Раздел IV. Манипуляция сознанием в ходе разрушения советского строя.
Глава 20. Кухня манипуляции сознанием: испытанные на нас приемы.
§ 3 . Умолчание цели, цены и сроков изменений.
Важнейшим средством (и признаком) манипуляции сознанием в политике является умолчание проекта. Иными словами, политик, собирающий под свои знамена граждан, тщательно избегает говорить о цели своего "проекта", о том, что их ждет в том случае, если он с помощью их голосов (или действий) придет к власти. Вся его явная пропаганда сводится к обличению противника, причем к обличению главным образом его "общечеловеческих" дефектов: попирает свободу, пьет народную кровь, обирает бедных, поощряет несправедливость, врет и т. д. Из всех этих обличений вытекает, что при новом режиме всех этих гадостей не будет, а воцарится свобода, справедливость, нравственность, трезвость и т. д.
Первыми признанными мастерами такой пропаганды были якобинцы во время Великой французской революции. Большое историческое исследование ее проделал в год ее столетнего юбилея П. Кропоткин. Он взглянул на нее по-новому, и она потрясла цинизмом нового типа пропаганды. Из всей совокупности речей и текстов, возбуждающих ненависть к старому режиму, абсолютно невозможно было "вычислить" тот проект будущего жизнеустройства, который стоял за отрицанием. И дело было не в том, что революция всегда заводит не совсем туда, куда обещали революционеры. Якобинцы сознательно умалчивали о своих намерениях.
В этом отношении революция в традиционном обществе России была резко отличной от французской. Все ее участники: и Столыпин, и последующие монархисты, и кадеты, и революционеры высказывали свои взгляды на желаемое или ненавистное им устройство жизни вполне ясно и четко. Сегодня эта открытость поражает и даже умиляет: было какое-то братство непримиримых противников. Запад, создавая технологию манипуляции сознанием, исходил из других принципов. Ницше писал: "Кто хочет требовать от кого-либо другого чего-либо трудного, тот вообще не должен представлять дело в виде проблемы, а должен просто изложить свой план, как будто последний есть единственная возможность; и когда во взоре другого лица начинает разгораться возражение, противоречие, он должен суметь быстро оборвать его и не дать ему опомниться".
Именно таким образом принимались политические решения в ходе перестройки. Горбачев проявил себя гениальным манипулятором. Сначала всей силой тоталитарной партийной власти заставили вовлеченных в политику людей принять абсурдную установку: "Иного не дано" (или "Альтернативы нет... "). Дальше в формулу подставлялись разные объекты — нет альтернативы перестройке, курсу реформ, рынку, Ельцину и т. д. При этом широко использовался прием, называемый присоединение к будущему (вульгарно он выражается поговоркой "поезд уже ушел"). Людей убеждали, и небезуспешно, что назад пути нет, слишком многое уже разрушено, и что теперь уж, делать нечего, надо продолжать реформы.
Стенограммы пленумов ЦК КПСС и некоторых других собраний, на которых несогласные или сомневающиеся пытались возразить или хотя бы поставить риторические вопросы (типа "Самолет подняли в воздух, а куда садиться будем?") показывают замечательное умение Горбачева и всей его команды моментально "оборвать, не дать опомниться". Зачастую с ошарашивающей людей, непривычной наглостью. "Революция" Горбачева, а потом Ельцина проведена уже по всем канонам манипуляции сознанием. Пожалуй, даже с перебором — на стадии перестройки было не только умолчание, но и прикрытие ложью.
Вот, правительство Н. И. Рыжкова уже готовило законы, сломавшие плановую экономику. И в одно и то же время заместитель премьер-министра экономист Абалкин говорил на Западе, что СССР в результате этого угрожает безработица в размере 30-40 млн. человек, а Горбачев внутри страны успокаивал: "На страницах печати были и предложения [по экономической реформе], выходящие за пределы нашей системы, в частности, высказывалось мнение, что вообще надо бы отказаться от плановой экономики, санкционировать безработицу. Но мы не можем допустить этого, так как собираемся социализм укреплять, а не заменять его другим строем. То, что подбрасывается нам с Запада, из другой экономики, для нас неприемлемо". Истинный экономический проект перестройки был людям совершенно неведом.
Эффективный прием — принижение проблемы. Подмена фундаментального, жизненно важного вопроса его второстепенной, частной стороной ("сурррогатом") — непременный прием на кухне манипуляции сознанием.
Можно точно сказать, что "принижение" всех проблем и явлений (по словам Ницше, "подмена проблемы планом") — сознательная политика. С самого начала перестройки все будущие изменения подавались людям как "улучшения", не меняющие основ жизненного уклада. Лишь из специальных работ членов "команды Горбачева" можно было понять масштаб ломки. В годы реформы — то же самое. Продают за бесценок Норильский комбинат — тут же всех успокаивает министр: да что вы, какая мелочь, зато из этих денег учителям зарплату выплатят за октябрь. И так — обо всем.
Особенно разрушительно для сознания принижение проблем в моменты кризисов, когда люди не спорят по мелочам, а ставят главные, ключевые вопросы. Это давно подметил русский философ Питирим Сорокин. Он писал: "В обычные времена размышления о человеческой судьбе (откуда, куда, как и почему?), о данном обществе являются, как правило, уделом крохотной группы мыслителей и ученых. Но во времена серьезных испытаний эти вопросы внезапно приобретают исключительную, не только теоретическую, но и практическую важность; они волнуют всех — и мыслителей, и простонародье. Огромная часть населения чувствует себя оторванной от почвы, обескровленной, изуродованной и раздавленной кризисом. Полностью теряется привычный ритм жизни, рушатся привычные средства самозащиты... В такие времена даже самый заурядный человек с улицы не может удержаться от вопроса:
Как все это произошло? Что все это значит? Кто ответит за это? В чем причины? Что может еще случиться со мною, с моей семьей, с моими друзьями, с моей родиной?".
В момент культурного кризиса в Испании, похожего на наш, Ортега-и-Гассет писал: "Фихте гениально заметил, что секрет политики Наполеона и вообще всякой политики состоит всего навсего в провозглашении того, что есть, где под тем, что есть, понимается реальность, существующая в подсознании людей, которая в каждую эпоху, в каждый момент составляет истинное и глубоко проникновенное чаяние какой-либо части общества". Таким образом, задача политиков, которые идут по пути решения проблем, а не манипуляции массами — выявить и назвать главные противоречия момента и главные трудности, а затем выявить и назвать сокровенные чаяния людей. Напротив, манипуляторы маскируют главные трудности и главные условия успеха второстепенными, а часто ничтожными вопросами.
Вот пример. В конце 1998 г. правительство подало в Думу на утверждение бюджет России размером чуть более 20 млрд. долларов. Началась лихорадочная работа: миллион долларов туда, полмиллиона сюда. Национальные интересы, безопасность, культура... А мы все тоже с серьезным видом вперились в этот спектакль. Когда я читаю бюджет, за который (или против которого) голосовали депутаты, я чувствую, что теряю почву под ногам. Что происходит? Умные люди ходят по коридорам, таскают туда-сюда эти папки в 2 тысячи страниц, что-то отмечают карандашом. "О-о, это честный бюджет!", — а другой: "Ах, это нечестный бюджет, доллар будет стоить дороже". Кто сошел с ума — я или все эти люди? Ведь весь этот бюджет, если взглянуть здраво — нелепость. Честная или нечестная — совсем не важно.
В конце ноября 1998 г. был я по странному случаю в Горбачев-фонде, делал доклад. Сидят иностранцы, депутаты, академики (даже вице-президент РАН). Вдруг выступает взволнованный академик-секретарь Отделения экономики РАН академик Д. С. Львов. Похоже, пришел только затем, чтобы срочно огласить информацию в присутствии иностранцев и телевидения. Его с группой ученых РАН попросили разобраться в платежных ведомостях правительства Черномырдина за 5 лет. И он с ужасом сообщает, что баланс не сходится — куда-то утекло 74 миллиарда долларов! Над круглым столом повисло молчание. Только Горбачев нервно хихикнул263. Все-таки 74 миллиарда...
263 Замечателен такой факт. Через полгода после той конференции прислали мне из Горбачев-фонда, как докладчику, две хорошо изданные книжки с материалами конференции. Я сразу кинулся читать выступление Д. С. Львова — ни слова о пропавших миллиардах! Горбачев, рыцарь гласности, тут превзошел самого себя.
Есть в балансовом отчете — хоть в бухгалтерии прачечной, хоть в правительстве — графа "Ошибки и пропуски". Туда списывается нестыковка баланса, какие-нибудь 17 копеек. И то бухгалтер потеет, ищет их по всем статьям — дело чести. Д. С. Львов говорит: у Черномырдина в эту графу списывалось по 5 млрд. долларов в год, а в 1997 г. даже 7,3 млрд. долларов. Вдумайтесь в сумму! На 1999 г. все капиталовложения в АПК всей России составляли по бюджету 100 миллионов долларов — в 70 раз меньше, чем правительство списывало просто на ошибки подсчета!
74 миллиарда украли не "олигархи", не Козленок, их не увезли за границу в бюстгальтере. Они уже были в ведомостях правительства — и пропали. Через пару недель взволнованное лицо Д. С. Львова промелькнуло на телеэкране — где-то, на каком-то вечере он успел крикнуть в телекамеру, как Левша у Лескова, что, согласно их раскопкам, пропало не 74, а 90 миллиардов. Причем то ли 13, то ли 16 утекли уже при правительстве Примакова264. Заметьте: Д. С. Львов, высший иерарх официальной экономической науки, сообщает эти сведения не на чрезвычайном пленарном заседании Госдумы, специально собранном по этому вопросу, даже не в программе "Вести", а где-то в коридоре, одной обрывочной фразой.
264 Американская пресса в августе 1999 г. называла сумму 14 млрд. долларов.
Следующим кадром мы видим, как упорно ведет Примаков переговоры с Камдессю — умело добивается для России ничтожного кредита. Тут же Явлинский шумит о коррупции — какого-то чиновника назначили по блату, какой ужас. И этим его шумом сразу же начинает заниматься вся государственная машина и СМИ. Проходит этот шум — наготове другой, Генпрокурор озабочен тем, что не удается вырвать у Польши преступника Станкевича — хапнул взятку в 10 тысяч. И — полное молчание о заявлении Д. С. Львова! Это — абсолютная несоизмеримость явлений, признак катастрофы. Гораздо важнее, чем сами 90 миллиардов долларов.
Считается, что человек, в отличие от животных, обладает разумом и может предвидеть ход событий. Поэтому, если он попадает в лесной пожар, он не отступает от огня на последний пятачок, а осматривается и прорывается через огонь, хотя это и больно. А животные все время идут туда, где меньше огня, попадают в центр пожара и сгорают. Таковы наши политики — но ведь и все мы таковы, мы бредем за ними на пятачок, чтобы сгореть чуть позже, зато наверняка. Никакой идеи прорыва, никакого поиска. Бюджет — 20 млрд. долларов, выплаты процентов по долгу — 17 млрд., и Россия еще просит кредитов и взамен обещает ничего не менять в "курсе реформ". Где тут предвидение, на что тут надежда? Конечно, пока нам внятно не скажут о той дыре, через которую из России утекают даже по каналам правительства суммы, превышающие весь госбюджет, говорить о нем почти не имеет смысла. Но я и говорю не о бюджете, а о поведении людей, о всеобщем молчании при виде странных, непонятных вещей.
Создание целого веера конфликтов и споров по вопросам, которые на фоне главной проблемы яйца выеденного не стоят — признак того, что идет кампания манипуляции сознанием.
Особые ловушки для общественного сознания — ложные цели. Их расставляют, как на войне расставляют макеты танков и самолетов для отвлечения авиации противника. В ходе реформы, начиная с Гайдара, вся машина пропаганды вещала тоном, не терпящим даже тени сомнения: главная цель экономической политики — недопущение дефицита госбюджета. Никто даже из самой крутой оппозиции не осмелился возразить. А здравый смысл так и кричит: да разве может это быть целью экономики? Рассмотрим один пример.
В России необратимо подрывается плодородие пашни — основного национального достояния. Известно, что естественное плодородие обеспечивает урожайность не выше 7-8 ц зерна (такой она и была в благословенном 1913 г.). Больше не может компенсировать почва вынос питательных веществ, надо удобрять. При урожае 18-19 ц, как было в последние советские годы, вынос с урожаем был 124 кг питательных веществ с гектара, а вносилось 122 кг с удобрениями. Мы только-только подошли к равновесию. Оно было сломано, причем резко, грубо, в результате реформы. Применение удобрений в РФ упало с 14 млн. т в 1987 г. до 2 млн. т в 1995 г. и до 1 млн. т в 1998 г. В 1995 г. за рубеж ушло 77,5% произведенных в РФ удобрений (причем только 2% в СНГ). Подумайте только, Россия сегодня вносит в гектар пашни в 6-7 раз меньше удобрений, чем страны "третьего мира" — Бразилия, Мексика. За пять лет скатиться с уровня развитой страны на уровень во много раз более низкий, чем голодающие страны!
Что же это значит? Рынок — механизм, соединяющий производство с общественной потребностью, и, как нас убеждали академики, он это якобы делает лучше, чем план. В России мы имеем острую общественную потребность в удобрениях (и, далее, в продуктах питания). И имеем развитое производство. Как их соединил тот "рынок", тот экономический уклад, который создан режимом Ельцина? Он их катастрофически разъединил. Допустим, это — гримаса рыночной стихии.
Что в таком положении делает нормальное государство? Оно компенсирует нестыковку рынка, давая селу (фермерам, колхозам, помещикам, плантаторам — неважно) из бюджета дешевый кредит или даже субсидию, чтобы соединить потребность и производство. Закупив удобрения и получив богатый урожай за счет солнечной энергии и зеленого листа, сельское хозяйство с лихвой, многократно покроет помощь государства.
Крупнейший экономист ХХ века Дж. Кейнс доказал, что ради того, чтобы соединить в дееспособную систему имеющиеся в стране ресурсы (рабочие руки, фабрики, землю и солнце), надо, если нехватает денег в казне, идти на дефицит госбюджета — "занимать у будущего". Дефицит госбюджета — зло, но зло несравненно меньшее, чем простаивающие ресурсы, особенно даровые (солнечная энергия). Оживление ресурсов дает выгоду, по размерам совершенно несопоставимую с ущербом от дефицита госбюджета. Поняв это, Рузвельт начал Новый курс в США и вытащил страну из тяжелейшей Великой депрессии, во время которой рынок "разъединил" производство и потребности.
Но настолько одурачили людей в России, что все даже заикнуться боятся о ложности объявленной цели. Никто из оппозиции не осмелится сказать, как Рузвельт, простую вещь: ради того, чтобы заставить вновь заработать хозяйство, мы, будь наша власть, закупили бы ресурсы и дали бы их хозяевам-производственникам, пусть бы у нас пару лет был высокий дефицит госбюджета. Рузвельт называл это "заправить насос водой". Главное, чтобы насос заработал.
Важный вспомогательный прием при умолчании целей — умолчание последствий изменений. Если удается скрыть информацию о неминуемом ущербе, который люди понесут из-за навязываемых им изменений, они легче проглотят и мифическую цель.
Во время перестройки вся огромная идеологическая машина КПСС была направлена в то время на то, чтобы люди не поняли, что их ожидает в ближайшем будущем. Когда в мае-июне 1991 г. специалисты обсуждали проект закона о приватизации промышленных предприятий, среди них не было никакой неопределенности относительно последствий этого шага. То, что мы сегодня имеем, было предсказано с удивительной точностью во всех основных аспектах. Неизвестны были только фамилии тех лиц, которым будут переданы финансы и главные предприятия страны. Однако пресса и телевидение сумели полностью отвлечь сознание людей от грядущих изменений жизни. В текстах и выступлениях ведущих политиков любого толка (вплоть до "консерватора" Е. К. Лигачева) нельзя найти ясных предупреждений. Ругать и даже проклинать Горбачева было кое-кому разрешено, но туманно (мол, "продает Россию, расчленяет страну"). Однако спокойно объяснить людям суть проекта запрещалось так строго, что никто из номенклатуры не осмелился нарушить.
Летом того же года несколько научных групп провели расчет последствий "либерализации цен", которую осуществил уже Ельцин в январе 1992 г. Расчет проводился по нескольким вариантам, но общий вывод дал надежное предсказание, оно полностью сбылось в январе. Результаты расчетов были сведены в докладе Госкомцен СССР, доклад этот в печать не попал, специалисты были с ним ознакомлены "для служебного пользования". Но дело не ограничилось умолчанием. Одновременно с появлением этого доклада в массовую печать дали заключения "ведущих экономистов", которые успокаивали людей. Так, популярный "Огонек" дал прогноз корифея рыночной экономики Л. Пияшевой. К этой даме претензий быть, конечно, не может — говорила что велено. Нас интересует вся машина манипуляции.
Машину манипуляции мы могли наблюдать в действии и после перестройки, непрерывно все эти десять лет. Удивительно только, что люди не устают верить. Уже пошли взвиваться цены, а Гайдар нас успокаивает с экрана: "Ну, буханка хлеба никогда не будет стоить десять рублей!" — и сам захихикал, зачмокал своей шутке. Конечно, это казалось немыслимым, и слова премьер-министра люди приняли всерьез (хотя при "либерализации" тогда цена подскочила с 20 коп. сразу до трех рублей). Но он-то имел надежный прогноз роста цен! Так же было и с долларом: он клялся, что никогда выше 50 рублей (1992 года) цена доллара не поднимется — а она поднялась до 6 тыс. тех рублей.
Полностью ложным было представление об ожидаемых результатах приватизации по Чубайсу, точно так же ложное представление создается о последствиях разрешения купли-продажи земли. "Информационная защита" намерений реформаторов является почти тотальной: даже в т. н. оппозиционной прессе (при ее ничтожных тиражах) вкрапления содержательных рассуждений разбавляются огромным числом эмоциональных всплесков, в которых они и тонут.
Другое важное условие успешной манипуляции — умолчание сроков "переходного периода". В манипуляции широко используется хорошо изученное в психологии свойство человеческого характера — продолжать начатое дело, не останавливаться на полпути, даже если вскрылись неизвестные ранее препятствия. Часто они даже увеличивают решимость. Поэтому, вовлекая людей в нужные манипулятору действия, большие усилия и изощренность прилагаются к тому, чтобы представить эти действия гораздо более легкими и краткосрочными, чем они наверняка будут. Если до этого людей удалось очаровать образом "светлого будущего", грядущего за выполнением нужных манипулятору действий, то всякие призывы здравомыслящих людей остановиться, подумать, подсчитать, обсудить и т. д. отвергаются даже с ненавистью265.
265 Радужные перспективы с высокими идеалами рисуют все манипуляторы, даже если их цель сводится к тому, чтобы обобрать сограждан. Ницше писал: "Даже когда народ пятится, он гонится за идеалом — и верит всегда в некое "вперед".
Даже на заключительной стадии перестройки, когда начался последовательный развал всей системы народного хозяйства СССР и для специалистов были очевидны катастрофические последствия (их прогноз сбылся с высокой точностью), пропагандистская машина Горбачева сумела внушить большинству граждан веру в скорое благоденствие. В начале 1989 г., когда спад производства стал очевидным, лишь 10% опрошенных ожидали ухудшения экономического положения в течение следующих 2 лет266.
266 Для подкрепления утопических ожиданий правительство продало весь золотой запас СССР (в начале перестройки он составлял 2 тыс. т золота) и сделало большие долги у иностранных кредиторов. Одновременно были прекращены все капиталовложения в хозяйство. На эти огромные средства закупался импортный ширпотреб, который вывалился на граждан, как из рога изобилия. Депутаты ходили по квартирам и составляли списки на получение прекрасных немецких ботинок по бросовой цене (я до сих пор их ношу).
В 1990-1991 гг. в результате изменений в системе хозяйства был практически разрушен потребительский рынок, и люди начали терпеть лишения. Однако речь Ельцина в октябре, когда он призвал продолжить начатый курс реформ и перейти к либерализации цен и приватизации промышленности, была встречена если не с энтузиазмом, то благосклонно. Он же прямо сказал: "Трудно будет всем два-три месяца, а потом начнется подъем".
В России, где на предприятиях были накоплены огромные запасы стратегических материалов, где имеются богатейшие месторождения нефти и газа, еще удается поддерживать какое-то минимальное жизнеобеспечение, так что губительный характер поворота еще не всем очевиден. Но поворот-то был один и тот же для всех народов СССР. Возьмем чистый случай — Армению. Он тем более показателен, что это была очень благополучная республика с высоким уровнем жизни (и большим самомнением жителей). Здесь антисоветская пропаганда оказала магическое воздействие на сознание, и армяне поддержали своих радикалов, начавших подрывать СССР через войну в Нагорном Карабахе. О том, что они получили, пишет в 1994 г. президент Армянской социологической ассоциации Г. Погосян: "Практически 70% опрошенных хотели бы уехать, появись у них такая возможность... Ничто так не свидетельствует о безысходности сложившегося положения и о глубине отчаяния, как согласие взрослых на выезд детей. Ведь их отрыв от семьи, родного дома — событие чрезвычайное. Если армянин сознательно идет на подобное (63,9% родителей хотят, чтобы дети переехали на постоянное жительство за границу, поскольку "вся Армения — зона бедствия"), то это значит, что он просто не видит лучшего будущего для них... И никогда еще не было подобной атмосферы одобрения самого намерения уехать". Можем констатировать, что под воздействием манипуляции со стороны меньшинства (которое довольно нынешним положением), целый народ сделал фатальную ошибку267.
267 Впрочем, это меньшинство внутри Армении опиралось на авторитет и прямую помощь видных фигур в Москве — А. Аганбегяна, А. Д. Сахарова, Г. Старовойтовой и самого Горбачева.
В последние годы "реформаторы" от умолчания цели, социальной цены и сроков проекта перешли к тотальному, доходящему до абсурда утверждению, что проекта вообще не существовало. Эта мысль сначала обкатывалась в узком кругу самих идеологов перестройки и реформы, а в последнее время вводится в широкий оборот.
Мне пришлось участвовать в дебатах на телевидении с Ф. Бурлацким — одним из "прорабов перестройки", и В. Никоновым — "аналитиком" из команды Ельцина. Ведущий задал мне вопрос: почему довольно успешно прошла либеральная реформа в Испании после смерти Франко, а у нас не идет? Я много раз бывал в Испании, изучал их опыт. Да и не только в Испании или Китае успешно провели подобные реформы, а и в Японии, Южной Корее, ФРГ. Опыта достаточно, и ответ-то прекрасно известен специалистам и у нас, и на Западе. Так что я и сказал то, что все мы за нашим столом знали, да говорить стеснялись. Я сказал, что ни в Японии, ни в Китае или Испании в ходе реформы не ставилось целью сломать все жизнеустройство, сменить "тип цивилизации", попросту уничтожить страну как "империю зла". А в СССР, а потом в РФ, была поставлена именно такая задача. Сегодня мы пожинаем плоды этого разрушения. Вторая причина, говорю, уже не такая фундаментальная, но очень важная: ни в одной из успешно проведших реформу стран не нашлось малой, но влиятельной социальной группы у власти, которая бы ненавидела свою страну, ее народ и ее культуру. А в России такая прослойка нашлась, и она убийственный проект взялась выполнить.
Мои собеседники возмущенно воздели руки: как же можно такое говорить, среди бела дня, в центре Москвы! Однако насчет ненависти к России и ее культуре спорить не приходится. Я предложил вспомнить весь поток публикаций 1989-1992 гг. в журналах "Огонек", "Столица" и им подобных, а также в таких серьезных академических изданиях, как журнал "Вопросы философии". Назвал авторов. Все эти тексты имеются, они поддаются строгому научному анализу (такой анализ ведется). Что же тут возмущаться, факт налицо: была изложена развитая, продуманная, изложенная видными деятелями философия ненависти к России, характеру ее народа, его способу трудиться, его быту и привычкам, даже к природе России.
Интересно, что в разгар реформы (в 1994 г.) попал я на семинар идеологов перестройки среднего ранга (типа Л. Пияшевой, Зиновия Гердта и т. п.). Попал, возможно, по ошибке — организаторы спутали меня с моим родственником, философом из команды Бурбулиса. Я сделал доклад, где по ходу дела зачитывал высказывания присутствовавших там деятелей. Это вызвало страшное возмущение. В обществе наших демократов уже считается оскорблением, когда вслух повторяют твои же собственные слова. Значит, сами они понимают, что наговорили вещей безобразных, неприличных268.
268 Я тогда сказал: зря кипятитесь, все ваши философские рассуждения о России уже собраны в большую базу данных и изучаются научными методами. Это почему-то их страшно взволновало. Зиновий Гердт даже подходил к моему знакомому и спрашивал, правда ли, что у Кара-Мурзы есть такая база данных. Прямо как дети.
В этот раз Бурлацкий и Никонов цитат не потребовали, понимали, сколько всего наговорено лишнего. Бурлацкий сам был редактором "Литературной газеты", знает. Поэтому разговор сразу уперся в главный вопрос — о проекте перестройки и реформы. И здесь выяснилась установка, которую всем нам надо знать, из нее вытекает много следствий на будущее. И Бурлацкий, и Никонов заявили, что никакого проекта перестройки и реформы не существовало! Подумать только, "архитекторы и прорабы" были, а проекта не было.
На том семинаре с Пияшевой и др. все они тоже в один голос твердили: не было никакого проекта, мы "хотели как лучше". Тогда я подумал: жалкие люди, хотят получше выглядеть перед историей, стесняются того, что натворили. Даже симпатию они вызвали своими наивными попытками оправдаться. Но тут передо мной сидел многолетний помощник Брежнева, а потом Горбачева, рядом с ним молодой и растущий кадр из команды Ельцина. И — вновь эта детская песенка. Я был просто поражен. Значит, это — продуманная формула. Ничего не знаем, никакой программы не было, так все само собой пошло кувырком, потому что народ негодный — то раб, то вор.
Никонов даже на меня огрызнулся: говорить, что имелся какой-то вызревший проект, это значит верить в заговоры. А это, мол, паранойя и попахивает ненавистью к жидомасонам. Это дешевая уловка. При чем здесь заговоры и при чем "поэтапный график мероприятий", которого, по словам Бурлацкого, якобы не было у Горбачева (сам Горбачев, кстати, всегда хвастался, что программа есть и все идет по плану)? Зачем притворяться глупенькими? Когда речь идет о проектах масштаба перестройки как слома цивилизации, имеют в виду не эти мелочи. Даже "холодная война" на этом фоне — частная операция, техническое средство. Кстати, сейчас, через 50 лет, на Западе рассекречивают и публикуют многие документы "холодной войны". Видно, какая это была грандиозная программа, сколько в нее было вложено денег и какая огромная армия образованных специалистов работала. Так что — это тоже "нелепая вера в заговор"? В существование этой программы тоже верить неприлично?
Как мы помним, в годы перестройки на публику работал широкий набор агитаторов, на все вкусы — от интеллигентного Сахарова до полупристойного Хазанова. Держали и политического клоуна — Новодворскую, она, как юродивый, могла резать правду-матку. Кто-то уклончиво говорил о возврате в мировую цивилизацию, а она попросту: "Холопы и бандиты — вот из кого состоял народ. Какой контраст между нашими самыми зажиточными крестьянами и американскими фермерами, у которых никогда не было хозяина!. . Может быть, мы сожжем наконец проклятую тоталитарную Спарту? Даже если при этом все сгорит дотла, в том числе и мы сами... ".
Вот вам и четкий проект. Россия — тоталитарная Спарта, которую надо сжечь. И это такая великая задача, что и себя не жалко, а не только народ холопов и бандитов. Почему же, когда наш дом действительно загорелся, мы должны считать, что это случилось "само собой", а не по проекту Новодворской? Почему буквально все действия перестройщиков и реформаторов вели к этому? Ведь если делать все просто наобум, то иногда и что-то хорошее может получиться. Само собой так бы не вышло.
Конечно, при научном исследовании проекта перестройки и реформы приходится изучать не тексты Новодворской и Хазанова (хотя и это ценный материал для понимания того, как действовала вся машина). Главные мысли — в трудах видных экономистов, философов, историков, Аганбегяна и Заславской, Мамардашвили и Гефтера. Они меньше известны широкой публике, высказывания их не так скандальны. Казалось бы, уже можно было бы без гнева и пристрастия восстановить замысел той программы, которая поставила Россию на грань гибели. Тогда бы и нащупали путь к спасению. Нет, и слышать об этом не желают. Не было никакой программы, и все тут269.
269 Хотя в начале книги мы договорились не давать моральных оценок, нельзя не поразиться неискренности этих людей. Они, находясь у власти, знают, к каким последствиям ведет каждый их важный шаг, но скрывают это от общества. Они не готовят никаких мер, чтобы смягчить эти последствия или потом как-то выправить урон. Эти меры и нельзя готовить, раз все делается тайком.
Что же понимать под "проектом перестройки и реформ"? Если мы установим, что такой проект имеется, то все шаги и Чубайса, и Кириенко видятся по-иному. Это не "ошибки молодых реформаторов", и нельзя надеяться, что они их станут исправлять. Это — последовательное выполнение общего большого замысла. Отсюда мы и должны исходить в наших мыслях и делах.
История дала нам очень хорошо изученный и прямо отвечающий на наш вопрос случай — Великую Французскую революцию. Она разрушила Старый Порядок (эти слова даже писали с большой буквы, чтобы подчеркнуть цивилизационный масштаб этой революции, которая действительно изменила все жизнеустройство). Общепризнанно, что эта революция следовала грандиозному проекту, который вызревал в течение полувека и сам вытекал из философского и культурного течения, которое было названо Просвещением. Иными словами, нельзя сказать, что говорить о проекте Великой Французской революции — значит следовать теории заговора (хотя в техническом ее исполнении было велика роль заговорщиков и вообще теневых политических сил, например, масонов).
Как же вызревал тот проект и в чем выразился? В том, что группа видных деятелей культуры и науки Франции в течение длительного времени целенаправленно и систематически описывали все главные устои Старого Порядка и убеждали общество в том, что эти устои негодны и должны быть сломаны. Английский историк Э. Берк, который наблюдал революцию и написал о ней первую большую книгу, отмечал это в отдельной главе: "Вместе с денежным капиталом вырос новый класс людей, с кем этот капитал очень скоро сформировал тесный союз, я имею в виду политических писателей. Немалый вклад внесли сюда академии Франции, а затем и энциклопедисты, принадлежащие к обществу этих джентльменов".
Э. Берк упомянул энциклопедистов. На их примере хорошо видно, как вынашивался проект. Небольшая группа видных ученых и философов, соединившись вокруг Дидро и Д'Аламбера, в течение 20 лет (до 1772 г.) выпускала "Энциклопедию", соединив в ней современные знания. Но главный замысел был в том, что каждый научный вопрос излагался так, чтобы доказать негодность Старого Порядка. В 1758 г. Генеральный Совет Франции принял даже специальное постановление об энциклопедистах: "С большой горечью мы вынуждены сказать это; нечего скрывать от себя, что имеется определенная программа, что составилось общество для поддержания материализма, уничтожения религии, внушения неповиновения и порчи нравов". Энциклопедия выходила легально, но был организован и "самиздат", в том числе за рубежом.
Что же у нас? По типу — то же самое. Видные деятели интеллигенции целенаправленно и методически убеждали граждан в негодности всех устоев советского порядка. Я с 1960 г. работал в Академии наук и прекрасно помню все разговоры, которые непрерывно велись в лаборатории, на домашних вечеринках или в походе у костра — оттачивались аргументы против всех существенных черт советского строя. Так и вызревало то, что я назвал "проектом перестройки и реформы".
