Глава 1. Что ты хочешь понять, и кто это будет понимать?

Бенефис распущенности

— Вслух не могу.

— Что значит, не могу? Как, если не вслух?

— Мимикой и жестами.

— В тебе она есть, а ты боишься о ней рассказывать.

— Есть.

— Тем самым, ты ее не признаёшь. Даже рассказать не можешь, а не то, что сделать. Что же тогда?

— Да ничего. Так и буду сидеть в том же самом кругу.

— Хорошо. Сиди. Самое интересное, что эта часть создает тебе ситуации, и ты ее проявляешь, но, не признавая ее в себе, проецируешь на кого-то и осуждаешь его. Она тебя не покинула. Она делала, делает и будет делать, создавая проблемы в твоей жизни. Если бы ее не стало только от того, что ты ее не видишь, не чувствуешь и не говоришь о ней, так нет же, она есть и делает это. Хорошо. Найди здесь, кого ты считаешь распущенной, и осуди ее. Что даже осудить не можешь?

— На выездном семинаре мы допоздна сидели в комнате. На кровати сидели Олег, Наташа, Женя и Аня. Наташа вела себя очень доступно для мужчин. Я не считаю это распущенностью. Я знаю, откуда это говорю.

— Говори о ее распущенности.

— Поскольку меня это зацепило, что она спокойно лежит, и ее могут гладить за разные части тела, при этом она совсем не сопротивляется. У меня почему-то мелькнула мысль: «Обязательно ли это делать вот так — при всех».

— Надо сопротивляться и визжать: «Уйди, козел, убью, застрелю!»

— Ты попросил привести пример, я и вспомнила об этом эпизоде.

— Ты осуди ее, вот она — перед тобой.

— Я рассказала то, что меня смутило.

— Осуди.

— Наташа, обязательно ли это делать при всех, если это является осуждением? Я так на это смотрю. С одной стороны, меня это коробит, а с другой стороны, я рассматриваю, что группа настолько свободна во всех проявлениях. Здесь ругаться можно и в баню можно ходить вместе.

— Ты часть группы.

— Значит, это что-то такое для меня, это как раз то, что я не принимаю.

— Ну, так и осуди.

— Я считаю это уроком.

— Ну, так и ответь на него.

— У Олега, между прочим, есть жена и ребенок.

— И у нее есть муж и дети.

— Поэтому я и говорю, что рассматриваю это, как часть какого-то урока.

— Они там занимались блядством под вывеской школы холистической психологии

— Мы за этим и ездим туда.

— Они и ездят за этим. Понимаешь?

— Это серьезно?

— Да.

— Ты еще не наблюдала нечто, когда был Толик.

— Как он во время семинара залез на Ларису.

— Видишь, все распутницы хохочут.

— Я Толика вообще отшила.

— Правильно. Так и осуди этих всех. Вот они сидят, видишь, какие веселые и самодовольные. Разве им знания нужны или трансформация. Им нужно только блядство и больше ничего. Так их на это муж не отпустит, а тут семинар по холистической психологии, серьезное дело.

— Я просто думала, что снимаются какие-то обусловленности.

— Снимаются, но только трусики.

— Походы в баню тоже снятие обусловленностей.

— Какие обусловленности? Это просто вывеска. А я — гарант их цельности и сохранности. Они меня используют для своих блядских вылазок.

— Ты меня вогнал в тупик.

— Это называется горе от ума.

— Я поняла, что ничего не понимаю. Надо снова читать книги.

— Какие книги читать? Тебе надо осуждать этих распутных. У тебя и так уже заворот мозгов.

— Что осуждать, если люди уже без комплексов.

— Кто здесь без комплексов? Они просто все распутные. Только я уйду, все сразу бегут трахаться, а потом мужу песенки заливают о трансформации. Осуди их, а то они всегда будут это делать.

— Пусть делает, что хочет, это ее опыт, ее выбор.

— Ты что? Разве такое допустимо в школе холистической психологии Мы что, здесь распутству потворствуем?

— Ты же все рамки сбиваешь.

— Они здесь все распутные, одна ты осталась путевая. На одну тебя вся надежда, так хоть осуди их.

— Я могу и к мату придраться. Я тебе уже говорила. Какого лешего ты ругаешься? Я это поняла, что если не принимаешь мат, не принимаешь ничего. Значит, это урок, который я должна принять.

— Так вот и пройди урок.

— Да у меня уже выскакивало и по всякому. Для меня уже это не проблема.

— Так скажи, хотя бы матерись.

— Да я уже ругалась.

— Вот и не проблема.

— Мне это больше не нужно. Зачем ругаться?

— С одной дуальностью еще не разобрались, уже другая вылезает.

— Так их там, как змей в гадюшнике, на свет лезут и лезут.

— С другой стороны, есть осуждение, но может быть и восхищение.

— Я знаю. Вижу, что это дуальность, но сознательно не хочу ее проходить.

— У тебя же есть осуждение той женщины. Почему ты его не выразишь?

— Как я должна это показать? Я объяснила ситуацию. Что еще должна выразить? Да, мне это не нравится.

— Кому не нравится?

— Обратись к Наташе и скажи, что тебе не нравится то, как она вела себя с мужчинами.

— Но нет у меня четкого представления, что мне это не нравилось. Я считала, что всё, что здесь делается, это, для того чтобы стереть рамки моих стереотипов.

— А если бы это было не в школе? Если бы это произошло с твоим мужем, то как бы ты на это реагировала?

— Я это видела и достаточно наревелась. Что еще можно говорить?

— Как же крепко ты держишься за свои рамки.

— Я вижу, что это рамки. Я понимаю, с чем я слилась, но, пока не вижу выхода, как это прожить реально. Я еще могу представить что-то в голове, но как это совместить с моими представлениями о порядочности.

— Расскажи о своих представлениях о порядочности.

— Я уже сказала, что так я сделать не могу. Для меня это представление о бляди, но я так не могу поступить.

— Но очень хочу.