ГЛАВА ШЕСТАЯ,. в которой автор размышляет об одиночество по-русски и рассказывает, какие шаги должен сделать тот, кто хочет от этого одиночества избавиться

Может ли человек сам по себе быть новостью? То есть не та информация, которую он сообщает, а он, сам по себе?

Поэт, помнится, восклицал: «Талант — единственная новость, которая всегда нова!» Поэт прав, конечно. Но хочется добавить к сказанному: человек — тоже новость, которая всегда нова.

Это ж представить только! Население Земли составляет примерно 7 миллиардов человек. Из них более 130 миллионов живут в нашей стране. И при этом каждый из них является носителем своей уникальной информации, потому что проживает свою, уникальную жизнь, из которой делает свои, уникальные выводы.

А почему же вокруг столько одиноких людей?

А потому что люди эти не хотят, ленятся или просто не умеют брать интервью.

Интервью– это универсальный способ избавиться от одиночества. Если вы начали познавать человека как новую для вас информацию, вы не будете одиноким.

Хотя справедливости ради заметим, что быть одиноким в нашей стране — дело почетное. Как-то так уже повелось, что в России уважают одиноких.

Очень часто нам кажется, что одинокий и умный, одинокий и глубокий, одинокий и думающий — это синонимы. А душа компании, весельчак, балагур — человек подозрительный, скорее всего, поверхностный и неглубокий.

Издревле оно ведь как пошло? Выйдет русский человек на крыльцо: над ним — бескрайнее небо, перед ним — бескрайние просторы, а он, посередине, маленький и никому не нужный. Одинокий, другими словами.

Когда будущую императрицу Екатерину Великую привезли в Россию, ее — принцессу маленького европейского княжества — более всего поразило, что можно долго ехать, ехать, ехать, – и ничего нет. Лес, поле, и все...

Русских людей часто считают ленивыми. Это неверно. Мы — не ленивые, мы — раздумчивые. Русские просторы столь велики, что очень трудно преодолеть их с помощью какого-нибудь дела, работы. Куда проще пересечь российские просторы с помощью мысли.

Может, поэтому горевать мы любим больше, чем работать? А извечная русская любовь к пьянству — это не любовь к веселью, как скажем, у немцев или французов, а любовь к совместным раздумчивым беседам.

В русской литературе нет авантюрных писателей, нет своего Александра Дюма. Да и детективщиков великих — нет. Самый наш знаменитый детектив «Преступление и наказание» — рассказ про одинокого человека. И юмор у нас в литературе всегда — со слезами на глазах. Нет у нас ни своего Гашека, ни своего Джерома Клапки Джерома. У нас Гоголь да Зощенко. Одно из самых смешных произведений в мировой литературе «Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» заканчивается, как известно, фразой «Скучно на этом свете, господа!»

Интересно, как по-разному трактуется само понятие «одиночество» в России и на Западе. На Западе одиноким считается человек, не встроенный в социальную жизнь. То есть, если встроился — уже не одинок. А ежели ты какой клошар, то есть бомж по-нашему, то одиночество — тебе диагноз.

У нас же бомж может иметь массу друзей и одиночество свое не ощущать вовсе. Потому что в России одинокий — это тот, кто не имеет рядом других, себе подобных.

Почувствовали разницу? Молодцы. Тогда продолжим.

Тот, кто не может найти рядом других, себе подобных, он кого в этом будет обвинять? Себя? Возможно. И это к чему приведет? К страданиям... Мол, бессмысленный я, одинокий чел, нет мне в жизни счастья, никому я не нужен, потому что я неинтересный, тупой, как старый нож, и бессмысленный, как выкинутый фантик. И буду тут страдать.

Но можно же и других обвинять?

Легко. Но результат будет, в сущности, тот же самый. Вот я, мол, такой классный, особенный, ни на кого не похожий, отдельный человек, и этот мир, бессмысленный и беспощадный, понимать меня на фиг не хочет, поэтому я буду тут сидеть, одинокий и непонятый, как страус во льдах или белый медведь в пустыне, что, в сущности, одно и то же. И буду страдать.

То есть и в том, и в другом случае вывод один: страдаю я тут, просьба не беспокоить. Поскольку страдания одинокого человека — и почетны, и естественны.

Страдания чем хороши?

Тем, что в них можно купаться.

А для русского человека, который воспитан на христианстве, приправленном Достоевским, страдать — любимейшее дело. А тут еще... Бездонное небо над головой, просторы эти бескрайние... Ощущение собственной непонятости порождает ощущение собственной уникальности, что приятно. Поэтому сиди тут, страдай, купайся в одиночестве.

На мой взгляд, одиночество — это не беда, а вина человека.

Какой ужас! Как же так! Как вы только можете так говорить? Когда вокруг... Столько... Одиноких... Непонятых... Ля-ля-ля... Вы, автор, не гуманист.

Кричать: я гуманист! – глупо. Но если гуманизм — это любовь к людям, то она не в том, чтобы смотреть, как человек купается в одиночестве, но в том, чтобы помочь ему из одиночества выйти.

Вы знаете, как это сделать?

Знаю.

Ну-ну... Интересно, интересно...

Для того чтобы выйти из одиночества, надо сделать три шага.

Всего-то?

Всего-то. Но это потребует определенных усилий воли и, главное, желания.

Итак.

ШАГ ПЕРВЫЙ. Честно признаться себе, что Вам не нравится Ваше одиночество, и Вы хотите с ним бороться.

Видите обращение с большой буквы написано? Потому что обращаюсь я не вообще к читателю, а вот буквально к Вам — тому, кто держит сейчас в руках мою книгу.

Не, ну правда: чтобы решить любую проблему, надо честно признаться себе в том, что она есть. Именно как проблема.

Это очень трудный шаг. Сделать его мешают и наш менталитет, и наша лень. Оно, конечно: купаться в страданиях легче. Плакать по ночам в подушку и твердить: ничего, Лермонтов тоже страдал от одиночества, потерплю — так надо, – конечно проще. И привычней.

Поссориться с одиночеством — сложней и неожиданней. Не легко сказать: одиночество, я тебя не люблю, я хочу с тобой расстаться.

А вы какое одиночество в виду-то имеете, автор? Вот Христос тоже был в пустыне одинок — разве Он страдал? Или, скажем, писатели там, художники всякие — они же в одиночестве сидят, творят шедевры (или не шедевры).

Так. Спокойно. Не надо приплетать Христа и классиков. И даже не классиков. Я вот тоже эту книжку пишу в одиночестве, но не страдаю по этому поводу. Разве непонятно, про какое одиночество мы говорим?

Непонятно.

Понятно. Мы говорим про то самое одиночество, которое становится для человека проблемой, которое приводит к страданиям, а то и к фрустрации.

Куда?

Не куда, а к чему. Объясняю. «Фрустрация» — слово латинское, переводится как «тщетное ожидание», «обман». Это болезнь такая — фрустрация — психическое состояние, которое характеризуется тревогой, досадой, внутренним дискомфортом, общей напряженностью.

Оно вам надо?

Не надо!

И я говорю: не надо. Поэтому мы ведем речь об одиночестве, которое может к этой самой фрустрации привести. А чтобы к этой самой фрустрации одиночество не привело, нужно сделать второй шаг.

Куда?

Вот здесь вопрос кстати.

ВТОРОЙ ШАГ. Если первый шаг — это осознание того, что вам не нравится быть одиноким, то второй шаг — это понимание того, что вы готовы с одиночеством бороться.

По сути, это выбор: либо понимать, что одиноким быть плохо и страдать; либо понимать, что одиноким быть плохо и бороться с этим. Поэтому осознать «плохость» одиночества — недостаточно. Надо принять решение о том, что вы выходите с ним на тропу войны. Вы не просто не принимаете одинокую жизнь, но готовы с ней бороться.

Сложности, которые, конечно, возникнут в этой борьбе, пугают вас меньше, нежели фрустрация и прочие кошмары, к которым может привести принятие одиночества.

И тогда можно делать следующий шаг.

ТРЕТИЙ ШАГ. Выйти из дома в большой мир и пойти к людям.

Нет, конечно, никаких гарантий, что, выйдя в этот самый большой мир, вы сразу отыщете других, себе подобных. И даже что не сразу отыщите — гарантий нет.

Но, если вы из дома не выйдете, вы гарантированно останетесь одиноким.

Значение слова «гарантированно» понятно?

Да.

Хорошо. Вы выйдете в этот мир, вооруженный пониманием того, что вы устали от своего одиночества и хотите с ним бороться.

И вот тут-то вам и поможет умение брать интервью. Потому что без этого самого умения победить одиночество, то есть расшифровать человека как информацию, невозможно.

А что, нет таких людей, которые счастливы в одиночестве? Которым с самим собой — хорошо? Которым плевать на то, что другой человек — сам по себе информация? И которым, соответственно, совершенно не нужно умение брать интервью, поскольку не собираются они раскрывать других людей?

Есть.

Нет.

Не знаю...

Наверное, есть...

Это не ответы, а прямо-таки наглость какая-то! Вы — автор? Значит, отвечайте конкретно.

Отвечаю. Наверное, люди, которые искренне и радостно купаются в своем одиночестве, словно акула в океане, существуют. Я, правда, больше встречал тех, кто либо кичиться своим одиночеством, считая его признаком собственной неординарности; либо тех, кому лень бороться с одиночеством, и они убеждают всех и себя в том числе, что быть одиноким хорошо.

Вы их судите?

Разумеется, нет. Каждый живет по тем законам, которые ему кажутся правильными, и никто не в праве человека за это судить. (Если, конечно, законы эти не заставляют человека агрессивно вторгаться в жизнь других).

Но таких людей — как говаривал поэт — я не хочу вставлять в книжку. Они к интервью не имеют никакого отношения.

Отчего же?

Оттого, любезный друг, что любая беседа — не устану это повторять — это возможность открыть другого человека.

Тем же, кто не хочет никого открывать, не нужны ни беседа, ни ее законы. Правда, как он будет существовать в нашем мире, не знаю. Но это — его дело.

Мы же продолжим разговор с остальными.