаурядные способности. Они и есть у некоторых людей. Эти способности проявляются на психофизиологическом, генетическом уровне. Их и используют люди в своих интересах. В итоге социальный интеллект оказывается в таких сообществах более эффективным, нежели предметный. Он дает большие дивиденды.

И это чувствуют некоторые люди, писатели, драматурги, ученые. Есть немало интереснейших описаний данного процесса. Но сложность осознания ситуации состоит не только в том, чтобы заметить реальную власть общественников и разнообразные формы их объединения. Основная сложность заключается в осознании того, что такое деление людей является психофизиологически, биологически, генетически детерминированным. Преуспевание в сообществе общественников зависит от многих факторов (кто отец, мать, уровень дохода, случайные факторы, регион в котором живешь и др.), но в том числе и от психотипа человека, от биологического фактора. Общественники и предметники детерминированы и биологически, генетически, психофизиологически. Это не только социально-экономическое деление людей. Из этого следует немало принципиально важных для нашего общества выводов. Или, если быть очень и очень осторожными в выводах, то из этого следует хотя бы постановка проблемных вопросов. Типа. А если это так, то демократия дает явные преимущества общественникам на всех уровнях? Значит, предметники ради успеха должны входить в виды деятельности, проявлять свою активность в общении, которая противоречит их психотипу? Но тогда рост психических отклонений, акцентуаций в обществе становится закономерной реакцией людей на перенапряжение в несвойственных им видах деятельности. А этот рост наблюдается на протяжении всего ХХ века. Именно здесь основные сложности осознания данной проблемы. Оставим эти проблемы на будущее. Пока сделаем обобщения, которые не столь напрягают психику. Просто зафиксируем то, что наблюдает значительная часть людей.

Современный мир это незримое объединение общественников на всех уровнях, в самых разнообразных формах. Это один из важнейших способов получения прибавочного продукта за счет связей, общения, и, в конечном счете, за счет эксплуатации предметников. И в момент, когда общественники «разделят», присвоят себе недопустимо большую часть пирога общественного ВВП — наступает кризис и в системе экономических отношений. Работяги просто не видят стимула для работы. Но внешне это описывается самими общественниками не как кризис отношений, которые они выстроили, а как сбой в тех или иных экономических показателях. Если вскрыть всю систему сложившихся социальных, межличностных отношений, то неизбежен вывод о необходимости ее изменении, деформации. А это не выгодно общественникам. И сознание людей, в том числе и научное сознание (а оно управляется грантами, распределением научных должностей и др.), направляется в русло, выгодное общественникам, особенно общественникам, которые завладели всеми финансовыми потоками, банками, правительствами… Это общественники общественников.

Но это понимается с трудом. Уже хотя бы потому, что приведенные выводы писателей, отдельных людей мы можем легко отнести к той группе лиц, в которых эти писатели, эксперты находились. И тем самым можем уберечь себя от изматывающих душу умозаключений более широкого плана. А отдельные примеры, когда кто-то достиг успеха без помощи знаменитых родственников, знакомых со связями, позволяет нашему интеллекту сделать вывод, который угоден состоянию нашей души. А ей далеко не всегда хочется входить в состояние психического напряжения. Отсюда осознание факта деления людей на общественников и предметников и попадание последних под власть первых протекает сложно, противоречиво. Мы можем бессознательно просто не акцентировать свое внимание на этом даже при наличии научных данных, образов из искусства, литературы и просто из жизненных наблюдений.

Кроме того, надо учесть, что в соответствии с закономерностями смены психотипов, наряду с ростом влияния общественников, мы имеем примеры появления резонаторов, которые достигают немалых успехов в обществе. И они нередко ходят в джинсах, подписывают миллиардные контракты простой шариковой ручкой и т. д. То есть они не нуждаются в самоутверждении через демонстрацию дорогих, престижных вещей. Изменился накал страстей на этот счет и в силу появления социальных сетей и снятию через общение в них своих психологических проблем лицами с акцентуациями. Для чего в меньшей степени требуются дорогие, престижные вещи, увлечения. Это так же делает деловые отношения многих общественников более спокойными с эмоциональной точки зрения. Но, по сути, общественники резво объединяются против тех, кто в этой системе межличностных отношений не находится, то есть против предметников.

И это на самом низу. Что касается «верха», то там объединение идет не только против предметников. Общественники более высокого уровня объединяются и против общественников с более низких степеней властной элиты. Вот одно из мнений на этот счет так же весьма наблюдательного человека — бывшего чемпиона мира по шахматам. Шахматисты высокого уровня — прекрасные психологи.

Когда Карпов впервые завоевал шаматную корону, он был очень молод, но уже успел приобрести огромную популярность. С ним считали за честь познакомиться даже представители тогдашней «золотой молодежи». И Карпов, склонный к логическим выводам, установил следующий интересный закон.

«Дети министров общаются только с детьми министров, дети замминистров в этот круг не допускаются. Дети родителей на „Чайках“ не имеют никаких дел с детьми родителей на „Волгах“ и т. д. В общем, все как в шахматах: чернополый слон никогда не может стать белопольным, а белопольный соответственно — чернопольным.

Надо сказать, что теория Карпова за прошедшие годы не потеряла своей актуальности, только потребовала некоторых уточнений. Дети чиновников теперь не клянчат у родителей машины, а владеют ими сами. Причем те, кто ездит на „Бентли“, не общаются с водителями на „BMW“, а те, в свою очередь, не пойдут в один ночной клуб с любителями „Фольксвагена“ и т. д. На „Волгах“ теперь ездят последние неудачники». [1, c. 310].

Обратим внимание, что это сформулировано Е. Гиком как ЗАКОН. В нем подчеркнуто не только структурирование людей в процессе общения, но и структурирование по принципу принадлежности к той или иной социальной группы, по принципу экономического достатка. То есть законы самоорганизации общественников корректируются социальными, экономическими факторами. Но в каждой социальной, профессиональной группе эти законы проявляются с той же необходимостью, с какой разные биологические особенности людей, разные психофизиологические особенности формируют разные индивидуальные стили деятельности.

Сказанное позволяет утверждать, что в обществе постоянно идет процесс создания самоорганизующихся систем общественников. Он совпадает с процессом качественного изменения личностных параметров, психотипов людей, особенно молодых. Этот процесс идет в различных социальных, профессиональных группах. Но особенно активно он идет на тех исторических этапах, в тех обществах, где высокий уровень разделения труда. Дело в том, что возрастающий в силу общественного разделения труда прибавочный продукт, прибавочная стоимость естественно во все больших пропорциях присваивается теми, кто регулирует процесс обмена в таких обществах. А это общественники. Это те, кто группировался вокруг черных «Волг» в советские времена и кто группируется вокруг «Бентли» сегодня. При этом самоорганизация общественников протекает естественно, с высокой долей детерминации на биологическом уровне. То есть во главе каждой группы общественников становится естественный лидер, у которого качества естественного лидера все чаще переплетаются с качеством профессионала своего дела. Но если только профессионал, то это чаще интроверты, и это чаще предметники-одиночки. А вот развитие системы межличностных отношений протекает по правилам, которые устанавливаются общественниками. Социальные отношения формируются под большим влиянием общественников. Научные открытия, учебники, научные монографии, описание сложных технических систем, запуск ракет в космос и т. д. и т. п. — это предметники. А живем мы по правилам, которые устанавливаются общественниками, естественно, в первую очередь в своих интересах. И получается, что наши представления о мышлении людей, о наших способностях, о возможностях человеческого интеллекта формируются под влиянием открытий ученых, под влиянием рациональных научных конструктов, под влиянием труда предметников, специалистов своего дела. И как не восхищаться изящными математическим формулами, на основе которых рассчитываются сложнейшие физические явления, как не восхищаться сложнейшим теориям современной квантовой физики, методам теории вероятностей, достижениям биологов, медиков и др. Нам кажется, что все мы так и мыслим, как написано в этих книгах. Нам кажется что мы живем достаточно обдуманно, что человечество научилось принимать умные решения. А как же иначе? Какие умные монографии написаны, по каким умным учебникам мы все учимся… Увы, начинается реальная жизнь — и мы живем по писанным и не писанным законам общественников. Но каждый раз, когда нам становится понятно, что эти законы не совершенны, что их определенная группа лиц использует в своих интересах во вред большинству, общественники исхитряются вновь найти такие невидимые предметникам лазейки достижения своих интересов, что самые умные математические теории, учебники при этом «отдыхают». И зачастую нововведения общественников микроскопичны, на уровне кумулятивных причин, малозаметны. А замечать их предметники начинают уже после того как жизнь, практика показала, что их обманывают незаметно, но постоянно и с размахом. Эти нововведения маскируются за словами о справедливости, о демократии, о необходимости развития и т. д. С каждым десятилетием лиц, которые пишут учебники, предметники, которые выпускают продукцию для потребления становится в процентном отношении от общества все меньше и меньше. Общественники все чаще подвязываются писать учебники. От этого учебники становятся с каждым десятилетием все хуже и хуже. Общественников становится все больше и больше. Но ощущение того, что все мы представители эпохи квантовой физики, точных расчетов оседает на вершине нашего сознания. В то время как мы давно живем в обществе, где без зазрения совести ведут себя по принципу «что не запрещено — то разрешено». И мы начинаем не ставить под сомнение этот принцип жизни в обществе (уж больно он хорош для общественников), а перечислять в законах то, что запрещено. А ведь что-то важное обязательно упустим. И это используют общественники в своих интересах. Частично мы эти схемы поймем и блокируем, но сам процесс опережающего структурирования общественниками социальных отношений, общественного сознания в своих интересах — необратимо идет с момента возникновения человечества. Да, кто выходит из зоны незаметности — уничтожается гневным племенем. Замечено много непорядка — революции, массовые протесты. Отсюда общественники маскируют свое нутро. Во главе этого процесса идут те, кто может делать и делает процесс закабаления предметников реально незаметным. Да, дети этих естественных лидеров-общественников на протяжении всей истории портят социальные системы, построенные их родителями. Они попадаются на демонстративно паразитическом образе жизни. Но они и платятся за это своими головами. Состояние незаметности систем общественников вновь восстанавливается. Высунулся — заметили — «отрубили голову». Другие это видят и «высовываются» осторожнее.

Но чем больше общественников, тем сложнее им маскироваться. Дело в том, что они обладают сопутствующими качествами, свойствами личности. У них более развита метапрограмма «здесь и сейчас», чем метапрограмма «будущее» и др. Не у всех. Есть общественники, которые блестяще строят системы обмана с учетом изменений в будущем на десятки и даже сотни лет вперед. Речь идет чуть о другом: когда общественников становится много, когда тем, кто способен через систему межличностных отношений обманывать других начинают подражать массово, то качество самих общественников падает. В их среду входят и лица с менее выраженными психофизиологическими способностями к объегориванию других. Естественно, они дают массовые, системные ошибки в общении. Общественников становится так много, что начинают бороться друг с другом, начинают принимать решения, которые дают тактические успехи, но приводят к стратегическим провалам. Это характерно даже для руководителей бизнеса. И в период повышения солнечной активности, в период изменения силы притяжения на Земле, в моменты усложнения проблем экономики до уровня непонимания происходящего типичным человеком, наступает ситуация когда общественники уже со своей доминирующей метапрограммой «здесь и сейчас», со сниженной моральной нормативностью, с отсутствием способности видеть сложные системы и т. д. не в состоянии прогнозировать будущее. Массово идут не точные решения. И начинают разоряться не только те, кто в силу перехода с рационального уровня мышления на уровень мышления общественников, привел свое предприятие к банкротству, но и те, кто мыслит рационально. Они просто не в состоянии изменить общее состояние экономики, психики, панических действий.

Проходит время после панического падения рынков. Лица, не способные управлять предприятиями разоряются или меняются на предметников. Равновесие в экономике постепенно восстанавливается. И вновь экономика более менее складно существует до момента нового «торжества» общественников в захвате власти на производствах, на предприятиях, в различных учреждениях. И все это логично ложится на собственно экономические факторы развития кризисных явлений. Общественники в этой ситуации ищут причины где угодно, но только не в себе. Появляются удивительные экономические теории, зависимости. Они чаще были когда-то верными. А именно когда власть общественников была не столь тотальной и всеобщей. В силу того, что умные учебники, книги живут, что по ним учатся — возникает ореол того, что мы люди велики своей наукой, своей математикой, физикой, да и вообще своим научным мышлением. Это убеждение витает незримо над нами всеми. Хотя некоторые тонкие наблюдатели замечают, что лица, которые пишут книги реализуют свои биологические потребности так же. Это потребность в доминировании в научной среде, в обществе. В питании. Через написание книг и получение дохода реализуется и потребность в семье, удовлетворение сексуальных потребностей. Этому сложно возразить.

Но все самые умные и самые научные теории вытесняются из сознания, когда общественники начинают доминировать в обществе. Их мысли направляют не умные книги, а биологические, психофизиологические закономерности борьбы за лидерство, за доминантность, за власть, за то, чтобы стать первыми в системе межличностных, социальных отношений. А это совершенно другая логика, чем математическая. При росте доминантности общественников растет значимость биологических законов, уменьшается влияние собственно социальных. Психологические основы этого заключаются в том, что нормы человеческой морали, супер-Эго общественниками тонко обходятся. Это диагностируется даже с помощью экспертных оценок. Но это касается только тех общественников, которые особо «высунулись» из принятой нормы. Приведем в связи с этим график взаимосвязи общительности и моральной нормативности людей.

На графике видно, что чрезмерно общительные люди, яркие общественники могут позволить себе быть пренебрежительными к нормам человеческой морали. А вот выраженные интроверты, а среди предметников чаще встречаются интроверты, вынужденно должны быть более почтительными к моральным нормам поведения.

Есть интересное исследование Кухтерина С. Е. «Личностно-психологические основы устойчивости и изменчивости моральных норм поведения госслужащих», [6]. В нем приводятся данные о связи общительности и моральной нормативности. Психологическое одиночество, интровертность, отсутствие близких друзей и т. д. чаще рождает лиц с более высокой моральной нормативностью. Такой биографический факт как отсутствие референтной микрогруппы рождает лиц с более высоким индексом моральной нормативности. Типичные общественники входят в самые различные микрогруппы, неформальные объединения людей. А предметники заняты делом. Но у них более высокая моральная нормативность. Появись у них несколько референтных микрогрупп — индекс моральной нормативности «покатится» бы вниз. Этот факт мы осознаем с трудом. А из него следуют немало важных выводов. Так, выбираем мы через голосование тех, кто вошел в нашу душу, кому мы поверили, кто обладает более филигранной общительностью с элементами артистизма. И проходит во власть те, кто прошел. Затем кусаем локти — не тех выбрали. Не всех. Есть достойные исключения. Но даже самые лучшие люди будут обыграны во власти силой общественников.

Эти важнейшие проблемы для развития человечества находятся на грани понимания большинством людей. Видят и понимают эти проблемы не многие, а если многие — то чаще крайности.

Есть так называемый эффект края. По краям мы видим, осознаем противоречия между общительностью и порядочностью, моральной нормативностью. А вот в середине эти зависимости в силу наших психофизиологических особенностей, мы просто не замечаем. Хотя наше бессознательное это диагностирует. И для познания истины надо помимо нашей воли войти с помощью имеющихся методических средств в наше бессознательное и считать его установки на этот счет.

Психологи, которые изучают закономерности брендирования, заметили явление, что наиболее сильными являются те бренды, которые соответствуют установкам, потребностям которых выходят из подсознания. Но они еще не осознаны. Самые лучшие бренды эксплуатируют эти особенности взаимодействия сознательного и бессознательного в человеке. Допустим, реклама МММ с Леней Голубковым использовала естественный эгоизм людей, чтобы их же и обобрать. В период начала проникновения рыночных отношений в нашу жизнь каждому казалось, что он сможет использовать рынок в своих интересах. Эти установки были в бессознательном. Хотелось купить и «Волгу», и шубу, и просто иметь хорошие деньги.

А сам процесс осознания связан со слоганом. Он помогает осознать суть явления. Как у Лени Голубкова: «Сапоги я справил. Теперь будем на шубу копить». «И это просто, Леня! АО МММ!». Как хотелось всем, чтобы вот сейчас, при рынке легко и беззаботно появился достаток, новая шуба… И формируется так называемая непреодолимая сила, которая повлекла людей в окошки касс отдать деньги, а через некоторое время их забрать с большим процентом. И тот факт, что через некоторое время большинство осталось без своих денег выветрился из памяти людей. А вот механизм такого поведения остался.

Применительно к рассматриваемой концепции в подсознании людей немало установок, предустановок по поводу роли и значимости общественников в нашей жизни. Общественное сознание дозревает к готовности воспринять истину-слоган в отношении сказанного. И оно готово осознать тот факт, что виновны общественники. Среди народа есть умные люди, кто это чувствует и понимает. Это те, кто будет на уровне формирования общественного мнения поддержать уже эмпирически открытые законы поведения людей и действия партий, организаций, которые основываются на знании этих законов.

Но еще более закономерно проявляется тенденция выживания общественников в любых революциях и социальных протестах. Более того, в конечном счете они и возглавляли эти протестные движения, если случайно их организовали предметники. Есть часто цитируемая фраза: «революции задумывают гении, делают ее фанатики, а пользуются ее плодами мерзавцы». И смена гениев на мерзавцев на всех уровнях — от непосредственного окружения до различных объединений в масштабе мира — протекает незаметно для людей. Мы это замечаем уже тогда, когда мерзавцы проявили себя вдоль и поперек. Это и есть процесс постепенной победы хитрых общественников над эмпатичными общественниками, над предметниками, над народом. Пока не будет понятного механизма блокирования такой ситуации — все повторится, как это было в истории человечества неоднократно. Просто в разных странах, империях период и методы победы общественников над предметниками были разными.

В настоящее время у молодежи есть понимание того, что во власть, ближе к прибыли пробились не самые достойные. Но в большей степени вину за это они возглавляют на саму власть.

Процитируем в связи с этим результаты исследования молодежи в России. efter.ru/archive/8369 Интернет-журнал «Гефтер» от 18.04.2013 г., [2].

Вот некоторые выводы из этого журнала.

В терминах выраженной концепции в сознании молодежи установка отчетлива: власть у общественников. Видны и зародыши поведения в будущем, ясны причины таких протестов. Мнение молодежи лучше многих экономистов объясняет причины экономического кризиса в России. В то же время молодежь ждет указаний от власти что и как делать. Увы, внятной позиции власти на этот счет нет. В сознании молодежи нет политического кумира, который бы отражал ее интересы, так как по ее мнению все борются за власть и за свой кусок пирога.

В сознании людей, молодежи присутствует понимание тотальной нечестности, которая сложилась в обществе. Но причины этого еще не осознаны до уровня П. Коэльо. По мнению молодежи виноваты не люди, которые образуют группы, эксплуатирующих других, не входящих в эти группы, а власть. Глубинные, скрытые причины создавшейся ситуации не поняты. Все по законам глубинной психологии. В стрессе ищут «козла отпущения», виновного. Осознание причин в этой точке блокируется. Многие фундаментальные причины, осознание которых может привести к оптимальным действиям по выходу из кризиса, остаются «вещью в себе». Но зато путь выхода из кризиса оказывается «понятным» — надо сменить власть. И пока общественное сознание далеко от системного понимания истинных причин кризиса. Многие концептуальные проблемы находятся просто вне поля осознания.