Часть первая. Мировая история наизнанку
V. Мщение и культурная трансформация
Во время поездки в Белфаст в 1992 году я очень много нового узнал о ранге и о том, как он способствует возникновению жажды мести и терроризма. Я обнаружил, что террористы, вопреки тому, что о них говорят, вовсе не являются неотзывчивыми, жесткими людьми, что они бывают иногда очень чувствительными. Я узнал, что они не находятся «где-то там», в другом месте, а присутствуют в каждой группе, что это люди, попранные мейнстримом и борющиеся за всеобщую свободу.
В Северной Ирландии идет конфликт между католиками, составляющими 43 процента населения, и протестантами, доля которых в населении страны составляет 57 процентов. Католическая Ирландская республиканская армия (ИРА) представляет собой вооруженное крыло политического движения «Шин Фейн», название которого буквально означает «только мы сами». ИРА и «Шин Фейн» борются за создание объединенной Ирландии, свободной от британского правления. Протестантское же население лояльно по отношению к центральной власти и стремится оставаться на земле своих предков — шотландцев и англичан. Протестанты страшатся утратить свою культурную идентичность.
Со времени нашей с Эми поездки в Белфаст там было достигнуто соглашение о прекращении огня, хотя на момент написания этих строк ИРА пока не взяла на себя обязательства прибегать только к мирным средствам борьбы. Когда же мы там были, Северная Ирландия на все 100 процентов была охвачена вооруженным противостоянием, если только вы не спрашивали об этом самих местных жителей.
Люди, живущие в конфликтных зонах по всему миру, утверждают, что там ничего особенного не происходит. Они научились притуплять свои страхи, чтобы не сойти с ума, когда бомбежки и смерть являются ежедневными событиями. Белфаст, раздираемый конфликтом в течение нескольких десятилетий, давно превратился в международный синоним проблемной территории.
Всякая военная зона вселяет в вас ужас, когда вы впервые вступаете в нее. В любой из них, будь то Белфаст или Бейрут, люди прилагают все усилия, чтобы вести себя, как обычно, стараясь развить нечувствительность к вездесущей угрозе снайперского огня, бомбежки, терактов, которые происходят повсеместно, в любое время и направлены против любого человека. Здесь все переживают шок, который в мирное время принято называть посттравматическим стрессовым состоянием.
Нас то и дело останавливали на дорожных постах, где полиция разыскивала террористов. С тех времен, как в восьмидесятых годах мы побывали в Израиле, на меня нигде так часто не наставляли автомат.
Нас с Эми пригласила на белфастскую конференцию группа, в которую входили представители обеих сторон конфликта. Наша встреча с этими «террористами» — штамп, используемый СМИ применительно к людям, которые идентифицируют себя как борцов за свободу, — проходила тайно. Участники прекрасно знали, что если об их роли в этой встрече станет известно, то с ними могут расправиться их собственные единомышленники. Но они решили рискнуть жизнью ради того, чтобы найти новые пути разрешения конфликта. Впрочем, в такие времена практически все является вопросом жизни и смерти.
