Глава шестая
Проблема добра и зла
Зло как неотъемлемая часть творения
Одна из самых трудных этических проблем, которые предстают перед нами в холотропных состояниях сознания, — необходимость примириться с тем, что агрессия неразрывно вплетена в природный порядок и что выживание одних форм жизни возможно только ценой гибели других. Голландский микробиолог и изобретатель микроскопа Антони ван Лёвенгук так выразил эту мысль: «Одна жизнь существует за счет другой, это жестоко, но такова воля Божия». Английский поэт Альфред Теннисон говорил о природе, что ее «зубы и когти обагрены кровью». Джордж Уильямс (Williams, 1966), размышляя о дарвиновском мировоззрении, высказался еще резче: «Мать-Природа — злая старая ведьма», а маркиз де Сад, давший свое имя садизму, охотно ссылался на жестокость природы, оправдывая собственное поведение.
Даже ведя самый совестливый образ жизни, мы все равно не избежим этой дилеммы. Алан Уоттс в статье «Убийство на кухне» рассмотрел с данной позиции дилемму мясоедства и вегетарианства. Тот факт, что «кролики кричат громче, нежели морковь», не показался ему достаточной причиной, чтобы сделать выбор в пользу последней. По-своему сформулировал эту мысль Джозеф Кэмпбелл в своем определении вегетарианца как «человека, которому недостает чувствительности, чтобы услышать, как плачет помидор». Поскольку жизнь должна питаться жизнью, хоть животной, хоть растительной, Уоттс рекомендовал в качестве решения подход, который обнаруживается во многих туземных культурах — как в общинах охотников/собирателей, так и в земледельческих обществах. Эти группы прибегают к ритуалам, выражающим благодарность за съеденное, а также покорное согласие с собственным участием в пищевой цепи в обеих ролях.
Этические вопросы и их решения особенно усложняются, когда соответствующие прозрения и информация поступают с таких уровней сознания, которые обычно не всегда доступны, в частности из духовных измерений. Если вводить духовные критерии в ситуации повседневной жизни, причем в экстремальной форме, без учета соображений целесообразности, то последствия могут быть весьма печальными. Здесь в качестве примера можно упомянуть эпизод из жизни знаменитого немецкого врача, музыканта, филантропа и философа Альберта Швейцера. Однажды Альберт Швейцер лечил в своем госпитале в джунглях Ламбарене коренного африканца, страдающего от заражения крови. И вот, стоя возле этого африканца со шприцем, наполненным антибиотиком, Швейцер внезапно спросил себя, кто дал ему право уничтожать миллионы жизней микроорганизмов, чтобы спасти одну человеческую жизнь. Иными словами, согласно каким критериям мы считаем себя вправе полагать человеческую жизнь высшей по отношению к жизни других видов.
Джозефа Кэмпбелла однажды спросили, как можно примирить наше духовное мировоззрение с необходимостью принимать в повседневной жизни практические решения, включая убийство ради спасения жизни. В качестве примера он описал ситуацию, где маленькому ребенку грозит укус змеи, яд которой смертелен. Вмешиваясь в такую ситуацию и убивая змею, мы отнюдь не говорим «нет» змее как неотъемлемой части устройства Вселенной, как значимому элементу космического порядка. Это не отрицает права змеи как части творения на существование и вовсе не означает, что мы не принимаем ее существование. Такое вмешательство не жест абсолютной космической значимости, но наша реакция на конкретную ситуацию.
